Stories of Marvel

Он не скучает по пацану, даже не вспоминает его. Нет, ну серьезно, с какого бы перепуга? У них разборки с Таносом в самом разгаре и очередное спасение Вселенной. У них расклеившийся бог из Асгарда, что даже кружки пивные бить перестал. У них нытик в синем трико, что даже старше дедушки Старка. У них бесячая баба не вылезает из тира, и если ее Леголас в ближайшие дни не вернется, забив на вендетту и тупое противостояние с Якудза, в чьих-то супергеройских костюмах прибавится дырок. У них половина Вселенной стала чертовым удобрением в зимнему саду для титана. У них каждый вдох по секундам расписан, а про сон ни один из них и не вспомнил. Так какого же черта Тони Старк должен скучать? По мальчишке, что доверчиво цеплялся пальцами за рукав или полу его пиджака. Тянул на себя и взахлеб тараторил. Про новую стрелялку: "Мистер Старк, последняя мода, вы видели на YouTube? Когда бы успели, сейчас я вам все расскажу..." Про новый проект, в котором "нет, вы представьте, Нед, он реально ведь гений. Почти такой же, как вы. Ему учиться еще, конечно..." Про новую девчонку в их школе, за которой все парни немедленно выстроились в ряд и, как на привязи, стали таскаться. "Нет, вы бы видели, Тони, смешно. Она как тот крысолов из легенды, только без дудки, а они все строем /или стадом?/— за ней, разве что слюни не капают на пол. Придурки. А она почему-то на химии села со мной..." И хитрый-хитрый, быстрый взгляд наискось. Ох, Питер. Такой еще сущий ребенок. Тони — взрослый мужик. Ему все эти сказки и сопли по боку. Тони сейчас, может, даже дышится легче. Хотя, конечно, жаль пацана. Но в той же лодке — гребаная половина Вселенной, так почему? Почему он _д о л ж е н_ скучать по тому, кто раньше не давал ни прохода, ни жизни? Непременно лез своей картофельной палочкой в тонин соус, облизывал пальцы, причмокивал и нависал. Все время норовил коснуться руки или подвинуться так, чтобы бедром легонько скользнуть по бедру. Невинно, разумеется, и _с о в е р ш е н н о_ случайно. Это каждый раз раздражало буквально до взрыва. Только Тони почему-то молчал. И делал вид, что ничего _с о в е р ш е н н о_ не видит. Не догоняет, ослеп и сразу оглох. Не чувствует феромоны, что бьют из мальчонки фонтаном. Это возраст. Гормоны. Пройдет. "Мистер Старк? Я сделал что-то не то?" "С чего ты взял? Все путем. Передай мне картошку" Он так устал от постоянных звонков днем и среди ночи, не взирая на время, часовые пояса и прочую мелкую чушь. От рассказов взахлеб про грабителей в масках, про старушек, которых кто-то должен водить через оживленные перекрестки Нью-Йорка, про карманников, что лезут к девушкам в сумки, про насильников, что устраивают засады в темных парках, в кустах, у неприметных тропинок. Он пуще прочего устал опасаться неизвестных звонков, из которых каждый может оказаться равнодушным голосом из службы спасения. Тем самым, что сообщит, зевая и, может быть, почесывая волосатое пузо, что спасать больше некого здесь, что Питер уже никогда... чертов Паркер... "Мистер Старк, мне что-то плохо... ох... мистер Старк, не хочу умирать..." Он не должен все это помнить сейчас. Тони Старк на проклятом Титане. И Паучок, развевающийся пригоршней пепла и дыма. В красных лучах чужого, заходящего солнца. Или то был огонь от пожарищ? Или просто плотная пыль, что с кровью мешалась и забивала глаза. Ничего не осталось в руках. Совершенно. Даже запах пропал. Спрайт и лимонная жвачка, хот-дог без горчицы, он же люто ее ненавидит... пацан. Нет. Старк искренне не поймет, какого собственно черта. ПОЧЕМУ он должен скучать по чужому, приблудному пацану? Прибившемуся однажды, как дворняга, и решившему где-то рядом остаться? Почему он должен скучать? Ни за что. — Тони... — Наташа осторожно тронет за руку, возвращая сюда. В штаб тех, кто остался в живых. Кто остался. — Мы должны попробовать, Тони. Ради тех, кого с нами нет. "А вы однажды узнаете, Тони. Однажды вы правда-правда поймете, что я не такая уж и помеха, я тоже могу. Быть полезным, важным. И что-то все-таки значить. Не бесполезный балласт..." Не балласт. — Если есть хоть малейший шанс... — сорванным голосом Роджерс. Только тень от того, кем он был. Так, будто Зимний солдат забрал на тот свет не только душу, но и большую часть его силы. А еще желание жить — все, сколько в нем оставалось, до дна, до конца. — ... мы должны попробовать, — боги — они ведь тоже любят, как люди. Теряют, учатся с этим жить. И чаще у них не выходит. Никак. — Любой ценой, — твердо, без тени сомнения соглашается кто-то, кого Тони Старк никак не может узнать. — Любой ценой, — повторяет каждый в темном, слишком большом для них зале. — Любой ценой, — говорит он опять. Это он, Тони Старк говорит. Нет, он не будет скучать. Питер Паркер до колик еще ему надоест. До оскомины и проеденной плеши. Питер Паркер такой. Шебутной. Баламут. Самый лучший мальчишка на свете.