***
Посидев в Большом Зале некоторое время, Гермиона увидела, как Малфой проходит к своему столу и садится между Паркинсон и Забини. «Сейчас всё расскажет им, и они вместе посмеются», — пронеслось в голове у девушки. На неё стали странно поглядывать Гарри и Джинни, поэтому она вернулась к еде, лишь иногда смотря на «Серебряное трио». Но вместо ожидаемого смеха, они открыли рты и по одному вышли из зала. «Может это было не в его планах? Может он сам это захотел, а сейчас его друзья отвернулись от него, потому что он целовался с грязнокровкой? — с тревогой подумала гриффиндорка. — Но они же сами хотели попросить прощения… говорили, что были не правы… Нет! Это Малфой говорил! Может, они тут вообще не при чём!» — Гермиона окончательно запуталась и положила ложку с громким стуком. Рон смог отвести взгляд от Лаванды и первый раз за ужином посмотрел на подругу. — Точно всё хорошо? — поинтересовалась Джинни, наклоняясь к подруге. — Да, всё хорошо, — бесстыдно соврала Грейнджер. — Просто я очень устала, пойду отдохну немного, — она встала со скамьи. — Я зайду к вам чуть позже, — с этими словами староста покинула зал, направляясь к Башне Старост. «Он определённо знал, что делает. Запаха огневиски не было. Интересно, он до сих пор думает об этом или давно забыл?» — дойдя до портрета Жёлтой дамы, Гермиона собралась назвать пароль, но услышала голоса изнутри. — Круто ты извиняешься. Думаю, она теперь точно простит, — произнёс голос с ноткой превосходства. — Не сомневайся, — поддержал его голос Драко Малфоя. «Так это было подстроено!» — подумала шатенка и продолжила подслушивать, хоть и понимала, что это не хорошо. — А как же Астория? — женский голос принадлежал Паркинсон, — Ваши родители же хотели, чтобы вы создали семью, — нотка неуверенности проскользнула в голосе вечно холодной слизеринки. «Что-то я совсем запуталась. Она ничего не имеет против и намекает, что он ко мне что-то чувствует? Или это такие шутки у змеиного факультета?» — раздумья прервал ответ Малфоя. — Не мели чепухи, Пэнс. Этот поцелуй ничего не значит, — Гермиона почувствовала обиду. — С тобой я тоже целовался, но ты всё равно встречаешься с Блейзом, — Грейнджер стояла за портретом, поэтому могла только слышать голос юноши, а не видеть его лицо. Если бы она увидела глаза Слизеринца, то поняла бы, что он лгал. Лгал даже самому себе. А ещё ей стало ещё обиднее от осознания того, что она не единственная, которую он целовал. «Какая я наивная! Нашла о чём думать, Гермиона! Наивная дура! Меня вообще не должно это волновать! Меня совершенно не волнует Малфой! Я сейчас же об этом забуду!» — ругала сама себя гриффиндорка. «Ты о его недопоцелуе думала несколько дней подряд. Надеешься, что о нормальном поцелуе забудешь так быстро? Учитывая, что тебе понравилось, ты минимум неделю будешь это вспоминать», — рассуждал внутренний голос. Гермиона всегда к нему прислушивалась, но этот раз стал исключением. Она решила постараться забыть это как можно быстрее, а для этого посидеть в кругу друзей. Естественно, не рассказывая ни о чём. Услышав шаги с другой стороны стены, Грейнджер подумала, что будет странно, если её обнаружат здесь, поэтому побежала в башню львиного факультета, не оборачиваясь.***
На следующий день Гермиона проснулась от надоедливого стука. Девушка встала, протерла глаза, огляделась и поняла, что стук исходит от окна. Раздвинув тёмно-красные шторы, она увидела дымчато-серого филина, который пытался залететь в комнату. Как только староста запустила птицу в окно, она села на стол и подала правую лапку, к которой было привязано письмо. «Какой воспитанный, — подумала Грейнджер. — Наверно принадлежит какому-нибудь чистокровному волшебнику… Да, они пользуются филинами, а не совами», — она подошла к столу и отвязала письмо. «Гермионе Грейнджер», — было написано на пожелтевшем конверте. «Странно, почему не отправили утренней почтой? Почему написали так неофициально? И вообще, зачем какому-нибудь аристократу писать мне?» — ещё много вопросов образовалось в голове девушки. Гермиона