Мой ласковый и нежный сизый конь.

      Вас когда нибудь одолевала скука по себе самому? Нет, не по красивому лицу и впечатляющему наряду, не по прожитой эмоции яркого вечера, а по тому человеку, каким вы были до предательства, до того, как вам разбили сердце, заставляя вслепую лепить обожженными руками новую картину своего мира. Чтобы однажды воздвигнуть новые замки из чувств и доверия для дракона, имя которому "предатель".       Нет ничего вечного в этом мире. Достаточно лишь снять насильно удерживаемые розовые очки и взглянуть на фальшивый театр со стороны. Чувства не всегда живут вечно, некоторые достигают отметки "просрочено" и стираются словно их и не было. Люди в нашей жизни словно тени, их нельзя удержать, нельзя прибить гвоздями к холодному полу, они уходят к другим, стареют и просто духовно высыхают, ругаются, очерняют и выбрасывают тебя из своей жизни, как безродного пса, ломая ноги, что не дают идти дальше.       Пора привыкнуть к тому, что "навсегда" не титулованное слово, что искренность в этом мире угасла, зарастая враньем и фальшем. И все, что нам остаётся, так это принять и жить дальше, не взирая на то, что достаточно лишь слегка приоткрыть щель в своём сердце тем, кто способен внести в неё магию. Ибо свет всегда есть там, где кромешная тьма. И, возможно, ее рассуждения лишь бред от терпкого вкуса предательства.       Алые локоны тихо покоились на нежных плечах девушки, маня своим ярким цветом жужжащих пчёл. Лето 1891 года в Англии выдалось весьма жарким, что было несвойственно дождливому и мрачному климату данной страны. Но даже солнечные лучи, палящего июльского солнца, не могли пробиться сквозь мрачную душу восседающей на подоконнике второго этажа Эрзы Скарлетт, свесившей босые ноги на улицу сквозь распахнутое окно.       Сколько она себя помнит судьба никогда не гладила ее по голове. Она не знала ни матери, ни отца. Не знала тёплого уюта родного дома, нежных объятий и сладких поцелуев на щеках. Не знала, какого это возвращаться туда, где любят и ждут, где стол всегда завален пышной выпечкой и земляничным чаем, где добрый пёс встречает тебя у ворот, а рыжий кот, сворачивается клубком в ногах. Ее жизнь - сплошная серая полоса, начавшаяся с рождения в детских домах.       В возрасте шести лет она сбежала из первого приюта, пытаясь отыскать другую жизнь на улице. Прибившись к таким же беспризорным, как и она, Скарлетт едва выживала в бешеном, диком темпе ее погодок. Слонялась по подвалам и воровала пищу с прилавков, носила старую одежду, подобранную в отведённых злачных местах, либо же сорванную с верёвок для сушки белья и присвоенную себе. Эта жизнь не была сказкой, да, девченка голодала и мёрзла, но была свободна. Никто не ограничивал ее и не навязывал мнений, не поучал должному поведению истинной леди, не лупил каждую субботу длинной палкой и не кричал до звона в ушах.        Ее история уличной жизни продлилась по меньшей мере год. Попавшись под горячую руку служителей закона, подставленная собственными товарищами и застигнутая за кражей булки горячего хлеба, Эрза загремела на пару дней в содержательные комнаты для беспризорников. Никто не говорил, что на улице бывает просто, но уже тогда Скарлетт хлебнула горечь предательства сполна.       Сколько времени она провела там, Эрза не помнит. Белые, облупившиеся стены маленького помещения давили на нее, заставляя голову сжиматься от боли. Каждый день она проводила лёжа на старой железной, до ужаса скрипучей кровати с дряблым матрасом, упираясь взглядом в серый потолок с единственной тусклой лампой, вечером возле которой летал глупый мотылёк, так безрассудно бьющийся об раскаленное стекло лампочки, в надежде обрести неведомое ему солнце. А ведь у него было большее, у него была свобода, возможность бросить тщетные попытки и на воздушных крыльях улететь отсюда прочь, навстречу приключениям.       