Тень и свет

– Будешь моим парнем? Ветер приятно обдувает оголенную кожу, придавая обстановке некой загадочности. Полоска света показывается на горизонте - шар солнца выходит, начиная постепенно выбираться из крепких объятий ночи. Одна за другой на небе гаснут огоньки одиноких звёзд, и путник ночи, луна, растворяется в небесной глади, оставляя после себя полупрозрачный кружок, после вовсе пропадающий. Глаза в глаза, и чужая рука оказывается на щеке Бэкхёна, заботливо поглаживая, словно мать поглаживает своё чадо. Единое касание подушечек пальцев к нежной коже, как падение лепестка сакуры. Тёмные глаза блестят под светом ещё не пропавшей луны. Она со временем тает, как кубик сахара в кипятке, но отблеск от неё остаётся все равно. Пальчики нежно поглаживают лицо, переходя на тонкую шейку. Щеки приобретают нежный, слегка алый оттенок. Чужие губы приоткрываются, и в гробовой тишине слышится немое «да». Слегка щекочет слух, раздаваясь в голове каким-то нескончаемым эхом, похожим на столкновение капель с гладью воды. Возможно, просто ветер, но больше похоже на стук сердца, что завели. Его завели единым словом, заставляя биться так, как никогда не билось, так, чтобы стук его пробивал насквозь, чтобы по телу прошли мурашки, чтобы в ушах начинало звенеть, до потери сознания. – Да. Более уверенно и громко, даже как-то нежнее и с долей ласки в голосе. Уголки губ приподнимаются в лёгкой улыбке, во взгляде всё больше проскальзывают частички тепла, провожающие ночь в долгий путь. На смену ему начинает на цыпочках приходить молодой день, раскидываясь на округу, заполняя каждый уголок светом, прогревая каждый миллиметр земли и забирающий все звёзды в свои руки. Все мгновения пролетают незаметно, пока не приходит осознание того, что всё только что услышанное и сказанное - не действительность. Всё это глупые мечты и надежды, а Бэкхён всё так же под прицелом арбалета. На лице его нет привычной улыбки, только.. печаль? Он боится потерять моменты, которые представил в голове, будто те произошли сию секунду. Один вдох и чужая рука нажимает на курок, массивная стрела пробивает Бену ногу, от чего парень падает на землю, взывая о помощи. Хриплый от боли голос почти шепчет, нежели кричит, но этого хватает Киму, чтобы забить тревогу. Картина падающего от бессилия и ранения старшего его настораживает. Почему Бэк не увернулся в те самые, последние до выстрела секунды? Почему он стоит на коленях перед убийцей и взывает о помощи? Почему он.. дал в себя выстрелить? Неужели это всё было сделано, чтобы отвлечь убийцу и дать Минсоку убежать? Губы искривляются то ли в ухмылке, то ли в сумасшедшей, пропитанной скорее страхом, нежели радостью, улыбке. Пугающе. Черные глаза становятся еще темнее и теперь легче прочитать, что Бен пытается передать одним своим проникновенным взглядом. Тревога? Нет, не она. – Беги! Убегай отсюда! Убегай так быстро, как можешь только! На глаза наворачивались слёзы от нежелания оставлять тёмного одного, под темным ночным небом, среди уже кажущихся предателями звёзд. И.. Бен знал, что младший не оставит его, поэтому и страшно не было. Возможно ли то, что впервые темный почувствовал, что Мин испытывает к нему что-то? Доверие пришло само, разрастаясь по всему сердцу, переплетая свои ростки с венами, по которым текла уже давно пропитанная светом кровь. Звёзды будто меняются местами со скоростью света, образуя всё новые незнакомые созвездия. Такие необычные и красивые, на которые можно часами смотреть, лёжа на летней травке и держаться за руки. Вскоре огоньки просто погаснут, но не сейчас, когда только они на пару с луной и светят. В свете этом есть некая загадка. Он рассеивается по округе, придавая атмосфере некой уединённости. — Беги! Я сказал тебе бе.. Вторая стрела, контрольная, прилетает в спину. Запретный приём. Сознание покидает, и из последних сил Бэкхен пытается подняться на ноги, потом уже рухнув на колени, парень закрывает глаза и шумно выдыхает, будто готовясь принять на себя последнюю стрелу. Минсок уже не помнит, когда безумие взяло верх над ним. Истинный кулон силы засветился на шее и оставалось только вымолвить пару строчек заклинания, чтобы мощный силовой поток атаковал убийцу. Губы приоткрываются, и Ким молвит: – frigoris glacies ventus terrae ignem et aquam frigidam commercium!