Сиди дома, Прайм, и занимайся потомством.

***

      Билл Фоулер не знал конкретного характера чрезвычайной ситуации, но в интересах продолжения мирных отношений между людьми и кибертронцами он был готов приложить немного дополнительных усилий. Ни одна из требуемых субстанций так или иначе не были опасны, по отдельности или в сочетании, но, тем не менее, являлись странной просьбой. Особенно учитывая источник. Мегатрон.       Не смотря на то, что война, длившаяся вечность между двумя фракциями, видимо, подошла к концу, — и так уже продолжалось в течении некоторого времени — он до сих пор не доверял этому меху, только пока держал на коротком поводке. И Фоулер был достаточно храбр, чтобы признать, что этот поводок был очень коротким, к большому его огорчению.       Вот. Джун будет приятно. Он, наконец, научился признавать, что имеет ограничения. По крайней мере, пока удерживаемый на поводке гигантский инопланетный робот был причастен.       Но прошел почти год с тех пор, как Автоботы и Десептиконы, казалось бы, урегулировали свои разногласия, и Фоулер не видел Прайма с тех пор. По сути, их последний разговор был только голосовым, и лидер Автоботов звучал несколько… странно, так что в этот раз он решил обратиться к Рэтчету.       Он хотел убедиться, что просьба Мегатрона была честной, а не какой-то уловкой, дьявольской попыткой взорвать все к черту. Где-то. Как-то. С помощью таких средств, которые даже не способны хоть что-то взорвать.       Тем не менее, разговор шел о Мегатроне, так что Фоулер был справедливо обеспокоен. Когда он связался с Рэтчетом, тот спросил: — Мегатрон попросил что? — тогда его оптика опасно сузилась, и он продолжил, стуча шлемом о консоль… дважды, добавив: — Конечно, он это сделал. Я говорил этому шлакоделу, что он не должен выполнять каждую прихоть партнера — не всё, что Оптимус сейчас хочет, может быть хорошей идеей — но зачем слушать смиренного медика? Какого шлака мне знать?       Фоулер поморщился. Не столько из-за кибертронского ругательства. Он уже привык к ним, особенно учитывая то, что он разговаривал с Рэтчетом. Тем не менее, он съежился на термине «партнер». По крайней мере, когда он прилагался к Мегатрону. И Прайму. Мегатрон и Прайм вместе.       Когда он в первый раз услышал термин «mate», то предположил, что имеется в виду австралийский вариант значения этого слова. Оптика Рэтчета расфокусировалась на краткий период времени, видимо,он посмотрел в интернете, но потом он вздохнул и сказал: — Мне бы так этого хотелось. Но неееет, наш Прайм делает только то, что гарантированно выведет мой процессор из строя самым ужасным и, ко всему прочему, глюканутым образом.       Рэтчет (правильно) интерпретировал возникший пустой взгляд на лице Фоулера как непонимание, потому что он закончил на: — Нет, к сожалению, не партнеры, в смысле «друзья». Эти двое коннектятся так, как будто они вдруг вспомнили, что у них есть интерфейс оборудование, после нескольких миллионов лет счастливого неведения, а потом вдруг оказывается: «Эй, это круто. Знаешь что, почему бы нам не сделать что-то с этим? Вместе. Разве это не будет весело?»       К этому моменту Фоулер понимающе ужаснулся, но медик только начал. — Потом, потом, заметь, пошли дальше и даже на самом деле заключили искровую связь, — Рэтчет скрестил манипуляторы и нахмурился. — Не смотря ни на что, это было бы не так плохо, если бы они так шлаково не голосили в течение всего процесса каждый раз. Особенно Оптимус. Ха. Я был его личным медиком целую вечность, и я не знал, что его вокалайзерный диапазон простирается так далеко.       За кадром он услышал бормотание Айронхайда.  — Вы должны довериться нам в этом, Агент Фоулер. Фальцет Оптимуса — это просто… ужасно.       А вот без этого мысленного образа Фоулер мог бы и прожить. Но Рэтчет разбушевался, потом ткнул пальцем в экран так яростно, что агент даже сделал шаг назад. — И ты знаешь, почему они сделали все это?       