Заунывненский шлак

В городе Заунывненске, в серой хрущёвке на улице Тленина жила-была девочка Тлена Безысходнова. Ходила через дорогу в Очень Среднюю Школу, собиралась поступать в Заунывненский Ордена Тленина институт чеготоведения, на факультет филолохии или демагогики, уж куда повезёт по баллам. Училась Тлена средненько, ибо тлениво было, да и учителя были так себе. И вот однажды, возвращаясь из школы, Тлена потеряла ключи от квартиры и смысл от жизни. Обнаружив такую пичаль-биду возле своего подъезда, Тлена села на раздолбанную скамеечку и принялась в задумчивости тереть облупленным носком дерматинового ботинка чей-то слюнявый окурок. В грязь под ногами закапали слёзы. Мимо шла костлявая старушка в чёрном, с косой. Коса была тоненькая и седая, уложенная на голове старушки корзиночкой. «Почему ты плачешь?» — спросила старушка с косой. «Я потеряла ключи от дома и смысл от жизни, — ответила, всхлипнув, Тлена. — Теперь меня мать убьёт». «Не плачь. Пошли поищем вместе. Мне ведь делать всё равно нечего», — сказала старушка с косой. И они пошли. Обрыскали ломаные кусты в палисаднике и площадку с детской горкой, что вела прямиком в лужу. Нашли смятую банку из-под «Яги», разбитое зеркальце и разодранную в клочья открытку-валентинку. Ещё нашли облезлый остов прошлогодней ёлки с обрывками помутневшей канители. Безголовую куклу нашли. Чьи-то какашки нашли. Возле проезжей части наткнулись на кроссовку «adeadass», а в нескольких метрах от неё — на вторую. Смеркалось. Дул мрачный ветер, завивая по подворотням кривые мусорные вальсы. Использованные шприцы катились по земле, натыкаясь на обрывки местной газеты со статьями про славу людей труда и советами, как в домашних условиях приготовить хрен. Зажглась вывеска бюро ритуальных услуг, а рядом — лампочка над пивной. В соседнем квартале гудела пьяная брань и вздымался истеричный женский рык. За чьей-то открытой шторкой синими пятнами мельтешил телевизор. В телевизоре кого-то убивали. А может, там выступал президент на съезде партии «Крысиная Россия». Внезапно старушка пнула что-то ногой, и оно зазвенело. «Мои ключи!» — взвизгнула Тлена, и по её мышиному личику пронеслась гримаса надежды и суетливой радости. Да, это были ключи. Правда, без брелока в виде розового сердечка. Брелок оторвали и, видимо, свистнули, а ключи бросили под ноги. «Да-да, на этом месте за мной гнались мальчишки. Они хотели бросить в меня тряпку из школьного туалета... Потом меня здесь чуть не сбила машина, я еле-еле отпрыгнула в сторону, сумка расстегнулась... — бормотала Тлена, вспоминая. — Но почему же мы нашли только ключи? Было же КОЕ-ЧТО ещё...» Старушка с косой прищёлкнула языком по ту сторону могучей вставной челюсти, провела ногой по жухлой траве и сказала: «Если бы это КОЕ-ЧТО у тебя действительно было, мы бы его тоже нашли. Украсть эдакую фитюльку никто не мог, кому она, к свиньям, нужна. Вывод у меня напрашивается только один: если мы это не нашли, то этого у тебя и не было. Как не было смартфона и золотых серёжек, потому что твои родители нищеброды. Поэтому не трать время, своё и моё, не ищи свой смысл жизни. Его просто не было, нет и не будет никогда!» Тут старуха с косой махнула своей кошёлкой и попала Тлене по спине. Тлена отшатнулась и села попой в грязную лужу. «Ай, моя школьная юбочка! Теперь мать меня точно убьёт...» Старуха отвернулась и пошла прочь. А Тлена кое-как выбралась из лужи и, тихо рыдая, пошла домой.