Все солдаты проходят через это.

      В комнате царила тишина, давящая на уши мужчины. Ритм его сердца и пульсация в висках нарушали покой. Он не смотрел в противоположный угол комнаты, а лишь уставился в пол и нервно перебирал буклет. Напротив него сидел Роджерс, запрокинувший голову. Капитан развалился на диване и тяжело дышал. Их словесная перепалка, случившаяся меньше минуты назад, изрядно притомила его.       Первым нарушить тишину отважился Стив: — Послушай, — начал он, — ты не правильно меня понял. Я не считаю тебя сумасшедшим, я знаю, что ты всё тот же Джеймс, мой друг и товарищ. Я беспокоюсь о тебе, меня действительно озабочен твоей пробле... — У МЕНЯ НЕТ ЧЁРТОВЫХ ПРОБЛЕМ, Я В ПОРЯДКЕ — громко и озлоблено процедил сквозь зубы Барнс, — это всего лишь кошмары, мне уже далеко не 9, что бы беспокоиться о подобном.       Напряжение немного спало, тогда Джеймс развернул буклет. Содержимое буклета злило его и его лицо становилось всё недовольнее. — Ты действительно считаешь, что эта девчонка, — Барнс протянул буклет Роджерсу, показывая разворот с фотографией улыбающейся девушки в белом халате, — способна мне помочь? — Она неплохой специалист, а ты слишком скептичен.       Скептичен? У него были причины относиться критически ко всему. Долгие годы, люди в белых халатах окружавшие его и пальцем не пошевелили во благо мужчины. Бесконечные... страдания.       Конечно он понимал, что если и придёт на сеанс, то никто не нацепит на него смирительную рубашку, однако голоса прошлого истошно орали в его голове, когда он смотрел на девушку в белом медицинском халате. —Так уж и быть, я пойду, — вздохнул мужчина и провёл рукой по волосам, убирая их с глаз, — но не обещаю, что продолжу ходить туда. Слабые лучи солнца, пробивались сквозь жалюзи, мягко упали на Солдата. Его бедная кожа словно засияла, а рука отбросила блики на стены комнаты. Лицо Стива озарила улыбка.

***

      Время близилось к полудню, в коридоре перед кабинетом мужчина не обнаружил никого. Сеанс должен был начаться в 12.00, однако минутная стрелка преодолела эту отметку. Вскоре из кабинета торопливо выкатился объёмный мужчина и исчез за углом.       Джеймс, тяжело вздохнув, выпрямился и направился к двери. Нет, он не чувствовал тревоги или колющего волнения, он давно уже забыл, что это такое. Он легонько постучал по двери, прежде чем войти, скорее по привычке, нежели из-за хороших манер. Ответа не последовало.       Повернув ручку и толкнув дверь от себя, мужчина на секунду был ослеплён светом, сочащимся из большого открытого окна. На первый взгляд кабинет был пуст, но вглядевшись, Барнс обнаружил макушку головы, торчащую из-за спинки стула, повернутого к окну. Мужчина уловил лёгкий запах никотина в воздухе. — Кхм, добрый день, Док, — бодро произнёс мужчина, садясь в кресло напротив стола. Девушка, подскочившая от неожиданности, быстро потушила сигарету и натянула на ноги туфли, брошенные под столом. Так же молниеносно схватила свой халат и, кутаясь в него, запуталась и удивлённо уставилась на Джеймса. — Добрый день, — с нелепой улыбкой ответила девушка, — Вы, наверное, Джеймс Бьюкенен Барнс? Прошу простить меня за этот форс-мажор, просто не всегда выходит уложиться в положенный час.       Она всё так же пыталась справиться с халатом, безуспешно. Это уже начинало раздражать мужчину, но он не подавал виду. Зачем? Ведь он пришёл сюда в первый и последний раз. — Знаете, не думала, что увижу вас. Во время звонка мне сказали, что, скорее всего, вы даже не придёте. Поэтому я и не ждала вашего визита, но я рада, что вы всё же нашли время, — она улыбнулась так, словно действительно была рада. Показушница.       Она сняла треклятый халат, когда увидела нотку отвращения в глазах Барнса. Неужели она не так безнадёжна.

Твоё лицо до омерзения прекрасно...

      Она молча уставилась на Джеймса, ожидая, что он всё же поделится с ней своими терзаниями, но, тем не менее, доктор прекрасно понимала, что это маловероятно. Они впервые встретились, да ещё и не при самых лучших обстоятельствах, так же она прекрасно осознавала, что мужчина, сидящий перед ней не так прост. Его взгляд заставлял ёжиться от холода и покрываться кожу мурашками. Пугал её. Девушка могла лишь догадываться, что происходит в голове пациента, но торопить его она не хотела и не могла.       Кажется было довольно и того, какое первое впечатление о себе она оставила в его памяти. Прокручивая свои нелепые телодвижения в голове вновь и вновь, хотелось провалиться сквозь землю.       Его стратегией стало просто молча просидеть до конца сеанса, выслушивая мольбы доктора сказать хоть что-то, а вернувшись сказать, что это помогло и он чувствует себя прекрасно. Однако кое-что шло не по плану, психолог просто сидела напротив него и так же молча смотрела в его глаза. Словно так и должно было быть. — Меня мучают кошмары, — тихо произнёс солдат, опустив глаза, сдавшись, не в силах вытерпеть тишины и проникновенного взгляда холодных, как и его собственных, глаз Доктора Гастман, — я вижу ужасные фрагменты своего прошлого. Только изредка я вижу один и тот же сон, который сильно отличается настроением.       Мужчина поднял глаза и продолжил: — В нём я нахожусь в поле. Передвигаться очень тяжело, ведь снег, покрывающий землю мне почти до колена. Я чувствую холод и то, как редкие снежинки ложатся на моё лицо. Я не вижу в этом месте никого живого, будто всё вокруг на тысячи километров погибло. Я опускаю взгляд и вижу, что на моих ладонях пятна крови, а за моей спиной по снегу тянется алый след.