***
Она достала деньги, но какой ценой. Ей, шлюхе, было наплевать на то, что ей предстояло ему отдавать себя. Она и сама могла трахнуть кого угодно. Тем более, он не был грязным, старым и вонючим. Вполне себе приятный молодой человек. Она боялась того, насколько они с ним оба расчётливы и какая неведанная тяга нарастала между ними с каждой встречей. Шарлотта старалась сбить с него спесь, а оказалось, он на самом деле и не лакей, а почти аристократ, сумевший наплевать при таком жестоком раскладе на шалости своих родителей. Распотрошил кошелёк знатнейшей особы, своей матери, угрозами рассказать о её позоре и поставить под сомнение чистокровность её отпрысков и наследников, рождённых в семье герцогов, приближённых к королеве. Его мать готова была на всё, лишь бы её «позор» заткнулся и убрался восвояси. Но она не наняла убийц, а значит, он имеет веские доказательства их родства. Но другое тревожило девушку. Что-то подсказывало ей, что она может потерять свою драгоценную свободу. Просто потому, что он упорно не поддавался её чарам. Только пользовался и всё. Но в этот раз он заплатил. Заплатил столько, что мог бы отыметь самую дорогую куртизанку. Что-то тут не так. Она боялась подвоха и он не заставил себя долго ждать.***
В день договорённости она пришла к его особняку. Светло-зелёный взгляд недавнего лакея показывал обычное выражение всех мужчин перед соитием. Нетерпение. — В спальню или как обычно, на ходу? — съязвила Шарлотта, прыснув при виде его серьёзной мины. — Сначала выполни мои условия, — как-то слишком проникновенно попросил он. — Ты должна переодеться в это платье. Он показал ей довольно скромный наряд. — Пожалуйста, оставь причёску как есть… Не выношу парики. Пудра омерзительна. И вот… — Томас протянул ей колечко. — Это игра такая? — неуверенно принимая вещи, пробормотала девушка. — Ты побудешь мне женой, — криво улыбнулся он. Шарлотта уединилась в комнате, на которую он ей указал. «Псих» — решила она и стала примерять новое платье. «Однако, мой размер он точно угадал». — Ну, — подбоченилась куртизанка, когда вышла к нему на обозрение. — Давай, извращенец, диктуй мне образ своей бывшей монахини. Он поморщила от вида её извечной нахрапистости. — Просто будь собой, ладно? — он кивнул ей и взял под локоток. — Сейчас мы поужинаем, посидим у камина, возможно разложим пасьянс. «Да, чтоб тебя!» — вздохнула она, но улыбнулась. Том был одет по-домашнему. И тем не менее, этот парень всегда умел, не будучи при деньгах, выглядеть достаточно элегантно. А сама Шарлотта даже не представляла, какую бурю эмоций вызовет её преобразившаяся внешность. Талант этой женщины в искусстве «сиять» позволил ей выглядеть будто ангел небесный, каковым она никогда и не смела мечтать стать. Именно поэтому бывший лакей полу-королевских кровей, так вздрогнул, когда девушка изобразила «товарку». — Что за кольцо? Твоей жены? Не знала, что ты был… — Штраф! — воскликнул он, почти уже поверив, что со шлюхой можно вести нормальный разговор. — Итак, леди. Как только вы выходите из образа обычной женщины-супруги. Штраф и проценты растут. Никаких вопросов! Просто будь женщиной, всего-то только представь, что ты жена и мать. А я подыграю. Подыграю, будто я твой супруг. — Да ты придурок, каких я не встречала! Что за изврат? — Штраф! — устало бросил он и уселся за стол. — На обед куропатка, милая? Не та ли, что я подстрелил с мистером Годфри? Шарлотта поникла. Вместо секса ей в очередной раз напрягать свой, и так от проблем взрывающийся, с мужиком, который явно не в своём уме. — Да, милый, — между тем ответила куртизанка. «Ну, хоть высплюсь, пока этот импотент будет считать проценты», — решила она не напрашиваться на очередной штраф. Надо ли говорить, что игра в благополучие сильно наскучила Шарлотте. Она не могла понять почему её старания не находят отклика в штанах её клиента, ну или спонсора, если быть точнее. Согласно их договору она всё же будет выплачивать банку определённую сумму, но часть из этой суммы причём большую загашать будет Хексби при условии, что она будет неукоснительно выполнять обязанности «экономки!» в его доме не менее чем два раза в неделю. Ну не напишешь же для судьи, что она, по сути, должна прикидываться всё это время благовоспитанной леди и супругой. Она повидала в борделе придурков и не таких, но