Fantom

      Тёмно — карие, почти чёрные, глаза продолжали прожигать. В голову никак не могло прийти осознание, что напротив сидел именно тот человек, перевернувший его мысли, его действия, жизнь, но которого… не было уже в этой реальности. Это пугало и завораживало одновременно. Сколько длился этот взгляд, который парализовал его тело? Сколько прошло времени, которое резко исчезло? Кажется, оно резко исчезло. Он не понимал своё тело, которое медленно двинулось на встречу, глаза продолжали неотрывно смотреть на Честера, уже стоящего около барной стойки. » — Ты меня узнаешь, обещаю. — Договорились. » Беннингтон продолжал прожигать безразличным и холодным взглядом расстерянного Шиноду, немного опустив голову и кусая нижнюю губу. Он не шевелился ни показывая эмоций, ни реагируя на громкую музыку, на выпивших парней рядом, ни на Майка, стоящего в толпе. Появилась липкая мысль о том, что это снова сон, снова с тем самым Честером, который был безразличен и холоден, который причинил боль. Майк заставлял себя не думать о снах, воспоминаниях, летящих друг за другом, о своих переживаниях, слёзах, рисунках и портретах, написанных на каждом листе блокнота и ежедневника. О том, что не руководит телом, что вокруг танцующие люди, что в груди снова страх и тревога, стуком отдававшиеся в висках. В нём бушевала катастрофа, заглушаемая попытками заткнуть самого же себя. Казалось, что это так и будет продолжаться, этот вихрь людей, потерявшиеся в громкой музыке и танцах, и этот взгляд холодных тёмно-карих глаз. Столько ненужных декораций вокруг и… Он. Оставалось несколько шагов до барной стойки, около которой стоял Беннингтон, чтобы наконец-то оказаться рядом. На пару секунд его взгляд сфокусировался на молодом официанте, который чуть не пролил на него напиток, а затем метнулся обратно. — Честер! Холодная волна паники иголками впилась в его окаменевшее тело, так как Беннингтон резко куда-то исчез, заставив растерявшегося Шиноду ускорить шаг, поворачивая голову в разные стороны и бегая глазами по всему залу, вглядываясь в каждое лицо. Как, за несколько секунд, тот мог исчезнуть? Густой туман в голове не давал Майку возможности сосредоточиться и понять, куда идти. Он потёр руками уставшие глаза и снова внимательно стал изучать толпу. Его взгляд зацепился за знакомую спину, находившуюся в конце зала, и которая быстро направлялась в сторону уборной. Майк, врезавшись в несколько недовольных посетителей, быстро направился за ним. — Честер, подожди! Собственный голос показался ему слишком тихим, но крикнуть громче уже не хватало сил. А тот так и продолжал идти, не оборачиваясь и продолжая игнорировать его. Беннингтон быстро оказался около двери мужского туалета и вошёл внутрь, громко хлопнув ею. Остановившись около закрытой двери, Майк поднял голову наверх и прикрыл глаза, почувствовав накрывающее чувство обиды и какой-то едкой горечи. Ему искренне было непонятно, почему Беннингтон ведёт себя так, почему сторонится и убегает? Почему ничего не объяснил? Разве такая встреча должна была произойти? Шинода выдохнул и медленно опустил голову вниз, успокаивая и собирая себя с мыслями, ощущая, как отчаянно колотилось сердце и как немного потряхивало тело. Ещё раз выдохнув, он осторожно открыл дверь, надеясь, что состоится связанный диалог между ними, и станет хоть что-то понятно. Но. Около зеркал и раковин никого не было, кабинки были все закрыты, из старых ржавых кранов падали редкие капли, превращаемые в эхо потресканых стен. Майк затаил дыхание. — Честер? Ты здесь? Его