Нужно ли...

       С работы возвращался я как всегда уставший. Было ощущение, что Илья Николаевич — отчим Арсения — точил на меня зуб. Иначе как объяснить, что уже на протяжении нескольких месяцев изо дня в день он заваливает меня всевозможной макулатурой, такой как документы, договоры, отчёты, всевозможными опросниками и статистиками?       Нет, я понимал, что мне нужно знать и разбираться в подобного видах бумагах… Но было стойкое ощущение, что он задался целью заставить изучить меня все бумаги, что скопились за всё существование редакции! И это было откровенно скучно и не особо интересно, особенно после изучение первых коробок со всеми этими документами!       Если бы не его одобрение наших отношений с Сеней, я бы честно подумал, что он мне мстит за то, что я увёл его пасынка на голубую тропинку! Хотя тут можно ещё поспорить, кто кого увёл. Так как до встречи с Арсом я предпочитал исключительно женский пол, в отличие от Кракова.       Но я хоть и уставал от всех этих бумажек, но не жаловался, так как понимал, что мужчине виднее, что именно полезнее для моего обучения. Он всё же взрослый и опытный мужчина, работает в нашей редакции с её первых дней, да и отец ему всегда всецело доверял.       Сейчас же моё недовольство было скорее связанно с личными проблемами, а не рабочими. Просто нужно как-то выпустить пар и осадок раздражения, так что почему бы не свалить всё на работу? Чем именно я сейчас и занимался, недовольно жалуясь Арсу по телефону на его изверга-отчима.       Тот тихо хмыкал в трубку и поддакивал, явно не планируя спорить и понимая, что я просто пытаюсь избавиться от раздражения. Понимая, что таким образом на ссору его не вытянуть, я решил попробовать с другой стороны. — Ты уже дома? Ты не забыл, что обещал быть сегодня раньше? — зло напомнил я. — Да, как и обещал, я отпросился у Марка. И уже как полчаса дома, — спокойно ответил он. — И слушай, я понимаю причины твоего раздражения, но тебе не кажется, что ты перебарщиваешь? Успокойся. Мелкий дома, и всё с ним в порядке. Ты приедешь домой, примешь душ, мы поужинаем. А потом просто с ним поговорим. Хорошо? — умиротворяюще говорил он. — Да, хорошо, — выдохнул я. — Ты прав, извини, — я и сам понимал, что веду себя глупо и поддаюсь эмоциям. Что не приведёт ни к чему хорошему. — Я уже подъезжаю, — предупредил я уже более спокойно. — Отлично, — в голосе Сени слышалась улыбка. — Тогда я начну накрывать на стол. — Только не говори, что ты сам готовил ужин?! — с наигранным испугом спросил я. — Только салат, — рассмеялся парень. — Остальное заказал по доставке. — Скоро буду, — бросил я, прежде чем отключился.       После отдыха на острове я заметил, что мне всё легче проявлять эмоции, которые прежде сдерживал. Правда, только в присутствии Арсения… Наверно, из-за того, что избавился от страха, что они могут его оттолкнуть или испугать. Если честно, сейчас об этом особо не задумывался, а просто наслаждался свободой рядом с блондином, так как он всегда приветствовал любое моё проявление чувств.       Пока поднимался в лифте, успокоился окончательно. Так что, ступая в квартиру, я был полностью спокоен. Я разделся, убрал верхнюю одежду в шкаф и направился на второй этаж. — Дай мне десять минут, — попросил я Сеню, проходя мимо столовой. — Мелкий с собаками гуляет? — Да, — кивнул он, отвлекаясь от микроволновки. — Скоро должен вернуться.       Душ много времени не занял, и, натянув на себя домашние штаны и футболку, я поспешил вниз. Арсений и Лёня уже были за столом и ждали только меня. Я сел рядом с Краковым, разглядывая, что стояло на столе: запечённое мясо с картофелем и парочка лёгких овощных салатов, один заправлен маслом, как люблю я, а второй сметаной, как любят мелкий и блондин. — Приятного аппетита, — сказал я, приступая к ужину.       