Единственным развлечением Скарлетт был приход повара, разносившего еду по комнатам. Старый мужчина разглядел что - то в забитой девчонке и любил мимолётом разговаривать с ней, перед уходом радуя небольшой сластью. Это стало их тайной, маленькой традицией, тянущейся от силы пять минут.       Минула неделя, прежде чем дверь Эрзы открылась и на пороге появилось пару служителей закона во главе с неизвестной ей женщиной. На вид ей было лет сорок пять, бархатное лицо с небольшими морщинами, голубые глаза и тонкие губы, окрашенные в ярко - красный, милые круглые очки в золотой оправе, с тонким шнурочком в виде жемчужин. С первого взгляда женщина располагала к себе. На голове пышный пучек из розовых волос, словно сахарная вата, невысокий рост, скрываемый за высокими каблуками и платье от кутюр, наглаженное и пахнущее жасмином и молодым лимоном. Эрза и не сразу смекнула, что пришли за ней. Женщина оказалась одинокой вдовой, лет пять, как занимающейся содержанием приюта для беспризорных детей, устроенного в собственном особняке. Ее звали Полюшка, это все, что было известно Эрзе, фамилии она не называла, впрочем, как и не открывала факты своей личной жизни. С протянутой руки, дружелюбного жеста со стороны розоволосой женщины, начался очередной этап жизни Скарлетт.       Дверь противно Скрипнула, заставляя Эрзу напрячься и оторвать взгляд от милого сада из необыкновенно пахнущих роз, занимающего большую часть земли приюта. В комнату зашла девушка с чёрными длинными косами, виляя бёдрами и подбрасывая красное яблоко над головой. -Скучаешь?, - протянула гостья. -Уйди вон, Минерва, - сохраняя последние капли спокойствия выпалила Скарлетт. -Все ещё обижаешься? -Ты обманула меня, выставив в дурном свете перед Полюшкой и ее гостями! По твоей воле я заперта в этом помещении уже как два дня. Это должно было быть твоим наказанием, но не моим, и будь у меня палка, я бы поставила тебе синяк и под вторым глазом!       Скарлетт легко соскочила с нагретого места и направилась в сторону Минервы, наступая на неё, как лис на жертву. -Успокойся, Скарлетт!, - взвизгнула девушка, уперевшись в стену. -Что здесь происходит?!       В комнату ворвалась Полюшка, пыхтя и отбрасывая выбившиеся из прически пряди. -Минерва, выйди. Быстрее!       Девушка увернулась, проскальзывая мимо Скарлетт и прячась за спину женщины. Она покрутила у виска пальцем, высунув язык, прошептала едва движимыми губами "сумасшедшая" и скрылась из виду. -Она сама пришла, - крикнула Эрза, словно пытаясь донести свои слова до убегающей вниз по лестнице девушки.       Женщина громко выдохнула и присела на ярко - красную софу, похлопав ладонью по обивке рядом с собой, и жестом пригласив Скарлетт присесть. -Я не нуждаюсь в объяснениях, - холодно протянула Полюшка, - Что было, то было, прошлое не вернуть, а вот над настоящим поработать стоило бы, милая. -Не думаю, что из меня выйдет что - то дельное, - Эрза надула щеки, заправив прядь алых волос за ухо. -Ну ты же не пыталась даже, - усмехнулась женщина, подавив в себе смех.       Дети в доме Полюшки долго не задерживались, кого - то забирали в неплохие семьи, кто - то, достигнув необходимого возраста, уходил учиться в пансионы и учебные заведения, дающие в будущем немалые возможности вырваться в люди. Лишь только Эрза и Минерва были единственными девушками, которые достигнув семнадцатилетнего возраста, продолжали жить в полюбившемся сердцу доме - приюте, лишь изредка покидая его в целях полудневного обучения в небольшом женском пансионе на соседней улице. -На самом деле, - протянула полушепотом Полюшка, - Случилось кое - что, что заставило меня подняться сюда и отменить твоё наказание, - женщина поднялась, разглаживая ладонями и без того идеальную юбку, - Что - то по истине волшебное, - лучезарная улыбка засияла на ее лице.       