Smaragdus Omega

      Замок внутри полусгнившего города выглядел устрашающей опухолью. Он был скрыт в скалах. На абсолютно непреступном откосе, вырезанное в теле горы растворялось жилище сумасшедшего тирана и деспота. Замок словно повторял черты умирающей горы и неискушенный глаз не сразу замечал величественное строение. Но присмотревшись, начинает открываться вся грозная красота смотровых башен, надежность замковых ворот и крепостных стен. Неприступность замка была абсолютна. Это понимал каждый кто видел ужасающий и завораживающий горный водопад который ниспадает из стены крепости. Вода была темной, будто больной, как и все в этом гнилом умирающем месте.       Совершенная красота водопада была покорена человеком, который сумел пленить мощный поток и обратить себе во благо своевольную стихию. Но ни один нормальный человек не согласился бы жить в этом замке по своей воле, страх исходящий от стен замка буквально парализовал, в душу закрадывалась безысходность и глубокая тоска. В замок вела всего одна тропа, прямо к почерневшим воротам. И именно по этой тропе поднимается юный король в сопровождении троих альф.       Им ничего не оставалось кроме как открыто пойти к самопровозглашенному Королю Фирсу. Чуть впереди шли королевские вампиры ведя за собой скованную в цепи тонкую фигуру, позади укутанный в широкий глухой плащ с глубоким капюшоном, шел эльфийский принц.       Чуть раньше еще на подступе к разлагающемуся городу, Лейт пытался образумить королевского омегу. - В замок нас не пустят, - уверял Лейт, но праздно. – Это город изгнанников, которые должны были быть уничтожены, но смогли спастись. Эти оборотни в большинстве сошли с ума от жажды крови. Они самые жестокие убийцы в нашем и других мирах, - говорил он.       Но они все равно шли в город, дальше к тропе, которая вела в умирающий замок. Гарри, ничего не объяснял, просто шел вперед, плотнее запахиваясь в темно серый плащ. На подходе к тропе вручил старшему вампиру тонкую золотую цепь, которой был скован по рукам и ногам. - Самопровозглашенный Король Фирс славится своей любовью к красивым омегам является владельцем одного из самых больших гаремов, – произнес Алвар, поняв, что задумал молодой король. - Я буду вашим подарком для этого самозванца, - довольный, словно кот налакавшийся сметаны, Гарри с озорством в глазах смотрел на своих потрясенных и даже напуганных спутников.       Никто из его сопровождающих не хотел участвовать в сумасбродной и самоубийственной идее короля над королями. Альфы пытались переубедить рискующего омегу, но он шел вперед, не оглядываясь и только говоря, что эта жертва стоит того, что они получат взамен. Единственное, что им удалось сделать - уговорить короля сменить яркую зелень глаз на пронзительно голубой цвет. Гарри выпил предложенное Алваром зелье для глаз и радужки из зеленых стали ярко синими как у его отца. Это ни сколько не портило его внешности, даже наоборот, скрыв зеленые искристые радужки, синим пигментом, он словно стал казаться еще более хрупким и невинным.       Они шли по не широкой тропе вверх, облаченные в серые балахоны, ведущие с собой закованного омегу, словно узника, идущего на смерть. Пройти в замок не составило проблем. Стража поспешила сообщить хозяину о прибытие гостей с ценным подарком и оставила их во внутреннем дворе, под присмотром еще десятка стражей расположенных на вышках и крепостных стенах с арбалетами в руках. Хозяин замка вышел во внутренний двор спустя время томительного ожидания. - Снимите свои капюшоны, я хочу видеть лица своих гостей, - первое, что сказал король изгнанников, спускаясь по каменным ступеням парадной лестницы, которая вела к гниющим деревянным, но когда-то красивым, двустворчатым дверям в замок.       Альфы скинули капюшоны. Братья почтительно поклонились, а Алвар встал на одно колено. Юноша в цепях упал, на оба колена склоняясь к ногам хозяина замка. - Я рад приветствовать юного короля Лейта и его брата, принца Арона. Чем я заслужил внимание столь высокой знати? – хриплый, скрипучий голос лжекороля заставлял морщиться от неприятных «лающих» интонаций голоса. - Мы хотели бы преподнести вам Король Фирс подарок, который мы надеемся, сумеет доставить вам удовольствие, – произнес Лейт, вставая из поклона, заставляя подняться и Гарри. - А так же надеемся на позволение просить вашей помощи Ваше Величество.       