Заводить серьёзные разговоры во время еды я не люблю, так что решил просто спокойно поесть, прежде чем о чём-либо спрашивать. Мы с Сеней довольно быстро умяли свои порции, а вот Лёня продолжал нервно ковыряться в своей тарелке в надежде оттянуть разговор. Но Арс ему подобной возможности не дал и быстро убрал всё со стола. И, к моему удивлению, он поставил на стол бутылку текилы, стопки и тарелку с лаймом, что говорило о том, что он и правда подготовился к неприятному обсуждению. Первые стопки пили молча, после второй первым заговорил Сеня. — Лёня, я знаю, что ты не горишь желанием это обсуждать… — с тяжёлым вздохом начал он. — Но как я тебя и предупреждал, я уже всё рассказал Яну. Так что молчать дальше или пытаться уйти от разговора бессмысленно, — просто закончил он, снова разливая текилу по стопкам. — Я не знаю, с чего начать, — уныло буркнул он, прежде чем опрокинуть в себя третью стопку. — Сначала? — равнодушно предложил я. — Сначала… — задумчиво начал он. — Всё в принципе как я тебе и рассказывал, — пожал он плечами и, видя, что подобный ответ не прокатит, со вздохом продолжил: — Родителей своих никогда не знал, насколько знаю, отказались от меня ещё в роддоме. Думаю, причина в слабом здоровье, с годами я, конечно, окреп, но к тому моменту желающих меня усыновить уже не было. Сами понимаете, что большинство бездетных пар отдают предпочтение маленьким и здоровым сироткам, я, к сожалению, не был в их числе, — уныло усмехнулся мелкий и поставил стопку перед Сеней в ожидании новой порции. Тот, не споря, разлил напиток по стопкам. — Годам к десяти я хоть и окреп в плане здоровья, но уже был не так актуален для усыновления. Хотя была одна пара, что взяла надо мной опекунство, они решили рискнуть и проверить, выйдет ли из этого что-нибудь. И всё могло быть хорошо, но моя новоиспеченная приёмная мать неожиданно забеременела. Люди они были хорошие, но вот только не богатые, и двоих детей им было не осилить. И когда встал выбор: свой или чужой... Думаю, не стоит уточнять, кого они выбрали, — хмыкнул он, опрокидывая в себя четвёртую стопку. — Я на них зла не держу и понимаю их. Да и тогда проблем особых не было. Я с детства был слабым, хилым и слишком милым, а как известно, дети, порой, бывают очень жестоки. Но тогда всё ограничивалось больше словесными оскорблениями да лёгкими пинками, — пожал он плечами, закусывая лаймом. — Потом появилась ещё одна семья, что взяла надо мной опекунство, но в этот раз это были не очень хорошие люди… Я был там не единственным приёмным. Не скажу, что они были жестоки или как-то издевались над нами… Мы просто были для них возможностью для заработка. Из одежды покупались лишь самые необходимые вещи, кормили даже хуже, чем в детдоме, пустые крупы, овощи с огорода, в общем, лишь бы не голодали. — Но ведь в подобных семьях есть проверки, — нахмурился Сеня. — Разве нет? — А что взять с них? — усмехнулся он, крутя в руках пустую стопку. Было видно, что парень начал хмелеть. — В большинстве случаев о проверках предупреждают, а даже если нагрянут неожиданно, особо пожаловаться нам было не на что. Опекуны не бухали, наркотики не употребляли, нас не били, над нами не издевались ни морально ни физически, необходимая одежда была, и не важно, что она никогда не была новой, да и голодом не морили, хоть и кормили без изысков, так сказать. Это как жить в очень бедной семье. Да они и не ограничивали нас, единственное, что от нас требовалось, это нормальная учёба и не доставлять проблем. В остальном же мы были полностью предоставлены самим себе. Что, собственно, нас полностью устраивало, — пожал мелкий плечами и снова протянул стопку Сене. — Я у них прожил чуть меньше года и, наверное, жил бы с ними до совершеннолетия, так как понимал, что, кроме детдома, вариантов у меня больше не было, а тут какая-никакая свобода. Но тут появился их сын. Его вроде выгнали из училища и, соответственно, из общежития, в котором он до этого жил. Вот тут и начались проблемы… Мне на тот момент было почти двенадцать, парень мне не понравился с первого взгляда. Вот только я и сам не понимал почему, — с сожалением выдохнул он и снова поднёс к губам уже полную стопку. — Мне просто не нравились его пристальные взгляды и внимание, он всегда старался коснуться меня, что вызывало во мне лишь дрожь и какой-то необъяснимый страх. Я хоть и вырос в детдоме, многое слышал и видел, но из-за своей невинности не мог и предположить, что это может коснуться меня. Мне повезло… Хоть приёмные родители не испытывали к нам любви или привязанности, но знали, что такое ответственность. Приёмный отец заметил нездоровый интерес его сына ко мне. Так что когда однажды ночью он вошёл в нашу общую спальню и, тихо скрутив меня, потащил в свою, его остановил отец, не позволив надругаться надо мной. После этого эпизода меня тут же отправили обратно в детдом. Я хоть и понимал всю ненормальность даной ситуации, но как-то не придал ей особого значения. Да, испугался, но ведь ничего не произошло! Так я думал, и, как оказалось, думал зря! — убито закончил он.       