Глаза Фоулера расширились, и он потряс головой. — Просто, чтобы, шлак, досадить мне, вот почему! Ну, даже Фоулер был вынужден признать, что конечным результатом всех этих коннектов и объединения искр было прекращение военных действий между Автоботами и Десептиконами после тысячелетий войны, но он отлично знал, что лучше не спорить с Рэтчетом.       Никто не спорил с Рэтчетом. И он тем более не собирался с ним спорить, потому что видел, как медик замахивается этим ключом. Он был даже страшнее, чем Джун в ярости. И это кое о чем говорило, особенно в последнее время. Однако Рэтчет, наконец, согласился с тем, что субстанции, которые Мегатрон просил, не опасны, особенно для людей, поэтому он, скрепя сердце, согласился на эту сделку.  — Просто, чтобы мне не пришлось выслушивать их нытье, потому что, скажу тебе, в этом они оба еще как преуспели.       Так, именно поэтому в настоящее время Фоулер снова оказался на выведенной из эксплуатации базе Джаспера с бочками… с субстанциями и Джун, которая настояла на том, что тоже пойдет.       Фоулер действительно не доверял Мегатрону, поэтому он пытался убедить Джун остаться, особенно учитывая ее нынешнее деликатное положение, но все, чего он добился, это солидный удар по руке.       Что было очень больно. Рэтчет, очевидно, давал Джун уроки в чем-то ином, кроме Кибертронской медицины.       Черт, может, все эти тумаки и были Кибертронской медициной. Если так, то Рэтчет был определенно экспертом. Джун находилась на втором месте не сильно поотстав.       Он повернулся, услышав как активировался земной мост, чтобы увидеть, как появляется внушительная фигура Мегатрона с Рэтчетом неподалеку от него.       Мост закрылся так же быстро, и он услышал разочарованный вздох Джун. Она явно надеялась снова увидеть лидера Автоботов.       Но вообще-то прошло довольно много времени с тех пор как кто-то его видел. Фоулер повернулся к Рэтчету. — Где Прайм? Рэтчет слегка замялся. — Ему… сейчас нездоровится. — Он в порядке? — явно обеспокоенно спросила Джун. — Он в порядке. Ему только нельзя пользоваться мостом. Он все еще на борту Немезиды и передает всем привет.       Фоулер перевел взгляд с нетипично тихого Рэтчета на больше, чем обычно, самодовольно выглядящего Мегатрона. Работа Фоулера требовала от него быть параноиком, и он все еще не исключал, что Мегатрон имел что-то зловещее на Автоботов, о чем он не был в курсе. Ведь Рэтчет выглядел немного напряженным и встревоженным.       Но вообще-то Рэтчет всегда выглядел напряженным и встревоженным. Шлак. Он просто должен взять киберкота за хвост и столкнуться с Мегатроном напрямую. Ха. Должно быть, он проводит слишком много времени с Кибертронцами, учитывая, как быстро он впитал местный жаргон. Жаль, что он все еще не мог понять половину того, что говорит его пасынок. Подросток — это совершенно чужеродная форма жизни.       Фоулер взглянул на Мегатрона, скрещивая руки на груди. — Прежде, чем мы передадим запрашиваемые материалы, Мегатрон, я хочу сначала увидеть Прайма. Это не похоже на него, так долго избегать своих человеческих друзей.       Оптика Рэтчета расширилась, и он сказал: — Я не думаю, что это действительно хорошая идея, — на что Мегатрон поднял манипулятор и протянул. — Так, так, медик. Мы не хотим, чтобы наши человеческие союзники думали, что мы утаиваем информацию, не так ли? Это будет ужасно невежливо. — С каких пор ты беспокоишься о шлаковой вежливости? — огрызнулся Рэтчет. — Вы прекрасно знаете, что Оптимус хотел быть тем, кто…       Но Мегатрон уже начал рыться в своем подпространстве. — Вздор. Я не хочу, чтобы агент Фоулер подумал, что я что-либо сделал… гнусное с нашим уважаемым Праймом, — он нашел то, что искал с удовольствием. — Аааа, вот ты где, — и поднял большой куб, который был известен Фоулеру как Кибертронский холопроектор.       Мегатрон установил его на удобной консоли и активировал. Результатом стало почти в натуральную величину изображение Прайма. По крайней мере, Фоулер думал, что это был Прайм. Он не мог полностью разобраться в особенностях изображения. На самом деле, эти особенности, казалось, заставили его совсем замолчать. Вместе с большинством главных функций его мозга.       