Жаль, что она блудница

      Чужие воспоминания стали ярче. Но Анабелла больше не была уверена, насколько они так уж ей чужды. В папке Розалинды Лютэс ни о чем таком не говорилось, а фантазии Анабеллы прежде особенной яркостью не отличались. Но теперь…              Мягкий шелест дождя. Она на крыше здания, под руку с Букером. Они смотрят на раскинувшийся внизу великолепный город, переливающийся огнями. Букер обещает Анабелле, что скоро она увидит все с еще большей высоты.       Он называет ее Аннабель. Едва заметное изменение, но ей режет слух.       Она думает, с какой глубины в море можно рассмотреть Восторг, и память о нем вкидывает ее назад в реальность.              — Мисс, Вы в порядке?       Она прижала под нос салфетку еще раньше, чем полностью поняла, где она и что с ней.       Официант тряс ее за плечо. Анабелла отмахнулась. Официант не стал навязывать свою заботу. Давление в Восторге шалило у многих, а от АДАМа и не такое случалось. Если клиентка больше не заливает скатерть своими жидкостями — он может быть спокоен.       — Может, Вас проводит Ваша сестра? — Официант раздулся от гордости. — У меня зоркий глаз, я сразу вижу фамильное сходство. Природный талант, знаете ли.       Вот оно, подумала Анабелла. Вот и странности, о которых говорила мадам Лютэс. Начались здесь и сейчас.       — Нет, я дойду до дома сама… Где, говорите, моя сестра? Она заплатит.       И прежде, чем официант усомнился, что только что крутившаяся у ресторана брюнетка вскорости вернется, Анабелла уже выскользнула наружу.       Снова она чувствовала, что ее тошнит. Но, может, ей просто осточертело все, что с ней происходило. Сам Восторг ее достал, что она пыталась исторгнуть из себя самую его суть, сам его отравленный, полный рыбной вони затхлый воздух.       «В моих беспокойных снах я вижу этот город» — это из какой-то песни? Анабелла никак не могла вспомнить. Но голос, похожий на ее собственный, время от времени произносил эту фразу в ее воспоминаниях. О каком городе она думала в этот момент? Нью-Йорке? Восторге? Восхитительном золотом бульваре, которому она не знала названия, но при одной мысли о коем ее ноги вспоминали, как ощущается его гладкая брусчатка?       В тот миг Анабелла шла по роскошной улице меж бутиков и чувствовала, что больше не принадлежит этому миру. Если бы она могла сбежать из Восторга, она бы это сделала. Люди здесь умирали как мухи. А она все так и не была уверена, что беременна. Может, у нее даже был шанс.       Даже новогодняя мишура не способна была приукрасить вид Восторга. Порой Анабелла видела сплайсеров в масках из салона Коэна. Выцветший бархат пытался замаскировать их уродства. Безуспешно.       Теперь все снова скупали эти маски, и потому Анабелле казалось, что в Восторге прибавилось мутантов. Может, так оно и впрямь было. У нее самой имелся сувенир из салона Коэна. Маска подрастеряла былую роскошь давным-давно, но и Анабелла промышляла во все более и более мерзких трущобах. Пару раз она даже видела Энжелу.       Они не перебросились и словом.       Официант выскочил из ресторана в поисках хоть одной из девушек, которые оплатят обед, и Анабелла надела маску. Так проще было смешаться с толпой. Она ускорила шаг, но внезапно остановилась, точно превратясь в соляной столб. Перед нею была… ну нет, не ее копия, но девушка столь похожая, что не требовался «зоркий глаз», чтобы счесть их сестрами. Чуть выше, с бровями чуть шире вразлет, с волосами иссиня-черными — хотя у Анабеллы даже ее естественный цвет был только темно-каштановым.       Кто это, подумала в замешательстве Анабелла. Ее двойник из другого мира? Ее копия из пухлой папочки мадам Лютэс, полной пугающих диковинок. Анабелла испытала жгучее желание скрыться, прежде чем та девушка ее заметит, но ватные ноги отказывались повиноваться. И брюнетка едва не схватила ее за плечо.       — Простите, мисс, я ищу… — Она начала путано объяснять.       Анабелла отметила только две вещи: во-первых, ее собственный голос звучал совершенно иначе. Во-вторых, брюнетка искала офис Букера.       — Хочешь убить его или соблазнить? — Анабелла хихикнула. — Прости. Я просто пьяна.       Она действительно выпила, но не так много, чтобы потерять разум. Она чувствовала себя не вполне в здравом уме по другой причине.       — Я хочу предложить ему работу.       — Не советую. Никто давно не дает ему заказов. И детектив из него аховый. Так что лучше подумай над тем, что я сказала: соблазнить или убить? Даже звучит более многообещающе, чем это.       Незнакомка опасливо сделала шаг назад.       — Я не буду покупать Вам выпивку, если Вы рассчитываете.       — О нет.       Анабелла подумала отстраненно, что эта девица… не такая, как большинство жителей Восторга. Но и подобных личностей она встречала предостаточно. Букер, мадам Лютэс и ее загадочный брат. Она сама. Даже в Энжеле Ороско было что-то нездешнее. Но Анабеллу это больше не волновало и не интересовало.       Она указала пальцем себе за спину и назвала адрес. Брюнетка ушла.       Они были похожи, да. Но куда меньше, чем те же Лютэсы, например.       К слову, Анабелла больше не видела их павильона в Восторге. Ни разу.              