голос эхом пронёсся по стенам и расстворился в них. Ответ не был получен. — Чез? Снова нет долгожданного ответа, на что Шинода закатил глаза и в очередной раз выдохнул. На плечах ощущалась усталость, которая постепенно расползалась по телу и отдавалась в голову, создавая еле ощущаемое головокружение. — Чез, хватит уже, — измученно сказал он. — Пожалуйста, прекрати. Прекрати эти игры. Слышишь? Тишина. Шинода сжал кулаки, понимая, что ждать больше не мог. Он, нахмурив брови, решительно направился к каждой кабинке, резко открывая каждую дверь и ожидая увидеть там затаившегося Беннингтона, чтобы высказать всё, о чём думал, о чём переживал. Чтобы взглянуть ещё раз в те самые глаза и увидеть долгожданный ответ на тысячу вопросов, проживавших в голове так долго. Чтобы наконец-то почувствовать то тепло, которое когда-то ощущал. Чтобы просто заключить в крепкие объятия это хрупкое тело, абсолютно забывшись и утонув в нём, не отпуская ни на шаг, ни на минуту в этот опасный мир. Но с каждым его действием, ожидания, построенные в голове, рушились, как карточный домик, ведь ни в одной кабинке никого не было. Осталась последняя. Остановившись около неё, Майк почувствовал, как снова начало быстро биться его сердце, появившееся волнение постепенно накрывало тело тяжёлым одеялом слабости. Он изо всех сил старался не обращать на это внимание, не думать ничего лишнего. Просто открыть дверцу. Просто сделать это. Дрожащей рукой, Шинода медленно открыл её. И… В последней кабинке никого не было. Как могло так произойти? За всё это время, никто не выходил и не заходил никуда. Получается, что здесь никого, кроме него, нет, и тот, кто зашёл сюда оказался иллюзией? Шинода в удивлении открыл рот и медленно попятился назад к стене и, прижавшись к ней, медленно съехал на холодный пол, а затем откинул голову назад и прикрыл глаза. В ушах зашумело, щёки и уши ярко горели, всё больше создавая ощущение затуманенности и непонимания. Казалось, что температура собственного тела стала предельно высокой, и он сейчас просто сгорит. В груди всё болезненно сжалось и превратилось в огромный ком накопившихся эмоций. — Это, блять, всё какое-то безумие… — пронеслось в его голове. — Что-то ненормальное. Чёртова иллюзия. Или я придурок. Может, это алкоголь так исказил мой мир, из-за чего внезапно появился он? Но как, если раньше такое не происходило… И зачем это всё происходит? Может, я снова во сне и снова прохожу эти испытания? Ведь они уже стали частью моих сновидений. Я слишком от них устал и совсем потерялся, бесконечно думая, рисуя, представляя его и нашу встречу. Разве она такой должна быть? Разве такого отношения к себе я заслужил? Внезапно Майк ощутил на левом плече холодную руку. Ему резко стало душно, появившийся страх быстро разбежался по всему телу, сковывая его своими холодными огнями бездействия. Шинода сглотнул и зажмурился, с силой вжимаясь в стену. Чья-то рука дотронулась до горячей щеки и, еле касаясь, провела по ней, заставив его затаить дыхание. — Чего ты боишься, Майки? —знакомый шёпот коснулся его уха, вызвав волну мурашек по телу. — Всё хорошо, я снова здесь. Шинода быстро замотал головой и сильно вжался в ледяную стену. Ему хотелось исчезнуть. Куда угодно, лишь бы это всё закончилось. — Ну что же ты мне не веришь? А? Какой ты не послушный, Майки! — издеваясь пропел искажённый голос, вызывая ещё больший страх и резкий шум в ушах. Внезапная резкая боль пронзила тело, заставив упасть его на пол и потерять связь с реальностью, всё больше и больше погружая в темноту.