Возможно навсегда. Как только он мог убедить себя убрать руку, закрывающую глаза, Фоулер снова взглянул на изображение, но, к сожалению, оно по-прежнему выглядел так же.       Это был Прайм, и он стоял рядом с чем-то напоминающим платформу, облокотившись назад, опираясь на нее другим серво. И он, по-видимому, он держался за свои брюшные пластины, которые выдавались наружу намного дальше приличия. Он выглядел так, будто, если отпустит, то перевернется лицевой вниз, и да, Фоулер точно знал, что именно это подразумевало в текущем состоянии Прайма, хоть он и не хотел признавать это.       Он, естественно, не собирался говорить прямо сейчас, потому что был в ужасе от того, что могло вылететь из его рта. Однако Джун быстрее обработала эту абсурдную информацию, или же ее текущее состояние придало ей симпатизирующую связь. — О, — прошептала, все ее лицо выражало нежность, пока она придерживала собственный выпирающий животик одной рукой. — Оптимус беременный. С таким прямолинейным подтверждением мозг Фоулера официально запросил разрешения выключиться.       Однако Мегатрон выбрал именно этот момент, чтобы протопать ближе, и врожденные инстинкты воина Фоулера указали, что ему будет лучше оставаться в сознании, по крайней мере, на некоторое время. Хотя бы только ради Джун. Он пообещал себе тихий срыв позже.       Большой мех остановился рядом с холопроектором с беременным Праймом. Широко улыбаясь, Мегатрон указал на изображение и с гордостью сказал: — Я сделал это, — Рэтчет застонал, прикрывая оптику одним манипулятором.       Снова взглянув на изображение, Фоулер сказал: — Он огромный. Таково было состояние его душевного смятения, что он едва почувствовал оглушительный удар Джун по руке, но Мегатрон только улыбнулся шире. — Да, это так, — согласился военачальник, скрещивая манипуляторы и открыто восхищаясь холо. — Разве носитель моего спарка не шикарен? — Это если сказать одним словом, — сказал Фоулер. На этот раз он на самом деле почувствовал удар от жены и терпеливо повернулся к ней лицом. — Ты прекратишь это делать? Пожалуйста? — Как только ты прекратишь вести себя, как невежда, — несколько мгновений она пристально смотрела на него, затем повернулась, чтобы взглянуть на холо. — Я думаю, что он просто красавец. Фоулер поднял голову и увидел, как Мегатрон, схватив Рэтчета за манипулятор, указывал вниз на Джун. — Видел? Видел? — взволнованно произнес Мегатрон. Медик резко освободил манипулятор. — Мегатрон, ты глюканулся? Оптимус вообще знает, что ты сделал это холо? — Конечно! — возмущенно ответил Мегатрон, затем, казалось, задумался об этом. — Ну, нет. Возможно? Рэтчет тыкнул пальцем в направлении грудной брони Мегатрона. — Ха. Поскольку он все еще не прикончил тебя, я предполагаю, что «нет». — Но почему мой партнер должен злиться? Странная вещь, Фоулер считал, что Мегатрон был действительно искренен. По крайней мере, судя по выражению полнейшей растерянности на его фейсплейте. К сожалению, большой мех еще не совсем закончил рыть гигантскую яму самому себе. — У нашей расы не было спарков целую вечность, — Мегатрон снова указал на холо. — Это является доказательством, как плодовитости Оптимуса, так и моей крепкой мужественности. Он должен быть горд, что мне удалось заискрить его. Я знаю, я горд. — О, ради Праймуса, — Рэтчет сделал угрожающий шаг по направлению к Мегатрону. Фоулер схватил Джун за руку и сделал несколько шагов назад. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Рэтчет ткнул пальцем в грудную броню Мегатрона. — Есть причина, почему Оптимус в последнее время находится в уединении — он более чем немного смущен сейчас. Если бы он знал, что ты беспечно показываешь это каждому встречному боту, он бы взял твою мужественность и засунул ее в ближайший мусорный бак! Мегатрон выглядел смущенным. — Но мой коннектор не… — Агх! Нет. Не смей заканчивать это предложение, просто не смей, — скрежет дент Фоулер мог слышать даже отсюда. — Поверь мне, Мегатрон, Оптимус — очень решительный мех. Если ему захочется этого достаточно сильно, то он сделает так, чтоб поместился, — лицевая Мегатрона просветлела, и он блаженно улыбнулся. — Это почти в точности то, что он сказал, когда