Запретный плод

Я шла по дорожке, выложенной из камня, внимательно осматриваясь по сторонам. Передо мной раскинулся огромный сад. Ядовито-зелёный плющ набросил сети не только на ограду, кроны деревьев, но даже на иссушенные солнцем кусты. Пахло свежескошенной травой и казалось, что каждую травинку специально отмерили и причесали, настолько ровным и идеально выстриженным выглядел газон. Всё это придавало саду особую атмосферу. Остановившись ненадолго передохнуть, я услышала разговор. Слова было трудно разобрать, но голоса, как мне показалось, принадлежали двум молодым женщинам. Они доносились из-за яблоневой рощи, расположенной слева от меня. Сразу же подумав, что это мой шанс узнать ответы и прекратить творящееся в моей жизни безумство, я торопливо направилась туда. Дорожка внезапно резко закончилась, приведя меня к порогу дома — двухэтажного, с высокими окнами, почти во весь мой рост. Дом был белого цвета, почти идеального ровного оттенка и только черная, как смоль, крыша покрывала белоснежные, без единого изъяна, стены. Веранда была также оформлена в белых тонах, а пол выложен коричневым паркетом. Видимо, в этом доме питают особую любовь к растениям — всё, куда падал мой взгляд, утопало в разнообразных цветах. Словно вырастая прямо из паркета, ввысь вилась прекрасная уже расцветшая алламанда² ярко-желтого цвета, она поднималась по окнам вверх, словно желая задушить в своих объятиях весь дом. В огромных, почти в мой рост, двух горшках, обрамляющих двери веранды, гордо вились кусты, покрытые острыми зелеными шипами. В раскрывшихся лиловых бутонах я узнала розы.   — Скоро наступит день, который изменит… — продолжился замерший было разговор и я подошла еще ближе, а девушки на веранде с нескрываемым интересом уставились на меня. Одна из девушек покачивалась в кресле. Её бежевое пышное платье переливалось на солнце. Присмотревшись, я поняла, почему: на нём взблескивали аметисты — камушки небольшого размера, чарующего светло-фиолетового цвета. Незнакомка обладала маленьким круглым лицом с высокими, скульптурно вылепленными скулами, слегка вздернутым аккуратным носиком, кожей тёплого золотистого оттенка и кудрявыми волосами цвета горького шоколада. Было видно, что девушка взволнована моим внезапным появлением и немного удивлена одновременно. Она, будто нервничая, и в то же время привлекая внимание к чудесным волосам, постоянно поправляла свою прическу. А в её бездонные тёмно-зелёные глаза хотелось смотреть вечно, меня как магнит притягивал её таинственный взгляд. Она аккуратно вплетала бутоны свежесрезанных роз в свои волосы, добавляя им еще больше очарования. Каждое движение ее тонких длинных пальцев и ромбовидных, но изящных бровей, было пропитано врожденной аристократической элегантностью. А тонкие губы вскоре растянулись в лёгкой приветственной улыбке. Вторая девушка стояла напротив и выглядела совершенно иначе: высокого роста, её длинные льняные волосы водопадом струились по тонким плечам, одета в пышное платье более мрачной цветовой гаммы, контрастируя со светлым нарядом подруги. Расшитое ярко-золотыми нитями лёгкое пепельное платье переливалось на свету. Глядя на неё, мне вспомнилось предгрозовое небо, которое вот-вот рассечёт молния. Она оценивающе смотрела на меня. Казалось, в её глазах кто-то смешал все известные миру оттенки лилового: серый, темно-фиолетовый и пурпурный. Я не могла оторваться от них: они завораживали, сияя, как звезды в темную ночь. А густые и светлые брови были, как белый иней. Девушка тоже улыбнулась мне, показывая два ряда белоснежных, словно жемчужных зубов, а затем она спустилась в сад. Я не без удивления отметила, что она шла босиком по траве.  — Здравствуй. Я — Памела. А это — Алана, — кивнула незнакомка на свою подругу. — Руби, — небрежно бросила я. Перед ними я не чувствовала ни страха, ни тревоги за свою жизнь. Быть может, во мне просто больше ничего не осталось. Ни боли, ни радости.  — Проходи, садись. Я принесу тебе освежающий напиток из особого — на этом слове Памела еще шире улыбнулась, — фрукта. Я едва успела кивнуть, соглашаясь, как она тут же скрылась за дверями. Любезность и доброта со стороны незнакомых людей всегда настораживали меня и это никогда не заканчивалось для меня чем-то хорошим.  Мои мысли прервал радостное щебетание Аланы: — Руби, ты как раз вовремя! Я хочу тебя пригласить на торжество. — Торжество? — Да, именно, — солнечно улыбнувшись, ответила она. — Раз в год мы чтим великое древо, которое дарует нам силу.  Что за чертовщина? Чем дольше я нахожусь здесь, тем больше начинаю бояться этого места и его обитателей, даже если это сон. Не нравится мне это. Все не может быть настолько хорошо…  Я не успела ответить, как снова увидела Памелу. Та выходила из дома, напевая какую-то песенку, похожую на звуки волнующегося на ветру и наполненного птичьим гомоном леса. Подойдя к столу, она поставила передо мной что-то похожее на старинный кубок, у него была такая же высокая ножка и две ручки. Я видела подобные на старинных гравюрах. Он был из стекла, а может быть, хрустальный. На кубке были лиловые камушки, как на платье Аланы. Эти две барышни словно сороки, похоже, любят всё блестящее. Кубок наполняла некая жидкость странного переливающегося оттенка и без запаха. С улыбкой на лице Алана произнесла:  — Плоды бризантия³ дают янтарный оттенок и особый вкус напитку. Не бойся, пей. — Спасибо, но я не хочу пить, — спокойно ответила я. Девушки переглянулись и с тревогой снова посмотрели на меня. — Ты же наверняка устала? — обеспокоенно спросила Алана. — Выпей. Этот напиток отлично утоляет жажду. Алана встала, настойчиво подавая мне кубок. Я не хотела его брать. Но она смотрела так проникновенно и даже умоляюще, что я уступила, в конце концов, они вряд ли желают мне зла, так? Я поднесла кубок к губам. — Пей! — громко сказала Памела, исподлобья глядя на меня и чуть отодвигаясь в сторону. Уставившись в мутную и странную жидкость, я судорожно сглотнула. Благодарность благодарностью, но пить эту «жижу» я не собиралась. В один миг меня накрыла злость. Кровь неистово застучала в висках, а в пальцах противно закололо. Каждая мелочь, на которую падал мой взгляд, только раздувала безумную злость — все эти завитушки на чашках, цветочные узоры на креслах, бесчисленные вазочки и газончики, вьющиеся по стене тяжелые ароматные цветы… Осколки кубка со звонким грохотом разлетелись по веранде, ловя на себя солнечные зайчики.

***

Я открыла глаза, вцепившись пальцами в одеяло. Его шелковистая мягкость действовала на меня успокаивающе, хотя в ушах до сих пор звенел женский крик. Это был сон. Всего лишь страшный сон. Солнце пыталось пробиться сквозь плотно задёрнутые тёмно-красные шторы, но толстая ткань прочно удерживала их. Лучи так и застыли где-то на границе, просачиваясь сквозь материю и казалось, будто комнату окрасили багряным. Успокоившись, я улыбнулась самой себе и повернулась на бок. Давно уже не девочка, а так испугалась. Моя одежда так и лежала бесформенной кучей на полу. На самом верху был раскрытый блокнот. Его белые страницы, пропитанные алым, напоминали окровавленную пасть хищника. Точно посередине, словно стрела, торчал окровавленный карандаш.