Уже я поставил пустую стопку перед Арсением. Я уже знал, что примерно услышу, но от этого было не легче… Мне было неприятно об этом слушать, и я даже не представлял, насколько неприятно было об этом вспоминать и говорить Лёне! — Дальше, — чуть ли не сквозь зубы попросил я. — А дальше всё стало только хуже, — Лёня выпил налитое Сеней и снова протянул ему пустую стопку. — Не знаю, дело во внешности или в моём забитом и неуверенном поведении, но на меня ополчились почти все парни нашего детдома. Обычно всё ограничивалось словесными оскорблениями и лёгкими побоями. Но с каждым разом унижения всё больше принимали сексуальный характер. Дошло до того, что я боялся появляться в душе и туалете, так как они все были общими, и была большая вероятность на кого-то наткнуться. До прямого насилия не дошло… Но все эти интимные прикосновения, щепки, унизительные приказы. И будто мало этого, я стал замечать похотливые взгляды и от воспитателей… В общем, на момент своего двенадцатилетия я был настолько забит и зашуган, что передвигался в тени и не смел поднять голову, а любое прикосновение вызывало лишь страх и отвращение. Именно тогда появился Стас… — без смеха усмехнулся он и снова опрокинул в себя стопку текилы, даже и не думая закусывать.       Пару минут Лёня молчал и не сводил глаз с пустой стопки. Мы с Сеней его не торопили: понимали, насколько сложно даётся ему разговор. — Он был не такой как все… — тихо продолжил мелкий. — Такой красивый, светлый, добрый… Ухоженный, весёлый. Он привлекал внимание с первого взгляда. Но даже так я не спешил сближаться с ним, так как боялся не столько его, а сколько повторения прошлых ситуаций. Ведь и раньше меня окружали нормальные люди, но в какой-то момент они просто посходили с ума! Или это я их сводил? В общем, мной владел лишь страх, и ни о каком сближении я и думать не смел, — пожал он плечами, после чего усмехнулся. — Но Стас был терпелив. Он ни на чём не настаивал, не принуждал и не заставлял. Он просто всегда оказывался рядом в нужный момент, защищал, поддерживал… Я и сам не заметил, как начал ему доверять, тянуться к нему.       Лёня снова замолк на несколько мгновений, переводя дух и пытаясь не сорваться. Я видел, насколько тяжело даётся ему его рассказ… И, с одной стороны, хотел его остановить, чтобы не мучать парня этими воспоминаниями, а с другой, понимал, что нужно узнать всю правду, чтобы я мог ему помочь. Да и для него будет лучше, наконец, всё высказать, может, от этого ему станет легче?! — В общем, для меня он стал кем-то незаменимым… Близким другом, старшим товарищем, на которого я мог равняться, или же братом и семьёй, которой я никогда не имел! Всё без какого-либо сексуального подтекста, — продолжил невесело Лёня. — На тот момент я не знал, что волонтёром он стал не по собственному желанию, уже после узнал, что был какой-то инцидент, и ему назначили исправительные работы, а в наш приют его пристроил отец. Но на тот момент я искренне верил, что он добрый и хороший, хочет помогать бедным и обездоленным. Плюс он всегда защищал и помогал мне, с его появлением мало кто решался приставать ко мне. Тогда я ещё не понимал, что добр он лишь со мной, или точнее, при мне. Некоторые ребята из детдома пытались меня предупредить, что он не настолько хорош и добр, как я думаю. Но я считал это всё завистью и ревностью. Ведь за всю жизнь там я так и не смог найти себе друзей или приемлемого отношения, — с сожалением заметил он. — Может, если бы был кто-то ещё, я бы смог вовремя заметить… — он снова протянул пустую стопку Арсу. — Годам к четырнадцати его поведение начало меняться. Я это не сразу заметил, но он стал чаще касаться меня, пристально смотреть и наблюдать за мной, контролировать мои действия, поступки и даже мысли, как бы глупо это не звучало. Но я не хотел отказываться от этих отношений, близости… — он поднял стопку, будто пил за кого-то потерянного или умершего, и выпил. — Вот только Стас