открыла конверт и достала письмо. Таким же маленьким округлым почерком был исписан небольшой лист пергамента. Она начала читать, изредка шевеля губами. «Приветик, Грейнджер! Я знаю, что Драко вчера попросил прощения за меня и Блейза. Также я знаю, что было после этого. Честно тебе сказать, я знаю нашего старосту с детства и не нахожу объяснение этому действию. Мне кажется, что он сам не знает, что сделал, но и не жалеет об этом. Это сложно объяснить, ведь поведение Малфоев само по себе очень сложно понять. Блейз считает, что он это сделал, поддаваясь какому-то внутреннему порыву. В какой-то степени я с ним согласна. Для нас остаётся загадкой твоё отношение к этому действию. В любом случае, это не важно. Драко хочет предложить забыть это. Думаю, ты не будешь против, но сейчас не об этом. Я хочу с тобой встретиться и лично поговорить. Знаю, что ты уже проснулась, поэтому даю полчаса на принятие человеческого вида. Предлагаю встретиться в 8:00 на астрономической башне (Через 40 минут). Сразу отвечаю на твой вопрос: нет, я не хочу тебя скинуть оттуда, если бы я хотела тебя убить, то воспользовалась бы палочкой. Мне просто нравится это место. Надеюсь, ты придёшь.Пэнси Паркинсон»
Просидев несколько минут в раздумьях, Гермиона не заметила, как улетел филин Паркинсон. Решив, что слизеринцы тоже люди и могут дружить, она пошла в ванную. Через полчаса, Грейнджер шла к астрономической башне, думая, что это может быть какая-нибудь шутка и зря она повелась на это. Она хотела пойти обратно, но ноги сами запрыгнули на лестницу, которая меняла направление в сторону места назначения. И вот отважная гриффиндорка поднимается по винтовой лестнице на самую высокую башню школы и откровенно боится опозориться. Ругая саму себя за такую трусость, шатенка вышла на смотровую площадку. Паркинсон уже стояла там и смотрела вдаль. Гермиона прокашлялась, давая понять, что она уже пришла. Слизеринка резко повернулась и облегчённо выдохнула. — Я уже подумала, что ты не придёшь, — честно призналась Пэнси и заправила чёрную прядь за ухо. — Ты бесшумно ходишь, оказывается, — она нервно усмехнулась. — Ты, кажется, хотела поговорить, — староста девочек решила направить разговор на нужную тему. — Эм… Да, хотела, — неуверенно начала Паркинсон. Было видно, что ей немного неловко, но в тоже время, она давно хотела это сказать. — Я в письме всё сказала… Но сейчас хочу добавить, что я, Блейз и Драко действительно поняли, что называть тебя все эти годы грязнокровкой было неправильно. Поняли, что мы были не правы. Ты ведь не виновата в своём происхождении, ты действительно правильно делала, что читала много, — слизеринка сделала паузу, собираясь с мыслями. — Думаю, что ты уже простила, а если нет, то простишь скоро, — она невольно улыбнулась. — Ты не можешь долго держать обиду, — Гермиона тоже слегка улыбнулась и подумала, что Пэнси на самом деле хороший собеседник и, наверное, друг тоже неплохой. — Да, ты права, я уже простила, — дружелюбно объявила гриффиндорка и подошла ближе к выступу башни. — Но ты не думай, что мы перестанем обзывать твоих дружков, они также остаются тупоголовыми собачками, — вторая девушка тоже подошла к выступу. — И с тобой препираться тоже стало частью жизни, мы не сможем от этого отказаться, — Паркинсон тихо захихикала и Грейнджер присоединилась к ней. — А если серьёзно, то лично я предлагаю дружбу, — брюнетка неуверенно протянула руку, и Гермиона пожала её. — Но только с тобой, а не с всем факультетом, — угрожающе подняла палец Пэнс. — Не волнуйся, я так и поняла, — студентка львиного факультета продолжила смотреть вдаль, слизеринка последовала её примеру. Через несколько минут молчания Гермиона вспомнила, что обещала зайти в башню за Джинни. — Ладно, я пойду, а то меня там Джинни ждёт, — сказала магглорождённая ведьма и направилась к лестнице. — До встречи, — мило улыбнулась аристократка, что было очень непривычно видеть новой подружке. — Я ещё здесь постою. — До встречи, — коротко кивнула Гермиона и отправилась в башню гриффиндора.