Smaragdus Omega

Я всегда знал, что Нарцисса не может быть моей настоящей матерью. Хоть у нас общий цвет волос и глаз, мы даже немного похожи, но красота леди Нарциссы была яркая, агрессивная такая же, как и у всех представителей семьи Блэк. В то время как моя красота была мягкой, успокаивающей, ненавязчивой, я все чаще замечал свое сходство с одним эльфом на картине возле спальни Драко. Я часто видел, как братик стоял возле этой картины, разговаривая с ее жителем, иногда Драко по часу не отходил от картины. В покоях отца висел портрет этого же юноши, мужчиной у меня язык не поворачивался его назвать. Хозяин картины всегда мне улыбался, когда я проходил мимо него, и улыбка эта была такая искренняя и теплая, такая любящая, словно он был мой родной папа-омега. Я часто пытался заговорить с ним, но блондин мне так и ни ответил ни на один из моих вопросов, он просто молчал и грустно улыбался, сверкая своими сапфировыми глазами. Время бежало, и я быстро рос, дни сменялись ночами. Когда мне исполнилось десять лет, меня обручили с принцем Темных эльфов. Я тогда боялся до невозможности, ведь после обручения мой жених мог делать со мной все, что ему заблагорассудится, но Ингис был очень добр и разрешил мне остаться с семьей. Принц, словно вышел из сказки, которую я так любил, чтобы мне рассказывал Драко на ночь. Он был высок, статен, красив и силен, но в тоже время чуткий и понимающий, добр и ласков со мной. Все с моего раннего детства пожирали меня взглядом, стоило мне неосторожно выйти из своих комнат, когда в поместье были гости. А Ингис смотрел на меня совершенно по-другому. Его глаза сияли, стоило ему только посмотреть на меня. Он окутывал меня словно пеленой защиты и любви, все его эмоции говорили о том, что он меня любит. И я влюбился в него, он был, есть и будет моим принцем, вышедшем из сказки. Я признал его своим истинным альфой. Но я все равно был слишком привязан к своей семье. Я очень любил своего брата и отца и был счастлив, когда перед школой они рассказали мне о моем настоящем папе-омеге. Мы с Драко потом всю ночь напролет разговаривали о нем. Брат рассказывал, каким запомнил папу, каким тот был. Его имя – Самон, врезалось мне в сердце. Утром я и Драко подошли к картине, которая висела возле комнат брата, и он представил мне моего папу. После этого в моих комнатах появился портрет папы, и я перестал бояться спать один, ведь есть тот, кто меня всегда защитит. Обычно я всегда спал с Драко, когда тот был дома, а в его отсутствие с отцом. Когда я, Драко и отец прибыли на платформу 9 ¾ я, естественно, заблудился. Там было столько народу, и все толкались и кричали, что, испугавшись, я зажмурился, а проходящая мимо семейство с ярко рыжими волосами оттолкнуло меня в другую сторону от моих альф, и как следствие я словно слепой котенок бегал в разные углы, пытаясь найти родственников. Залетев в последний вагон перед самым отправлением поезда я, наконец, смог отдышаться и продумать дальнейший план действий. Как только я успокоился, мой мозг принялся усиленно работать. Я зашел в ближайшее купе, там сидел брюнет в круглых очках, от него веяло грустью и разочарованием. Он и отправил меня в первое купе, первого вагона. Мой путь до места назначения был ужасен, если не сказать что-нибудь похуже. Все альфы, которые встречались мне по пути, словно сговорились, выкрикивая мне в спину разные пошлости, рыжеволосая омега выглянула из своего купе, сморщилась, словно съела кислый лимон, увидев меня, и крикнула мне в спину какое-то оскорбительное слово. Проходя очередное купе с плохо закрытой дверью, я увидел, как один юноша с соломенными волосами склонился к паху шатена именно в этот момент