Мисс Блэк

Тринадцатого мая я полностью восстановилась и мне разрешили вернуться в школу. Собрав свои личные вещи, я села в поезд и стала ждать, когда он остановится на станции Хогсмида. Меня ожидал «весёлый» семестр, хотя я об этом ещё не подозревала. Едва толкнув дверь школы, я услышала, как ученики ужинают в большом зале. Туда идти не стала и просто пошла в пуффендуйскую гостиную. Зайдя в комнату, я заметила первое изменение — у нас поменяли кровати. Теперь они были высокие, резные, с голубыми балдахинами. Минут пятнадцать повалявшись на кровати и смяв всё, что там лежало, я начала выкладывать вещи в шкаф, но в этот самый момент зашли девочки. Сьюзен поворотила носом, когда увидела меня. Не знаю, что больше ухудшило её расположение ко мне — отросшие в корнях волосы или моя худоба, но даже в такой ненависти я разглядела ещё большее презрение. Наверняка она давно хотела порвать со мной отношения, но с Нового Года я начала вести себя отвратительно по отношению к ней, и она не выдержала. Катрина смотрела более добродушно. Она улыбнулась мне, и на её зубах блеснули брэкеты. Она довольно мило спросила, как у меня дела и готова ли я сдавать в июне экзамены, а потом пошла читать книгу по истории магии. Элоиза же отреагировала радостнее всех — кинулась меня обнимать, радостно завизжала и стала сбивчиво рассказывать о будущих экзаменах. Оказывается, им уже всё рассказали и даже дали индивидуальные планы по подготовке. Что случилось с нашим правительством, я не знаю. Раньше ничего подобного не было. Решили взяться за народное магическое образование?.. Утром я проснулась бодрячком и тут же осознала, что моя школьная форма на мне висит, так как я на семь килограмм меньше, чем была. Я взяла старую форму Гермионы, которую она мне отдала в одиннадцать лет (та была мне как раз) и пошла на завтрак. В зале на меня реагировали очень бурно — дёргали на плечи, визжали и кричали, спрашивали меня обо всякой ерунде, но Гермиона, Сьюзен и Драко стояли в стороне, что-то гневно обсуждая и стреляя в меня глазами. Гарри подошёл ко мне и скромно заявил, что Беллу вживили в настоящую Беллатрису, и теперь мадам Лестрейндж добрая тётушка Драко и Шейлы. Рон благоразумно ждал меня в коридоре. Когда я вышла, он тихим и захлёбывающимся шёпотом, то и дело срывающимся на крик, смешанный со всхлипами, сказал: — Тут стало просто отвратительно! (всхлип) Гермиона с Драко всё время настраивают нас с Гарри против тебя… Ересь всякую придумывают лишь бы нас от тебя отвадить… (всхлип) Даже Шейле это говорят… (всхлип) Я ей говорю, что не могу не общаться, а Гермиона упирается… Ну ни в какую… А ещё эта Сьюзен Боунс со своими нравоучениями и том, что неуравновешенная стерва… Тут он перешёл на явные рыдания, и я начала гладить его по голове и утешать. А он мне отвечает: — Белла меня поддерживала, помогала нам! А теперь её забрали! И нет у нас Беллы! Есть только Гермиона, Драко, Сьюзен и всё! Он выразительно посмотрел на меня ярко-голубыми глазами и промолвил: — И они только ко мне с Гарри пристают. К близнецам, Анджелине и твоей сестре даже не подходят почти. На уроках я сидела в полнейшем смятении, не понимая, как могло случится ТАКОЕ. Я начала думать над тем, что сделать с такой ситуацией. Во-первых, надо оградить Рона и Гарри от прямого влияния Герми, Драко и Сью. Сейчас это главное. Потом следует отвадить эту троицу от остальных — от близнецов, Анджелины, Шейлы, Катрины и Элоизы. На всякий пожарный. Ещё нужно было показать, что меня не волнует чужое мнение, а то они взбунтуются и начнут революцию. Из Гермионы, между прочим, вполне может выйти Мария Кровавая когда она станет старше. Итак, что мы делаем: 1. Наставляем Рона и Гарри на правильный путь. 2. Объясняем план остальным моим друзьям. 