Teenagers Scare The Living Shit Out Of Me

Йен провел много времени, думая о том, как плох он в детективных расследованиях. Если бы его изобразили на бейсбольной карточке, статистика на спине даже не была бы статистикой, там бы стояло большими, красными буквами: НОЛЬ ОЧКОВ. Он не думал, что когда-нибудь сможет посмеяться над эпизодами "Скуби-Ду". Тот факт, что мультяшные дети могли поймать плохого парня в конце каждого эпизода, был чертовски впечатляющим. Йен ревновал. Это было несправедливо, подумаешь, тупой мульт, но он-то был чертовым человеком и он был слишком глуп, чтобы разглядеть истину. В ретроспективе все было так очевидно… как будто поезд мчится по рельсам прямо на него, а он зависает себе на путях, только лицом в другую сторону, ждет пока его задавит и мурлычет себе под нос, поигрывая пальцами, как полный дурень. Все, что ему нужно было сделать, это повернуться, и он бы увидел Тони прямо перед собой. Его преследовало то, что улыбающийся блондин коп, вероятно, планировал всю серию убийств неделями, месяцами, может быть, даже годами, и Йен понятия об этом не имел. Как тут не задуматься, мог ли кто-нибудь догадаться об этом раньше. Йен много думал о Харриет Белл, Фелиции Рамирес и Бетани Константин. Мысли накатывали, как приливы и отливы, но иногда, в худшем случае, это было все, о чем он мог размышлять. Что чувствовали бы их семьи, зная, что девочки стали мишенью только из-за безумной идеи психопата произвести впечатление на Йена, пусть даже эти детали не разглашали для публики. Он думал о самих девушках, о том, что бы они делали сейчас, если бы были еще живы... было у них когда-нибудь смутное интуитивное предчувствие, что им никогда не исполнится двадцать. Это было ужасно. Йен знал, что это нездорово. Однако он не мог остановиться. - Йен, - сказал Микки. Он сидел рядом с ним на диване и озабоченно на него посматривал. Йен моргнул, гостиная вокруг него снова вернулась в фокус. Микки нахмурился, глядя на него с беспокойством. Сейчас он не так сильно нянчился с ним, как в первые месяцы после того, как его выписали из больницы, но окончательно не мог избавиться стремления опекать. Йен возмущался, но больше напоказ. Ему нравилось, что Микки постоянно дергает его обратно в реальность. Это успокаивало. Особенно сейчас, когда Йен оглянулся на Микки и честно не мог вспомнить, что они делали, о чем говорили, и говорили ли они вообще. -Йен? - на этот раз Микки наклонился так, чтобы крепче прижаться к Йену на диване, на обшарпанных подушках было достаточно места, но они всегда сидели вот так, в середине, как две ветки, прибитые друг к другу течением. - Привет,- слабо улыбнулся Йен. - Прости. -За что? - спросил Микки. Он сжал колено Йена, и тот слегка подпрыгнул. Он не заметил, что рука Микки была на его ноге, и, вероятно, в течение часа или около того, с тех самых пор, как они сели смотреть викторины. -Не знаю,- честно признался Йен. Он поддался искушению и положил голову на плечо Микки, вздыхая. - Я не хотел отрубиться. -О чем ты только думал? - осторожно спросил брюнет, как он всегда делал, когда подозревал, что Йен думает об убийствах, но не хотел случайно поднять этот вопрос, если каким-то чудом рыжий отвлекся на что-то другое. - Ни о чем, - солгал Йен. Он считал, что хорошо умеет врать или, по крайней мере, достаточно, чтобы заставить Липа или Фиону отстать от него. Может быть какой-никакой навык лжеца у него и имелся, но у Микки явно оказался иммунитет. -Тебе нужно научиться относиться к этому проще, - сказал тот, легко смотря сквозь его щит. Он поднял ноги на диван так, чтобы его колени высоко взлетели и почти закрыли вид на телевизор. И свернулся калачиком почти лежа на ногах у нависающего над ним Йена. Тому нравилось так чувствовать Микки, когда он был совсем близко, такой мягкий и теплый, немного пахнущий чесноком, который он, наверное, готовил раньше. -Я знаю,- ответил Йен. - Просто прими все, как есть,- посоветовал Микки. Йен не понимал, может ли сделать это. Он чувствовал, что это его долг, как выжившего в заварушке с Тони - быть хранителем воспоминаний. Он не знал этих девушек, на самом деле. Как он мог вспомнить кого-то, кого никогда не встречал? И все же он чувствовал себя обязанным: думать о каждой из них хотя бы раз в день. Всякий раз, когда он пропускал этот ритуал, его охватывало чувство вины, независимо от того, сколько времени прошло после этого адского опыта. Но одна из вещей, которые Йен любил в Микки, одна из многих, бесчисленных, бесконечных вещей, заключалась в том, что он мог видеть, когда Йен слишком терялся в своей собственной голове и не мог сказать об этом. Это был редкий навык, потому что большинство людей, знавших Йена, думали, что его склонность к болтовне означает, что он любит говорить о своих чувствах. Микки был единственным, кто понимал, что разговорчивость - своего рода дымовая завеса. Так что вместо того, чтобы приставать к Йену с вопросами, чем он мучается сегодня, Микки поднял голову, выдохнул Йену в шею и поцеловал его. Затем, вдыхая, провел носом за его ухом, пощипывая зубами тонкую кожу, пока рыжий совершенно не замер, за исключением сглатывающего горла. Микки просто и счастливо вздохнул и продолжил целовать и посасывать местечко прямо под ухом Йена, затем двинулся вниз по шее, слегка кусая сухожилия и заставляя Йена дергаться, шипя. - Мик,- пробормотал тот, возбуждаясь настолько, что голова закружилась. Микки в ответ негромко промурлыкал, поднимая обе руки и обнимая его за плечи, чтобы суметь маневрировать телом Йена по своему вкусу. Тот следовал за ним, как марионетка, его разум благословенно очистился от любых других мыслей, кроме того, как охуенно гипнотически выглядит Микки, пока самодовольно поглощен тем, чтобы отвлечь его. Он тянул его за плечи, натягивая на себя, как одеяло, все еще облизывая, целуя и кусая шею, теперь ниже, возле ключицы, и Йен послушно двигался, немного дергаясь, усиленно прижимаясь членом к бедру Микки, устраиваясь над ним и поддерживая себя на руках, чтобы давать доступ к шее. Йен почувствовал, как руки брюнета обхватили его спину, притягивая к себе, а затем и ноги обхватили бедра, пока Микки не обнял его крепко всем телом. Он подталкивал Йена к себе подбородком, прижимаясь к нему, как щенок, пока тот не оказался достаточно близко, чтобы можно было его поцеловать. Микки делал это нежно, игнорируя все усилия Йена углубиться, мягко играя его языком и губами, пока все тело рыжего не загудело. Через некоторое время Микки устроился так, чтобы