* Кажется, что в лесу начинается ветер, слегка присвистывая и разнося листья по всему периметру, и сила его на сравнима с самым мощным ураганом. На некогда ровной глади воды появляются круги, расходящиеся от центра к периферии, а Минсок все стоит, надеясь, что произнес все правильно. Он всегда был уверен в своих силах, но не сейчас. Обратный отсчёт в голове. Три, два, один.. Земля в округе сотрясается и.. будто взрыв. Все, как в тумане, даже неба не видно. Всё в округе покрывается слоем льда, в то время, как вокруг Мина магическим образом образуется барьер, благодаря которому он пробегает до самого Бэкхёна, берёт его на руки, с усилиями убегая. И если бы не лёд, то парни бы лежали со стрелами в сердцах, держась за руки, как герои самой драматичной истории, вот только.. история их только началась, и никто не в силах прервать её, никто не посмеет так просто прервать их чувства, забрать искры из глаз и тепло из сердец. Никто не посмеет, да и сил не хватит, чтобы перебить эту мощную любовную энергетику. Ноги сами несут к дверям академии, но не Минсок управляет собой сейчас. Им правит что-то из вне, но это что-то не хочется останавливать, внутреннему ощущению Ким доверяет больше, чем самому себе. Бэкхен всё ещё без сознания, и от бледного вида его на глаза слезы наворачиваются. Из ноги стрела, штаны напрочь пропитались кровью, да и к чёрту эту одежду, сейчас важнее состояние самого парня. Подумать только, он не по глупости своей встал и стал мишенью для сумасшедшего, он хотел защитить и защитил. Что-то в голове Минсока щёлкнуло, защемило и только сейчас пришло осознание того, насколько он был дорог всё это время, пришло осознание, что он заменяет воздух и воду, он заполняет всего Бена собой, не оставляя пустого места. Вот только и это Ким осознает только сейчас, когда старший истекает кровью и с каждой секундой становится всё бледнее. Пугающая тишина, тени в коридорах, путающиеся силуэты.. Впрочем, все равно. Остаётся только бежать со скоростью света, чтобы успеть и не потерять. Слишком многое было потеряно и не вернулось. Мин не хочет терять, потому что без Бэкхёна чувствует себя пустым и не наполненным, чувствует себя ненужным и ничтожным, чувствует, как стынет кровь в жилах от вида полуживого парня. Раньше это ощущение вовсе не беспокоило его. Парень был наполнен, хоть и неизвестно, кто наполнял его. Может быть, воспоминания и приятные моменты, может, время, проведенное в кругу родных людей, но всего этого не стало, стоило только увидеть, как частичку тебя добивают. Бэкхен выпил его, не оставляя не воспоминаний, ни моментов, ни-че-го. А Мин.. он позволил себя выпить. Не это любовь? – Бэкхён! Ты сможешь, слышишь меня? Я знаю, что ты слышишь! Ты же хочешь видеть, как я улыбаюсь, хочешь быть причиной моей улыбки, ты хочешь стать моим смыслом жизни, я ведь знаю! Ты.. ты уже им стал.. Бэкхён.. Пока Минсок бегал туда-сюда и на эмоциях кричал Бену слова, возможно, самые главные в его жизни, чтобы хоть как-то пробудить его, привести в сознание, Бэкхён приоткрыл глаза и улыбнулся уголками губ, чувствуя, как очень знакомыое тепло заполняет его, а бабочки в животе оживляются, приобретая более яркий цвет. Боль почти не чувствуется, но нога ноет, признаться. А Минсок всё носится, из аптечки вытаскивая нужное. Руки его трясутся, да и сам он еле выдерживает, чтобы не пролить слез тут же. Слабак? Нет, он сильный. Он не даст слабины, он уверен в себе и своих силах. Честно? Ким никогда ещё не испытывал такую стадию волнения за кого-либо. Даже сам поражён, что Бэкхён попал под волну его заботы, впервые это так. Сердце стучит