меня и нашел Драко. И слава Богу, что нашел, и именно в этот момент, это потом, уже в Хогвартсе я понял, что они делали и меня чуть не стошнило во время праздника. Драко, когда меня нашел, чуть не задушил в объятьях, а потом долго ругался на мою неосторожность, а потом так не хорошо шипел на всех, на кого я показывал пальчиком, на тех, кто говорил мне гадости. По прибытию в Хогвартс. На распределение я выбрал Гриффиндор. В Слизерин мне и не предлагала Шляпа. Выбор был между Когтевран и Гриффиндор, вот я и выбрал факультет, на котором учится Гарри Поттер. Гарри оказался очень хорошим и добрым омегой. То, что он оказался омегой брата я почувствовал сразу, их магия словно магнитом тянулась друг к другу, а они и не замечали, Драко только потом понял это. Сейчас, уже после их обручения, когда на Гарри появился запах моего брата, он стал самым красивым омегой и моим братом. Только вот я не подумал, с кем я теперь буду спать, когда Гарри переберется в комнату моего Драко. И так хорошо, а главное вовремя, в школе появился отец. По ночам меня часто мучают кошмары и ни одно зелье, заклинание, заговор или амулет мне так и не помог. Я успокаиваюсь и засыпаю, только в том случае если, рядом со мной есть человек, которому я доверяю. С Гарри мне было очень комфортно и с первого же дня, я воспринимал его как еще одного брата или… папу-омегу. После завтрака, на котором я и остальные весело смеялись и шутили, я отправился на сдвоенную пару Заклинаний. С этим предметом я не просто дружил, даже более того, я знал программу шестого курса на зубок, спасибо старшему брату. Поэтому профессор Флитвик особо меня не трогал, только в пример ставил и баллы начислял. С однокурсниками я не дружил, в особенности я опасался девочек. Слишком ярко я еще помню, как милая на вид шатенка с длинными волосами попросила у меня помощи, и я, естественно, согласился. А она завела меня в туалет, а там ее подруги с ножницами. Я всегда очень гордился своими волосами и у меня и мысли не было их обрезать, ведь они были так похожи на папины. Тогда я еле сбежал от этих фурий. Я растерялся, ведь меня учили, что девочек обижать нельзя, а оказалось, что любая девчонка выше и тяжелее меня. То, что у меня нет друзей среди сверстников, меня совершенно не задевало, ведь все свое время я проводил с братиками, Адой, а теперь еще и с отцом, Лунарисом и Сириусом. К последнему придется еще долго привыкать, слишком он шумный и просто фонтанирующий эмоциями. После пар я шел в кабинет отца, спросить, не нужна ли ему помощь, размышляя о том, что подарить Драко на день рождения, которое будет через неделю. Каждый год я ломал голову над этой загадкой Вселенной и не мог найти верный ответ. Дарил ему какую-нибудь мелочь из антиквариата, Драко конечно искренне рад этому, но я-то понимаю, что на семнадцать надо подарить что-то особенное. По традициям на семнадцатый день рождения альфе в подарок преподносили омегу, не знаю зачем, но так делали. Только вот Гарри у Драко уже есть. Не нацеплю же я на брюнета розовую ленточку, и не подарю брату. Меня как минимум засмеют, а как максимум накажут. Вот теперь хожу и мучаюсь. Если бы еще Драко, хоть на минуту оставил Гарри одного я бы еще мог посоветоваться с последним, но нет, брата словно приклеили к омеге. С отцом советоваться бесполезно, он альфа, и этим все сказано. «Как же мне не хватает сейчас папы» - думал я, идя по коридору на третьем этаже. Я и не заметил, как ко мне сзади подошел неизвестный мне альфа с приторно сладким запахом и закрыв мне рот рукой затащил в какое-то помещение. Дверь закрылась, и меня сильно ударили по голове, от чего я потерял сознание. Меня окатили холодной водой, и я