он мог дотянуться до резинки спортивных штанов Йена и запустил туда руку, обхватывая член. Йен прошипел от сухости, а затем смотрел, широко раскрыв глаза, как Микки, неотрывно уставившись на него, вытащил руку, облизнул всю ладонь и вернул ее обратно, ни разу не нарушая зрительного контакта. - Бля, - выдохнул Йен, прижимаясь лбом к Микки, пока сдвигался так, чтобы суметь толкаться в его ладонь. -Давай, Йен, - позвал его Микки, сжимая хватку и другой рукой обхватывая его яйца. - Ты уже... просто не сдерживайся… давай, детка. Йен прикусил губу, вероятно, неуместно ярко возбужденный простым домашним обращением, которое Микки пользовался, только когда они были совершенно одни и, вероятнее всего, занимались сексом. Его глаза были такими нежными, когда он смотрел на Йена, как будто не было ничего более интересного или важного, чем сосредоточенно довести его до оргазма. Йен покраснел и начал двигаться рывками, концентрированное удовольствие расплывалось, заставляя яички напрячься, делая его готовым. - Сделай это, - почти приказал Микки, но уже ласково, облизывая губы Йена. Он провел пальцем по мягкой коже сразу за мошонкой, и Йен дернулся, одеревенев, не в состоянии даже предупредить Микки, потому что освобождение обрушилось так внезапно. Микки обмяк, не обращая внимания на то, что из-за заляпанной рубашки ему теперь придется переодеваться, прежде чем идти на работу в вечернюю смену, и на свой собственный жесткий стояк, втыкающийся в бедро Йена, отмахиваясь от рыжего, когда он попытался взяться за него. Он просто позволил Йену улечься на него, не жалуясь на вес, хотя, наверное, ему было трудно дышать. По какой-то причине уголки глаз у Йена стали влажными, а нос подозрительно загорелся. -Знаешь, я вроде как в тебя влюблен, - сказал Микки через некоторое время, глядя на рыжие вихры. -То же самое, - пробормотал Йен в ответ, вдыхая полные легкие аромата Микки там, где на сгибе шеи было жарко и влажно. Здесь он чувствовал себя в безопасности. Это место он никогда не хотел бы покинуть. - Мне нужно на работу, - сказал Микки после долгого молчания. Он все еще обнимал Йена руками и ногами, но теперь уже легче. Йен кивнул Микки в шею. - Хорошо. Еще минуточку. Микки расслабился под ним. - Хорошо. *** Микки пришел в ресторан поздно, минут через десять после начала смены. Гарри, его босс, театрально закатил глаза, постукивая по невидимым часам на запястье, когда Микки пробрался через дверь, брюнет отсалютовал, так же саркастично. Этот обмен жестами, кажется, достаточно успокоил Гарри, чтобы он пропустил Микки. По большей части они уже сошлись в нечто вроде дружбы на почве выражения взаимного неуважения. Микки не хотелось оставлять Йена, особенно таким, цепляющимся за него после того, как они встали с дивана. Он весь день сидел, уставившись в никуда, отрубаясь на несколько минут подряд. Если бы это зависело от Микки, он бы просто остался на своем потертом, изношенном диване в гостиной, прижимая Йена к груди и чувствуя, что он в безопасности. Прошло почти два года с тех пор, как Йен позвонил Микки посреди ночи, запаниковав и отчаянно нуждаясь в помощи после того, как нашел первое тело в переулке. Два года с тех пор, как его подстрелили, с тех пор, как Йен чуть не умер, с тех пор, как погибли три девочки, и Светлана едва избежала смерти. Когда он думал обо всем этом безумном хороводе, он не удивлялся, что Йен все еще борется с последствиями. Черт, Микки сам все еще боролся с ними. Вот почему он работал в этом гребаном ресторанчике вместо того, чтобы выбивать дерьмо в команде своего дяди. Пока он готовился к ночи, он услышал, как распахнулась дверь на кухню. Бекки, одна из дежурных официанток, направилась к Микки. Она звучно жевала жвачку, грубо нарушая политику Гарри "Нет - жвачке на полу". И остановилась, чтобы лопнуть ярко-розовый пузырь прямо на его глазах, заставив босса покачать головой и пробормотать о том, что незаменимых сотрудников не бывает, кое-кому нужно подтянуться. Микки нравилась Бекки. - Твоя свита здесь, - сказала она, добравшись до его рабочего места. Девушка ухмыльнулась, когда Микки откинул голову назад, застонав в потолок. Он снял фартук и бросил его на стол, направляясь из кухни в сторону зала для клиентов. Он услышал их прежде, чем увидел. Громкий, кудахтающий смех, за которым последовало более высокое хихиканье. Микки вздохнул. Он бы узнал девчачьи хиханьки Колина где угодно. Когда он вышел из-за угла, то увидел голову брата, торчащую над угловым столиком - первоклассное местечко для предстоящего наплыва народа на ужин, но в настоящее время занятое Колином, а также Светланой и Мэнди. Микки знал, что они займут эту угловую кабинку до конца ночи, не заказывая ничего, кроме кофе, пикируясь из-за ерунды, доставая официанток и высмеивая одежду невинных посетителей, как трио старушек-пенсионерок, за исключением того, что Колин был мужчиной, и всем им было меньше двадцати пяти. Они делали это почти каждую ночь, когда Микки был на смене. - Разве вы, идиоты, не должны сидеть на верхнем балконе театра и громко чехвостить артистов? - устало спросил Микки, когда остановился перед их кабинкой. Светлана прищурилась. - Это шутка из Маппетов? - По-моему, это Маппет шутка, - кивнув, согласилась Мэнди. Она протянула руку, чтобы ткнуть Микки в бок, тот нахмурился и отмахнулся. - Да ты у нас тут юморист. - Остро, - глубокомысленно высказался Колин. Микки раздумывал, уволит ли его Гарри немедленно, если он сейчас задушит их всех, или, может быть, ему закончить сначала смену, разъярившись за это время как следует. Светлана и Колин сходили на несколько свиданий после того нападения Тони и его смерти в конце всей истории. К ужасу Микки, закончили они чем-то вроде платонических отношений и лучших друзей, и, что еще хуже, приняли Мэнди в свою компанию. Теперь они проводили большую часть своего времени, раскатывая по городу на машине Колина, доставая Микки на работе и периодически похищая Йена, чтобы привести с собой. Йен краснел и извинялся, и заставлял Микки обещать, что они точно не доставят ему неприятностей с его боссом. Микки не возражал, когда они приводили Йена. Было приятно видеть, как он улыбается и смеется над суховатыми шутками Светланы, и позволяет Мэнди дразнить его, пока сам не покраснеет от смеха. Однако сегодня Йена с ними не было. В результате Микки меньше сочувствовал их махинациям. - Какие блюда дня сегодня в меню? - спросил Колин с абсолютно чистосердечным лицом, опровергающим тот факт, что Микки знал, что он