пока ещё ей не приходилось их обслуживать. Что значит, штраф за ослушание она поняла, как пенни на каждый день её каторги. То есть, ей не придётся вдвое больше выплачивать. Ей придётся отрабатывать натурой. И похоже вовсе не сексом. Уж лучше бы он просил сделать минет или ещё что пожёстче, как обычно это делают озабоченные самцы. Но, нет, ему нужна благость от проститутки. Попробуй, найди её в своей душе, если с детства привыкла спотыкаться о пенисы. Не то, чтобы она их презирала, эти самые члены, торчащие тут и там в публичном доме, где она взрослела и становилась личностью. Нет, они способны дарить некоторое наслаждение и умиротворение. Но она не могла позволить себе быть униженной. А сейчас случилось нечто противоположное всему положению вещей, к которому девушка привыкла. Пениса, как такового не было. Её не желали. Совершенно. То есть желали её душу, но не то, чем она привыкла пренебрегать, её тело было не у дел. Хотя со слов и судя по взглядам Хексби, именно её красота были важны для их странного представления. Почти заполночь и они вроде бы как спят. Секса не было. Очевидно семейная жизнь настолько скучная вещь, что можно стать импотентом в считанные часы. Она слышала ровное дыхание мужчины нисколько не озабоченного её доступностью. У Шарлотты возникли сомнения в том, что она действительно элитная проститутка. Чувство неполноценности девушки вызывало на её глазах непрошенные слёзы. «Чёрт бы тебя разодрал, ненормальный уродливый святоша!» — вопило в её подсознании, а в промежности стало дико покалывать, очевидно, из-за обычного желания своей порции наслаждений, к которым девочкой ещё Шарлотта научилась не испытывать отвращения. Её рука потянулась к увлажнившемуся от одной мысли прикосновения к нему, клитору. Какого чёрта она должна мастурбировать при лежащем рядом «пенисе», оскорбительно пренебрегающем ею? Как же расшевелить этого больного святошу? Помнится в прошлый раз она просто схватила его за яйца. Он, конечно, как и любой мужик в его положении её трахнул, но на уступки не пошёл. Даже едва не отправил на виселицу. Шарлотту осенило. — Любимый, тут душно, не приоткроешь окно? — проговорила она, найдя аккуратный способ разбудить асексуала. Хексби действительно спал, судя по тому как заморгал глазами в свете единственной, оставшейся гореть свечи на трюмо. Он приподнялся, что-то пробубнил про акции французского дома и открыл окно. — Так хорошо, дорогая? Кольцо выжигало палец Шарлотте, и на его руке было такое же. Чьё носила она? Девушка не знала. Венчание — таинство перед Господом. Кольцо не надевают просто так. Возможно, у него уже была супруга? И это её отсутствие она должна заполнить собой. — Теперь мне зябко, согрей, — нашлась Шарлотта, пока сонный финансист укладывался рядом. Как ни странно он охотно приблизился к ней, обнял и прижался губами к её щеке… Потом нежно перешёл к губам, слегка поиграв их пухлыми створками, перекинулся на шею. Грудь, живот, ниже… А не такой уж он непонятливый мужлан, этот Хексби. Шарлотта испустила лёгкий грудной стон, от которого его губы и язык нашли нужный ритм между «створок рая». Мысли куртизанки путались. Мамы нет, сестра в беде. Её покровительница в смятении. Но есть вот это. Покой, преклонение, страсть или любовь? Взаимопонимание. Испытав оргазм куртизанка пожелала нового. Да и Том устал терпеть муки Пигмалиона. Он улёгся рядом с ней, пока красавица пыталась отдышаться, сунул руку под подушку и вытащил «кандом». Протянул его даме рядом. — Не умею эти штуки надевать, помоги, — произнёс он ровным голосом, полным внутреннего напряжения. Шарлотта ловко сунула его в рот и, приоткрыв губки, юркнула к его «остолбеневшему» члену. Пары фрикций хватило, чтобы обхватить и защитить его как надо. — Где ты этому научилась, милая, — изобразил недоумение Том. — Каждая женщина знает, как угодить любимому… Слово «мужчина» замерло на языке куртизанки. Интуитивно она поняла, что не стоит акцентировать на множественном числе. Том привлёк свою, якобы, супругу к себе и снова поцеловал. Шарлотта не часто испытывала нежность поцелуев. Обычно мужчины, коих не слишком пока много набралось, сразу хотели воплотить в реальность все свои самые извращённые фантазии. Душили, терзали, яростно всаживали свой член по самый «небалуй», будто это и есть то, чего ей так не хватает.