One love. Two mouths.

Больничный запах ударяет в нос слишком резко, сбивая с толку, заставляя схватиться за голову кончиками пальцев, впившись с силой волосы. Потянуть, лишь бы поскорее избавиться от настойчивой и тяжёлой боли, от удушающего и приторного запаха, проникающего в лёгкие. Так тяжело дышать, Тэхён словно в тумане, словно в каком-то вакууме, откуда невозможно выбраться. Он как умирающая рыба на берегу реки: бьётся хвостом о мокрый песок, тянется к воде, задыхается от ярких переливов света. Также резко с удушающим запахом накатывает тягучая тошнота. На языке остаётся привкус кислого, сухость во рту заставляет давиться собственной слюной, дёргаться в попытках сглотнуть её. Тэхён медленно открывает глаза, вспоминая, что он прошёл через ад и находится в родительном отделении. У него чертовски сильно ломит тело, руки трясутся от той боли, что он пережил минутами ранее. Дыхание спирает, когда взгляд фокусируется. На руках Тэхён держит малыша. Родного, любимого, нежного мальчика. Тот укутан в пелёнки и морщит губками, издавая редкие вскрики. Его глазки плотно закрыты, а сам он пытается двигаться внутри тесных пелёнок. Тэхён улыбается, прижимается к малышу кончиком носа, чуть ли не плачет от боли, что сковывает его на каждое лишнее движение. Малыш пахнет мёдом и молоком: нежностью, приторно-сладкой любовью и чувством, что всё будет хорошо. — Дайте его на руки, я его дедуля, я имею право первым взять этого ребёнка на руки! — Кричит мужчина, протягивая ладони. Противный голос этого мужчины звенит в ушах Тэхёна, у которого словно проснулся инстинкт. Этого малыша хочется прижать поближе к себе, укрыть и спрятать от такого источника шума, избавить его от раздражения. Только вот малыш начинает кричать, а Тэхён волнительно поджимает губы, вскидывая прямые брови. Ему уже так больно от плача своего малыша, этот звук ему абсолютно не нравится. Но он не вызывает раздражения и желания закрыть уши, он вызывает в нём чувство жалости. Чувство, которое присуще всем омегам по отношению к детям: желание обнять, утешить, подарить заботу и любовь. — Не кричи! — Сам же кричит муж Тэхёна, не сдерживается, едва ли не толкая взрослого мужчину. От громких криков мужчин Тэхён чувствует себя просто ужасно раздавленных и разбитым. Как же они давят. Они буквально стоят над ним и позволяют себе повышать тона, не заботясь о том, что здесь находится хрупкий малыш, здесь находится Тэхён, переживший тяжелые муки родов. Омегу начинает чувствовать тошноту ещё сильнее, его словно укачивает на волнах при шторме. Он чувствует лихорадку и его тело трясётся от нервов. Врачи рядом говорят что-то так тихо, что Тэхёну приходится зажмуриться, лишь бы вслушаться в их слова и понять что-нибудь. Горячо любимый муж наклоняется к омеге, поглаживая того по спине, нежно целует в висок, царапая кожу щетиной. Он берёт малыша на руки, смотрит на него с улыбкой, радуется и чувствует себя самым счастливым человеком, когда прижимает своего сына поближе к свое груди. Так немного легче, да. На руках больше нет невесомого веса и тёплого тела малыша. Тэхён легко улыбается, растягивая контурные губы, прижимается спиной к кушетке и позволяет себе расслабиться. Он жалеет. Новый крик взрослого мужчины разносится по палате, а громкие голоса врачей и его мужа бьют тяжёлым молотом по голове Тэхёна, которая и без этого ужасно ноет от боли. Он хмурится, прищуривается, стонет едва слышно, а после пытается приподняться. Его ладонь тонет в одеяле, когда он переносит весь свой вес на руку, приподнимаясь. Он хочет понять, что вновь происходит. Тэхён никогда не забудет ту картину, что предстала перед ним. Отец горячо любимого мужа тянет руки к младенцу, кричит и вопит, брызжа слюной во все стороны. Он тянет к сокровищу Тэхёна свои кривые подрагивающие от нервов пальцы, ненормально улыбается и вскрикивает резко о правах дедушки. Муж прижимает ребёнка ближе к себе, но удержать его не получается. Дедушка хватает малыша за голову, отчаянно потянув на себя. По палате разносится резкий, оглушительно громкий, невероятно пугающий детский крик, хруст костей. Глаза