не собирается заказывать ничего дороже кофе за всю ночь. - Молекулярный гуляш, - ответил Микки, стиснув зубы. - Со шпецле ручной лепки. Колин уже хихикал над "молекулярным". Мэнди и Светлану Микки потерял на названии клецок ручной лепки. Они делали это каждый раз. Им нравилось высмеивать изысканные описания в меню и еще больше нравилось, когда Микки приходилось произносить их вслух. Но все же, Микки должен был признать, что если это была худшая часть его работы, то он выиграл в лотерею. После событий на крыше и всех тех девушек, что он видел мертвыми, Микки потерял вкус к тому, чтобы быть мускулами своего дяди. Это произошло не сразу, но он постепенно начал опасаться любой работы, которая заканчивалась избиением тех, кто опаздывал с платежами или пытался стянуть часть товара. Он отправился с Колином, чтобы отмудохать парочку парней бейсбольными битами - работа, которую он делал примерно дюжину раз в прошлом без проблем, и ему пришлось сбежать посередине, чтобы его вырвало на обочину. Ронни сразу все заметил, но Микки упорно настаивал, что он в порядке и ему просто нужно немного времени, чтобы вернуться в строй. Но он так и не вошел в эту реку снова, и чем брезгливее он становился, тем более настойчиво Ронни волновался, в то время как Микки раздраженно отбивался от него, утверждая что, во-первых, он в полном порядке и, во-вторых, ему не нужна нянька. Но самое главное, он не какой-то полудурок, которой будет балдеть от ванильки, в виде протирании посуды с девяти до пяти в ебанутой хипстерской дыре в Уикер-парке. Ронни сказал ему, что это прикрытие для отмывания денег, что он хочет выйти за пределы прачечной. Микки смягчился, сначала с подозрением. Это была небольшая закусочная прямо на краю квартала, которую медленно и настойчиво облагораживали. Гарри - босс, был сыном старого друга Ронни и чуваком чертовски капризным и требовательным к еде, которую подавал его ресторанчик, но он оказался на удивление открытым для идеи позволить Микки показать ему некоторые из его фирменных блюд. Самое удивительное, что Микки это понравилось. Он начал с работы на заготовках, потому что Гарри сказал ему, что он не собирается аплодировать ему стоя только потому, что он племянник Ронни, что Микки, как ни странно, высоко заценил. Это было приятно, зарабатывать себе на жизнь, пусть даже это была просто оболочка для отмывки грязных денег. И Микки был достаточно властным и громко заявляющим о себе, чтобы легко войти на кухню, как нож в масло. Через несколько месяцев, он вырос до работы шеф-поваром, и к тому времени разобрался с историей об отмывании денег. Она оказалась одной большой тупой байкой, чтобы внушить ему ложное чувство безопасности. Гарри был воинственно честен во всех его налоговых декларациях, еще бы, с его папой бухгалтером. А Микки слишком привязался к своей работе, чтобы бросить ее теперь назло дяде. Таким образом, он остался работать в качестве шеф-повара в довольно популярном гастропабе, несколько озадаченный… когда его жизнь успела стать такой охуенно размеренной? И тайно любя ее новые краски. За исключением этой тройки дружбанов, которые задавали ему жару, когда он должен был быть на кухне, готовясь к ужину. - У меня есть вопрос, - спросила Светлана, ее лицо было совершенно невозмутимым, за исключением легкого подергивания угла рта. - Гуляш. Он веганский, да? Мэнди фыркнула, затем прикрыла рот рукой. Она изо всех сил пыталась сохранить серьезное лицо, когда выступила сама. - А у меня аллергия на глютен. Есть ли глютен в шпе-ецлях? - Это, бля, гребаная лапша, - огрызнулся Микки. - Конечно, в ней есть глютен. Колин хмыкнул. -Эй, - сказал он неодобрительно. - Разве можно так разговаривать с платежеспособными клиентами? Я собираюсь оставить о вас очень придирчивый отзыв на Yelp. -Вы все можете сходить нахуй, - щедро предложил Микки. - Наслаждайтесь своим ебаным кофе, халявщики. Он ворвался обратно на кухню, вслед за ним в распахнувшуюся дверь неслись громкие звуки трех разных регистров хриплого смеха. **** Йен направлялся в свой старый район, чтобы повидать Липа, и, возможно, заскочить узнать, дома ли Дебби. Он столкнулся с братьями Фелиции Рамирес совершенно случайно. Йен стоял на улице возле "Алиби", пытаясь не попасть внутрь. Лип был внутри заведения, но Йен не был в настроении пить, и слушать лекции брата о будущем. С другой стороны с Липом нужно было увидеться, потому что он бегал от него неделями и был на грани того, что заявись брат в квартиру Микки задать ему пиздюлей за долгое отсутствие, ему пришлось бы признать его правоту. Лип, несмотря на невысокий рост, был довольно коренастым и навешать мог прилично. У Йена не было ни малейшего желания брыкаться потом, вырываясь из его железного захвата. Он докуривал уже вторую сигарету и вздыхал, угрюмо глядя на угасающий красный огонек. Бросил окурок на землю, растоптал ботинком, затем поднял, оглядываясь в поисках мусорного бака. Йен вращался по кругу, вероятно, выглядя как идиот, и не заметил, что он не один, пока не услышал утробный смех чуть в стороне. -Ты танцуешь или что? Йен вздрогнул и обернулся. На него смотрел огромный парень, чернильно черные волосы сливались с темными тенями, лицо круглое, как Луна и общий вид довольно устрашающий, с этакой усмешкой. Он выглядел знакомым, но Йен не смог сразу вспомнить его. Он не бывал теперь часто в своем старом районе, и чувство смутного узнавания было обычным. Он знал этого парня, но не был уверен откуда. Вероятно, скоро его осенит. -Э-э, - сказал Йен. - Не совсем. Просто ищу мусорку, чтобы выбросить это. Он показал окурок в качестве доказательства. - Ты слишком хорош, чтобы просто бросить его на землю? - спросил парень, насмешливо, но и с любопытством. Он теперь тоже колебался перед дверью "Алиби", и Йен был весьма удивлен, обнаружив, что говорит правду. - Животные едят их, - ответил Йен немного смущенно. Дебби показывала ему целый веб-сайт, посвященный фотографиям мертвых кроликов, маленьких собачек и енотов, которые были препарированы так, чтобы показать груды непереваренных окурков в их желудках, и прочитала Йену лекцию об опасности мусорить на улицах. Дебби была реально убедительна. С тех пор ее слова застряли у Йена в голове. - Видимо, сигареты для них хорошо пахнут? Но они ядовиты. -Ну, это сигареты,- задумчиво рассудил парень. - Для нас они тоже отрава. Йен кивнул, и верзила кивнул в ответ, и мгновение они с гигантским незнакомцем дружелюбно кивали друг другу. Затем другой парень завернул из-за угла, он был