Мисс Блэк

POV Кассиопея Блэк Всё утро я была как на иголках и никак не могла сосредоточиться. Пока я расчёсывала своё густое каре, мои мысли были очень далеко и я вообще не знала, о чём думаю. Из раздумий меня вырвала Катрина, которая схватила мою расчёску на полпути к волосам и воскликнула: — Ты уже тридцать минут расчёсываешься! Я в шоке смотрела на неё немигающим взглядом и тут (о боже!) она заявила: — У тебя глаза другого цвета… Я повернулась к зеркалу. Мои глаза были карими. Они никогда не были коричневого цвета. Они были серые. Это поразило меня в самое сердце — меньше всего я хотела, чтобы мои глаза поменяли цвет из-за волшебных линз… Моя жизнь была потеряна. Карие глаза — самые отвратительные из всех. Они даже хуже чёрных. Я осела на пол и горько разрыдалась, заливая слезами школьную форму. — Что такое? — удивлённо заглянула в ванную Элоиза. — Ничего не случилось? — спросила меня заботливая Сьюзен. — У меня карие глаза!.. — прорыдала я, и девочки переглянулись. — И что в этом плохого? — спросили они втроём. — Вы не понимаете?.. — прошептала я, утирая слёзы. — Вы… Не… Понимаете… Они в глубочайшем шоке смотрели на меня и было видно, что они очень беспокоятся за моё психическое здоровье. Я смотрела на них невидящими глазами и прошептала одними губами: — Карие глаза самые некрасивые из всех. Сьюзен дёрнулась. У неё ведь были карие глаза… Я и не обратила на это внимание. Она всегда была милой и красивой девочкой, а сейчас она становилась всё краше. Меня не беспокоили её глаза. — Карие глаза это плохо! — сказала я и решительно встала, проходя мимо девочек. Я взяла свой рюкзак и поспешила на завтрак, так как он должен был вот-вот закончиться. Девочки так и остались стоять в лёгком шоковом состоянии хлопать глазами. Они и не догадывались о том, что я так ненавижу карие глаза и тёмные волосы. Прожив всю жизнь с тёмными волосами я понимала, что это не очень здорово. Спустившись в гостиную пуффендуя, я встретилась с «тем самым болгарином». Он выловил меня, когда я выходила из-за бочек. — Привет, красавица! — пятнадцатилетний подросток улыбнулся мне и дёрнул за голубую прядь. — Не убегай далеко, я хочу с тобой поговорить! Я остановилась. Слышать такую чистую английскую речь от иностранцев я не привыкла, да ещё он был на голову выше меня. — Мне нужно на завтрак, — я захлопала глазами. — Пошли вместе! — обрадовался он. — Меня зовут Илья Пешкин. А ты кто такая, а, красавица? — Меня зовут Кассиопея Блэк, и не смей называть меня красавицей. — Давай ты сходишь со мной на карнавал? — Возможно я станцую с тобой несколько танцев. Я не была настроена танцевать с одним и тем же партнёром во время бала. Я так всем и говорила. — Это хорошо. Познакомить тебя с Виктором? Он очень хочет с тобой познакомиться! Лучше уж с Крамом, чем с этим гиперактивным Пешкиным. Он немного пугал меня. — Хорошо. После завтрака я буду не против познакомиться с твоим другом. Я ускорила шаг и мои каблуки цокали в пустом коридоре. Наверное, все удивятся, узнав о смене моих глаз. Но ещё больше удивятся все из-за того, что я познакомилась с учениками болгарской школы. Зайдя в Большой Зал я увидела пестрящие пятна со всех сторон. Ученики приходили кто в чём был — уроки отменили на день торжества. Я воспользовалась моментом и одела чёрные джинсы и розовую футболку. Все косились на меня из-за того, что я была непривычной для них. Весь первый курс и половину второго я ходила с забранными в два дракончика тёмными волосами, карими глазами и в школьной форме, а сейчас я была другая. Сейчас я была дерзкая, с тёмными глазами и светлыми волосами, а ещё я была не в школьной форме. Гермиона Грейнджер смотрела на меня с осуждением. Да что такое? Я что, не могу