One love. Two mouths.

На самом деле Тэхён думал об этом так много и долго. Эти мысли не оставляли его. Он не переставал намыливать небольшие стёкла на дверях в своём доме, разводя серую мыльную пену, а после вытирая всё это тряпкой, добиваясь сухости и минимум разводов. Пена текла стремительно быстро, собираясь в огромные капли и оставляя за собой разводы серого цвета. Как Тэхён вообще мог настолько уйти в свои мысли, что допустил подобную пыль и грязь в собственном доме, в том месте, где он ест и спит. Уборка является отличным спутником для тех людей, что любят копаться в своих мыслях, пытаясь найти разнообразные ответы на свои вопросы. Они могут быть настолько в мыслях, что принимаются нервно кусать пальцы, либо же губы. Они могут дойти до такого состояния, что оттенков прокушенных пальцев приобретал красновато-синий цвет, что уж говорить про покусанные и распухшие губы. Нервничать и переживать - самое любимое и основное занятие Тэхёна. Данному занятию он мог отдаваться сутками, неделями, месяцами, годами. Тэхён бы даже забросил рисование, приём пищи и сон, лишь бы думал о жизни, размышлял о насущном, разбирая в своей голове все вопросы по полочкам. Там - в голове, в отличие от дома, было практически чисто. Каждая мысль Тэхёна, тщательно обдуманная, имевшая ответы и рассуждения, находилась на своей полке под надёжной, железной дверью. В каждом укромном уголке своего сознания, омега строил новые и новые полки, ставил большие и тяжёлые двери. Ключи от этих дверей прятал в сердце, уверенный, что больше никому его не откроет. Он ошибся, первую дверь смог открыть Чонгук на прошлой неделе, когда защитил его в собственном доме. Тогда они сидели на полу и Тэхён успокаивался, пытался это сделать, пока Чонгук аккуратно гладил его по спине и волосам. Чонгук ведь не ушёл. Он остался сидеть с ним, готов был в любую минуту оказать необходимую помощь для омеги. Он находил утешающие слова, которые радовали Тэхёна, которые его успокаивали. Он гладил его по спине, по волосам, всё шептал что-то в самое ухо. Тэхён как только вспоминает всё это, то сразу же спешит зажмуриться и помотать головой в разные стороны. Чёрт. Нет. Так ведь нельзя. Чонгуку всего лишь девятнадцать, а Тэхёну уже двадцать шесть. Он омега без течки из-за тяжёлой психологической травмы, он не собирается приобретать семью, детей. Скрашивать жизнь для подростка? Вот уж нет, извините, Тэхён не хочет так делать. Омега словно очнулся от своих мыслей, поняв, что всё это время смотрел в одну точку, неотрывно и так вдумчиво, долго. Фыркнув, парень шлёпнул мокрой тряпкой по двери и принялся начисто отмывать её. Теперь в его доме приятно пахло свежестью и чистящими средствами, от пыли не оставалось ни следа. И теперь можно погулять по городу, чтобы отдохнуть от воскресной уборки. Тэхён стоит перед зеркалом, осматривая себя с ног до головы - белый свитер и тёплые штаны. Осталось надеть на себя пальто и чёрный берет, на руку - часы, в карманы - кошелек и телефон. На случай, если Тэхён вдруг захочет зайти в кафе и оставить вещи. Мин Юнги оказался типичным и стереотипным альфой в понимании Тэхёна, но он неплохо заплатил ему. Портрет Тэхён дорисовывал дрожащими руками, в невозможности выкинуть все противные мысли из головы. Но когда он закончил с ним, то выслал по почте, по присланному альфой адресу. Деньги капнули на счёт Тэхёна круглой суммой, а к вечеру того же дня капнула точно такая же сумма с превратным и мерзким сообщением. "За мягкую задницу". Тэхён злился всю ночь, желая разбить свой телефон, чтобы избавить от