Слишком тесный мегаполис...

Не знаю откуда в моем мохито оказался алкоголь, может просто бармен перепутал бокалы... Из клуба меня вытащил бета. Я упиралась, мычала, кажется, материлась, но переупрямить этого дрыща не смогла. Более того, оказалось, что юнец чертовски силен! Меня пьяную он одолел на раз, а трех парней, что ко мне привязались, на два. Как ехали — не знаю. Потом были чьи-то ручки, чье-то рычание, снова ручки, уже другие, покрепче. Ммм... вроде все... Утром выяснилось, что нет! Далеко не все! Спала я, судя по всему, на разложенном диване, а поверх меня, изрядно сплюснув и жарко дыша в шею, — альфа. Я попыталась для начала незаметно выползти. Хрен там! После пяти попыток начала пихаться, но этому дылде, судя по всему было плевать. Он лениво шевельнул бровями, а потом выдал: — Не буйствуй! Душ за синей дверью. И меня выпустили. Когда я встала, то приобрела возможность осмотреться. Если бы комната была заставлена чуть больше, я может и не сумела бы осмотреться на пути к заветной душевой, но незнакомая комната впечатлила почти полным отсутствием мебели, несколькими мощными баобабами в кадках, прикидывающихся комнатными растениями, и разноцветными дверями. Синюю, за которой душ вычислила легко, несмотря на то, что она была зеленая — просто потому что была она, еще желтая и белая в фиолетовую полоску. Помывшись, прополоскала рот, и пошла обратно. Нырнула под простынь, отпихнула загребущие лапы и отключилась. Истерики, скандалы — все потом. Пока что я в домике... В домик, ставший на пару часов моим укрытием, пролезла таки одна наглая личность — Бер. Альфа тихонько, почти неуверенно, погладил ногу — я брыкнулась, но отодвигаться или вскакивать не стала. Потом были губы. Легко, едва касаясь они пропутешествовали от середины икры до колена, посильнее надавили под коленкой, там несколько мгновений шалил язык. Я таяла. Раз за разом альфа знал, что нужно сделать, чтобы я не была против. Тот напор в лифте. Нежность сейчас. Что еще было делать омеге? Только таять... Пока этот наглец не перешел грань. Эта невидимая глазу граница проходила немного выше середины бедра. И от прикосновений выше этой черты я напряглась. Альфа почувствовал это мгновенно. Губы его больше не касались кожи, что успокаивало. — С добрым утром. Меня разобрал смех. Он даже из-под простыни не вылез! На какие-то мгновения мне стало так хорошо... Но потом проснулся голос разума. Он начал противно зудеть про последствия. Про омег и альф и вообще про реалии оборотней. Про то, что я без понятия, что за человек лежит рядом со мной... С тяжелым вздохом я признала правоту собственных рассуждений, и я сделала попытку выползти из "домика". Попытку, потому что спустя мгновение оказалась прижата к кровати или дивану, или что там подо мной находилось. — Мелисса, не убегай. Останься... Давай попробуем! Он говорил тихо, проникновенно, и, что было важно для меня, не предпринимал никаких попыток надавить властью альфы. Ну, если не считать обездвиженного состояния... — Я тебя знаю меньше недели! — И что? На меня уставились честные-пречестные, разве что самую малость лукавые, глаза. Я аж задохнулась от возмущения, ведь как такое не понять?! Альфа пересел и все еще держа мои руки в ладонях, сел на постели. Теперь он уже совсем никак меня не удерживал, а мне вдруг перехотелось убегать. Вполне возможно, что из-за его серьезного взгляда. — Блин, Мелисса, я же не говорю вступать в стаю немедленно, или срочно выходить за меня замуж! Не убегай просто. Начнем проводить время вместе... Вот увидишь, тебе понравится. Под конец проникновенной речи Бер не выдержал, заулыбался, становясь похожим на мальчишку. А я... я очень хотела поверить. Блин, да я лишь полукровка, но тяга к собственному виду всегда была и будет. Насколько меня тянет к людям, настолько же и к оборотням, вся разница лишь в том, что у первых мне не приходится жить по четким правилам, предписанным матушкой-природой. Ты можешь чудить, как душе угодно, и осуждение, это максимум из того что ты получишь. Оборотни жестче. За неповиновение тебя могут покалечить, а могут и затравить всей стаей. Да, определенно, мне куда больше импонировала жизнь среди людей! Но сейчас, в данный конкретный момент, мне хотелось верить, что и с этим альфой у меня что-то может получиться. Что-то большее, чем бывает у людей. Момент, когда я склонилась к "да, давай попробуем" Бер уловил с точностью хронометра — по его губам поползла улыбка, а потом меня снова перевели в горизонтальное положение, чтобы целовать до черных точек перед глазами. От простых, в общем-то, движений губ в кровь будто плеснули кипятка, все тело потеплело, а сердце забилось громче. Покусывание губы, достаточное ощутимое, но без боли, и заведенные вверх руки выжимают из меня влагу, и по расширившимся зрачкам Бера вижу, что он это почуял. Сука... Поцелуи стали глубже, настойчивее, теперь убрать голову вообще не было возможности. Руки альфы легли на плечи и поползли вниз. Почти неощутимое скольжение поверх маечки тыльной стороной пальцев все равно, что по натянутым нервам. Тело уже кричит: "Хочу, хочу, хочу!", вот только разум пока не готов сдаваться. Я еще не уверенна... — Бер, ты говорил, что мы не спешим! — Да. Альфа мгновенно переключается на шею и теперь все услилия сосредоточены на том, чтобы не застонать в голос. — А мы и не спешим... — Остановись, Бер! Боже, как неохотно он поднимал голову... Взглянув в его глаза, я поняла почему — расширенный зрачок почти полностью заслонял радужку, но и небольшой каемки мне хватило, чтобы рассмотреть звериную желтизну. Внутри что-то расцветало от осознания, что это моя заслуга. Он не стал ничего говорить, но встал, легонько коснулся моих губ своими и ушел. Да-да, за зеленую "синюю" дверь. Пока он принимал душ, я схватила свои вещи и побежала в собственную квартиру, благо, это было совсем недалеко. Выйдя из душа, изрядно озябший, но успокоившийся альфа застал лишь пустую постель. Это, на удивление, вызвало у него лишь улыбку. Здесь был ее запах. Она согласилась. Этого хватало, чтобы не переживать из-за ее маленькой трусости. В конце концов, это мужчина должен быть сильным. А его маленькой омеге позволительны слабости...