младенца мгновенно закрываются, а маленькие губки распахиваются. Муж ошалелым взглядом, с открытым ртом смотрит на то, как голова его сына безжизненно падает, изгибаясь от сломанного позвоночника. Мгновенная тишина прерывается громкими матами от врачей, которые тут же забирают уже умершего младенца, осматривая его. Тэхён понимает, что кричит. Он понимает это не сразу — думал, просто шумно резко стало. Или он оглох настолько, что слышит тишину. Это вовсе не так. Он разрывается в надрывном крике, не смея сомкнуть глаз, увидевших ужас. Он кричит так сильно, как не кричал на родах. Тэхён захлёбывается своей слюной, что стекает по уголкам его рта, но не замолкает ни на секунду. Омега жмурится, бьёт себя ладонью по голове, пытается очнуться от этого чёртового кошмара — не выходит. Чёрт возьми, у него не получается! Шок сковывает тело, Тэхён чувствует, как немеют его пальцы, которые он сомкнул бы на шее дедушки, пережимая её и лишая его кислорода. Мразь! Пошевелить пальцами невозможно, они напрочь застыли в одном положении. Тэхён скулит так тяжело и больно, что не видит происходящее вокруг него. Он не видит прибежавших санитарок и врачей, он не слышит их криков. Он слышит свой собственный дикий вой боли, от которого у мужа закладывает в ушах. Тэхён опирается на свой локоть, пытается встать, не может перестать выть диким волком и замолчать хоть на секунду. Он не может вдохнуть как можно больше воздуха, он не хочет принимать такую реальность. Он пытается зажмуриться, чтобы забыть эту ужасную картину, его маленького сыночка со сломанной шеей, его болезненный визгливый крик. Тэхён захлёбывается всхлипами, ничего не видит из-за слёз и уж тем более не чувствует, как ему делают укол с успокоительным, прижимая к постели, заставляя успокоиться. Омега резко садится на кровати, шумно втягивая в рот порцию воздуха. Он прижимает влажную от пота ладонь к мокрому лицу. У него выступил ледяной пот и градом текут крупные капли слёз. После такого обычно наступает дикая истерика с беспрерывным плачем и воем в подушку. Тэхён тянет ладонь к своему бедру, с силой сжимает кожу пальцами, стараясь отдышаться и понять, что всё происходящее сейчас — реальность. Он проснулся. Этот сон закончился. Только вот продолжать лежать в кровати Тэхён не может. Он подскакивает, путается в одеяле и на носочках бежит по холодному полу до ванной. Его широкие спальные штаны шуршат по полу, создавая тихий звук. Пугающий в такой кромешной тьме. Омега бьёт ладонью по выключателю, озаряя ванную комнату неприятным холодным светом. Сам же парень подходит ближе к раковине, склоняется над ней, выкручивает кран с синим значком и ледяная вода с огромным напором начинает литься. Тэхён подставляет дрожащие руки, набирает воды и зажмуривается, умывая себя. Холодная вода обжигает его кожу, словно стреляя в него маленькими иглами. Омега тянет с полочки внутри шкафичка с зеркалом жёлтую баночку успокоительного. Только набрав в заранее оставленный стакан воды и выпив горькую таблетку, он может резко и судорожно выдохнуть. Дрожь всё ещё присутствует в его теле, заставляя рвано дёргаться. Тэхён поднимает взгляд на своё отражение. Он слишком уставший и потрёпанный, в его карих глазах можно увидеть лихорадочный блеск, светло-русые волосы растрёпаны ничуть не мило, а выглядят, как самое настоящее гнездо. Тэхён не может перестать смотреть на своё отражение. Его лицо внезапно искажается от боли, взгляд выдаёт в нём смертельно-больного человека. Красивые контурные губы столь некрасивого изгибаются, а после поджимаются в попытке сдержать новый поток удушающе противных слёз. Тяжело дыша, омега пытается прийти в себя. Он прижимается лбом к стеклу, глубоко вздыхает и вновь дрожит. Приходится снова открутить кран, снова наклониться, едва не разбив себе лоб, подставить ладони и набрать в них ледяную воду, чтобы ополоснуть горящее лицо. И снова бессонная ночь. Ким Тэхён всего лишь омега в возрасте двадцати шести лет. Когда-то он смог пережить масштабный ужас, заставивший его напрочь ограничиться от общения с людьми. Этот ужас и по сей день заставляет его просыпаться от