поэкспериментировать? Вот жуть. Сев за стол рядом с француженкой, я начала есть кашу. Девочка обратилась ко мне на французском, но я её прекрасно поняла: — Извини, не скажешь, во сколько начнётся Бал-Маскарад? — Он начнётся в двадцать один час тридцать минут. До начала Маскарад состоится церемония открытия. От каждого факультета Хогвартса и от каждой школы-гостьи будет одна пара на начало. — Отлично говоришь по-французски. Спасибо. Она отвернулась и начла есть овсяную кашу, запивая её водой, как вдруг обернулась на меня и спросила: — Ты Касси Блэк? Знаешь Гарри Поттера и всю школу? — Да. — Но ты была совсем другой на Рождество. — Я покрасилась. — А глаза? — Поменяли цвет. — Ясно. Оставшееся время мы сидели молча. Я поняла, что это та самая Флёр Делакур, которая приходила к нам на праздники зимой. Здорово. Я налаживаю международные связи. Через полчаса у меня встреча с Виктором Крамом. *** Я подошла к месту встречи с болгарами — к озеру. Встав у самой кромки, я стала ждать. Наконец подошёл Виктор Крам. — Привет. Ты ведь Кассиопея, да? На английском он говорил с сильным акцентом, но очень понятно. Было видно, что он привык общаться со славянской аудиторией, а не с европейцами. — Да, это я. Я сделала лёгкий реверанс. — Илья сказал, что ты хочешь со мной подружиться. Я кивнула. — У меня мало друзей. Если честно, у меня лишь один друг. Я смотрела на воду. Мне было жалко Крама, так как быть спортсменом и иметь лишь одного друга не очень здорово. — Хочешь, я буду твоим другом? Он посмотрел на меня с недоверием. Внезапно блеснули и снова погасли его синие глаза. — Ты точно не предашь меня? — эту фразу он скорее прошипел. — Естественно, — холодно сказала я, — я тебя не предам. Я честная. И не вру никогда. — Тогда не смей сдавать информацию про меня. Я посмотрела на него так, что он сразу понял то, что я не какая-то там маленькая девочка. Блэки, между прочим, одни из самых сильных тёмных династий. И, к слову, мы никогда не использовали тёмные заклинания зря. Мы долго говорили. Наступило время обеда. Мы вместе пошли на обед, вместе обедали и потом я пошла в свою комнату. Поднявшись наверх я легла на кровать и лежала несколько часов. Я думала о том, как пройдёт бал. В восемь часов я встала и начла готовиться. Долго одеваться я не стала — всё было готово заранее. Я лишь немного подкрасила губы и глаза, оделась в платье и снова расчесалась. Внизу уже стояла профессор Стебль. Она должна была объявить того (или ту), кто будет открывать бал со своим партнёром. — Итак, главой Пуффендуя на этот вечер объявляется… Она заглянула в конверт, в котором было написано одно единственное имя. — Объявляется Кассиопея Блэк! Все начали мне хлопать, забыв про то, что недавно думали, будто я испортила себе внешность. Я вышла в коридор и пошла к Большому Залу. По пути я встретила Рона Уизли и увязалась с ним. — Как дела? — спросил мальчик, поправляя фрак, который сшила ему я. — Хорошо, — я слегка улыбнулась. — Ты всё-таки надел мой костюм. Он покраснел. — Ты же знаешь, что мне больше нечего одевать… Мы незаметно для себя подошли к дверям зала. Профессор МакГонагалл как раз выискивала тех, кто должен был начать бал. Ученики стоял в коридоре, и очень сложно было кого-то найти. — О! Блэк! Вот вы где! Она схватила меня за локоть и потащила в сторону дверей. Я даже не заметила, как утащила Рона за собой. — Вашим партнёром будет Уизли? — спросила она поверх очков. Я, ничего не соображая, ответила: — Ага… Рон, видно, тоже ещё не очухался от толпы и начал кивать. Она поставила нас впереди (так как мы были самыми младшими и за другими нас было просто не видно). — Ты хоть танцевать умеешь? — Ну… Немного. — Я поведу. Я была уверена, что он не