***
На этот раз Сильвия не взяла дочь с собой на охоту. Наказанная за прошлые проступки, та сидела запертая в своей лаборатории и варила очередную порцию ядов. Это занятие всегда казалось ей более гуманным, с каменным лицом передавать матери смертельные склянки было гораздо легче, нежели с таким же каменным лицом вонзать кинжал в ее жертв, не понимающих, за что их так наказывают боги. Последние несколько недель пролетели незаметно. Иллия безропотно выполняла все поручения матери, стараясь не давать той поводов для вымещения гнева. В голове молодой имперки билась мысль сбежать, покинуть башню Светотьмы, но разве уйдешь далеко от ищеек Сильвии, наглых ведьм, мечтающих занять ее место, но смирившихся, что глава ковена желает видеть подле себя лишь родную дочь. За время прошедших недель они совершили еще несколько жертвоприношений, но все умершие на жертвенном столе были слишком слабы, их жизненная энергия не могла поспособствовать перевоплощению Сильвии в ворожею, и они умирали до того, как завершалась лишь начальная стадия ритуала. Один раз они даже украли из соседней деревни ребенка, маленького мальчишку, который продержался целых два дня, но на третий сбежал, истекая кровью и был загрызен волками в чаще к тому времени, как ведьмы догнали его. Погруженная в воспоминания, Иллия не заметила, как в комнату вошла Нилува, одна из ближайших помощниц ее матери. — Госпожа зовет тебя. Данмерка обращалась к своей покровительнице не иначе, как «госпожа», несмотря на громкие заявления Сильвии, что их ковен «крепок и близок, как семья», а также на ее требование ведьмам называть себя сестрами, а саму ее, наравне с другими ворожеями, — матерью. Не мать, госпожа, при чем с благоговейным придыханием. Бывшая скумная зависимая, проданная наркодилерами Рифта за долги на опыты ведьмам, ей очень повезло, что Сильвия распознала в ней большой магический потенциал, заглушенный наркотической отравой. И несмотря на то, что сама Иллия всегда относилась к данмерке с теплотой и поддержкой, та завидовала ей больше других. — Первый этап ритуала почти завершен, но твое участие необходимо именно сейчас. Привычные слуху крики раздавались снаружи, и на этот раз Иллия с ужасом узнала этот голос. Нилува с интересом и любопытством вглядывалась в вытянутое лицо молодой имперки, усмехаясь: — Иди, помоги нашей госпоже. И знай, один неверный шаг, и она больше не пощадит тебя. Тогда твое место займу я. Может, тебе и стоит оступиться… Словно во сне, девушка подошла к двери, ведущей на верхнюю площадку башни и с силой толкнула ее, молясь всем богам, чтобы ее опасения не подтвердились. — Вот и ты. — Мать ласково улыбнулась ей. — Познакомься с нашим гостем, хотя, думается мне, что вы давно уже знакомы. Я решила, что тебе необходим небольшой стимул. Он очень помог мне с первой стадией превращения, — и правда, глаза матери выглядели совсем иначе, в них словно отражались вся мудрость и безумие древних ворожей. — Теперь же, мне нужно набраться сил перед второй стадией, а нашему гостю — подлечиться, а то он не доживет и до утра. Ведь ты не откажешь в исцелении своему другу? Невидящим взглядом Иллия посмотрела на мужчину, лежащего перед ней. Того самого мужчину, что во время ее очередной вылазки в деревню умолял ее сбежать с ним в Рифтен, куда сбегают все влюбленные, ведь там стоит знаменитый храм Мары. Он бы пошел работать грузчиком на медоварню, а она могла бы открыть алхимическую лавку. Или, если бы ему удалось продать подороже отцовскую ферму, они могли бы уехать в Вайтран, ведь ему всегда хотелось собственными глазами увидеть чудесную кузницу Соратников, а Иллия слышала, что там вновь зацвел Златолист, древо у храма Кинарет, которой она втайне от матери поклонялась. Иллия была очень близка к тому, чтобы согласиться. И теперь все эти мечты разбились, ударившись о холодный каменный жертвенный стол ее матери. Он был действительно сильнее всех прочих, и его пытки могли продлиться многие дни. Подарить быструю смерть и ему у нее бы не вышло. Слегка повернув голову, девушка заметила еще двух ведьм с огненными шарами наготове. Сделай она хоть шаг в сторону, и от нее не оставят и пустого места. Медленно приближаясь к столу, она надеялась, что парень в лихорадочном бреде не узнает ее. Но он повернул голову, и вгляд его наполнился отвращением. — Ты… Ты с ними! С проклятыми ведьмами! Вот почему ты всегда исчезаешь так надолго, ты одна из них, — он дернулся, собрав все силы, и попытался накинуться на нее. Иллия в этот момент была бы даже рада расправе. Но одна из ведьм, стоящих на страже, выпустила огненный шар, мгновенно убивший парня. — От тебя одни неприятности, — Сильвия была взбешена. — Из-за тебя мне придется искать новую жертву и как можно скорее. — Она на секунду задумалась. — Нет. Ты сама должна это сделать. Найди крепкого, сильного мужчину, который сможет стать источником силы, и тогда я закрою глаза на все глупости, которые ты совершила. У тебя два дня. Уберите его, — и ведьмы, не глядя на рыдающую у тела парня девушку, унесли тело с башни. По лицу имперки текли слезы, но в голове уже появился четкий план, как остановить мать. Больше не будет бессмысленных убийств, похищений и пыток, она просто не позволит им свершиться.***