Высокий мощный мужчина с широкими плечами и несколькими шрамами на лице вызывал отвращение одним лишь своим запахом, что мощным шлейфом стелился за своим обладателем. Запах крови и разлагающейся плоти окружал когда-то красивого мужчину невыносимым зловонием. Безумный взгляд, наполненный бесконечной жаждой смерти, жестокости, крови и похоти ни сколько не добавлял своему обладателю шарма и обаяния, а внушал страх. Старый по меркам оборотней мужчина продлевал себе жизнь, молодость и силу самыми отвратительными способами которые только мог придумать его извращенный больной мозг.       Когда-то лжекороль убивал своих врагов питаясь их силой и наполняя себя жизнью. Но со временем ему стало не хватать этого, и он стал убивать своих сородичей, питаясь их силой, словно паразит в теле человека его соками. Но и этого с течением времени стало мало. Дети и омеги всегда несли в себе больше магии, чем кто-либо другой. Ни кровь единорога, ни философский камень не могли сравниться с сырой мощью магии заключенной в хрупких телах. Спрятанной так глубоко, что даже ее обладатель не знал о ее наличии, пока не случался тот страшный момент, когда он нуждался в разрушительной силе чтобы защитить себя.        Дернув за цепи, Гарри заставили выйти вперед, чтобы король смог его хорошо видеть. Одним рывком Фирс сдернул бесформенную тряпку с омеги. С нескрываемой похотью он оглядывал тонкую фигуру юноши. Он потянулся ощупать стройное тело с золотой кожей. Омега был одет только в свободные шаровары с разрезами по внешней стороне бедер. В один из этих разрезов альфа-оборотень проник своей рукой, оглаживая гладкие ягодицы омеги, поглаживая пальцами сухой сжавшийся анус и приговаривая на ухо юноше гадкие пошлости от которых юный король морщил хорошенький носик. Напоследок попытавшись проникнуть двумя пальцами в тело омеги, и ударив юношу по ягодицам так, что мальчик тихо вскрикнул, лжекороль приказал двум стражникам проводить омегу в свою спальню. Лейта, Арона и Алвара в сопровождении стражи было приказано проводить в обеденную залу.       Замок внутри выглядел не лучше чем снаружи. Затхлый запах, плесень, пыль и грязь, слуги больные и исхудавшие. Когда-то красивые богатые гобелены, сейчас висели оборванными грязными тряпками, окна, где еще оставались стекла, были черными от грязи. Двери в обеденный зал были покосившимися и открывались с большим трудом. В зале стоял большой, длинный деревянный стол и с двух сторон от него стояли такие же деревянные лавки. На столе было невероятное количество еды, тарелки с едой были наставлены друг на друга, ни о какой сервировке и речи не шло. Перед каждым сидевшим за столом стояли глубокие миски, иначе эту посуду назвать было нельзя, и в этих мисках сиротливо лежала ложка. Братьев и эльфа усадили рядом с самопровозглашенным королем изгнанников, рядом за стол сели еще несколько альф, не сильно отличавшихся от своего короля.       В зале всегда находились полураздетые молодые омеги, кто-то подливал кислое вино в грязные бокалы своих господ, кто-то уносил пустые тарелки и на их место приносил новые полные мяса и картошки. Некоторые сидели в ногах своих хозяев на холодном полу, а кто-то на коленях у выпивших альф. Но у всех юношей как у одного был абсолютно пустой, мертвый взгляд. Молодые мальчишки с глазами стариков мечтали не об освобождении, а о скорейшей смерти как избавления от унижений и боли. - Приведи меченого, - приказал король одному из омег у своих ног, когда все насытились и стали требовать развлечений.       Другие оборотни одобрительно шумели, выказывая свое довольство. Вампиры и эльф в страхе ждали очередного испытания своей воли. Братья, которым с младенчества говорили об уважении и почитании к омегам с болью смотрели на сломленных юношей. Им было не понятно и чуждо такое отношение к дарующим жизнь. Пустые глаза юношей приводили братьев в ярость, и только понимание того, что где-то в замке под охраной находиться Король над королями, останавливало Арона и Лейта от сиюминутной расправы. От раздумий братьев отвлек звук открываемой двери.       