мы впервые… Рэтчет хряснул его гаечным ключом. — Нет, нет, нет. Я сказал, что не хочу этого слышать! — И тут я подумал, что он просто старался изобразить из себя что-то, — буркнул Фоулер. — Нет, — просто сказал Мегатрон. И повернувшись к Рэтчету, добавил. — Оптимус прекрасно знает, что не может скрываться в нашей кварте вечно, и это именно ты сказал, что у него, по крайней мере, осталось пол звездного цикла до появления. — О, мой Бог, — проговорил Фоулер, автоматически пересчитывая это в месяцы. — Он станет еще больше? — Джун снова стукнула его. — Дорогая, выбери другую целую руку на некоторое время, — поморщившись, сказал Фоулер, одновременно пытаясь выяснить, как Прайм мог стать еще больше и не взорваться. К счастью, его размышления о грядущем взрыве Прайма были прерваны женой. — Что случилось с его ногами? — сказала Джун с беспокойством в голосе. Рэтчет взял небольшой перерыв в злобном таращеньи на Мегатрона для того, чтобы ответить. — Ничего, — сказал он, почти ласковым для себя голосом. — Учитывая его нынешнее… состояние, я подумал, что у него может быть больше стабильности в сервоприводах, если снять внешнюю броню. Таким образом, он мог бы распределить вес по своим сервам, и баланс бы немного улучшился, — он вздохнул. — Но поскольку недавно я прописал постельный режим, наверное, можно переподсоединить броню. Он не будет стоять на сервах до появления спарка. Мегатрон, однако, покачал на это шлемом. — Нецелесообразно, медик. В случае возникновения чрезвычайной ситуации, когда меня не будет рядом, было бы разумней, если бы Оптимус имел наилучшие возможности для стабилизации. Кроме того, мой партнер наслаждался повышенной подвижностью своих сервов, тем более, что он уже не в состоянии наклониться и использовать их для некоторых задач, — он ласково улыбнулся. — Не говоря уже о том, что эта голая греховно мягкая плоть ощущается абсолютно замечательно моим коннектором, когда он… — на этот раз Фоулер стукнул Мегатрона, и оба меха взглянули на него с удивлением. Фоулер встряхнул рукой, морщась, но свирепо уставившись на Мегатрона. — Я согласен с Рэтчетом. Есть некоторые вещи, которые я предпочел бы не знать о Прайме. Это одна из таких. Однако Рэтчет подозрительно смотрел на Мегатрона. — И тот факт, что Оптимус не сможет трансформироваться без брони и сопутствующей арматуры, не имеет ничего общего с твоим решением, не так ли? — Конечно, именно для этого, — сказал Мегатрон. — Если он не может трансформироваться в свой альт мод, то ему будет гораздо тяжелее скрыться от меня. В результате гробовой тишины, Мегатрон огляделся, видимо, сбитый с толку устремленными на него взглядами всех присутствующих. — А что? Я знаю, что медик скучный и скованный, но разве вы, белковые, не играете на своем ложе, чтобы оживить вашу интерфейс жизнь? — О. Мой. Бог, — проговорил Фоулер, широко раскрыв глаза. — Какого черта я не остался в постели сегодня утром? — Именно этот вопрос я задала тебе, — сказала Джун мрачно. — Но ты сказал, что у тебя болит голова. Все обратили свои взгляды на Фоулера. Это было неловко. — Эй! Если Прайм должен находиться на постельном режиме, почему он стоит на этом холо? — Фоулер отчаянно указал в сторону меха, надеясь на это, как на отвлекающий маневр. Оптика Рэтчета сузилась, когда он медленно повернулся к Мегатрону. — Если ты игнорируешь мои указания в угоду твоих юникроновых интерфейсных шалостей… как давно ты делал это холо, Мегатрон? Мегатрон закатил оптику. — Перед тем, как ты отправил его на постельный режим, медик. Он знает, что ему лучше вести себя хорошо. — Мы говорим об одном и том же меха, не так ли? — Рэтчет покачал головой. — У меня были проблемы с удержанием Оптимуса на платформе, когда он был в нескольких кликах от оффлайна. Откуда ты знаешь, что он не бродит по коридорам Немезиды, пока мы здесь, на Земле? Мегатрон протянул руку, чтобы выключить холопроектор, и Фоулер испустил тихий вздох облегчения. Широко улыбаясь, Мегатрон прислонился к консоли и сказал: — Две причины. Первая заключается в том, что на Немезиде есть сикеры. Много сикеров. — Ты заставляешь их присматривать