резко пришел в сознание. На глазах была повязка и я ничего не видел. Я сидел на жестком, неудобном стуле, мои руки были привязаны к спинке этого стула, а ноги к ножкам. Волосы намокли и теперь падали мне на лицо. Сердце гулко стучало в груди с бешеной скоростью, словно пойманная в клетку колибри. Мне в нос ударил сильный мускусный запах трех альф и один приторно сладкий запах омеги. - Неужели, ты, наконец, почтил нас своим присутствием, а я уже думала, что ты коньки отдал, - засмеялась омега, ее голос был писклявым и до ужаса раздражающим. – Что ж нам приказали тебя не убивать, можешь радоваться, - продолжала она, - только не слишком, твою лощеную шкурку мы все же подпортим. Трое альф рядом с ней рассмеялись. - Но прежде расскажи мне о себе, - взвизгнула не известная мне особа. Я упрямо сжал губы. Еще не хватало, чтобы каждая дура знала о моей жизни. Все-таки меня часто поражали некоторые омеги женского пола и женщины, в общем. – Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, - прорычала она. С ее голосом это звучало смешно и я не сдержавшись, улыбнулся. Но моя улыбка быстро сменилась гримасой боли. За ее словами последовал свист, и мою спину и руки обожгло ударом плети, за которым последовал удар в живот кулаком. Я сдавлено застонал, но не издал больше, ни звука. - Теперь я надеюсь, мы поговорим, - засмеялась омега. - Не думаю, мисс, - прохрипел я. - А ты оказался крепче, чем кажешься на вид. Я-то думала, что ты после первого же удара разрыдаешься. Но все же попытаться стоило. Ну, думаю если ты так против разговора со мной я могу оставить тебя наедине с моими друзьями, - прошипела она в ответ, и стуча каблуками удалилась. Я только и услышал, как хлопнула позади меня спасительная дверь. Меня отвязали от стула и поставив на колени зацепили связанные вмести руки за какой-то крюк, как мне показалось на ощупь. На меня посыпались удары плетью, перемежающиеся с ударами, нанесенными мне неизвестным альфой. Сквозь тонкий шелк рубашки каждый удар плетью чувствовался еще ярче, чем к обнаженной коже. Спина горела от боли, из разбитых в кровь губ текла кровь. Пытаясь сдержать крики боли, я прокусил многострадальную нижнюю губу насквозь. К горлу подступала тошнота, а голова кружилась. Как я еще мог чувствовать что-то кроме всепоглощающей боли я не знал. После очередного удара я снова потерял сознание и провалился в спасительную темноту. Но пробыть там дольше минуты мне не позволили мои истязатели. Я уже приготовился к новой порции ударов, но мучителям это надоело, и они поочередно накладывали на меня всевозможные пыточные заклинания. Я перестал ориентироваться во времени и пространстве сколько продлился это ад я не знал. Может минуту, может час, день или месяц, все одно. Меня поглощала боль, и я ничего не мог с этим поделать, даже потеря сознания не казалась мне избавлением, она была всего лишь продолжением пытки. Я, не сдерживаясь, кричал от боли, надеясь, что хоть кто-то услышит меня придет и спасет из этого ада. Но мои надежды уничтожил хриплый голос одного из альф. - Можешь кричать, сколько захочешь, тебя все равно никто не услышит. Ребята нам приказали его изуродовать, но можно же нам повеселиться. Мое сердце испуганно сжалось, побои и пытки я еще мог вынести, но то, о чем он говорил было уже слишком. Я испуганно забился в своих путах, надеясь освободиться. Мои палачи только заржали, видя мои тщетные попытки. Ведь любое движение приносило мне неимоверную боль. Один из них грубо схватил меня за подбородок, лизнул мою щеку. В отчаянии я забился еще сильнее, за что получил сильную пощечину, от которой потерял сознание. Очнулся я на коленях, со спущенными штанами. По спине что-то