Вошедший в зал омега медленно и грациозно шел по каменному полу. Каждое его движение заставляло затаить дыхание и не отрываясь следить за плавностью его движений. Омега был старше других мальчиков замка, но от этого он не становился менее красивым. Его яркая броская красота затмевала других омег. Он словно яркое пламя сиял в кромешной темноте, освещая путь и согревая теплом. Его яркие, алые волосы струились ниже пояснице заколотые в красивое переплетение прядей, довершала эту красоту, золотая заколка в виде птицы. Стройное красивое тело было все покрыто золотистым витиеватым узором, словно юношу обхватывали виноградные лозы и вьющиеся розы. Рисунок словно чередовался, плавность линий сменялась острыми углами. Рассмотреть это великолепие не составляло труда, поскольку юноша был обнажен. Мешали только широкие массивные золотые браслеты на ногах и руках красавца, да тонкие пуанты, что на половину скрывали стопы омеги.       Подойдя к столу хозяев, омега склонился в глубоком поклоне, после чего посмел поднять глаза и посмотреть на гостей которых он будет сегодня развлекать. По очереди посмотрев на каждого мужчину, омега резко выдохнул и со свистом втянул в себя воздух, стоило ему внимательнее посмотреть на светловолосого эльфа.       Алвар, не отрываясь, смотрел на такого знакомого, но чужого омегу. Любимые глаза пугали альфу болью и ненавистью, плескавшимися в голубых радужках юноши. Он ни на минуту не забывал об этих глазах наполненных искристым счастьем и весельем, яркие алые волосы снились ему во снах, в каждом омеге, в каждой вещи, что оставил альфе его обожаемый жених он видел своего омегу. Омегу, который погиб несколько десятилетий назад и не забытый по сей день. Омега же с ужасом и отчаянием смотрел на эльфийского принца, он уже думал развернуться и уйти, когда заиграла музыка. Музыка лилась со всех сторон, поглощая своей безисходностью и болью, и омега закружился в своем танце. Каждое движение юноши было полно отчаяния, он словно умирал, разрывая свою душу, вытаскивая свое сердце из груди и разбивая в своих руках. Плавно и медленно он зачаровывал своих зрителей каждым своим движением. Жадные взгляды альф, скользившие по телу омеги, нервировали Алвара, он хотел встать и спрятать свое сокровище как это уже делал.       Альфа всегда до безумия боялся, что его любимого могут забрать, причинить боль, обидеть и поэтому он держал его во дворце, запрещая даже близко подходить к своей паре. Тело омеги изгибалось словно змеиное, каждое его движение было полно желания, желания которое от него требовали под пытками, а на изящных пуантах стали расползаться пятна крови. Каждый шаг по голому каменному полу ранила нежные стопы, все новые и новые плие ранили аккуратные пальчики ног омеги. Алвар смотрел на это и не мог поверить в то, что видит перед собой своего нежного и ранимого омегу. Он с болью понимал, что этот танец далеко не первый в жизни омеги и крови так много, потому что старые раны просто не успели зажить и открылись вновь, давая путь красной жидкости. Альфе хотелось закричать, прекратить эту пытку, но он с горечью понимал, что этим сделает только хуже, подставив омегу под жестокий кулак его хозяина.       Омега продолжал танцевать, слушая музыку и смотря в добрые, родные глаза полные боли. Эти глаза заставляли омегу верить в скорое освобождение. Когда его ноги были все в крови и уже плохо слушались своего хозяина, ему позволили остановиться и упасть безвольной сломанной куклой в ноги своего господина. Когда Фирсу надоело смотреть на сломленного омегу у своих ног, он приказал страже унести юношу.       Альф развели по комнатам в гостевом крыле, а хозяин замка после танца меченого омеги пожелал отправиться в свои комнаты опробовать подарок столь желанный и прекрасный. Алвар метался по своей комнате не зная выхода из своего плена. В его дверь постучали прерывая его беспокойные метания. После разрешения войти, двери распахнулись, являя его личного огненного ангела. - Мне приказано скрасить время которое вы проведете в замке до того момента пока я вам не наскучу.       Слова звучали четко, словно давно заученная и часто повторяемая фраза. Прекрасное лицо застыло ужасной ледяной маской, не выражавшей ничего кроме покорности своей судьбе. Даже глаза, когда-то светившиеся страстью к жизни, любовью, счастьем, сейчас были, словно два ледяных осколка в которых застыла мечта о скорейшем конце всего. - Входи, - выдохнул эльф, с отчаянием смотря на свое сокровище, что он так неосмотрительно вверил в руки жестокой судьбе.       