кошмаров и диких воспоминаний того злополучного дня. И ведь в его жизни не могло случиться иначе. Тэхён очень сильно любил своего мужа, любил ответно. Они ждали малыша, ремонтировали детскую комнатку, прибивая полочки, собирая шкафы и кроватку салатового цвета. Они и представить не могли, что с ними может произойти что-то настолько ужасное. Отец мужа всегда был немного странным — так Тэхёну чудилось. Оставаться с ним наедине было крайне некомфортно для морального и эмоционального состояния. Мужчина потерял своего мужа и, кажется, полностью лишился рассудка. Хоть большинство врачей лживо заявляли им, что с мужчиной всё в порядке, что это лишь депрессия, омеге казалось иначе — тот сошёл с ума. Потерял рассудок, стал психованным, резким. Он смеялся так истерично, стал слишком агрессивным, психованным, крикливым и до ужаса шумным. Такой мужчина сразу не понравился тогда ещё молодому Тэхёну, но сам омега не мог сказать об этом своему мужу. Тэхён боялся обидеть дорогого альфу, нечаянно нагрубить ему своими словами, ведь этот мужчина никто иной, как родной папа альфы. С альфой Тэхён развёлся после трагедии, получив от него огромную сумму в суде за моральный ущерб и утрату. Они разошлись по разным дорогам, разъехались в разные города, не искали встреч и не желали даже попытаться. Тэхён надеялся, что он никогда с этим мужчиной больше не увидится. Омега так долго ходил к лечащему врачу, который постоянно проводил с ним сеансы, беседы, прописывал таблетки и даже предлагал отдохнуть в различных санаториях. Тэхён купил дом и переехал в дом на те деньги, что оставить ему бывший муж. Те деньги, которые он чётко помнил — не хотел принимать. Зачем ему какие-то купюры, если в живых нет больше его родного крохи? Его сыночка, его маленького смысла жизни. В данное время Тэхён работал на дому, занимаясь тем же, чем и всегда — рисованием. Омега всегда был особенно сильно расположен к искусству, имел отличные данные и с удовольствием отдавал себя любимому делу, чаще всего рисуя на заказ. Когда Тэхёну становилось совсем одиноко и невыносимо тошно, он рисовал портреты с натуры, приглашая людей к себе в дом. Чаще всего этими людьми были молодые омеги, либо же люди в преклонном возрасте, но обязательно омеги. Контактировать со взрослыми альфами Тэхён попросту не мог — он всё ещё дико боялся, что те могли выкинуть что-то ужасное. Тэхён боится и по сей день, опасно поглядывая на людей в магазинах и на улицах. Он отчётливо понимает, что эти люди незнакомы ему, они не могут сделать ему что-то опасное. Но омега каждый раз вздрагивал и пугался, когда к нему добрым и вежливым тоном обращались за помощью. Тэхён был остро знаком с двумя чувствами: страх и одиночество. Пусть случившееся и заставило его сломаться, стать чёртовым психопатом на своей волне, но порой Тэхёну становилось дико в своей клетке со стенами, построенными им самим же. Он скучал по разговорам, по взглядам, по вниманию со стороны людей. Раньше Тэхён всегда позволял себя баловать вниманием и любил это — быть в центре, быть невероятно красивым, заставлять людей задыхаться от его красоты. Сейчас же многие восхищённые взгляды альф пугают. Кто знает, может у них есть отцы психопаты? Омега очень сильно хотел завести себе друга, хоть и омегу. Это не так просто в его возрасте, ему не пятнадцать лет. Тэхёну хотелось живых разговоров — обсуждений новостей, сплетен, разговоров о книгах и искусствах. Ему отчаянно хотелось жить, как нормальному омеге, а не вечно пугливому существу, дрожащему от любого, направленного на него взгляда. Тэхён надеялся на то, что когда-нибудь он сможет перебороть этот страх. Клин клином вышибает? Тэхён хотел верить, что его ещё можно спасти, что ещё не всё потеряно, что даже в такой ужасной ситуации есть выход. Часто, сидя в кресле в тёмной гостиной, чувствуя запах красок и масел, Тэхён думал о многом. Он думал, а нужно ли ему вообще это спасение? Действительно ли он хочет именно этого? Тэхён точно хочет быть нужным. Ему тяжело жить так. Он понимает, что больше не сможет, не выдержит, и этого чёртово хвалёное спасение ему нужно, как воздух.