за Оптимусом? — догадалась Джун. Мегатрон поднял надлинзовый щиток в ее сторону. — Не по своей воле. Сикеры безумно любопытны от природы, и они полностью очарованы моим партнером и его спарком, — он улыбнулся. — Даже закрытие себя в собственной кварте лишь минимально снизило частоту их порханий в попытке достичь живота Оптимуса. Скайварп разбогател, взимая в шаниксах непомерную плату при телепортировании их в нашу кварту, чтобы дать возможность мельком увидеть моего партнера. Рэтчет опять закатил оптику. — Да, и он взимал дополнительную плату, если умудрялся доставить их достаточно близко, чтобы, проносясь мимо, можно было пощупать живот Оптимуса. Это абсолютно сводит его с ума. Глаза Фоулера округлились. — Так вот почему Прайм запросил гигантские липкие ленты для мух! Мегатрон в действительности рассмеялся. — Оптимус всегда был изворотлив, кроме всего прочего. Скайварпу потребовался всего один раз, когда он беспомощно свисал с потолка, столкнувшись со сплошным разочарование на лицевой моего партнера вблизи, чтобы решить эту проблему навсегда, — он звучал очень гордым за Прайма, и мнение Фоулера о мехе поднялось на чуть-чуть, несмотря на голос его разума. — Но тогда, конечно, — сухо заметил Рэтчет. — Оптимус почувствовал себя плохо из-за того, что расстроил мелкого глючника и позволил Скайварпу приникнуть к его брюшным пластинам, чтобы он смог почувствовать, как спарк двигается. Я думал, что потребуется хирургическое вмешательство с моей стороны, чтобы снова отделить его. — Выражение на лице Оптимуса того стоило, — ухмыльнулся Мегатрон. — Он не был таким подозрительным к сикерам, когда они делали свои лучшие попытки затушить его искру. Рэтчет громко хмыкнул. — Так, Оптимус останется в твоей кварте, чтобы избежать приставучих сикеров, но это не удержит его на платформе, — предупредил он серьезно. — Нет, но платформа удержит. Рэтчет взглянул на него с ужасом. — Ты ведь не связал его, да? — А что в этом плохого? — невинно ответил Мегатрон. — Можно неплохо развлечься на платформе со средствами сдерживания. Просто спроси Оптимуса, если ты не веришь мне. Шипя, Рэтчету, наконец, удалось выбраться. — Только ты мог приковать носителя к его платформе! Мегатрон провентилировал. — Автоботы. Вы настолько непередаваемо ванильные, — он выпрямился в полный рост и зыркнул. — Нет, на самом деле, я не приковывал моего партнера к платформе. Однако, в настоящее время освободиться без посторонней помощи является для него невозможным. Я попросил Шоквейва сделать некоторые модификации. — Какие модификации? — с подозрением спросил медик.       Испустив еще один обиженный вздох, Мегатрон повернулся и что-то нажал на консоли. Экраны моргнули, превращаясь во внутренний вид анфилады комнат, один из которых показывал обширную платформу, занимающую большую часть огромного помещения. Кончики синих антенн и приличный холмик живота были едва видны в середине гигантского спального ложа. — Ты держишь Прайма под постоянным видеонаблюдением? — спросил Фоулер. — Я — нет, но Саундвейв — да. Я просто хакнул его видео поток. Джун посмотрела на него с сомнением. — А почему он находится под наблюдением у Саундвейва? Разве он не доверяет Оптимусу? Я думала, что вы оставили в прошлом разногласия своих фракций. Мегатрон иронично заметил. — Саундвейв все держит под наблюдением, но, в случае Оптимуса, дело даже отдаленно не о недоверии. Саундвейв очарован Оптимусом и спарклингом больше, чем даже сикеры. По сути, он прямо-таки фанатичен, — повернувшись к Рэтчету фейсом, военачальник добавил. — Радуйся, что тебе не приходится выслушивать его болтовню о кормлении и помощи моему партнеру каждый цикл. Мой процессор глюкнет от его беспрестанных придирок. — Так бы точно стало лучше, — огрызнулся Рэтчет. — Когда ты сказал «фанатичен»… — откашлявшись, начала спрашивать Джун. Мегатрон резко провентилировал. — Ты имеешь в виду, кроме постоянного наблюдения? Я не могу его убедить выключить питание, даже когда Оптимус расстилается предо мной, умоляя о моем коннекторе… Ужаснувшись, Рэтчет резко выкрикнул: — Аргх! Стоп. СМИ, Мегатрон! — Мегатрон