Деревня рыжего цвета

Ему показалось, что он выключился, столь оглушающе миновав эту острую до пронзительности грань. По телу потекла блаженная истома, теплая, как бульон от рамена, и, наверное, Наруто в самом деле готов был отбыть в бессознательное, если бы Саске не зашевелился рядом с ним и твердым локтем не уперся ему в грудь, пытаясь, очевидно, сесть на разоренной постели. Это слегка отрезвило; потом Саске сбросил с себя руку Наруто и куда-то отодвинулся, и, хотя Наруто по-прежнему слышал его частое дыхание, уплывать куда-либо перехотелось: без Саске сразу стало прохладно и как-то пусто. Он тоже уселся на влажной простыне, поеживаясь под дующим прямо в спину ветерком. Саске ссутулился на краю кровати; Наруто открыл было рот, чтобы окликнуть его, и закрыл обратно, очарованный видом обнаженной белой спины, вдоль которой острый взгляд различал выступающие верхушки позвонков, и узких бедер, в откровенной наготе своей явившихся совершенным ее продолжением. Он решил, что вполне имеет право таращиться на Саске после всего, что между ними случилось, - пока, по крайней мере, тепло внутри позволяло ему делать это, не стыдясь. Но что-то ему не нравилось. Может быть, поза Саске, или то, как подрагивали его плечи, скорее Наруто чувствовал это, чем видел. - Эй, - осторожно позвал он. В холодном воздухе все еще висел металлический, вяжущий привкус. На всякий случай Наруто украдкой покосился на собственный член, однако крови на себе не обнаружил, и слегка приободрился: что ж, никто, судя по всему, не пострадал. Он тщательно вытерся краем простыни, прежде чем решился доползти на коленях до края кровати. - Порядок? Саске поерзал, плотнее подобрав под себя ногу. В том, как повернул он голову в сторону Наруто, было, казалось, некоторое усилие, чуть большее, может быть, чем если бы он действительно этого хотел. Какое-то мгновение, ему не принадлежащее, Наруто подспудно ожидал увидеть алый проблеск в глазах Саске; он понял это, лишь встретившись взглядом с его глазами, и разозлился на себя, распаляя вспыхнувшее с новой силой чувство вины. Саске смотрел рассеянно, и, наверное, от этого ледяное стекло его глаз, словно подернутое нежной дымкой, казалось, стало мягче. Наруто накрыл своей его ладонь, провел до кончиков длинных нервных пальцев. Щемящее чувство в груди требовало сделать хоть что-нибудь, хотя шансы того, что Саске вновь не попытается обрасти корочкой льда, он оценивал очень невысоко; его печатные инструктора утверждали, что по достижении цели незамедлительно наступает светлое будущее с приторными пожеланиями спокойной ночи и пробуждениями не по звонку будильника, а с поцелуем в губы или куда пониже, но ни один из них не знал, что такое Саске. С этого момента явно приходила пора импровизировать, и, честно говоря, взгляд Саске полностью сбивал с толку… но и завораживал. Это было что-то новое. Возможно, это было вариантом отражения того тепла, что наполняло Наруто. Саске вздохнул и опустил ресницы, и Наруто ощутил себя бесстрашным. Он придвинулся поближе, чтобы бедром прижаться к бедру Саске, прислонился боком, опустил на плечо усталую голову. Саске застыл было от прикосновения, даже слегка выпрямился; Наруто закрыл глаза, готовый к тому, что сейчас может, потеряв опору, хлопнуться в лучшем случае на матрас, если не сразу на пол, как раз туда, где темнел его собственный кровавый след, но преисполненный неожиданным смирением. Что ж, никто не обещал ему, что Саске не сможет оттолкнуть его после их недавнего достижения, и не стоило требовать сразу столь многого. Саске был горячий, и в нем по-прежнему тихарилась какая-то сдерживаемая дрожь, и от влажной кожи его все еще еле-еле пахло цитрусом… и