Только много после Анабелла поняла, кем была эта девушка, так на нее похожая. Не сестра. Не ее версия. Ее погибель — и погибель ее мужа. Ее мужей.       Анабелла стояла у завала в отделе игрушек. Ноздри ее тревожил запах свежей крови. Она видела всё. Что было куда больше, чем она хотела бы. Салли нашел ее Большой Папочка, от которого ее оторвали… как это часто случалось в Восторге, сплайсеры. Вот забавно, подумала Анабелла, а мы с Букером и не поняли, на каком моменте ими и стали — сплайсерами, разве что ждали заметных уродств, а? Они тоже были, просто не на теле.       — Помочь Вам перелезть, мисс Уотсон?       Лютэсы. Роберт появился первым и протянул Анабелле руку. Она стояла, обняв себя, и смотрела в пол, усеянный каменной крошкой.       — Нет.       Она видела все от первой минуты до последней. Она знала больше, чем хотела знать. Понимала больше, чем могла стерпеть.       Большой папочка нашел свою Маленькую сестричку Салли. Букер взглянул в лицо прошлому — в лицо своей дочери, своей пленнице, своей жертве. Девушке, которую он мог сделать счастливой, только обманывая. В любой из жизней, в любом сценарии.       Фотографии, записи из папки мадам Лютэс сложились из ярких лоскутков в единую картину. Нет, Анабелла врала себе. Лютэсы дали ей предельно ясную, четкую информацию. Голые факты. Просто теперь она чувствовала, что они и впрямь реальны. Последняя надежда, что ее отчего-то пытались обмануть, истаяла.       Элизабет… ее дочь. Значит, у нее и впрямь будет дочь. Анабелла почувствовала, что ее тошнит, на этот раз — вполне ощутимо, взаправду. В горле защипало, и ей пришлось сделать несколько размеренных вдохов, чтобы не позволить обеду покинуть желудок.       — Это же вы, — прохрипела она, когда смогла продышаться. — Вы привели меня сюда!       — Разве?       К ним присоединилась мадам Лютэс. Что ж, у Анабеллы не было фактов, которые она могла бы предъявить как улики. Только ощущения.       — Почему вы не остановили ее? Почему вы дали свершиться… этому…       Мадам Лютэс холодно смотрела на Анабеллу. В отличие от Элизабет, Розалинда не боялась быть разоблаченной и носила свой обычный костюм. Судя по всему, она вообще ничего не боялась. Глыба, а не женщина. Все равно она в любой обстановке и любом мире была равно уместна и неуместна. А такие деловые дамы, как мадам Лютэс, лишних движений не совершают и бесцельными делами не занимаются — например, не предпринимают попыток подстроиться.       — Почему вы не остановили… меня?       — Потому что Вы — часть судьбы, мисс Уотсон. — Ответила Розалинда.       — Часть наказания. — Пояснил Роберт.       Анабелла обессиленно опустилась на пол, не думая о том, что под задравшимся подолом видно подвязки:       — Я не хотела ему наказания.       Мадам Лютэс пожала плечами. Не выглядело, чтобы она также хотела.       — Но вы должны были встретиться в Восторге.       — Я вообще… я настоящая?       — Не меньше, чем я. — Сказала мадам Лютэс.       — Или я. — Сказал мистер Лютэс.       Не то что б это успокаивало. Анабелла понимала, что видит перед собой двух людей, а вот настоящие ли они, она не была уверена.       — Но что забавно, мисс Уотсон… — продолжила Розалинда.       — Букеров, Комстоков и Элизабет во всех мирах переизбыток… — Закончил за нее Роберт.       — Мисс Уотсон — недостаток.       — Если Вам это польстит.       Анабелла переводила взгляд с одного Лютэса на другую. Если б она понимала, что они плетут… Вместе с тем ее не покидало ощущение, что брат и сестра — или кем они друг другу приходились — ведут какой-то счет между собой, и она — только фишка в их непонятной игре.       — Что теперь?       Мадам Лютэс распахнула толстый журнал, поднесла его к самому лицу Анабеллы.       — Выберите, какой Вам больше нравится. Я рекомендую вот этого: Революционера. Искупил все свои грехи, умер героем, почет от всего «Гласа народа» обеспечен.       — Я не хочу… я не хочу святого. Я хочу того, которого я полюбила!       Мадам Лютэс ткнула пальцем на страницу: этот?       — Вы пренебрегаете выбором, который мало кому дается, мисс Уотсон.       — Нельзя помешать людям совершать глупости, — сказал мистер Лютэс.       — А, но мне всегда интересно, как они сами это рационализируют, — уже без нотки сочувствия сказала мадам Лютэс и снова перевела глаза на Анабеллу. — И чей ребенок? Мистера Девитта? Впрочем, не все ли равно. Здесь или там, это в конечном итоге, ни на что не повлияет.       — Это его ребенок.       — Но так ли оно и останется?       Реальность разошлась швом, и Анабелла удивилась тому, что нисколько не поражена. Она знала, что это, но подсознательно — нет, еще глубже. Так испытываешь чувство дежа вю, когда внезапно происходит нечто похожее на то, что ты когда-то видела в ярком сне.       О, в кошмаре.       Мадам Лютэс указала на разрыв.       — И последнее. Не сочтите мою реплику бестактной, но Вам будет лучше с естественным цветом волос.       Анабелла одной ногой уже стояла в ином мире, но напоследок все-таки обернулась, отдавая Восторгу последнюю дань — последний взгляд. Она успела увидеть, как Розалинда перекидывает монетку Роберту и кривится. Она на этот раз не угадала, а значит — проиграла ставку.