текло, и ужасно болело, повязка на глазах была влажная от моих слез. Я почувствовал, как к моему анусу приставили нечто горячее и большое. Я уже смирился со своей участью быть изнасилованным этими людьми. Распрощался со своей мечтой стать мужем принца. После того как меня изнасилуют на мне останется запах моих насильников и все альфы будут чувствовать их запахи на мне. Ни один уважающий себя альфа не возьмет такого в супруги. Я зажмурился, ожидая очередной порции боли, но резкий толчок магии отбросил от меня насильников. И я обессилено упал на пол, окутанный теплом и золотистым сиянием магии. Повязка соскользнула с глаз, и я увидел, как тело одного из альф пронзают два серебряных крыла. Рядом со мной стоял ангел с уже окровавленными серебряными крыльями, он был обнажен, а его серебряные волосы струились до пят, тонкий, изящный и хрупкий, он смог убить альфу. Он был прекрасен, но безумная улыбка и кровь на его теле вселяли ужас. Сознание покидало меня из-за усилившейся боли. Я из последних сил попытался всмотреться в его лицо. Светлые волосы обрамляли овал лица, темные брови, и яркие сапфировые глаза. Рядом со мной стоял мой папа-омега. Я заметил, как двое оставшихся альф попятились к появившейся двери, но в нее вбежали Драко и Гарри. Брюнет упал возле меня на колени и влил мне в рот какую-то сладкую жидкость, от которой я провалился во тьму с единственным источником света: двумя серебряными крыльями, испачканными в крови. ***** POV Гарри Когда до меня, наконец, дошло что искать нужно в Выручай-комнате потому что она была единственным местом, не отмеченным на карте Мародеров, видимо, они в ней не нуждались. Но после прошлого года об этой комнате знала добрая половина Хогвартса. Все, кто ходил в прошлом году на дополнительные занятия по ЗоТИ и все, кто участвовал в Инспекционной дружине. Да и узнать о ней можно было у первого попавшегося домашнего эльфа. Я и Драко, который выпил обезболивающее зелье, чтобы унять мучащую его боль, помчались на третий этаж. Видя его бледное в испарине лицо, я понимал, что зелье не помогло, но нам нужно было найти Хикари. Прибыв на место назначения, я прошел мимо заветной стены три раза, но дверь так и не появилась. Я прошел еще три раза мимо нее, но вновь, ни чего. - Отойди, - скомандовал Драко, направляя свою палочку на стену. Только он хотел произнести заклинание, как появилась дверь, в которую мы вбежали. И что же мы увидели… К нам пятились двое альф с седьмого курса, явно с Гриффиндора. Хикари лежал на полу весь в крови, со спущенными до щиколоток штанами, от его рубашки остались одни лоскутки, приставшие к ранам на спине. Рядом с ним мелькнула светлая тень, но я не обратил внимания. Я подбежал к Хикари и опустился на колени, рядом с окровавленным телом малыша. Он тихо стонал от боли, из его глаз продолжали течь слезы, лицо изуродовано побоями. С чего начинать я просто не знал, поэтому дал ему зелье сна без сновидений, прихваченное мной на всякий случай из моей спальни вместе с картой. Когда он заснул я смог осмотреть его. Вся спина Хикари была изорвана в клочья, ни одного участка целой кожи не было, с руками та же история что и со спиной. Только на запястьях наливались синяки, и была содрана кожа. Ноги покрывали синяки, на животе и грудной клетке сплошные кровоподтеки, а в области продолжала расти гематома. На шее был синяк в виде чьей-то руки, на щеке несколько царапин и большая гематома, разбитые губы, и сплошные синяки. Белоснежные волосы были окрашены в цвет крови. Я прижал измученное тельце к себе, аккуратно обнимая. По моим щекам текли слезы, слезы отчаяния. Драко наложив связывающее заклинание на двух ублюдков, посмевших сотворить