Деревня рыжего цвета

Помимо всего прочего, день этот, растянувшийся в ночь, принес в жизнь Наруто и еще одно новое ощущение: не так просто оказалось скопить в себе достаточно решимости, чтобы открыть дверь в свою собственную спальню. По пути он задержался на кухне, чтобы убрать обратно в холодильник посудину с нетронутым рисом. Наруто с радостью помыл бы посуду, чем грязнее, тем лучше, но посуды не нашлось ни в мойке, ни на столе. Он постоял у закрытой двери, - не дольше, чем того потребовало настигшее его мгновение нерешительности, и все же бесконечно долго по сравнению с его обыкновением распахивать эту самую дверь на бегу без какого-либо стука. Они не так уж и часто ее закрывали, если уж на то пошло. В конце концов он, конечно, протянул руку, взялся за холодную деревянную ручку и нажал, осторожно, думая, что не хотел бы разбудить Саске, если тот уже лег спать. По крайней мере, дать понять Саске, что не хотел бы. Саске, конечно, не спал. Сидел на кровати, подобрав под себя ноги, со свитком на коленях. Волосы его, подсохшие, но не высохшие до конца, топорщились не так воинственно, как обычно, словно их пригладила чья-то тяжелая ладонь. Плечи под тонкой домашней футболкой казались уже, чем были на самом деле. Он сидел к двери боком, и Наруто различил выступивший под светлой тканью угол его лопатки. Саске был первым, что он увидел, первым, что завладело его вниманием, потом только до Наруто дошло, что ожидаемо выключенный свет вовсе не выключен, и ощущение разочарования, смешанного с некоторой растерянностью, тоже пришло не сразу. Примерно тогда же, когда Саске поднял глаза и взглянул на него, собрав между бровей морщинку. - Не спишь? – глупо спросил Наруто. Замялся у двери, не будучи уверенным, что делать дальше, закрывать ли дверь, выключать ли свет? Взгляд Саске был темным и непонятным ему, но сдвинутые брови, выпрямленная спина сказали больше, чем черные застывшие глаза. – Почему? – добавил он по инерции, если и не зная точного ответа, то предчувствуя его вполне ясно. Они знали друг друга чуть не с младенчества, что могли изменить несчастные три года? Саске аккуратно скатал свиток, потянулся назад, чтобы убрать его на подоконник, и встал с кровати, слив все движения в одно… как в бою, неожиданно подумалось Наруто сквозь шум застучавшего в ушах сердца. Не глядя он потянул дверь, вздрогнул, когда щелкнул замок, прислонился к ней спиной, влажной то ли после душа, то ли уже, перед… чем, кто бы мог сказать? Он чувствовал что-то, и Саске тоже чувствовал. Саске приблизился к нему, неслышно ступая босыми ногами. Он выглядел достаточно решительным со своей прямой спиной, с расправленными плечами, - решительным и почти спокойным, по крайней мере, не совсем равнодушным. И он явно не знал, куда деть руки. В его домашних штанах карманов не водилось. - Я не договорил, - пояснил Саске, глядя на Наруто прямо и хмурясь. Наруто снова заметил наливающееся кровью место на его нижней губе. Силы внезапно оставили Наруто, и ему пришлось по-настоящему привалиться к двери. Сердце стучало, заставляя кровь пульсировать даже в том месте, о котором именно сейчас он меньше всего хотел бы вспоминать. Саске снова потянул за леску, и вы, древние боги, изрыгающие неугасимое черное пламя, свидетели, ему хотелось потянуться вслед за ней. Глупо, должно быть, это было, даже Акамару, и тот обходился без поводка, но, может быть, Наруто любил сильнее, чем Акамару… Или тоска, стынущая в черных глазах Саске, была страшнее всего того, что мог бы представить себе Киба. - Не надо, - выпалил он, страшась и желая одновременно развития событий. Саске не верил ему, - пусть, наверное, и пытался. А он – мог он верить Саске теперь? Нечестный вопрос, не его вопрос. Сердце его выстукивало полнейшее и безоговорочное согласие, оно остановилось бы за этого придурка Саске и не раз едва не останавливалось. Киба спросил, доверяет ли он Саске. Ноющая боль внизу живота хотела бы спросить то же самое, расколотый зуб спросил бы, если б мог, рассеченная губа спросить могла одним своим видом. Один раз он тебя уже предал, сказал Киба. - Если ты не хочешь… Саске опустил взгляд. Выражение лица его чуть смягчилось, будто принятое решение принесло ему наконец безнадежное спокойствие. Даже сам голос стал мягче, и Наруто различил в нем пересыпающуюся песочную хрипотцу, - известную только ему одному, его собственную. - Не хочу, - не стал спорить Саске. Ресницы его подрагивали, Наруто видел прозрачные тени от них на острых скулах. – Но должен, пока не поздно, а? Это я тебе должен, собрался ответить Наруто и не смог. Не надо делать этого через силу, хотел сказать он – и тоже не смог. Я верю тебе, попытались прошептать его губы, но вместо этого встретились с губами Саске. Саске прижал его к двери, уперся грудью ему в грудь, сжав обеими руками воротник его футболки. Если бы у Наруто и мелькнуло желание вывернуться, сделать это было бы тяжело, - впрочем, с ним не случилось ничего подобного. Леска сдавила горло и ослабла, притихшее возбуждение вспыхнуло заново разом, словно по велению сложенной печати. Может быть, этого в самом деле не стоило делать, - может быть, но Саске решился и, черт возьми, Наруто обязан был принять его решение. Если бы у него осталось время думать, именно так он бы и думал. Он целовались, как в последний раз, теряя губы друг друга и находя снова, сталкиваясь зубами и носами, обдавая рты горячим дыханием со вкусом мятной зубной пасты. Разжать пальцы Саске не получилось бы и кунаем; Наруто сжал его запястья, скользнул ладонями вниз по предплечьям, вверх – по пружинящим мышцам к плечам. Обхватил за плечи, прошелся руками по бокам и спине, влез под футболку, протиснул пальцы между животом и поясом штанов. В паху у него перекатывалась горячая тяжесть, когда он переступал с ноги на ногу, брючный шов давил на поднявшийся член. Такого с ним не было еще никогда, его вело, и Саске… Наруто нащупал рядом с собой на стене выключатель и погасил свет.