был явно другого мнения. В один из вечеров, который мы проводили вместе, он просто напал на меня. Я даже не представляю, что его к этому сподвигло, или как я мог его спровоцировать?.. Вот мы сидим за столом, и он мне помогает с уроками, а в следующий момент я уже на полу, он наваливатся сверху и начинает срывать с меня одежду! — всхлипнув, Лёня закрывает лицо руками. — Я даже не сразу понимаю, что происходит… Прошу его остановиться, потом пытаюсь вырваться. Но всё бесполезно, он намного сильней меня и будто сошёл с ума и не слышит меня. Он не причиняет боли, все его действия и движения аккуратны. Но мне от этого лишь страшнее, прикосновения заставляют содрогаться от воспоминаний, мерзости и отвращения, — как-то меланхолично и даже немного безразлично говорит парень. — Что-то сделать он не успевает. В комнату входит один из воспитателей и оттаскивает от меня Стаса. Остальное в тумане… Я лишь смутно помню, как этот воспитатель закутал меня в какие-то тряпки и отвёл в мою комнату. Уже после я узнал, что в детдом приезжал отец Стаса, заплатил кому нужно, чтобы держали рты закрытыми, а сыночка отправил заграницу. Моего мнения, конечно, не спрашивали, да даже как я себя чувствую никто не спросил, будто этого всего и вправду не было, и всё это игры моего больного воображения! Вот, в общем-то, и всё, — устало закончил Лёня. — И этот Стас… — я еле сдерживаю дрожь в пальцах, когда подношу стопку к губам. — Он снова преследует тебя?       Рассказ Лёни бьёт по нервам. И хоть радует, что прямому насилию он не подвергался, но то, что пережил он, не намного лучше! Подобное психологическое давление, унижение… И всё это на протяжении нескольких лет! Тут у кого хочешь кукушка поедет. А он ещё держится, хотя и неуверенно, но всё же… — Да, он вернулся, — Лёня вроде продолжал держать себя в руках, или это алкоголь помогал ему? — Я узнал первого числа. Друг предупредил, что видел его возле детдома, — пояснил он. — Но продолжал надеяться, что это не имеет ко мне отношения, пока не увидел его в понедельник у ворот школы. Тогда и понял, что это не совпадение, — он снова протянул стопку Арсу, но бутылка была уже пуста, и ему пришлось идти к бару за новой. — Но почему ты мне сразу об этом не рассказал? — нахмурился я, честно не понимая парня. — Семья Стаса… — тихо ответил он. — Я не хотел, чтобы у тебя были неприятности или проблемы из-за меня. Да и к тому же надеялся, что ему это всё надоест рано или поздно. — Как я понимаю, ты говоришь о братьях Дорониных? — фыркнул я. У меня было время выяснить, что за семья стоит за этим Стасом.       Хоть Сеня и не смог опознать парня, другие ребята из школы его приметили и узнали. Так что я довольно быстро узнал, кто он, к какой семье принадлежит и что из себя представляет.       Братья Доронины — Борис и Василий. Один — местный криминал, второй занимает высокий пост в местных правоохранительных органах. Успешно сотрудничают и покрывают друг друга, так что не последние люди в нашем городе.       Вот только до Мира и Вени им далеко, стоит мне сказать лишь слово — и они вылетят из нашего города в какое-нибудь захолустье без права на возражение. Так как мои связи и родственники всем известны, мне никто и слова сказать не осмелится. Благодаря связям дяди и его лучшего друга, я практически в каждом уголке России могу чувствовать себя уверенно и непринужденно. — Лёня… — вздохнул я. — Эти братья не представляют для меня угрозы, — начал я. — Я не хочу, чтобы об этом стало известно ещё кому-либо, кроме тебе и Арса! — перебил он меня.       Я понимал, что сейчас он говорит о Мире. И даже мог его понять… Всё же о подобном не говорят направо и налево. А учитывая его ситуацию и психологическое состояние, я даже и настаивать бы не стал. — Миру и не надо об этом знать, — спокойно заметил я. — Нужно лишь произнести моё имя и фамилию, как они сами примчатся кланяться и просить прощения, — хоть мой отец и был изгнан из семьи, но все знают, что я наследник Мира. Даже его отец и по совместительству мой дед не спорил по этому поводу. По крайней мере, пока у дяди не родятся прямые наследники. — Так что уже завтра никаких Дорониных в нашем городе не будет. Тебе нужно было лишь просто рассказать мне обо всём, и не пришлось бы всё это терпеть. Поверь, есть