Она тщательно подготовилась к путешествию и, накинув на плечо ремень походной сумки, быстрым шагом направилась вниз по лестнице. У самого выхода из крепости дорогу ей перегородила высокая фигура в темном одеянии с капюшоном. Иллия попыталась молча пройти мимо, но та откинула капюшон и девушка встретилась взглядом с разъяренной данмеркой. Нилува выжидающе смотрела на молодую имперку, не говоря ни слова. Глаза имперки невольно опустились и забегали при виде дамерки: — Дай дорогу, сестра, я отправляюсь на охоту. Холодная, точно ледяной шип, интонация. В принципе обыденная, демонстрирующая правильное отношение к тем, то не входит в ковен — бесстрастность. Равнодушие к чужим жизням и готовность забрать их так же легко, как сорвать цветы на лугу. Но всё же девушка была всегда более искусна в магии, нежели в красноречии. Голос дрогнул, выдавая волнение и нервозность. Предательски, в самый последний момент. Тёмно-багровые глаза дамерки хищно блеснули в свете факела, не обещая ничего хорошего. — На охоту? Насмешка, появившаяся на тонких губах. Первый шаг, сделанный ведьмой в направлении имперки, был скорее вкрадчивый, как и ее интонация. — Теперь ты вздумала лгать мне? Второй шаг был звонким, точно гвоздь вбивается в крышку гроба. — Знаешь, долгие годы я, несмотря на некоторое соперничество между нами, считала тебя подругой. Тёмная эльфийка медленно подходила к криомантке, с каждым ее движением Иллия понимала, что просто так скрыться у нее не выйдет. — Но теперь ты решила идти наперекор всему, что чтит наш ковен. Тихий вздох и попытка выровнять дыхание. Иллия аккуратно опустила руки к карманам, сжимая в ладони ремень сумки. — Ты отказываешься исполнять поручения старших ведуний. Главное, нащупать под тканью котомки необходимые зелья, в случае схватки, любая мелочь могла пригодиться. — Мешаешь матери проводить обряды. Обгоревшее лицо любимого человека, навсегда застывшая гримаса отвращения и разочарования мелькнула перед глазами. Руки сами невольно покрылись магическим инеем. — Жалеешь сирых и убогих! Вспомнились десятки жертв, чаще молодых девушек и детей, что сплелись в образе той бретонки, бьющейся в рыданиях, что потеряла малейшую надежду на спасение. Выдох. Внутреннее равновесие, душевное и магическое, хоть и ненадолго, но было восстановлено. Нилува выжидательно смотрела на нее, готовая сорвать любой коварный план криомантки. Она стояла практически впритык в девушке, губы подрагивали в кривой усмешке, в глазах появился маниакальный блеск безумной наркоманки, готовой броситься на любого из-за капли скумы, но Иллия сохраняла спокойствие, не поддаваясь на провокацию. Глядя на реакцию заклятой подруги, имперка уже мысленно прикидывала, какое заклинание лучше использовать, хотя до последнего надеялась просто отвлечь данмерку и сбежать. Девушка медленно начала пятится назад, не сводя глаз с собеседницы, как та вдруг шевельнула пальцами, и около уха опасно просвистела молния, заставив Иллию инстинктивно замереть. Видимо, придётся драться. — Не знаю, как госпожа этого не замечает, но единственная причина, по которой ее перевоплощение до сих пор не состоялось — это ты. И теперь ты решила сбежать, — не вопрос, утверждение. Иллия предприняла последнюю попытку убедить данмерку: — Ты не слышала меня? Я иду на охоту и собираюсь помочь матери! Немигающий взгляд Нилувы и опасный треск огня в пальцах с искрами. — Я не верю ни единому слову. Сегодня я остановлю тебя и займу твое место подле… матери. Иллия устало покачала головой. Она собиралась было уже оттолкнуть ведьму и выскочить за дверь, но та резко собрала в руке обжигающую стрелу и запустила им в девушку. Едва успев пригнуться, Иллия ответила ей морозом. Ледяные шипы и вихри встречались в воздухе с огненными шарами и потоками пламени, в бушующих волнах стихии две женские фигуры отчаянно сражались не на жизнь, а на смерть. Молодой имперке эта схватка давалась с трудом, она словно осознавала, что пути назад нет и с родной матерью ей придется биться так же отчаянно, как с бывшей соратницей и подругой. В какой-то момент она пропустила удар Нилувы, и ее огненная стрела сбила девушку с