он чуть расслабился, словно обессилев, примял щекой взъерошенные волосы у Наруто на макушке. Всю ночь, подумал Наруто медленными, расплавленными от восторга мыслями, всю ночь вот так сидеть и слушать дыхание, и дышать пряным от пота цитрусом. И, пожалуй, весь день тоже, и следующую ночь, пока не надоест, а это – очень, очень долгий срок, может быть, его и не прожить будет весь целиком. Саске сел прямее, повел плечом – довольно деликатно, если к нему вообще можно было применить подобное понятие. Во всяком случае, Наруто не пришлось ткнуться лицом в матрас, – он лишь уперся носом во впадину за ключицей, фыркнул, поднял голову, смаргивая потяжелевшими веками. Саске потянулся над кроватью, чтобы забрать с подоконника футболку. Наруто озадаченно проследил за ним, все больше приходя в себя. Определенно что-то шло не так, и даже не столько потому, что они не лежали сейчас, обнимаясь, как предполагали журналы. По правде сказать, он смутно представлял, что бывает после близости, тем более, такой нереальной она казалась ему еще этим утром, когда Наруто даже предположить не мог, что через несколько часов их с Саске общий мир понесет такое испытание… и что Саске, судя по всему, вознамерится это пережить самостоятельно. - Ты куда это? – требовательно поинтересовался Наруто. Скомканная простыня под задницей неожиданно показалась ему сырой и противной. Глядя на Саске, он попытался вспомнить, успел ли вытащить член перед тем, как кончил. Почему-то это стало важным; он был практически уверен, что отношение Саске к полосканию внутренностей спермой далеко от романтического. Саске посмотрел на него, явно удивленный ставшим резче тоном. Бинт у него под ребрами окрасился темным и с краю отстал, открыв первый узел черной хирургической нити поверх припухшего рубца. - В душ, - ответил он невозмутимо, пусть и довольно хрипло, и опустил на пол босые ноги. Наруто засмеялся бы, если бы были силы. Он подумал, что это выглядело бы странно, – для него самого, в первую очередь; не факт, впрочем, был, что Саске бы этого не понял. В глазах Саске невозможно было читать с полной убежденностью, но плечи, эти его чертовы плечи, испещренные белоснежными шрамами, среди которых были и роспись лезвий, и следы ядовитых клыков, всегда говорили яснее. - Прекрати, - выдохнул Наруто и почувствовал, как широкая ухмылка помимо воли освещает лицо. – Эй, Саске. Вымыться можно и утром. Он притормозил, но продолжить оказалось очень легко. - Останься со мной. Пожалуйста. Саске аккуратно расправил смятую футболку на коленях. - Если ты думаешь, балда, что я собираюсь всю ночь приклеиваться к простыне, то ты… Он улегся обратно на спину не особенно охотно, но бороться, видимо, ему хотелось еще меньше, и осознание этой необычной покорности приятно тревожило. Наруто воздвигся над ним, широко разведя колени; член, расположившийся на твердом животе Саске, снова вроде бы начал крепнуть. Кожа прильнула к коже; бедра Саске были скользкими от спермы, и это тревожило тоже. Наруто не знал, насколько простерлись теперь его возможности: Саске следил за ним сквозь ресницы и ничем не отвечал, однако сильно недовольным не выглядел. Вообще-то, больше он был похож на шиноби, едва вернувшегося со сложной миссии, что могло бы быть даже обидным, если бы не это странное выражение его глаз. Наруто решил, что оно сойдет за личную санкцию на вседозволенность. - Я сказал – пожалуйста, - напомнил он и сам поразился глубокому своему голосу, из-за осиплости прозвучавшему совсем не по-мальчишески. Саске под ним вздохнул длинно, терпеливо. Наруто качнулся сверху, с любопытством прислушиваясь к прикосновению нежной кожи члена Саске к его собственному. - Я