очень много людей, которые хотят выслужиться перед нашей семьёй. И стоит мне им представить возможность — они не просто вышлют Дорониных, они их с радостью в асфальт закатают. — То есть… Мне больше не нужно бояться? И Мир ни о чём не узнает? — недоверчиво спросил Лёня. — Бояться тебе нечего, — согласился я. — Насчёт Мира… Если ты сам не расскажешь, или он сам не захочет узнать правду, то нет, он не узнает, — подтвердил я. — В смысле? — нахмурился мелкий. — Если Мир вдруг заинтересуется твоим прошлым… Для него не будет проблем его узнать, — просто ответил я. — Тогда ты прав, я в безопасности, — уже намного спокойнее вздохнул тот. — Стас исчезнет. А Миру никогда и в голову не придёт мысль интересоваться моим прошлым, — рассмеялся он и выхватил бутылку текилы из рук Сени. — Бухаем, ребята!       Мы ещё около часа сидели в столовой, вот только текилу я убрал обратно в бар, достал остатки ужина и сварил кофе. Как-никак завтра в школу, а после ещё и на работу или в клуб. Так что побухать можно и на выходных, если будет желание.       Лёня сдался первым, всё же не умеет парень пить, что в принципе не удивительно при его комплекции! Кофе его немного взбодрил, но, видимо, страх и стресс сделали своё дело, и довольно скоро он сопел в обе дырки на своей постели.       Мы же с Сеней сначала навели порядок на кухне, после чего я отправил блондина в душ. Сам же неторопливо погасил свет на первом этаже и последовал за ним, уже в нашу общую спальню. Там, взяв телефон, набрал знакомый номер. — Глеб? — время позднее, мужчина мог спать, и трубку могла взять жена. — Что? — громко зевая, спросил он. — Думаю, ты слышал о братьях Дорониных? — не стал я юлить. Мужчина согласно угукнул. — Хочу, чтобы уже завтра их не было в этом городе, — просто сказал я. — Причина? — безразлично спросил он. — Любая, — пожал я плечами. — Выбирай на свой вкус. Но чтобы я больше не слышал об их семье. И особенно о наследнике Стасе Доронином. — Это из-за твоего одуванчика? — хмыкнул Глеб. — Знал? — нахмурился я, опускаясь на постель. — Конечно. Я сразу проверил его, как только он появился рядом с тобой, — Глеб был главой безопасности, нанятый ещё моим отцом. Крепкий и боевой мужчина, который хоть всегда и в тени, но ты знаешь, что он рядом и защищает. — А так как Стас вернулся в город, и ты столь категоричен, значит, мальчишка всё тебе рассказал, — просто закончил он. — Хорошо, к вечеру их в городе не будет. Есть особые распоряжения? — Пусть Стас и другие знают, в чём причина, — хмыкнул я. — И прочувствуют её. — Понял, — серьёзно ответил тот и отключился. — С кем говорил? — тут же услышал я Сеню. — С Глебом, — я откинул телефон на тумбочку и упал спиной на постель. — Это который заведует службой безопасности? — я вопросительно взглянул на парня, так как ещё не рассказывал ему о нём. — Илья рассказал, — пожал тот плечами.       Я же не мог оторвать глаз от парня. Сеня, как всегда не стесняясь, вышел из ванны обнажённым, лишь с полотенцем на голове. И я, как в первый раз, завис на его теле. Ну вот откуда у парня такое сексуальное тело? Хотелось прижаться к нему, слизать капельки воды, что остались на коже. И так случалось каждый раз!       Он же, будто читая мои мысли, слегка потянулся, отчего мышцы пришли в движение, ещё больше возбуждая. — Да, с ним, — я попытался загасить возбуждение. Вот только хотеть и сделать — разные вещи.       Арсений явно знал, какое впечатление производит на меня, и довольно часто этим пользовался. Вот только я ничего с собой поделать не мог. Это как собака Павлова реагировала на звонок или свет, я также реагировал на обнажённое и влажное тело блондина! — И что? — тихо протянул он, наконец, отбрасывая полотенце. — Он всё решит, — хрипло ответил я.       Возбуждение и страсть кипели внутри. Но я всё ещё сдерживался, зная Сеню, эта демонстрация неспроста… А значит, меня ждёт нечто горячее и интересное, отчего поджимались пальцы на ногах и сладко тянуло в районе паха… — И чего же мы ждём? — предвкушающе протянул я, скользя пальцами по своему телу, оголяя живот и припуская резинку домашних штанов. — Приглашения? — горячо прохрипел он в ответ и плавным движением скользнул на постель, не отрывая от меня жадного взгляда как когда-то… Как когда я дразнил его впервые…