так, что, кажется, ломаются рёбра, а волна мурашек по всему телу расходится со скоростью света. Вдох-выдох, и Мин поворачивается, подбегая к парню, дрожащей рукой начиная вытаскивать стрелу, ощущая всю боль на себе. Так неуверенно и осторожно делает это, лишь бы не добить и без того слабого старшего. Внезапно, рука Бэкхёна оказывается поверх его. Он помогает младшему вынуть стрелу, прилагая больше усилий для этого. Стискивает зубы и тихо шипит. Удивительно, что до сих пор его не постиг болевой шок. За считанные секунды удается избавиться от стрел. Ким торопится, где-то обрабатывая и перетягивая, а где-то перематывая бинтами, в которых сам путается в процессе. Словом, Бэкхен до сих пор в сознании, он приоткрытыми глазами наблюдает за движениями рук младшего и эмоциями, проскальзывающими на лице. – Дурило. Наконец-то за час молчания светлый что-то молвит. Обзывается, любя, естественно. Бен и не думает обижаться. Аккуратно приподнимается на локтях, хоть и сил почти нет. Склоняет голову и прожигает взглядом, иногда корча рожицы, когда становится совсем больно. – Слышал? Ты дурило. – И почему же я дурило? Бэкхен улыбается, как дурачок, наблюдая, как уставший Минсок падает на диван. Ночь была не из лёгких, она была полна неожиданностей и новых загадок, она показала истинные облики парней и помогла выявить их настоящие чувства. Так предательница ночь, или же нет? – Потому что.. просто дурило. Осторожно, насколько это возможно, темный встаёт на пол, доходит до Минсока, прихрамывая при этом. Взгляды их сталкиваются, и случается самое неожиданное. Мин, будто с цепи сорвавшись, впивается в губы Бэкхёна, выдыхая так, будто наконец получил желанное. Возможно, это и так. А у Бена темнеет в глазах тем временем. Он не может разобрать, реальность это, или все повторяется в его голове снова, но старается продлить этот момент настолько, насколько можно. Тело пробивает жаром. Эти страстные, но такие неопытные поцелуи заставляют теплу внутри подействовать ещё сильнее, будто разнося самый сильный наркотик по чувствительному организму. Оба пребывают в состоянии эйфории, и оба не могут остановить влечение внутри. Минсок хочет целовать Бэкхёна, что-то показывая ему таким образом, а Бэкхён хочет целовать Минсока, чтобы вернуть ему нежность, которой Киму пришлось пожертвовать. Мальчик не может понять, то ли старший его ангел-хранитель, то ли он искуситель, умело манипулирующий им. Впрочем, все равно. Пока эти губы сминают его, хочется лишь обо всем забыть. Хочется выложиться по-полной, отдавая себя, словно приданое. Момент, когда воздуха не остаётся, парни разрывают поцелуй, оставляя на губах друг друга частичку себя. Бен оглядывает парнишку с ног до головы, затем поднимает его голову за подбородок, проводя большим пальцем по нижней губе, получая порцию наслаждения от этого. Черты лица того кажутся воплощением эстетики, как и Минсок в целом. Овал лица, разрез глаз, нос, форма губ - все кажется ему наземным, ещё более красивым и изящным, вот так, на расстоянии пары сантиментов. Бэкхен может увидеть вблизи все то, что стало его фетишами, провести пальчиками, коснуться губами, не получая в ответ привычного сопротивления. Счастлив ли он сейчас? Море вопросов и никаких ответов на них. Пусть это останется в тайне, пусть станет загадкой этих двоих, пусть эта загадка скрепит их ещё сильнее. – Сложно любить меня? Ким теперь и сам не понимает, как мог не почувствовать с самого начала. Его сложно любить. Сложно, но возможно. Любая сложность кажется самым лёгким испытанием, когда он рядом. Минсок, как смысл жить, как стимул для Бэкхена. – Сложно ли? Усмешка со стороны Бена многозначна, и тем не менее, он отвечает без доли сарказма. – Сложно, но знаешь, любая сложность не помеха для меня. Люди готовы умирать за любимых. Я понимаю их, как никто другой. Такое странное, в тоже время очень понятное чувство. – Почему мое сердце так сильно стучит, когда я рядом с тобой? – Это любовь.