Магия - это то, про что Полюшка любила рассказывать сиротам, сидя у тёплого камина, за чашкой ароматного английского эрлгрея. Каждая история, каждое слово, чётко проговоренное ею и оторванное от тёплой души, было пропитано поистине чем - то волшебным и неземным. Она рассказывала с таким воодушевлением, будто бы сама была героиней своих сказок. Полюшка считала, что волшебство есть во всем, в каждом цветке и травинке, под каждым камнем и толщиной океана, в каждом взгляде и улыбке, просто достаточно приоткрыть дверь для волшебства в свою душу и немного поверить. И в такие минуты маленький огонёк зажигался внутри Скарлетт, разбрасывая яркие искры в ее глазах, а потом тух, едва прислуга заливала огниво камина грязной водой, и что - то липкое и скребущееся вновь заполняло сердце Эрзы, поглощая краски чёрной пастью. -Волшебное, - по буквам повторила Эрза и усмехнулась, вызывая недоумение на лице женщины.       У такой, как она, жизнь не блещет прекрасными звёздами и радужными единорогами, ее судьба - огромный серый слепой волк, пожирающий себя за хвост.       Что - то громкое затарахтело по каменной кладке с фасадной стороны здания, издав шумное "Бип". Широко распахнув нежно - карие глаза, Скарлетт прильнула к подоконнику и высунулась в распахнутое окно, позволяя жаркому дуновению летнего ветра заигрывать с густыми локонами. У главного входа остановился самый настоящий автомобиль. Эрзе доводилось видеть много чудес техники, когда Полюшка устраивала пышные приемы для своих дорогих гостей, но с таким аппаратом она столкнулась впервые. Воодушевленная диким интересом, она готова была прыгнуть на вьющийся старый плющ, и с громким хохотом скатиться на нем вниз, словно лесная девчонка, дабы обследовать странную технику. Но тёплая ладонь Полюшки легла на подрагиваемое плечо девушки, вытаскивая ту из пучины разыгравшегося воображения. -Идём, - отрезала женщина, поманив Эрзу за собой.        В ее рабочем кабинете было слишком светло, отчего сидящая у окна Скарлетт, щурилась, совсем не заботясь о возможных морщинках, как бы это делала любая леди. Ее заботила лишь одна мысль - чем она удостоилась такого случая. В воздухе витал пряный аромат, перемешавшийся с нотками ванили, исходивший от свежих пирожных, аккуратно выстроенных в небольшую башенку на широком блюде с золотой канвой. Чай с молоком давно был разлит по чашкам и дожидался лишь пары губ на своей каемочке.       В дверь постучали пару раз и голова служанки нырнула во внутрь быстро пролепетав непонятные слова. Эрза сжалась, ухватив край сарафана в ладонь и сильно сжала ткань, помяв ее у края шва, отчего белоснежный горох, потерял свои формы, превратившись в колючие круги. -Господин Макаров, прошу Вас, не стойте, проходите, - Полюшка зазывала гостя в помещение, едва не расклеившись на жуткий реверанс.       Эрза же рассчитывала увидеть высокого статного мужчину в дорогих одеждах и осанкой, присущей лишь высшему сословию, но на пороге показался лишь маленький старичок, едва достающий девушке до плеч. Одет он был в довольно простой костюм темно - синего цвета, идеально сочетающийся с его седыми, по - смешному закрученными к верху, усами. Сделав пару шагов вперёд, он достал монокль и прилепил его к правому глазу, забавно щурясь, как и Эрза с пять минут назад.       Полюшка взяла его под руку и, приняв пару комплиментов, рассмеялась и усадила за стол, напротив Скарлетт. Девушка, не ожидая такой близости с новым гостем, покраснела, опустив глаза на пыльную обувь. -Простите, - прощебетала Полюшка, предлагая постаревшему мужчине вкусные пирожные, - Эрза немного стеснительна сегодня.       Старичок лишь рассмеялся, ближе пододвигаясь к столу и пробуя сладость на вкус. -Превосходно, - протянул Макаров. -Да, - улыбнулась Полюшка, - пирожные и правда чудесные. -Ох нет, вы не поняли, мадам, я об Эрзе, - он широко растянул уголки губ, - Она так похожа на свою мать.       Сердце Скарлетт остановилось и ушло в пятки, едва она поняла, как слезы отчего - то стали наполнять ее глаза. Какого это понимать, что твой выдуманный мир, в котором ты выживаешь, рухнул лишь от пары слов.