* * *

      Майк резко распахнул глаза, из-за чего окружающий мир стал расплывчатым и превращённым в цветные пятна. Проморгавшись, он понял, что находился в том же месте, в тех же холодных потресканных стенах. Спина ощущала старую плитку, которая в некоторых местах была раскрошена, из-за чего мелкие осколки, как тонкий лёд, хрустели при малейшем движении. Во всём теле летала пустота, притупляющая ноющую боль. В какой-то момент, ему показалось, что нигде никого нет, нет той суеты, музыки, звуков, что ждать помощи не от кого. Он ощутил, как по телу пробежала волна мурашек, а по виску медленно потекла слеза. Шмыгнув носом и собирая в себе последние силы, чтобы подняться, Майк медленно повернулся на левый бок, а затем приподнялся на левый локоть, давая себе несколько секунд, чтобы боль в теле утихла. Потом, помогая двумя руками, сел и зажмурился, вновь почувствовав новую волну. — Если я поднимусь…то меня либо вывернет, либо грохнусь снова. Поджав под себя ноги и зарывшись длинными пальцами в волосы, Шинода продолжительно выдохнул. В его голове размыто всплывали разные вопросы вперемешку с возникшей мыслью, что это всё тот же страшный и выматывающий сон, потерявший его в реальности и времени. Но что-то решать и давать ответы на каждый из них, сил у него не было. — Майк! Голос заставил Шиноду резко поднять голову и напрячься, снова ожидая страха и боли, но, поняв, что это был Брэд, расслабился. Около него оказался запыхавшийся и взволнованный Дэлсон, севший рядом на корточки и крепко взявший его за ноющие плечи. — Шинода, мать твою, что тут произошло? Я тебя обыскался, — эмоционально протораторил он, внимательно взглядываясь в глаза друга. — Что произошло? Шинода ничего не ответил, потому что объяснить то, что с ним произошло, он просто не мог. Увидев бессилие и потерянность в глазах, Брэд ослабил хватку и сгреб друга в крепкие объятия, в которых тот обмяк и уткнулся носом во влажную футболку, пропахшую сигаретами, алкоголем и еле уловимым запахом парфюма. Всё закончилось. Теперь надо домой. Но то, как оказался на улице и прощался с взволнованными парнями, как медленно шёл по улицам, снова пуская дым в чёрное небо, совсем не уложилось в голову. А вот чувство обиды за произошедшее, одиночества и пустоты, всё больше и больше погружали в глубину тёмных мыслей и размышлений. Но всё же свежий воздух и безлюдные переулки немного взбодрили Шиноду и отвлекли от усталости, и ноющей боли в теле. Его встретил одинокий тёмный дом с пустыми комнатами, стенами и кроватью. Сняв с себя кеды и кинув их в разные стороны, Майк медленно добрался до ванны и, открыв холодную воду, умылся. Затем взглянул на собственное замученное отражение в зеркале, выдохнул и понял, что все накопленные эмоции за день его рвутся наружу. Больше нет сил сдерживаться, терпеть. — Что же э-это было? Ну ты же…о-обещал, что м-мы встретимся, — всхлипывая, произнёс Шинода, глядя на себя в зеркало и надеясь, что эти слова будут услышанны, хотя понимал, что это глупо. Он опустил голову вниз. — Я ждал, я в-верил, я жил этим ожиданием! Столько времени, представляя встречу… Я с-столько всего хотел тебе сказать… А что в итоге? Ничего? Ну как так, Беннингтон?! — Майк снова всхлипнул, вытирая холодной рукой слёзы. За шумом воды послышался стук в дверь. Он резко поднял голову вверх и взглянул в отражение, думая, что ему послышалось, и выключил воду. Стук снова повторился. Майк нахмурил брови, взял полотенце и вытер покрасневшее лицо, потом выглянул в тёмный коридор, посмотрел на дверь и замер. Снова стук. Он медленно и тихо направился к двери, продолжая хмуриться и не понимая, какой гость оказался около дома таким тихим и ранним утром. Почтальоны всегда кладут письма в ящики и никогда не беспокоят хозяев дома. Может, кому-то нужна помощь? Шинода включил свет и остановился около двери, прислушиваясь к звукам за ней. Его сердце снова начало быстро биться, в теле появилась мелкая дрожь, то ли от волнения, то ли от того, что в доме было прохладно, то ли от того, что он плакал. Может это кто-то из парней? Но ведь каждый из них уехал домой, к тому же все выпивали, и состояние просто не позволяло проделать путь к другу. — Кто там? — спросил он, приложив ухо к двери, а затем посмотрел в глазок, в котором никого не увидел. На его вопрос ответ не был получен. Майк устало выдохнул и принялся отпирать замок, чтобы проверить визит непонятного гостя и, возможно, прогнать его. Он распахнул дверь, тем самым впустив утреннюю тишину и холод в дом, и босиком вышел на крыльцо, чувствуя, как кожа покрывается мурашками. Взглянув сначала в левую сторону, а потом в правую, Шиноду никого не увидел. Уличные фонари погасли, улица была пуста и одинока. Поняв, что этот стук, возможно, был иллюзией, и что уже нужно ложиться спать, Майк повернулся в сторону двери. Его взгляд зацепился за яркую оранжевую форму, свободно висевшую на худом теле, а затем быстро встретился с тёплым взглядом тех самых тёмно — карих глаз. Это был опять — он. В очках, с взъерошенными белыми волосами, торчащими в стороны, с пирсингом в губе и, почему-то, со сломанными, на запястьях, наручниками. Стоял около открытой двери и смотрел на, земершего на месте, Шиноду, а затем просто улыбнулся. Да так, что на впалых щеках образовались ямочки.