знает, как танцевать полонез. Ну, может он и поймет, что делать, но выходить то мы будем вначале… Я обернулась. Сзади стояла Анджелина с Фредом. — Сначала пять шагов прямо, а потом расходимся в разные стороны! — шепнула я им, и они кивнули. Заиграл Шопен. Двери открылись и я увидела много-много лиц. Это были родители и гости! О нет! Я тут же опомнилась и повернула налево, Рон за мной, отставая лишь на треть шага. Танцевать он всё-таки умел. Фред увёл Анджелину на другую сторону. Они косились на меня, не зная, что делать. Я встала у самого помоста и развернулась лицом к Рону. Анджелина сделала то же самое. Рон начал танцевать по нормальному. Ни на что не отвлекаясь и крутясь, мы двое вели все пары за собой. Профессор МакГонагалл была белее всех в зале. Тапёр Алисия Маклагген начала играть вторую часть полонеза. Мы пошли по кругу, останавливаясь каждый шаг и крутясь. Пройдя кругу оказалось, что началась третья часть произведения. Мы продолжили танцевать. Музыка кончилась. Мы остановились и замерли в той же позе. Послышались аплодисменты. Начался вальс Свиридова. Все смотрели на нас. Через мгновение мы пошли в центр, и за нами закрутились остальные. Встав в центр так, чтобы зрители могли нас видеть мы начали показывать свои друзьям движения. На кульминации мы закрутились, и остальные тоже начали менять положение. Но танец не прекращался, и родители увидели, как мы останавливались в нужных точках. Мелодия продолжилась. Когда оркестры стих, мы оказались в самом центре. Поклонившись мы повели учеников мимо стульев, и они садились. В конце концов мы поклонились и ушли в зал. Родители хлопали до посинения. Мы нашли места рядом с миссис Уизли. Она нахваливала близнецов. — Ах! Молодцы, мои мальчики! Так хорошо повели танец. — Они за нами повторяли, — немного нагло вставил Рон и отпил напиток из кубка. — Гадость! — Не пей это! Это для папы. Начали выступать француженки, танцующие прекрасный танец под Сен-Санса. Потом болгары танцевали национальные танцы, русские пели на разных языках, и наши всё не выступали. Тут Рон схватил меня за руку и потащил к роялям. — Куда? — Пусть Полюбят Пианиста… Я поперхнулась. — Но я же тебя ему на Рождество научила и мы не повторяли ничего! Или ты гений? — Все пианисты гении. Мы сели за рояли. Послышались слабенькие аплодисменты. Сразу стало ясно, что мы не сможем их удивить. Рон встал и заговорил. — Вот я сижу, слушаю номера и понимаю, что Хогвартс совсем не выступает. Естественно, другие готовились к этому много дней, но я Вам скажу, что жизнь полна импровизаций. — Не надо готовить всё месяцами и годами, — вклинилась я. — Жизнь настолько странная штука, что половина вещей — чистая импровизация. Что мы делаем, когда забываем написать эссе? Что мы делаем, когда оказались в коридоре ночью? Что мы делаем, если нам срочно нужно выступать? — Выступают Блэк Кассиопея и Уизли Рональд! Раймонд Паулс, «Полюбите Пианиста»! Мы сели. Посмотрели друг другу в глаза. Поставили руки на клавиатуру. Рон дал пустой такт. Начали играть. Зал просто взорвался. Мы забрали славу французов. Ура! *** Когда я шла в свою комнату, ничего не предвещало беды. Прохаживаясь по коридору и вспоминая моменты с бала, я не заметила, как в коридоре позади меня появились три фигуры в развевающихся мантиях. Они двигались настолько бесшумно, что я не заметила, как одна из фигур схватила меня и зажала мне рот своими холодными длинными пальцами. — Не кричи, пожалуйста, — проговорил тихий слегка сумасшедший голос. — Мы поговорим с тобой и вернём. — Что вам надо? — спросила я, когда этот человек отдёрнул руку. — Что нам надо? — это спросила уже женщина. Её голос был мне очень знаком. Беллатриса Лестрейндж. Она расхохоталась и схватила