ниже гиганта, но с таким же широким круглым лицом. - Эй, Мэнни! - кринул он, когда увидел, вероятно, своего брата. -Ты идешь или как? Мэнни. Имя отразилось на лице Йена легкой морщинкой, оно пролетело по памяти ища, с чем бы связаться. Новоприбывший тоже выглядел знакомым. Брат подошел к Мэнни и посмотрел на Йена. -Ты кто такой? -Йен,- автоматически ответил Йен. Он протянул вниз руку, посмотрел на нее, закатил глаза, потом с силой убрал ее и устроил на боку. -Алекс, - другой брат, Алекс, говорил медленно и растерянно, явно не понимая, почему они встали в кружок любезно представляясь друг другу, как дебютантки на балу, когда они всего лишь стоят на дерьмовенькой улице рядом с таким же дерьмовым баром. Затем Алекс наклонил голову в сторону. -Стой. Ты брат Липа Галлагера, - тихо сказал Алекс, казалось это только что пришло ему в голову. Он прищурил глаза. - Он расспрашивал о Фелиции, когда она исчезла. И вот оно. Йен надеялся, что его глаза не широко раскрылись от шока, но он думал, что это возможно. После убийств он бесчисленное количество раз бывал по соседству и старательно избегал встреч с семьями жертв. Он редко добирался до Вест-Сайда, но однажды пошел с Липом в какой-то бар в Пилзен со его друзьями по колледжу и все время нервничал, что может увидеть маму Харриет Белл. Он помог Фионе вывезти кое-что из вещей ее и Дебби из дома в Ороре и все время параноил, что они каким-то образом столкнутся с семьей Бетани Константин, хотя те, наверное, жили в хорошем жилом комплексе на другой стороне города. Он так хорошо справлялся, и теперь, из-за жестокого безразличия судьбы или что там еще что, черт возьми, дергало за ниточки, он стоял перед "Алиби", небрежно болтая с братьями Фелиции Рамирес. -Да,- ответил Йен. - Я знал твою сестру. Затем он нахмурился. Это было не совсем так. - Да? - спросил Мэнни. Он выглядел таким же ошеломленным, как и его брат, оба смотрели на Йена с едва скрываемым недоверием. - А я тебя совсем не знаю. -Ну... Я имею в виду, - Йен потер губы, почему-то покраснев, хотя и не был смущен. Он действительно нервничал, если ему нужно было назвать эмоции. Спустя секунду он заставил себя поднять глаза, чтобы посмотреть на Алекса. - Я был тем... я нашел ее, ее... ее тело. Когда Йен закончил заикаться, он понял, что его руки дрожат. Он уставился на Алекса, широко раскрыв глаза, внезапно не зная, что побудило его открыться. Интересно, братья сейчас надерут ему задницу? Он чувствовал, что заслужил это, если бы они так решили. У него не было права, внезапно просто напасть на этих двух парней с воспоминаниями об их мертвой сестре. Он чувствовал себя вуайеристом, наблюдая, как эмоции растекаются по лицу Алекса, и в более приглушенной, закрытой степени, Мэнни. -Что? - тупо переспросил Алекс. Он в шоке, - предположил Йен. -Прости меня, я не хотел тебя обидеть, - Йен сглотнул, сжимая руки в кулаки, чтобы они перестали дрожать у него на бедрах. - Мне не следовало ничего говорить. Я не хочу, чтобы ты подумал... мне очень жаль. Но Алекс все еще не выглядел рассерженным. Он посмотрел на Мэнни, который казался пораженным и оглянулся на Йена. -Что ты имеешь в виду? Йен глубоко вздохнул. Похоже, он делал ЭТО сейчас, мысленно ободряя себя. - Я нашел ее. Я позвонил в полицию. Я был тем, кто увидел ее, - он все еще немного заикался, прерывая себя, чтобы извиняться снова и снова, он не был уверен, за что, может быть, за тот факт, что он не добрался туда достаточно рано, чтобы помочь ей, или что он бередил старую рану своим рассказом. -Простите,- сказал он еще раз, когда закончил. -Мы пытались выяснить, что с ней случилось, - наконец тихо сказал Алекс. Он сглотнул. Рядом с ним Мэнни протянул руку и крепко сжал его плечо. - Мы даже не знали об этом... что она была мертва, пока нам не позвонили той зимой. Сказав о копе, который сошел с ума и убил кучу людей. -Этот чертов русский коп из нашего района, - добавил Мэнни рычащим тоном. -Маркович. - Я видел его в округе, - произнес Алекс, его голос был далеким. Он смотрел мимо Йена на кирпичную стену, глаза казались слепыми. Йен думал, так ли он выглядит с Микки, когда отвлекается, погрузившись в собственные мысли. -Да, -ответил Йен. -Я тоже. Мифы вокруг Тони закрутились и обросли облаком слухов и небылиц, после первого разглашения его истории. Мать Тони в конечном итоге переехала из города в Огайо, чтобы жить со своей сестрой. За первые несколько месяцев ее автомобиль был жестоко разбит, а дом разукрашен распылителем. Она даже не могла заставить католическое кладбище возле дома принять тело Тони для погребения, так что его пришлось кремировать. Когда люди из старой округи Йена поняли, кто жил среди них, вдруг распространилась туча историй об исчезновении соседских кошек и собак, когда Тони был маленьким… как его младшая кузина Марша пропала на пару часов однажды днем, в то время как Тони был в шестом или седьмом классе, и появилась с царапинами на руках, онемев потом на несколько дней, не в состоянии объяснить, что с ней произошло. Потом были другие, более истеричные воспоминания, некоторые из одноклассников Фионы настаивали, что Тони следил за ними некоторое время, или пытался причинить им боль… сплетничали о каких-то героически спасшихся в последний момент девушках, слишком травмированных и подавленных, чтобы выйти на свет до того, как Тони умер в больнице. Йен не знал, сколько историй было правдой, и сколько разошлось просто, как коллективный миф, чтобы справиться с осознанием того, что кто-то вроде Тони жил незамеченным рядом так долго. Он не был уверен, было ли хоть что-то правдой… Почему никто не подумал собрать все эти байки вместе раньше. Почему он никогда их не слышал и не связал воедино. -Надо было просто убить его, - внезапно сказал Мэнни. Он повернулся к Алексу, на мгновение забыв о Йене. - Почему мы просто не убили его, этот вкрадчивый гребаный кусок дерьма. -Тогда мы не знали,- пожал плечами Алекс. Странно знакомый жест, - подумал Йен. Он сразу понял его меланхолию, как свою собственную. Она практически была его собственной. -Но мы знали, что Фелиция в беде. Мы это знали, - Мэнни казался расстроенным, как будто мудрость оглядки назад только разозлила его. Йен и его мог понять. - Мы обратились в полицию. Мы знали. Этот ублюдок, наверное, знал, что мы ее ищем. -Я думаю, мы были слишком глупы, чтобы лучше понять, - ответил Алекс. Голос у него был мрачный. Вероятно, именно этот звук, виноватое эхо неспособности вернуться и изменить прошлое, хотя теперь он знал, как это