Стража возле дверей расступилась, пропуская прекрасного наложника в покои, желая хорошо провести время его сегодняшнему господину. Стоило дверям за спиной омеги закрыться, как он в ту же минуту развязал пояс тонкого полупрозрачного халата. Алвар, не веря, подошел к своему видению, прикоснулся к шраму, заходящему на лицо и прослеживая его дальнейший рисунок пальцами. Золотой рисунок на теле юноши был одним сплошным шрамом, что струился по коже. Провел ладонью по мягким шелковистым волосам, наткнувшись на золотую заколку. Поморщившись словно от боли, альфа снял украшение, позволяя красным волосам в беспорядке рассыпаться по худым плечам.       Омега с грустью посмотрев на своего возлюбленного, привстав на носочки поцеловал альфу. Целовал он умело, завлекающе, так что думать о чем-либо еще становилось невозможно. Омега быстрыми движениями расстегивал ему брюки проникая тонкой ладонью под нижнее белье мужчины. Не давая Алвару опомниться или отстраниться, омега продолжал его ласкать и толкать к кровати.       Хрупкий на первый взгляд юноша с завидной силой и ловкостью уложил ничего не понимающего альфу на кровать и оседлав бедра альфы насадился на его вставший член. Альфа не ожидавший подобных действий от своего омеги лишь рефлекторно подкинул бедра, стараясь продлить удовольствие и проникнуть глубже в желанное тело. В ответ на свое действие он услышал болезненный стон, а открыв глаза увидел обезображенное маской боли лицо своего божества. Сбросив с себя морок возбуждения, альфа перевернулся, укладывая омегу на покрывала и накрывая его своим телом. Сжав запястья омеги одной рукой, он вышел из любимого придерживая сопротивляющегося и цепляющегося за него ногами омегу. - Хватит, - чуть ли не проскулил альфа, сжимая хрупкие запястья. – Прекрати, - умолял он, успокаивающе гладя бока и живот своего личного бога. – Тебе больно, ты этого не хочешь, я этого не хочу. Прекрати причинять себе боль. Я тебя никогда не заставлял и не заставлю, – шептал он, всхлипывающему омеге на ухо.       Алвар до сих пор помнил, как они занимались любовью. До сих пор перед его глазами стоял образ обнаженного, возбужденного и счастливого омеги. Он помнил как ласкал и нежил свое счастье, помнил как целовал его прелестные ножки, как облизывал его пальчики на ногах. Сейчас ноги омеги были покрыты коркой засохшей крови, стопы были исполосованы тонкими ранами которые оставлял кнут в умелых руках. Аккуратные когда-то ногти на пальчиках ног сейчас практически отсутствовали на изломанных, в кровавых мозолях ногах. Не удивительно что в зале когда омега танцевал на его пуантах было так много крови, раны на его ногах были совсем свежими, а мозоли и страшный излом стопы казались давними и не заживающими.       Омега брыкался, пытался вырваться из его объятий, выкручивался словно чертенок, каким он был раньше, в далеком, но не забытом прошлом. В той прошлой жизни в которой не было боли и унижения, в которой безродному всеми отвергнутому юноше повстречался прекрасный принц, который возвел его, изгнанника, в ранг своего лично божества. Когда-то, когда Алвар только встретил прелестного омегу с красными, словно кровь волосами возле эльфийского священного озера в своем лесуон, несказанно удивился, а после того как увидел испуганные большие глаза на еще по-детски пухлом лице, он влюбился. Влюбился не в запах своей будущей пары, не в красивую тонкую фигуру и даже не в красные волосы, что были словно дорогой китайский шелк, а в глаза. Глаза, полные наивной детской мечты о лучшем будущем, глаза, в которых, несмотря на боль и ужас, было желание жить. Желание, которое он давно уже потерял и держался на чистом упрямстве.       Приведя в родовой замок свое личное божество, он запретил касаться омеги, даже просто смотреть на его видение было под запретом. Имя омеги было под строжайшим секретом, о котором не знал даже его отец – король. Никто и предположить не мог, что мать принца решит избавиться от омеги своего сына, потому что считала, что брак с безродным полукровкой, еще и из клана их извечных врагов, угрожает трону ее мужа и в будущем сына. Королева не придумала ничего лучше как выкрасть омегу своего сына и отдать его на редкость отвратительному человеку, который перепродал его королю Фирсу, словно какую-то экзотическую зверушку. Сейчас сжимая в руках дрожащее стройное тело потерянного возлюбленного Алвар был просто счастлив тем, что нашел своего бога, Бога жизни – Витея.