Stories of Marvel

— При других обстоятельствах я бы сказал, что зрелище незабываемое. У Клинта дух перехватывает от этой бесплодной планеты. Выжженные равнины у подножий гор, что будто оплавились от дыхания драконов, которые тут, возможно, обитали когда-то. И это раздутое, истекающее кровью светило. Оно пульсирует, как гигантский гнойник, который в любую секунду рванет, заливая все мраком и смертью. Быть может, Камень Души и должен быть спрятан в филиале, прообразе Ада? Или все проще, и это именно она — преисподняя. Ладошка Наташи в его руке холоднее, чем лед. — А ты его не забудешь. Точно также, как я. Не каждый день участвуешь в спасении бесконечной Вселенной. У нее черты лица заострились. Как барельеф, который вырубил кто-то в скале. Потом, когда все закончится, и еще многие и многие годы Клинт будет думать — она поняла все в самом начале. Еще когда космолет едва-едва коснулся безжизненной, мертвой планеты. Она поняла и решила. Вормир. Он не забудет до конца его жизни. И где-нибудь там, уже после всего, где она ждет его с печальной усмешкой и глазами, полными слез, он просто спросит перед тем, как обнять, встряхнет легонько за плечи: "Скажи мне, Нат, почему? Почему ты решила, что можешь оставить? Кто сказал тебе, что я справлюсь один? Без тебя?" — Давай, Клинт, просто сделаем это. Пойдем, заберем чертов камень и вернемся обратно. — Пойдем, — у него отчего-то спазмом горло стянуло. Он смотрит на этот выжженный мир и внутри обмирает. Он знает, — с первой секунды и первого вдоха весь его путь вел лишь сюда. Он знает. Он уже видел эти пейзажи. Считается, что у каждого место смерти, то место, где он сделает последний выдох и вдох, зашито в памяти, запечатано сотней печатей. Но есть у каждого, и он его узнает, когда этот миг наконец-то приходит — а он приходит непременно ко всем. — Наташа. — Мы справимся, Клинт. Мы должны. "Любой ценой", — в их головах звучит эхом, рефреном. Любой ценой. Что же, значит, так тому быть. Любой ценой. Вот только когда они слышат безумную цену... Да, он готов. Ради нее. Потому что иного выбора нет, потому что здесь они — только двое. Да, он готов. Он узнал. Касается ее лба своим любом. "Ты для меня — это жизнь. Я не могу иначе, Наташа" — Скажи моим, что я их любил. — Ты скажешь им сам, — и ловит его над раскинувшейся темною бездной. Она не боится. Его маленькая, такая хрупкая Нат. — Прошу тебя, Наташа, не надо. Наташа... прошу. — Я решила. За себя и меня? Он до конца своих дней запомнит тот взгляд, с которым она летела спиною на скалы. Тот миг, когда дернула пальцы из его рук. Мгновение, когда Бартон понял — он держит лишь пустоту, а она... Уже никогда ничего не увидит. Вормир, на котором должна была пасть не она. И Камень Души желтым сгустком в ладони. Да будь он проклят, будь они прокляты все. И Красный череп, хохочущий в скалах очередной лучшей шутке. Душа за душу — говорили они? Зачем им две — за одну, не равный обмен, невозможный. Ты все решила за нас, а я не хотел, не просил. Чтобы ты спасала меня ценой своей жизни, которую даже не успела прожить. А нам бы домик с тобой на берегу озера Тахо или где-нибудь в Альпах, где никогда не найдут. Как после всего в Будапеште, ты помнишь? Далеко же от него мы с тобой забрались. Сил не осталось даже на то, чтобы подняться и вернуться назад. Только мертвый Вормир. Только слезы, что выжигают глаза. Больно думать, что-то видеть. Больно попросту быть. Без нее. "Ну же, Клинт, вперед, размазня. Поднимайся, солдат, ты им нужен". — Я люблю тебя. Не успел. Не сказал. "Иногда слова не нужны". — Я не хочу. Ничего без тебя не хочу. Не смогу. "Я никогда не оставлю тебя. Обещаю".