ног, а молнии вытянули из нее остатки магической энергии. Дотянуться до сумки, в которой лежали колбы с нужным зельем, она просто не успевала. — Ты сильная колдунья, Иллия. Ковен теряет могущественную ведьму, но я сделаю то, что должно. Встань и встреть смерть с достоинством, предательница. Она насмешливо наблюдала, как девушка, пошатываясь, поднимается на ноги. Собрав все свои силы, Нилува подняла руку с испепеляющем заклинанием, как вдруг скрипнула дверь, ведущая наружу, и ведьма инстинктивно обернулась на звук. Воспользовавшись моментом, Иллия подскочила к ней и, вытащив кинжал из-за пояса, вонзила его в шею соперницы. Данмерка обхватила горло руками, но было слишком поздно, кровь вырвалась из горла, словно на свободу, и, бросив на имперку ненавидящий взгляд, ведьма затихла. Тяжело дыша, Иллия обернулась и встретилась взглядом с высоким широкоплечим нордом, удивленно взирающим на происходящее. В руке незнакомец держал обнаженный клинок, направляя лезвие прямо на нее. Ошеломление в его взгляде вдруг сменилось на угрозу, он сделал шаг в ее сторону, но нападать явно не спешил. Девушка осознала, что для путешествия переоделась из привычной робы в длинный темный плащ, который носили чаще странствующие паломники, чем ведьмы ковена. Потому то незнакомец и медлил с ударом, явно не понимая, насколько опасен враг перед ним, и опасен ли вообще. Бросив взгляд на окровавленное лезвие своего кинжала, Иллия подняла руки и произнесла: — Постой, прошу, опусти оружие, друг. Я знаю, все это, — она обвела руками место битвы, — выглядит не лучшим образом, но позволь мне обьяснить. Мужчина хмыкнул: — Не притворяйся невинной овечкой, ты не защищалась. Когда я вошел, ты убила эту женщину, — он кивнул на поверженное тело данмерки. — Я не хотела, но она напала первой, чтобы помешать мне уйти. — Уйти? И далеко ты собралась? Иллия вздохнула. Разговор мог затянуться, а ей не хотелось терять драгоценные минуты на пустую болтовню. — Эта башня — место обитания опаснейшего ковена. Мы живем здесь многие годы, когда я родилась, это место уже было заселено ведьмами. Мы творим здесь страшные вещи и я… устала быть частью этого кошмара. С меня хватит! — Можешь не рассказывать мне все это, ваше укрытие давно перестало быть тайной. Ярл наняла меня для устранения угрозы. И раз уж ты так удачно созналась в том, что ты одна из этих мерзких колдуний, не начать ли мне с тебя? Он играючи крутанул меч в руке, сделав шаг к девушке, как вдруг в ее голове пронеслась блестящая мысль. — Стой! Один ты не справишься. Здесь ты столкнешься не только с ведьмами, башня кишит злокрысами, пауками и троллями, да и старые ворожеи, бывшие раньше во главе ковена, хоть и дряхлы, как мир, но в бою стоят десятерых. Ты ведь не считаешь, что ты первый наемник, которого ярл присылала по наши души? Приходили и по одному, и целыми отрядами, и все они оказались в ловушке просто потому, что мы гораздо хитрее, чем ты думаешь. Но со мной тебе может улыбнуться удача! Мужчина снова усмехнулся: — Я не простой наемник, детка. Я Довакин, я поглощаю души драконов, а их костями ковыряю в зубах после обеда, смекаешь? Мне не нужна помощь девчонки. Если хочешь уйти, беги и не оглядывайся, пока я не передумал. А я работаю один. Он опустил клинок и Иллия прерывисто вздохнула. Ей нужно было собраться с мыслями и убедить мужчину взять ее с собой. Заявление, что он Довакин, не особо смутило девушку, скорее приободрило, ведь если это правда и он действительно столь могучий воин, как говорит про себя, он сможет справиться и с матерью. Если доберется до верхушки башни, конечно. Она опустила глаза и пробормотала: — Я не могу уйти просто так. Хотела, но не могу. Я должна убедиться, что ковен распадется, рассыпется прахом. Я должна остановить свою мать, которая на полпути становления ворожеей, должна помешать ей творить зло. И знаешь что? Я не буду помогать ТЕБЕ, — она выпрямилась и ответила на ухмылку гостя не менее гордой усмешкой. — Это ты будешь помогать МНЕ. Я нанимаю тебя, — и она опустила руку в мешок, достав увесистый кошель с золотом — ее недельный запас, — чтобы ты сопроводил меня на вершину башни и помог мне расправиться с Сильвией, главой ковена Светотьмы. Норд на секунды опешил, и вдруг расхохотался. Иллия сердито шикнула на него, покрутив пальцем у виска и указав на лестницу, на которой явно могли услышать его смех. — Прости-прости, я буду потише. — Он утер выступившие от смеха слезы и кивнул, — ладно. Ты наглая, мне это нравится. Веди меня, по пути расскажешь, за что ты так ненавидишь собственную мать. И не забудь заплатить мне в конце, ты ведь наняла меня, — он подмигнул ей. Иллия насупилась. — Кстати, меня зовут Ворстаг.