3. Меняем в себе всё так, чтобы стало ясно, что я ничего не боюсь. Через три часа я уже выполнила первые два пункта и осталось лишь произвести фурор. Утром я встала, покрасила волосы в светло-голубой с оттенками белого и розового и удлинила с помощью специального порошка. Одела рваные широкие джинсы и растянутую толстовку, сандалии на каблуке и солнечные очки, а ещё пришпилила всё разноцветной сумкой. Плевать, что учителя скажут, что это не форма, и что я нарушаю дисциплину. Плевать, что я пуффендуйка, а пуффендуйки всегда добрые и скромные! Кроме того, я БЛЭК, как никак! Я имею на это право. Пусть поймут, что я не пай-девочка! Едва выйдя в коридор, цокая каблучками, я налетела на старшеклассника Диггори, который чуть не свалился, увидев меня. — Ты чего такая странная? — Ничего я не странная, а самая обыкновенная! — это было первым, что пришло в голову. Я взмахнула своими новыми волосами и прошла мимо ошалелого Седрика в Большой Зал. — Воу. — Элоиза выглядела так, будто её облили ведром воды. — Никогда не догадывалась, что ты можешь так выглядеть. — Мисс Блэк! — послышался голос Локонса (в смысле Маггла). — Я удивлён вашим внешним видом! Хоть Вы, мисс, и хотите казаться привлекательнее, одеваясь в модную и непривычную магам одежду, Вы должны понять, что в школе это неприемлемо! Вам следует идти и переодеться, дабы не испортить впечатление! Да чёрт с ним, с впечатлением! Зачем оно мне нужно? У нашей семьи и так репутация ниже плинтуса, особенно после того, как моего отца посадили в Азкабан, а он мне талдычит про то, что я должна выглядеть как леди! Да пошёл он! Сам знает куда! Я развернулась и ушла подальше от него, ближе к своему столу. Внимательно рассмотрев изменившихся за семестр соседей я уселась на привычное место и начала жевать кашу. Все косились на меня очень странно. То ли боялись, то ли испытывали ко мне отвращение. Но это уже не волновало меня, ведь я и так осталась одна. Пустота внутри не заполнилась полностью — не было ни Беллы, ни Сьюзи, ни Герми, ни Драко. Это обижало и поражало меня всю, но плакать было поздно. Да и не очень хотелось, собственно. После завтрака я отсиживала уроки, особо не заботясь о том, чтобы записывать лекции и правильно отвечать на вопросы. Это не имело никакого значения. Я просто устала быть умной и доброй девочкой, которую все любят. Внутри всё угасло и в голове клубилась темнота, обволакивая мои извилины и увлекая в мир смерти и грусти. Из оптимистки, отчаянно верящей, что миссис Норрис можно превратить в кого угодно я превратилась в пофигистичную особу, не видящую в мире ничего, что могло завлечь внимание подростка. Это не пугало и не настораживало, ведь я давно готовилась к этому. У всех такое случается. По крайней мере в нашей семье. У любого из Блэков однажды в голове появятся чёрные клубы дыма, которые развеют смех ребёнка и унесут его в царство Аида. Я не удивлялась, ведь мне незачем было это делать. Я писала своим ровным почерком левши самостоятельную работу про войны с гоблинами в начале третьего века и сама не замечала, что вывожу орлиным пером по бумаге. Толкьо в конце уроков, когда нужно было сдать работу и пойти на тренировку по квиддичу я увидела своё сочинение и ужаснулась. Длинной в три страницы А4, оно пестрело мелким бисером текста. Предложения были настолько замысловатыми и тяжёлыми для чтения, что мне показалось, будто я пришла из Средневековья. Войны с гоблинами третьего столетия этого века ужасали все магические племена Европы и Ближнего Востока, где