мыслей о том постыдном сообщении, которое доставляло только неприязнь глубоко в душе. Но к счастью телефон остался в порядке, а сам Тэхён остыл к утру. Сейчас он гулял по заснеженным улицам, радуясь, что наступила самая настоящая зима. Наконец-то хлопья снега красиво падали на дорогу, машины и проходящих мимо людей. Снег путался в волосах, оседал на ресницах и щеках маленькими снежинками. Тэхён, идя вперёд, вдруг на секунду замер. Вот же... Как он мог забыть, что Чон - колоритная семейка? Чонгук же должен быть на кого-нибудь похож со своей слежкой. Хотя, может... это просто совпадение? Может быть. Тэхёну не нравилось думать о том, что за ним всё ещё ведётся слежка. Да и зачем этим двоим заниматься такой ерундой и самодурством, разве в этом есть хоть какой-то смысл? Омега опустил лицо ниже, шмыгнув носом воздух, смягчил взгляд и прошёл мимо альфы, делая вид, что не узнал, не заметил, не обратил внимание. Тот как раз заказывал себе кофе, только улыбнувшись на такого Тэхёна. - Тэхён-а! - Лучезарный крик и счастливая улыбка. Ким как истинный актёр: повернулся, посмотрев с огромным удивлением, словно не ожидал, что его увидит здесь знакомый человек, что позовёт его, громко выкрикнув имя. Тэхён остановился, улыбнулся в ответ, чувствуя, как от улыбки солнечного и яркого Хосока на душе становится заметно теплее и спокойнее. Возможно, Хосок именно тот альфа, который нужен Тэхёну. Ведь именно такой, как Хосок, будет по утрам ласково целовать, тягуче долго и крепко обнимать, не отпуская от себя. Он будет нежно и с любовью улыбаться, готовить вкусные завтраки, обеды и ужины, дарить разные подарки, выбирать парную одежду и стараться во всём соответствовать своему омеге. Хосок действительно выглядел таким альфой - надёжным, семейным. Тэхён посмотрел в его тёмные глаза его немного, любуясь и приходя в себя от навязчивых мыслей, что роем поселились в его голове. Сделав несколько шагов поближе к альфе, Ким протянул ладонь в знак приветствия. Только вот совсем не ожидал, что Чон сожмёт его пальцы, повернёт тыльной стороной ладонь, наклонится и... подарить лёгкий поцелуй. Омега в эту же секунду теряется, забывая и об неприятном инциденте в его доме, и о том, что лежал на груди подростка, крепко прижимался к нему. Не просто подростка (молодого парня), а младшего брата Хосока. Ведь Тэхён тогда чувствовал, что Чонгук - самое большое спасение в его жизни, по другому казаться не могло. Хосок прислонился губами к прохладной ладони, тепло прижался и прикрыл на секунду глаза. Отстранившись, он лишь улыбнулся, когда увидел румянец на щеках омеги. - Ванильный капучино? - предположил Хосок, продолжая сжимать ладонь Тэхёна в своей, поглаживать её большим пальцем, греть в своей ладони. У Хосока всегда были тёплые руки, какая погода не была. Что не сказать о Тэхёне, руки которого постоянно были холодными. Хосок губами прохладными к ладони едва ли тёплой прижимается, глаза прикрывает. Отстраняясь, улыбаясь с румянца на щеках омеги. — Ванильный капучино? — Спрашивает, продолжая ладонь в руке держать, не отпускает, греет. У Хосока руки всегда тёплые, какая бы погода не была, в отличие от Тэхёна — у того руки холодные даже в жаркую погоду. Вот оно, возможно. Противоположности притягиваются, так говорят, верно? — Чёрный кофе без сахара, — улыбается мило Тэхён, замечая лёгкое удивление в глазах напротив. Смех лёгкий из груди сам по себе рвётся. Ему так легко с Хосоком, разговаривать, ладонь свою в его широкой греть, истории слушать и улыбкой отвечать, да взглядом заинтересованным. Они в кафе