было бы легко… побудило Йена заговорить, прежде чем он понял, что собирается сделать. -Я тоже не знал,- неожиданно сказал Йен. Оба брата повернулись к нему, видимо, вспомнив, что он все еще там. -Что? О чем ты говоришь? Йен перевел дыхание. Помимо прочего, если бы он привел братьев Рамирес внутрь, он мог бы отложить еще одну длинную лекцию от Липа о важности попытки попасть в общественный колледж. Одно это стоило того, чтобы его живот сейчас скрутился в тугой узел. - Как думаете.. я могу угостить вас выпивкой? - предложил Йен. -Я мог бы попытаться объяснить… то, что я знаю. Алекс посмотрел на Мэнни, который пожал плечами, и затем осторожно кивнул Йену. -Конечно,- сказал он и последовал за Йеном в бар **** Когда его смена в ресторане закончилась, было почти одиннадцать, и Микки был готов залечь в кровать и спать вечно. Но он получил сообщение от Йена, когда выходил из кухни, и, вспомнив в каком настроении тот был раньше, повернул в противоположную сторону от дома и направился к "Алиби", где рыжий, наверное, зависал с Липом. Йен не написал этого, но Микки решил, что смс-ка это сигнал SOS, с просьбой спасти от очередной лекции Липа. Кудрявый уперто настаивал, чтобы Йен записался на несколько занятий в общественный колледж, и чем больше Йен сопротивлялся, тем более фанатично его брат проповедовал о преимуществах высшего образования. Если не считать эти достоинства учебы, Лип просто беспокоился, что у Йена нет никакого направления, теперь, когда он в безопасности, все устроилось и он больше не продает себя. Не то чтобы Микки думал, что Лип прав. Йен работал на Ронни несколько раз в неделю, все еще помогал в прачечной, хотя Мэнди более или менее контролировала ситуацию. Однако, рыжий казался не в своей тарелке. Казалось, он проводил больше времени, хмуро глядя в никуда, чем делая что-либо еще. Он выглядел скучающим большую часть времени. Это заставляло Микки волноваться, и больше всего он хотел, чтобы Йен нашел что-то по душе, на чем можно было бы сосредоточиться, даже если это был бы просто дурацкий курс колледжа или открытие еще одного Ландромата в пригороде - идея, которую Ронни предложил ему несколько месяцев назад. Микки втихушку надеялся, что Лип сделает за него всю грязную работу и сможет в конце концов подтолкнуть Йена к принятию решения, без того, чтобы он сам вмешивался и рисковал задеть чувства Йена. Но так как Микки был также морально против того, чтобы открыто соглашаться с Липом, он покорно поплелся на электричку, чтобы спасти Йена от стремления его брата спасти его. Когда он вошел в "Алиби", то остановился в дверях, ища взглядом рыжего, потому что тот, оказывается, делил кабинку в задней части зала не только с Липом, но еще с двумя парнями. Они стояли спиной к Микки, так что он не мог сразу их узнать. Он сузил глаза и помахал Кеву за стойкой бара, проходя к месту. Йен выглядел подавленным, разговаривая с компанией напротив, но когда Микки подошел к столу, он поднял глаза, ярко улыбаясь. Микки скользнул за его спину, нежно ударив своего парня по плечу. -Что тут происходит, - хрипло поинтересовался он, повернувшись лицом к двум незнакомцам в кабинке и поднял брови. Это оказались братья Рамирес, из всех людей, кто мог бы быть там. -Привет, Микки, - поздоровался Алекс. Он длинно прихлебнул свое пиво, выглядя чертовски усталым. Рядом с ним Мэнни также основательно досасывал свой напиток. -Посмотри, с кем столкнулся Йен возле бара,- многозначительно произнес Лип, ясно давая понять, что он думает обо всей ситуации. Йен явно собирался проигнорировать его. -Я как раз рассказывал им о Фелиции, - пробормотал рыжий себе под нос. Микки потребовалась секунда, чтобы услышать, что он говорит, а затем еще одна, чтобы действительно понять, что он говорит. -Ты им рассказал? - ошеломленно спросил Микки. Он посмотрел через стол на двух мужчин, заторможенно задаваясь вопросом, нужно ли ему ломануться вперед, чтобы защитить задницу Йена от вбивания прямо в пол. -Все в порядке, - сказал Алекс, успокаивающе протягивая руку. - Я знаю, когда мы видели вас в последний раз, вы просто... пытались понять, что происходит. Это я уважаю. -Ты должен был рассказать нам, что, по-твоему, творится,- добавил Мэнни, обвиняюще глядя на него. -Мы не хотели тебя злить, - объяснил Лип, беспечно пожимая плечами. Микки слегка наклонился через Йена, чтобы вперить взгляд в Липа. -Я думаю, Лип имеет в виду, что мы не хотели, чтобы вы подумали, что мы навредили вашей сестре. И мы не были уверены, кто же это сделал. Алекс кивнул на пояснения. Йен виновато поморщился. - Простите меня, - похоже, он не в первый раз извинялся в тот вечер. -Мы не должны продолжать говорить о ней. -Нет, - ответил Алекс. - Все хорошо. -Мы все время говорим о ней, - добавил Мэнни. Его большое лицо скомкалось в гримасе. - Она всегда у нас на уме, ты не заставляешь думать о ней больше, чем обычно. - И у вас тоже были свои проблемы, похоже, - сказал Алекс. Он кивнул Йену. -Ты им все рассказал? - тихо спросил Микки, слегка поворачиваясь к Йену. - Почти все, - ответил Йен. - Я реально не вижу смысла скрывать. Микки это не понравилось, но он не мог не согласиться. Кроме того, это было решение Йена - рассказать людям о своей прежней жизни и о том, что с ним случилось. Алекс потер затылок, как будто размышлял, затем сказал: -Я бы хотел, чтобы ты рассказал нам, что ты задумал тогда...когда пытался найти того, кто причинил боль Фелиции и другим девушкам. Мы бы тебе помогли. Мы вообще-то были, ну… у нас вроде как появилась мысль, после всего. Деловая идея. -Бизнес-идея? - переспросил Лип, скептически поднимая бровь. -Заткнись, Лип, - рыкнул Йен, ударив брата по плечу. Алекс долго смотрел на Мэнни, который пожал плечами, казалось, молчаливо давая ему знак. Микки предположил, что во всем этом должно было быть какое-то облегчение, говорить с Йеном, возможно, единственным человеком в мире, который действительно понимал, что случилось с Фелицией, и, вероятно, думал о ней почти так же, как ее собственная семья. Сам Микки чувствовал странное родство с братьями, сидевшими сейчас напротив них за столом. После задумчивой паузы Алекс начал говорить медленно, каждое слово срывалось с губ неохотно, как будто он просто ждал, когда Йен или Лип, или теперь Микки, остановят его и скажут ему, что это была худшая гребаная идея, которую кто-либо из них когда-либо слышал. - Мы говорили, я имею в виду меня, Мэнни и других наших братьев, о людях в нашем районе, о том, что они делают, когда не могут найти