меня за платье, потащив к выходу из школы. — Нам надо, чтобы ты рассказала нам всё, что знаешь о пророчестве и Гарри Поттере! Этот голос тоже был мне смутно знаком, будто я слышала его в прошлой жизни. Питер Петтигрю! — Я вам ничего не скажу. — О! Мы даже испугались! Белла снова расхохоталась, да так, что сразу стало ясно — Азкабан не пошёл ей на пользу. — Куда мы идём? — Не наглей, малявка! — сказал первый голос. Кто это? Крауч? Вряд ли. Или, может, Лестрейндж? Нет. Всё-таки Крауч. Белла обратилась бы к своему родственнику немного поприличнее. — Куда. Мы. Идём. Мне было ни капельки не страшно. Я не испытывала ни боли, страха, ни волнения. — Мы идём туда, где нас не услышат. Это сказал Крауч. Он тут был самый разговорчивый. Мы шли минут пять. Остановившись на опушке в глуши Запретного Леса, они привязали меня к какому-то дереву и приказали говорить. — Я ничего не знаю о пророчестве. Я даже почти не знакома с Гарри Поттером. Мы учимся на разных факультетах. — Не ври мне! — закричала Беллатриса, сглатывая слюну. — Или я прибегну к легиллименции! — Прибегай! — крикнула я чуть ли не с вызовом. — Легиллименс! — он взмахнула палочкой и в меня что-то ворвалось. Я тут же поставила щит, жутко надеясь, что Лестрейндж его не пробьёт. — О! Ты будешь сопротивляться? — спросила Белла, по сумасшедшему удивлённо смотря мне в глаза. У неё были чёрные сумасшедшие глаза. Я попыталась вырваться, и у меня почти получилось, когда Белла закричала: — Круцио! Заклятие вонзилось в меня тысячью ножей, и я упала на колени, закричав от неимоверной боли. Это было так больно, что я не замечала, как верёвка душит меня, оставляя на моей коже красные следы. Так продолжалось минуты три. Она убрала Круцио и спросила: — А теперь ты что нам скажешь? — Ничего. — Круцио! Очередная порция непростительного разлилась по моему телу и попала прямо в кровь. Я почувствовала, как мои мозги плавятся, а сосуды растягиваются. У меня пошла кровь из носа. Я уже не кричала, так как боялась захлебнуться кровью и вообще боялась дышать. Из моих глаз текли слёзы. Белла убрала Круциатус. — Нужно что-то более серьёзное. Она очень крепкая. Крауч достал кинжал и подошёл ко мне. С сумасшедшей улыбкой он полоснул мне по правому плечу и кожа разошлась под сильной рукой. С плеча потекла кровь. Крауч заново вонзил в меня нож. Это было ужасно. Стиснув зубы я терпела, как мою кожу кромсают в мясо. Тут Крауч посмотрел на меня и сказал: — Ты красивая. Но зря перекрасилась в блондинку. С тёмными волосами это выглядело более мило. И полоснул ножом прямо в лицо. Я почувствовала жгучую боль в глазу. Наверняка моё лицо было изуродовано шрамом наискосок. — Я ничего не скажу! — крикнула я. — И не надо. Нам уже ничего не надо! — это говорил Крауч, водя ножом по моему телу. Найдя место между рёбрами он ткнул туда. Лёгкое взорвалось ужасными болями, и я упала, выпутавшись наконец из ниток. Моё платье было всё в крови. Я лежала и задыхалась. Одно лёгкое было сильно повреждено, сосуды в носу полопались, правое плечо жутко болело. Кости ломило от новой порции круциатуса, но я не чувствовала той боли, как в первый раз. — Отставить! Что это такое? — послышался крик МакГонагалл. — Как вы смеете! Крауч поднял голову и повернул в сторону голоса. Я не могла шевелиться. Попытавшись что-то сказать, я услышала только сдавленный хрип. — Мисс Блэк! МакГонагалл подбежала ко мне и повернула лицом вверх. — Вам нужно в больницу. Хагрид! Подошёл лесничий и поднял меня. — Отнесите её к мадам Помфри. И меня унесли, а я задыхалась в собственной крови и не понимала, что происходит. В моих глаза мутилось, и я ничего не видела. Мимо меня проплыл замок. Я потеряла сознание до того, как меня отнесли к врачам.