сидят, пока снег крупными хлопьями падает на землю, орошая в белый цвет. — А когда у тебя день рождения? — Спрашивает Хосок, салат лёгкий поедая, продолжая беседу и улыбаясь. — О, я в зимнюю пору родился. Тридцатое декабря. Прямо под новый год, — смеётся Ким, кусочек новый от пирожного отделяя и в рот с улыбкой помещая. — А ты? Хосок сдерживает смех, слыша вопрос, который задаёт парень со ртом набитым, ничуть не стесняясь того, как выглядит сейчас. По мнению Чона, выглядит он не то чтобы мило, а скорее обворожительно и привлекательно. Альфа плечами пожимает. — Я тоже зимний, если так можно сказать. Восемнадцатое февраля, — бровями дёргает, усмехается. — Поверить не могу, что ты зимний, Тэхён. Твоя улыбка только для весны подходит, а взгляд — для жаркого лета. Ким кивает, принимая милое сравнение, краской заливается и лёгким движением волосы поправляет, думая, чтобы на это ответить. — А ты полностью для лета подходишь. От твоей улыбки я… таю, — заканчивает, смущаясь дико, и ладонью прикрывает нижнюю часть лица, взгляд отводит, щеками краснея. — Самое прекрасное, что я слышал. От самого прекрасного, — заканчивает Хосок, добивая Тэхёна в сердце самое, выстрелом чётким. — Ты мне нравишься, Тэхён. Чон смотрит заинтересованно, облокачивается на стол, руки у лица не держит, они не сцеплены у него. Взгляд не метается судорожно, губы не кусает, пальцами не мнёт ничего. Был бы здесь Чимин, как психолог, сказал бы, что тот не врёт, абсолютно уверен в своих словах и действиях. Но здесь Тэхён, которого ситуация смущает и напоминает то, что недавно совсем было. В памяти разбитый нос Чонгука, признание чёткое, в глазах обида. А сейчас здесь Хосок, который немного и похож на Чона младшего, но всё же отличается. Ким взгляд опускает на руки альфы, венами увитые, на пальцы синие и свою ладонь к ним протягивает, накрывая. Его потряхивает немного от волнения вдруг внезапно появившегося. Сжимая пальцы Тэхёна и смотря на то, как альфа руку переплетает, в груди, словно тисками от нежности давит. — Ты мне тоже нравишься, — отвечает взаимностью. Тэхён улыбается, но внутри себя, плохо ему. Он отчего-то сожалеет жутко о словах сказанных. Реакция Хосока отличная, тот пальцы переплетает всё так же и сжимает легко, поглаживая ладонь. Голову чуть в бок склоняя, улыбается ещё шире и взгляд дарит такой, что у Кима инфаркт, практически, вот-вот шибанёт. Омега губы облизывает, и взгляд снова на руки опускает, волнуется всё также, события такие переживать — почти в новизну. Они гулять идут, хоть и темнеет рано. Снег всё также падает, пока они как парочка милая за ручку идут, под хлопьями снега промокая, но улыбаясь прохожим счастливо. Хосок в парке в себя лишь приходит, музыку слышит и танцевать начинает, красуется тем, что умеет, а Тэхён отвечает, что тот действительно умеет, у него отлично получается. Хоть в куртке ярко-красной он выкрутасы такие показывает, что пора начинать завидовать, как легко он двигается даже в снегу. Тэхён момент для себя на всю жизнь запоминает, когда они под фонарём проходят, а с ветки снег валится на плечо ему. Хосок в свете жёлтом и приятном выглядит спокойно, влюблённый такой. Ким снег отряхивает, и пальцы поджимает, пока Чон за подбородок его ловит и целует. Не в губы, а в щёку, но и от этого в груди всё замирает и обратный ход даёт. Ком непонятный на горло давит, но Ким улыбается, шутливо в плечо толкает, и смех в ответ слышит. Они в тир идут, пока Хосок неожиданно ловко стреляет и игрушку большую и мягкую для Тэхёна выигрывает, дарит, и смотреть любовно всё