сейчас Турция. Мир не видывал таких кровавых и ужасных войн, как в тогдашние времена, ведь битвы испепеляли людей и гоблинов за считанные секунды. В этом веке было около трёх длительных войн, страшнейшая из которых, Война об Альпийских Шпилях, считается кровопролитнейшей из всех войн мира и по сей день, ведь тогда было убито более трёхсот тысяч гоблинов и погибло около семи тысяч людей, двух тысяч кентавров и миллиона домовых эльфов, что само по себе ужасно и опасно для магического общества того времени. Первая битва состоялась в Марсельбурге 21 января 203 года, когда войска гоблинов во главе с Ариадном 3 осадили город волшебников, пытаясь истребить людей с лица земли. Осада длилась тринадцать дней, пока маги не смогли отбить крепость и не отправили половину гоблинов на тот свет. Гоблины сбежали, поджигая деревушки и поля, но маги не спешили отставать и разбомбили главный город гоблинов — Эсмерато. Эсмерато был прекраснейшим из всех городов Европы и Азии, пестревший различными диковинами того века от фарфоровых игрушек до лавок бомбардиров. По размерам Эсмерато был вдвое больше Марсельбурга и населением в семь раз больше, но всё его богатство не останавливало человеческих воинов. То, что в 203 году был сожжён исторический и культурный центр всей гоблинской империи, стало одной из самых глубоких причин того, что этот жуткий народ ненавидит людей. Гоблинский народ отбивался как мог, лишь в 205 году Эсмерато был полностью разрушен. После этого маги много веков истребляли всё, что связано с этим городом и до нас дошли лишь несколько легенд, передающихся из уст в уста старейшинами гоблинских деревень, пара книжонок, а летопись, повествующая о благоденствии и процветании. В 210 году, около 13 сентября, гоблины начали контратаку на людей, что дало им разорение целых километров на юге нынешней Франции. Удивительно, что до нас дошли сведения о том, какие города и поселения были разрушены в целях победы над человеческой расой. Септ-Петергоф, Хартельберг, Этуправо, Смартелькинн, Рояль. Все эти города понесли ужасные потери и были названы городами-героями за свою смерть. Из-за ожесточённых схваток с этими городами гоблины смогли дойти до основных городов магов лишь 213 году, понеся такие потери, что они просто не смогли отбиваться от засадного полка, посланного людьми 17 мая 213 года. Как известно, со стороны моря на магические и гоблинские поселения часто нападали американские жрецы с артиллерией в виде особо терпеливых и трудоспособных видов драконов, и именно в третьем веке война ожесточилась, и вся эта заваруха с гоблинами, индейцами и европескими магами очень мешала развитию культуры в стране. Дальше читать мою писанину я была не в силах — я и так не выносила подобные муки с живыми существами, но и почерк был очень мелким. Как я умудрилась так написать это всё? *** Когда вечером я шла с тренировки я встретила Пэнси Паркинсон, которая мчалась по коридору в сторону гостиной. Мы столкнулись нос к носу, едва не сшибив друг друга. Она тотчас отпрянула и залилась слезами. — А-а-а! — завыла она, точно привидение, обрётшее плоть. — Ненавижу Драко-о-о! Он отвратителен! Я ужасно удивилась. Кого-кого, а Пэнси в таком состоянии я увидеть не ожидала. Она плакала полтора часа, не успокаиваясь и не переставая истерить, пока не кончились слёзы. В три часа ночи, после окончания сочинения для Снейпа, я таки добралась до кровати и уснула беспробудным сном. Единственное, что я успела услышать, это вой собаки где-то далеко-далеко, едва различимый и очень трагический. В кои-то веки во мне проснулось кое-что удивительное, что я не чувствовала уже много лет.