кого-то из своих, - сказал он и уставился на липкую крышку стола, проводя пальцем по невидимому узору. - Когда Фелиция исчезла, мы знали, что у нее неприятности. У нее были тяжелые времена, но время от времени весточку мы от нее получали. Она приходила домой повидаться с ма. Мы знали, что она цела. Затем она исчезла, бля, с лица земли. Мы пошли к копам, и они, блядь, высмеяли нас, выставили за дверь. Мы знали, что она могла быть... ну, знаете, - он махнул рукой в воздухе, выглядя слегка смущенным. - Ну, знаете, спать с кем попало. За деньги. -Но это не значит, что она должна была умереть, - резко встрял Мэнни. Он не очень много говорил, но когда добавлял пару слов, они были гораздо более яростными, чем у Алекса, как будто ему было наплевать, что кто-то посчитает его просто огромным тупым идиотом. Вероятно, он привык к таким предположениям. -Конечно, нет, - мягко сказал Йен. -А потом, когда она... после того, как нам позвонили, - он отвел взгляд, его глаза были сухими, но он глубоко вздохнул, утробно, будто из самых глубин своего живота. Это был самый жалкий вздох, который Микки когда-либо слышал. - Все, о чем я мог думать, что, если бы копы обратили на нас внимание? Что, если бы кто-то смог ее найти? Мы пытались, но не знали, что делаем. Что делают остальные семьи с округи, когда им нужна помощь, но копы ни хрена не делают? -Я пытался понять, что происходит, - признался Йен. -У меня это плохо получалось. Я просто хватался за соломинку. -Я бы хотел, чтобы был способ типа, расследовать, - сказал Алекс. - Знаете, как детективы. Только достаточно дешевые для людей, которых мы знаем, чтобы они могли позволить это себе. Так, чтобы дело не зацикливалось только на ебаных копах, когда что-то идет не так. Он откинулся на спинку стула, и Микки почувствовал, что Йен тоже расслабился, оба, казалось, были захвачены блаженным идеалом мира, где люди могли бы разумно получить дешевую услугу по поиску пропавших близких. Микки мог признать, что это звучало довольно мило. - Как частное детективное агентство, - добавил Лип. Алекс и Мэнни оба выглядели удивленными, но тот просто огляделся вокруг стола, глядя в своей характерной нетерпеливой начальственной манере. - Именно это ты и описываешь. Идти по следу, работать на клиентов, вне юрисдикции полиции. Ты говоришь о том, чтобы создать детективное агентство. Алекс поморщился, как будто ему было стыдно за свою дерзость. -Я знаю, это звучит чертовски глупо, - начал он, но Йен прервал его. -Нет, это не так, - перебил он и покачал головой, глядя на Алекса. - Это не так. -Думаю, это хорошая идея, - сказал Лип. У Йена, и у Микки почти отвисли челюсти, Лип закатил глаза. -Это лучше, чем сидеть весь день в своей квартире и хандрить, время от времени подрабатывая на его гребаного дядю, - сказал Лип Йену, тыкая пальцем на Микки, при упоминании Ронни. Йен быстро взглянул на Алекса. - Я имею в виду - не то чтобы я должен участвовать. Это ваша идея, я не должен влезать в нее. Теперь Микки закатил глаза. Ощущение в воздухе было почти физически неловким до колик. Похоже на то, как пара школьников пытается пригласить друг друга на свидание. - По-моему, ты идеально подходишь, - сказал Микки. Он слегка толкнул Йена локтем в бок. - Этот мудак обожает совать свой нос в чужое дерьмо, которое совсем не его дело. Он кивнул Алексу и Мэнни. - А вы, ребята, знаете кое-что о работе вне закона. И все трое ненавидите копов. -За исключением детектива Джонсон, - перебил Йен, и Микки снова закатил глаза, потому что он никогда не поймет преданности Йена этому блядскому копу, особенно когда она на самом деле не защитила его от Тони, но он знал по опыту, что это был бесполезный спор, поэтому опустил его. Лип, сидевший напротив, задумчиво хмыкнул. - На самом деле, в этом есть смысл. И Джонсон сможете использовать в качестве полезной связи. В конце концов, вам придется получить лицензию. - Я не смогу этого сделать, - промялил Йен, сдуваясь. - Я даже, блядь, не закончил старшую школу. - Я тоже, - промычал Мэнни, пожимая плечами. Микки почувствовал себя заведенным только из-за их пораженческого тона, потому что какая, блядь, разница? Йен выглядел таким неуверенным, как будто проклятый кусок бумаги действительно имел большее значение, чем его инстинктивная способность видеть незнакомых людей. Он все еще мучился из-за Фелиции, Харриет и Бетани, как будто знал их, полностью воссоздал их в своем уме людьми, а не просто газетными вырезками с описанием жертв, которые уже были давно всеми забыты. Это было важно, Микки был уверен. Йену нужно узнать об этом. - Какая, блядь, разница? Если ты хорош, то ты хорош. Вам придется поработать, но это навыки, как и любые другие, - сказал Микки, непроизвольно повышая голос. Он проигнорировал веселую улыбку Липа, сосредоточившись на том, как Йен уставился на него, и обостренный интерес со стороны Алекса и Мэнни придал ему уверенности, чтобы продолжить. - Я думаю, что самое главное - это желание помогать людям. Я имею в виду, это не значит, что вы разбогатеете, помогая соседской бедноте, но если вы хотите помочь им, вы, вероятно, сделаете это лучше, чем кучка образованных старых пердунов, отрабатывающих только свою зарплату. Остановившись перевести дух от своей тирады, Микки почувствовал, что слегка краснеет от завороженных взглядов на трех лицах за столом, за исключением четвертого, Липа, но ебать его в жопу, серьезно. - Просто я так считаю, -пробормотал Микки себе под нос, глядя вниз. Под столом он почувствовал, как Йен крепко сжал его руку. -Я думаю, мы действительно можем это сделать, - мягко произнес Йен. В его голосе звучала такая надежда, что грудь Микки сжалось почти болезненно. Он был поражен желанием протянуть руку вперед, сквозь время, и сломать любой возможный барьер для этой надежды, каким-то образом расчистить путь, чтобы Йен мог достичь этой, даже на ранних стадиях планирования, дикой и немного непрактичной мечты. Алекс улыбнулся через стол, слегка подняв уголки губ. - Ты на самом деле так думаешь? Йен потянул Микки за руку, укладывая ее к себе на колени под столом и снова сжимая. И улыбнулся чуть сильнее, чем Алекс. -Да,- ответил он. - Думаю, мы сможем. *** По дороге домой из "Алиби" Йен буквально дрожал от возбуждения. Рядом с ним Микки тихо похрапывал, лежа на его плече и уткнувшись Йену в шею. Электричка была почти пуста. Было за полночь среды, и кроме бездомного в конце вагона, который тоже спал, они были одни. Йен воспользовался уединением, чтобы держать Микки за ладонь