продолжает. — А что дальше, Хо? — Сокращая имя, спрашивает Ким. Он вообще-то игрушки плюшевые не любит, никогда такие в доме держать не станет, но это подарок, да и лично ему. Чон ведь старался очень, подвести боялся. — А дальше я провожу тебя до дома, крепко обниму и поцелую так, как полагается взрослым людям. Мы ведь не подростки, — Хосок улыбается тягуче и приятно до ужаса. Они и правда идут в сторону дома Тэхёна, Чон обещание сдерживает. Обнимает напоследок крепко, ноги утопают в сугробе, без фонаря темно, но увидеть звёздные глаза друг друга — не такая уж и большая проблема. Тем более, когда в предвкушении внутренности сжимаются, глаза сами закрываются. На ресницах снежинки подрагивают, тают быстро, на щеках румянец от мороза колючего. Пальцы Хосока крепко спину держит, покоятся руки на талии, греют. Ким к губам первый прижимается и отчётливо чувствует, какие они тёплые и мягкие, давят нежно совсем и язык горячий по губе нижней омеге проводит, ласкает, да в рот проникает. Он язык его своим поглаживает, по зубам проводится, губы нежно сминает, удерживает, с места сдвинуться не даёт. Тэхён на поцелуй отвечает охотно, руки на щёки Чона кладёт, отстраниться сам не даёт. Они стоят так некоторое время, любовно и мило лаская друг друга, пока Чон не отстраняется, губы собственные облизывает и игрушку с земли поднимает, которую Ким уронил. — Ещё увидимся? — Спрашивает альфа напоследок, видя, как дверь Тэхён собирается закрыть. Тот кивает, на замок закрывается и замирает, глаза прикрывая. Руку на грудь кладёт и чувствует, как отчаянно, быстро и громко стучит сердце, стараясь вырваться. Выдыхает, игрушку сушиться ставит, сам переодевается и на диван падает. Глаза прикрывает, и пальцы к губам тянет, водит по ним любовно, дрожит снова. Вроде от эмоций пережитых, а вроде и от страха того, что же будет дальше. Хосок ему и правда нравится, он ведь только что из сердца ключ достал и в голове повернул его, дверь тяжёлую распахивая и заходя туда, располагаясь и показывая, что эта комната его. Странно, но первую дверь Чонгук открыл, а вторую Хосок. Чонгук. Омега выдыхает, глаза прищуривает, губы кусает. Что делать с подростком? Ему он ведь тоже понравился и продолжает. Чувства у Тэхёна и к этому парню есть, хоть и отрицать это старался, словами прогонял, да действиями лишь к себе привязывал. Вроде отогнать пытался, но самому любопытно стало. Ким абсолютно запутался и не знает, что делать. Хосок абсолютно запутался и не знает, что делать. В его комнате уже запах стоит противный, трупа прогнившего. От девушки забитой ничего не осталось живого, он кости ей ломал любовно, с обидой крепкой. Он ногами по лицу бил, челюсть и нос ломая. У девушки глаз вытек, всё лицо опухшее. Он душил её, ногой наступив на тело почти живое. Он крики хриплые, мольбы не слушал, слёзы не видел, лишь руками выкручивая пальцы чужие уже, нисколько не родные. Как родные могут так поступать, зачем? Ведь когда любишь, предавать не хочется. Видимо, эта не любила. Вот и поплатилась кровью своей же. — Что мне с тобой делать? — Спрашивает Чон у самого себя, глаза прикрывает да вздыхает так тяжело, словно он единственный великомученик на земле этой бренной. И именно ему уготована судьба непростая, да роль тяжёлая. Чон телефон из кармана достаёт, номер друга давнего набирает, к уху прикладывает. Гудки, гудки, гудки. — Слушаю, — произносят на том конце хриплым голосом. — Ты должен помочь мне, Шуга. Снег продолжает сыпать на землю, окрашивая в белый цвет. На улице мороз, поэтому сугробы останутся. Снежная зима будет.