просто пялился на Рэтчета, явно запутавшись. — Слишком… Много… Информации, ты тупой глючник! Пожалуйста, вбей в свой процессор, что здесь никто не хочет знать о твоих захватывающих интерфейс подвигах с Оптимусом! Джун откашлялась, неуверенно поднимая одну руку, и оба, и Фоулер и Рэтчет, уставились на нее в ужасе. — Невежество не всегда блаженно, знаете ли, — сказала Джун, скрестив руки. — Хорошо, я согласен с Рэтчетом, — сказал Фоулер. — Это определенно превосходит альтернативу в данном конкретном случае! — Хм. Говоришь ты, — она пристально смотрела на него. — Запомни. Ты слишком сильно меня разозлил, и ты не просто будешь спать на диване — ты будешь спать в шести футах под ним. Оптика Мегатрона расширилась, когда он посмотрел на ссылку и проникся скрытой в ней угрозой. — Агент Фоулер, где вы вообще нашли эту интригующую фем? — он присел, чтобы рассмотреть ее более внимательно. — Если ты когда-либо заинтересуешься в галактическом господстве, позвони мне. Так как в обозримом будущем я планирую находиться по шлем в спарклингах, я ищу кого-то вместо себя. — Мегатрон! — выкрикнул Рэтчет. — Что? Оптимус всегда говорит, что мне придется отойти от дел тирании и беспредела. Кроме того, мы обязаны произвести столько спарклингов, сколько возможно, и я, конечно, планирую выполнить свою часть, чтобы спасти наш вид от вымирания, — он стоял, положив свои манипуляторы на бедра и гордо выпячивал грудную броню так, что она походила на колесо. — Мой партнер молод и силен, и он будет вынашивать моих спарклингов на протяжении многих мегаворн. — Оу, как мило, но ты действительно думаешь, что Оптимус будет в восторге? — язвительно спросил Рэтчет. — Он знает, что ты планируешь сделать из него постоянно беременную домохозяйку на неопределенный срок? Оптика Мегатрона сузилась, и он уставился на Рэтчета. — Мой партнер верный, послушный… И практически ненасытный. Кроме того, если я откажусь от галактического господства, мне нужно заняться чем-то продуктивным. Это также могло бы быть приятным для нас обоих, — ловко избегая исступленно брошенного гаечного ключа, Мегатрон посмотрел на Джун и сказал. — Итак, что ты скажешь, белковая? После того, как мы закончим восстанавливать Кибертрон, я могу добавить Немезиду, как часть сделки. Глаза Джун округлились. — Хм, благодарю вас, Лорд Мегатрон. Я учту ваше предложение и позабочусь о расширении своего гаража. Но вы, кажется, что-то рассказывали нам о Саундвейве…? — О, да, — сказал Мегатрон. — Вяжет. Он вяжет. Непрестанно. — Вяжет? Мегатрон кивнул. — Он пытается вязать покрывало для спарклинга на протяжении декациклов, с небольшой помощью своих кассетников, конечно, — помурлыкав немного себе под нос, потом добавил: — Ну, Френзи помогает, а другие — не особо. — Покрывало для спарка это настолько сложный проект? — спросила Джун. — Потому что я бы с радостью поделилась с ним некоторыми советами. Мегатрон поднял манипулятор к подбородку, а потом сказал: — Нет, я не думаю, что это все настолько сложно, но, когда Саундвейву удается завершить одно, в последствии прикладывая его к брюшным пластинам моего партнера, он обнаруживает, что оно слишком мало. Живот Оптимуса продолжает увеличиваться быстрее, чем он может вязать. — Я удивлен, — сказал Фоулер, но отстранился прежде, чем еще один шлепок его жены проконтактировал с ним. — Саундвейв был все более и более обеспокоенным, — Мегатрон закатил оптику. — Мой партнер появился на свет слишком милым и продолжает извиняться перед ним, как будто это его вина. Однако Оптимус носит мое дитя, поэтому, конечно, спарк обещает быть очень большим, — он глубоко провентилировал, глядя ввысь. — Безупречное кодирование и чрезмерная мужественность. Что меху делать? — Праймус, — пробормотал Рэтчет. — Я думаю, что предпочёл бы, чтобы он пытался нас прикончить. Тогда его было сложнее расслышать среди криков и звуков выстрелов, — он остановился. — По крайней мере, пока Старскрим был все еще поблизости. Ха. Никогда не думал, что я на самом деле буду скучать по напыщенному кретину. — Хм, — протянул Фоулер, глядя на экран. — Похоже, что Прайм начал движение. Вроде.