обеими руками, уложив ее у себя на коленях и рассеянно потирая ее большим пальцем так, что Микки время от времени вздрагивал во сне. Возможно, это безумная идея, - продолжал напоминать себе Йен. Одна только мысль - "частное детективное агентство" заставила его почувствовать, что ему снова десять, и он играет со своими братьями в старом доме на Уоллес-стрит. Он едва знал Алекса и Мэнни, и обстоятельства, которые их свели, были ужасающими. Было немного похоже на использование смерти Фелиции, а также Харриет и Бетани, чтобы вместе с Рамиресами выйти на борьбу с преступностью, как будто это каким-то образом сделает их смерть ненапрасной. Ничего не сделает их смерть стоящей того. Они были детьми, совсем как он. Ничто не возместит их смерти. Но он нерешительно думал, что это могло бы помочь таким детям, как они, оставаться в безопасности в будущем. Он размышлял, а если бы Фиона использовала такую услугу, когда она впервые начала получать угрожающие фотографии, вместо того, чтобы бежать в Мичиган, слишком напуганная, чтобы связаться с полицией, и слишком бедная и неуверенная, что сможет расследовать эту загадку самостоятельно. Попыталась бы она найти другой способ защитить Йена? Он не знал. Йен почувствовал, как в кармане вибрирует телефон. Освободив одну руку от сонной хватки Микки, он вытащил сотовый из кармана и проверил вызывающего абонента, и как будто он мысленно вызвал ее, прочитал - Фиона. - Хэй, Фи,- тихо сказал он в трубку, не желая разбудить Микки. Он знал, что тот устал после смены в ресторанчике, и все равно пришел в "Алиби", когда Йен попросил, без вопросов или колебаний. Йен улыбнулся при этой мысли. -Привет, Йен, - поздоровалась Фиона. Она казалась усталой, но счастливой. Сестра работала сверхурочно, но казалась спокойнее и увереннее, чем Йен помнил за все годы. - Тебе удалось встретиться с Липом? -Да, - подтвердил Йен, а затем подумал о том, чтобы рассказать Фионе о встрече Алекса и Мэнни и о детской мечте частного детективного агентства, но решил притормозить. Сделает это попозже, решил он, когда все станет определеннее. Он мог предположить, что Фиона явно хотела выпытать больше, но вместо этого она просто вздохнула. За годы, прошедшие после убийств, Фиона и Йен несколько раз сталкивались из-за ее потребности побыть его матерью, и Йен негодовал, что она все еще чувствовала, что имеет на это право, после всего что случилось. В конце концов, они достигли компромисса, когда Йен согласился предоставить больше информации о своей жизни, чем ему хотелось бы, чтобы она была счастлива, а Фиона сделала все возможное, чтобы не вмешиваться и не настаивать на большем. Это было не идеальное соглашение, но лучше, чем ничего. - Хорошо, - сказала она через мгновение. - Ну… я хотела узнать, придешь ли ты на ужин в это воскресенье. - Думаю, да, - ответил Йен. Он посмотрел на Микки, улыбаясь на его легкий храп, который вырывался на каждом выдохе. - Я, правда, не знаю, работает Микки или нет. -Окей. Ронни сказал, что у него должен быть выходной, но перепроверь. Йен моргнул, как всегда, когда вспоминал, как Фиона сблизилась с дядей Микки за последний год. Это происходило постепенно, но через несколько месяцев после того, как Йен, наконец, выздоровел и встал на ноги, Ронни начал воспринимать Фиону в качестве какого-то спецпроекта. Они несколько раз сталкивались в квартире Йена на полпути, и Фиона была насторожена. Она вроде бы ценила его суровое, стоическое присутствие, когда Йен был в больнице, но не знала, как взаимодействовать с ним вне контекста его выздоровления. Йену она казалась пугливой. У него было такое чувство, что ей стыдно, особенно когда он ловил ее взгляд на Ронни, пока тот командовал Микки и Йеном, или читал лекции Колину и Мэнди о том, как надо серьезно относиться к работе, если заставал их бездельничающими за просмотром мыльных опер. Как будто она считала непринужденную заботу Ронни посягательством на ее права в тот длительный период, на который она выходила из игры с Йеном и своими братьями. Она также, кажется, думала, что Ронни клеится к ней, когда он небрежно спрашивал ее, как у нее дела, и что если ей когда-нибудь понадобится помощь, стоит просто позвонить, или вдруг она захочет просто выпить кофе. С легким подташниванием Йен прикидывал, - ну а что, может быть… а затем сразу старался перескочить мысленно на что-то другое. Но однажды Йен, как сафари-исследователь, наблюдающий за двумя дикими взрослыми в их естественной среде обитания, стал свидетелем тому, как Ронни прислонился к стене, чтобы видеть Фиону подбивающую баланс своей чековой книжки на продавленном диване в квартире Микки и Йена. -Ты хорошо разбираешься в математике? - спросил Ронни. Фиона удивленно подняла на него глаза, а потом смутилась. -Нет, - ответила она. - Просто надо быстренько кое-что рассчитать. Я хотела убедиться, что мы с Дебби не выбиваемся из бюджета на месяц. -Хм,- сказал Ронни, а потом просто ушел. Следующее, что узнал Йен - Фиона позвонила ему и рассказала, что направляется в какое-то офисное здание в центре, принадлежащее Ронни, там всего два или три человека, которые весь день сводят балансы в Excel. Йен был тупо шокирован. Когда он сказал это Микки, тот тоже наклонил голову, слишком удивленный, чтобы выдать большее, чем: -Хмм. Так Фиона стала финансовым консультантом чего-то вроде украинской мафии. Сейчас в электричке Йен услышал, как Фиона мгнозначительно хмыкнула. -Карл и Лиам придут, - сказала она. - Вчера я разговаривала с их отцами. Она говорила так, будто пыталась подавить улыбку, но безуспешно. С тех пор, как она вернулась в город, Фиона словно была на миссии - как можно чаще навещать мальчиков. Йену казалось, что глубокий, болезненный узел напряжения спадает с его плеч каждый раз, когда он проводит больше времени со всеми своими братьями и сестрами и оставляет их в конце дня, зная, что он скоро увидит их снова. - Это замечательно! - Йен улыбнулся про себя. - Тогда я обязательно приду. Может быть, Светлана может быть моей "плюс один", если Микки работает. - Хорошо, - сказала Фиона. Она замолчала, а затем продолжила. - Не могу дождаться, чтобы увидеть тебя. Скучаю по тебе, малыш. Я люблю тебя. И хотя Йену было почти двадцать лет, он счастливо жил со своим парнем и большую часть времени чувствовал себя довольно взрослым, было что-то в том, как Фиона говорила ему, что любит его, что заставляло его снова чувствовать себя малышом, которого старшая сестра укладывает в постель. Он почти ощущал, как она целует его в