такое с ребенком, теперь стоял и потерянно смотрел на своего брата. А потом перевел свой взгляд на кого-то за моей спиной. Я повернул голову и увидел, как возле меня на колени опускается ангел с окровавленными крыльями. Он был так похож на чудо, что я держал сейчас в руках, что я не смог и слова вымолвить. Его сапфировые глаза были полны боли и печали, алые губы открывались и закрывались, длинные волосы водопадом струились по его телу, руками он тянулся к Хикари, что забылся сном в моих руках. - Прошу… - взмолился ангел. Он смотрел на меня своими волшебными глазами, в которых плескались мольба и отчаяние. Я нерешительно посмотрел на Драко, прижимая Хикари к себе. Альфа заворожено смотрел на обнаженного ангела. А потом посмотрел на меня и улыбнулся краешком губ. Я нерешительно разжал объятья, а ангел прикоснулся губами ко лбу Хикари, и мальчик стал дышать ровнее, словно ему помогали дышать. Ангел так и не взял Хикари на руки, только целовал его лицо, невесомо прикасаясь к истерзанному телу. - Вы можете помочь ему? – спросил я небесное создание. - Нет, - прозвенел его голос, а в его глазах заблестели слезы. – Мое время уже на исходе, скоро я должен буду вернуться. Но я не мог позволить, чтобы моего сына изнасиловали эти люди, - тихо прошептал он, но быстро сменил тему, посмотрев на моего жениха. – Драко, как ты вырос, дорогой, - всхлипнул ангел, смотря на моего альфу. - Я ничего не мог сделать, прости меня, прости… - шептал Драко, опустив голову. - Я знаю, дорогой, и ты ни в чем не виноват, чтобы просить прощение. - Папа я так хочу, чтобы ты познакомился с моим омегой, - прошептал он, подходя ближе к нам. - Я знаю о нем, мой хороший, - улыбнулся ангел. – Позаботься об этих омегах. - С Хикари все будет хорошо? – спросил я. - Да, он сильный мальчик. Я рад, что познакомился с тобой Гарри, теперь и я тебя буду защищать. Я Люцифера убью и сам умру от его руки, но вы будете счастливы и живы. И никакой Том Риддл вам не причинит боль. С этими словами он исчез, на его губах была легкая улыбка, но он словно растворился в воздухе, оставив после себя труп альфы возле стены. - Это был твой папа-омега? – спросил я у Драко. - Да. А теперь нам надо позаботиться о Хикари. Я позже все тебе расскажу, - улыбнулся он. Я подхватил безвольное тельце на руки и понес его в больничное крыло, а Драко остался с двумя альфами. Мадам Помфри увидев в моих руках Хикари, выронила пузырек с каким-то зельем, и подбежала ко мне, показывая на ближайшую кушетку. Я аккуратно уложил Хикари на живот, после чего помогал мадам Помфри с обработкой его ран. Но прежде нам нужно было снять с него разодранную рубашку, которая успела присохнуть к ранам. Аккуратно размачивая лоскуты ткани резко пахнущим отваром, я промыл и обработал раны на его спине и руках, намазал их резко пахнущей, травяной мазью, от которой раны на глазах покрывались тонкой корочкой, свернувшейся крови. После того, как я смазал царапины на щеке и кровоточащие губы Хикари мазью, мадам Помфри вколола ему обезболивающее, снотворное и заживляющее зелья. Закончив со всем, она выгнала меня из больничного крыла со словами: «пациенту нужен покой». Я присел возле двери, устало облокотившись о стену. По щекам снова текли слезы, но я не обращал на это внимание. Главное, что все уже позади. Я так и сидел возле двери, безмолвно рыдая, когда пришли Люциус, Ада и Сириус, Лунарис зашел в палату. Альфы старались успокоить меня, но у них ничего не получалось, от каждого их неаккуратного слова или движения слезы начинали течь сильнее прежнего. Когда пришел Драко, он молча подхватил меня на руки и унес в свою комнату, перед этим усыпив своим излюбленным заклинанием.