обратил внимание, что ты научился выговаривать новое слово. Наруто наклонился к нему, осененный поразительной догадкой, и губами прижал саркастически кривящийся рот. Влажный от крови бинт отлепился без особых усилий, стоило поддеть пальцем его отошедший угол. Губы уже горели; Наруто коснулся подбородка Саске, выставленного вперед кадыка, ключиц. Тонкие полупрозрачные волоски, неразличимые в темноте, мягко щекотали ему кончик носа. Не глядя, он нашел в складках простыни руку Саске, и тот без возражений соединил с ним пальцы, а потом стиснул, почувствовав жаркий язык на потревоженных, сочащихся сукровицей швах. Наруто провел языком вдоль шва, собирая сукровицу, самым кончиком ощущая горячечное, болезненное тепло воспаленного тела, ощущая тонкий запах антисептического покрытия поверх рубца. Краем глаза он видел, как поднялась высоко грудная клетка Саске, резче проступили ребра и мечевидный отросток… и опустилась. Тиски пальцев Саске на его руке чуть ослабли. Лески больше не существовало. Он был свободен. Он сполз еще ниже, чуть не сорвавшись с края кровати, и встал коленями на пол. Он старался не торопиться – пусть он и допустил непростительную оплошность, поспешность могла испортить все еще сильнее. Ноги Саске – одна вытянутая до пола, вторая пяткой упиравшаяся в матрас, казались невыносимо длинными. Свободной рукой Наруто огладил напряженное бедро; губами он тем временем уже спустился к лобку, подбородком чувствуя колкие жесткие волосы. Рот его наполнился солоноватой слюной. Саске потянул его за руку, чуть не впечатав грудью в деревянный остов кровати. - Какого черта? Наруто повалился на него неловко, всей тяжестью, и только успел отвести руку в сторону, чтобы не упереться ладонью прямо в шов. Мазнул ребром кисти Саске по боку, растянув в широкую полосу проступившие капли крови. Саске, навстречу ему приподнявшийся на локте, блеснул белыми зубами и опрокинулся на постель. Край неба над домами в окне начинал светлеть. Наруто вдруг показалось, что он не спал уже не меньше недели, потеряв в глазах Саске все предыдущие рассветы. Саске сел, руками тяжело опираясь на прогибающийся матрас. Наруто лбом практически уперся ему в лоб. Спросил, глядя сквозь длинные черные волосы, касающиеся щеки и распаленных губ: - Ты дебил? - Я не хочу, - категорично заявил Саске и точеные брови свел на переносице, - упрямо, словно ожидая, что Наруто снова ударит. Низом живота он сказался прижатым к телу Наруто – теплое, стыдное ощущение, с каждым вздохом отдающееся куда-то вовнутрь трепещущей рябью. Глаза его не блестели, в провалах теней они были черны и злы. Внезапно Наруто узнал – а узнав, понял – это его выражение, которого не видел давно, в которое и не верил толком. Он едва держался, Саске, на той режущей кромке, за которой грозился пасть его несгибаемый контроль; за которой эфемерные алые отблески его зрачков разгорелись бы обжигающим огнем. Ему запрещено было это, и Саске честен был в соблюдении наложенных запретов, - но для того, чтобы следовать запретам, ему нужно было держать себя в руках, а он держал Наруто, и злился, придумав себе очередную несуществующую слабость. Наруто выдохнул, чувствуя, как отступает усталое раздражение. Ему снова захотелось смеяться, - наверное, он тоже был близок к той кромке, со своим облегчением, любовью, расцветшей благодарностью. Он не был уверен, что Саске не воспримет смех слишком серьезно. Хотелось еще раз поцеловать его, просто потому, что губы их и так почти соприкасались; вместо этого Наруто осел назад, отбросив волосы с лица, и потянулся так, что в спине что-то хрустнуло. - Ну и пошел ты. Он обратил внимание, что морщинка между бровями Саске чуть смягчилась.