лоб. -Я тоже тебя люблю, Фи, - ответил Йен, потом они попрощались и повесили трубку. Он разбудил Микки на остановке, помог ему проковылять по платформе, обнял за плечо и повел вниз по ступенькам. Они шли в уютной тишине к своей квартире. Йен не понимал, что улыбается всю дорогу, пока они не поднялись наверх и не оказались внутри, и Микки обернулся, чтобы посмотреть на него. -Что с тобой? - спросил брюнет, широко зевая и почти засыпая стоя. Йен не знал, как объяснить, что он чувствовал в этот момент. Он думал о том, что было раньше, когда он был так виноват и расстроен, вспоминая о девочках… и теперь , об ощущении счастливой случайности от столкновения с братьями Фелиции Рамирес и посвящения в неопределенную деловую идею Алекса. Он думал о своем обещании позвонить Алексу завтра, назначить время встречи и начать строить реальные планы. Он думал о своих братьях и сестрах, особенно о Фионе, даже о Липе и его благонамеренном буллинге насчет колледжа. Он думал о том, чтобы взять Светлану на ужин в воскресенье, где она будет приветливой и сконфуженной с Ронни, как обычно жесткой с Фионой, вызывающе пренебрежительной с Липом, и в итоге окажется в углу с Мэнди и Колином и, хорошо бы и с Йеном, заставляя его смеяться так, что пресс начнет отваливаться. Но больше всего он думал о Микки, смотрел на него и улыбался все шире. Возможно, как сумасшедший. - Ты выглядишь чертовски странно, - резонно заметил Микки, но сам он тоже улыбался. Йен шагнул вперед и обхватил обеими руками плотное, невысокое тело Микки, крепко поцеловав его. Он откинулся назад, потянув Микки за собой, так что тому пришлось встать на цыпочки, из-за этого Микки неизменно ворчал, но Йен знал, что втайне ему это очень нравится. Он позволил себе скользнуть руками вверх и вниз по спине Микки, по его бокам, улыбаясь в поцелуй, Микки дернулся на легкую щекотку, но полностью не отстранился. Он обхватил Йена сзади за шею, его ладони успокаивающе надежно расположились на затылке. Йен повел его внутрь в спальню, оба смеялись друг другу в рот, когда наткнулись сначала на диван, а затем врезались в край дверного проема, слишком увлеченные вкусом друг друга и сплетением языков, чтобы отстраниться и двигаться по отдельности. Со смехом Йен толкнул Микки вниз на кровать, наблюдая, как тот слегка подпрыгнул на матрасе. Микки рассмеялся, дергая за рубашку и тут же отвлекаясь на Йена, нависающего над кроватью и медленно снимающего одежду, а потом застывающего над ним голым. - Лучше позаботься о своих боксерах, - выдохнул Йен через мгновение, обожая довольный взгляд Микки, которым тот был готов, казалось, облизывать его вечно. - Начальничек, - проворчал Микки, но все равно снял их и лег обнаженным, укладывая податливое от сонливости тело на простыни и наблюдая за Йеном горячими, нетерпеливыми глазами. Йен думал о том, чтобы как следует отыметь его, но веки Микки уже стали закрываться, и он сомневался, что брюнет сможет бодрствовать достаточно долго, чтобы Йен смог подготовить его, как хотел - тщательно и мучительно медленно. Поэтому рыжий улыбнулся, опустился на колени на кровать и устроился рядом . Йен снова поцеловал губы Микки и потянулся за смазкой. Он протянул одну скользкую ладонь и обхватил его ствол, двигаясь плавно и гладко, жадно глядя на то, как Микки выгнул спину, кусая губы от удовольствия. - Боже-е, - пробормотал Микки неразборчиво. Йен, все еще улыбаясь, спрятал лицо в его шею, опираясь всем весом на один локоть, чтобы он мог зависнуть над ним и лучше ухватиться за его член, подтягивая ногу Микки ближе к бедру. Микки схватился за его бок, и Йен отстранился, чтобы посмотреть на его красное и блестящее от капелек пота лицо с полуоткрытым ртом. - И ты тоже, - прерывисто прошептал брюнет. Йен кивнул, его рот внезапно пересох, и он неспешно начал целовать Микки, пока приспосабливал свою хватку, обхватив рукой оба их члена и задыхаясь от ощущения другого, горячего, твердого органа, скользящего под головкой. Он дрочил им обоим некоторое время, в комнате было тихо, за исключением их тяжелого дыхания и влажных шлепков мокрой кожи. Руки Микки пробежали вверх и вниз по телу Йена, затем вниз к простыням, скручивая и сминая их, его ноги дергались, как будто он не мог лежать спокойно, но и не хотел прерывать ритм Йена. Йен переместился, чтобы он мог более равномерно тереться о Микки, наслаждаясь стоном, который тот издал, когда он отвел одну его ногу себе за бедро, чтобы было легче скользить над животом Микки. -Йен, - прошептал Микки, закусив губу. Он наклонился вперед, прикусил его губу и снова откинулся назад, как будто и это было слишком , как будто он был готов позволить Йену просто использовать его, чтобы принести им обоим удовольствие. Йен горел, его кожа покалывала от ритмичных толчков, а Микки смотрел на него с полузакрытыми глазами и полуоткрытым, расслабленным ртом. -Микки, я… Иисусе, я просто… - выдохнул Йен, его толчки дергано ускорились, сдвигая их обоих вверх и вниз по кровати, пока его член влажно скользил напротив Микки, прижимаясь к его животу. Он опустил скользкий палец между ног Микки, остановив его на тугой сморщенной дырочке, обводя ее по кругу. Микки откинул голову на подушку, издав громкий стон. -Я люблю тебя, - яростно прошептал ему на ухо Йен, и Микки снова вскрикнул, кончив горячими всплесками спермы между ними. Йен поднял руку, чтобы выжать его до конца, отстранившись, когда Микки поморщился от чувствительности, а затем кончил сам, добавив белесых потеков на живот Микки. После этого брюнет напоминал растекшееся желе, поэтому Йен, фыркнув, встал, и добрел на шатких ногах в ванную за полотенцем. Когда он вернулся, чтобы вытереться, Микки почти спал. Добившись того, чтобы они оказались достаточно чистыми, Йен растянулся, притянув Микки к себе на грудь. Тот, сонно бормоча, запротестовал, но потом успокоился. -Ты очень хороший, - невнятно пробормотал Микки, так случалось всегда, когда он собирался заснуть, но его язык все еще болтал явно без его разрешения. -Да? - спросил Йен, крепко сжимая его плечо. - Да, - согласился Микки. Его тело расслабилось в руках Йена. - Самый лучший. И он заснул. После этого Йен долго смотрел в потолок, обняв Микки, и его мысли уносило вдаль. Когда он, наконец-то, начал уставать, пришла теплая уверенность, что завтра у него будет такой же замечательный день. Это было самое безопасное чувство, которое Йен мог вообразить, и он улыбнулся, закрыв глаза. И самая большая часть его безопасности тихо сопела сейчас у него на груди.