***
— Ты точно запомнил все? Может, еще раз пробежимся по правилам? — Чимин останавливается и, за плечи развернув к себе Чонгука, обеспокоенно заглядывает в его зрачки. Пока что карие. Тот тихо кивает головой в разные стороны, совершенно не меняясь в лице, и также в ответ смотрит тому в глаза. — Правильно, всегда, когда разговариваешь, смотри человеку в глаза - это знак уважения, — Пак соглашается и еще раз мотает головой. Это первый день Чонгука с людьми, и боится, почему-то, именно Чимин. Он все утро не спал, да и последние три года, в принципе, тоже. Ладошки уже все вспотели, но он отчаянно цепляется ими за футболку парня и натянуто улыбается. Под пальцами будто настоящая кожа, вены набухают, будто там течет настоящая кровь, а взгляд у Чонгука - как у истинного корейца, или, быть точнее, они такие же усталые, как у типичного студента. Чимин вздыхает утружденно и снова улыбается, показывая Чону, что все должно пройти на ура. Точно, так и будет. — Пошли уже, — голос Чонгука как услада для Пака. Он живой, настоящий и очень даже красивый. — Не волнуйся, я же вижу, что ты переживаешь больше меня, а я так не хочу! — он поддерживающе берет Чимина за запястья и спускается маленькими шажками ниже, к рукам. Пак знает, тот тоже сильно волнуется, но все равно старается не выдавать себя, отчего Чимину почему-то очень стыдно. Он внушал ему, что чувствовать тот не может. — Я правда надеюсь, что ты не подведешь меня. Мы встречаемся сразу после занятий, ты посиди на лавочке у пруда во-о-он там, — Чонгук следит за движением руки парня и кивает. — У меня на одну пару больше. Никуда не уходи, ни с кем не заводи разговор, но когда войдешь в класс — поздоровайся и улыбнись. Сиди на парах тихо и внимательно все запоминай, я потом прочту твою память, так что не смей отлынивать! — Пак указывает пальцем тому перед носом и мнется на месте. — Да понял я, понял! — губы Чонгука растягиваются, подобно настоящему привлекательному студенту, и Чимин уже жалеет, что тот получился таким красивым. Надо было сделать его обычным и ничем не примечательным, чтобы Чон не смог собирать взгляды студенток на себе. Остается только устало вздохнуть и довериться Чонгуку. — Я просто боюсь, — виновато произносит Чимин. — Как все закончится — позвони мне, или, нет, напиши смс-ку. Потом поговорим с тобой о том, что нужно будет исправить, хорошо? — Он проводит пальцами по шелковистым прядкам и, подходя максимально близко, наклоняется к лицу Чона. Тот, кажется, перестает дышать, пока Пак аккуратно поправляет ворот бежевой рубашки и под конец хлопает того по груди. — Ла-а-адно! — Сменяет тему парень. Чонгуку уже не терпится зайти в эти огромные ворота, такие новые для него и неизведанные. Что будет за ними? Как к нему отнесутся? Заметит ли кто-нибудь? Чонгук восторженно, потирая ладошки друг о друга, чуть ли не скачет на месте и ведет застывшего на месте Чимина за собой прямиком к этом воротам. Чонгуку очень интересно, и ему все равно даже, что выглядит он сейчас как пятилетний ребенок, искренне удивляясь и радуясь такому важному дню и новым пейзажам. А еще, если учитывать то, что видеть ему приходилось последние года три обучения только привычные четыре серые стены и несколько сменяющихся лиц, и сравнивать, так-то, и не с чем, то вообще великолепно. Тогда, в моменты одиночества, скучать приходилось только по чиминовой яркой улыбке и тихому стуку сердца за грудной клеткой. Парень понимает, что, наверное, его сердце биться не должно, но отчетливо слышит дугун-дугун-дугун, когда старший рядом. Чонгук только поворачивается, собираясь шагать вперед, как его сбивают с ног, и Чимин, совершенно не успев понять всей ситуации и принять какие-либо меры, видит падающего Чона. Незнакомый парень быстро подбегает к Чонгуку и прикусывает губу — стыдно. — Прости, я не хотел, спешил сильно. Ты ударился? — Чонгук отчужденно смотрит по сторонам, пытаясь сфокусировать взгляд, и видит перед собой обеспокоенного темноволосого парня с выкрашенными кончиками в светлый. Тот бегает по нему глазами и хмурится: явных признаков чего-то серьезного нет — уже хорошо. Чимин быстро оттлакивает парня и, трогая Чона во всех местах, шарит по его телу на наличие какого-либо повреждения. А потом встречается со взглядом. Глаза в глаза. — Все в порядке… — Чонгук отряхивается и, прервав зрительный контакт, поднимается на ноги, отмахиваясь руками, мол, правда-правда все хорошо. — Не все хорошо… — только успевает про себя шепнуть Чимин. — У тебя прикольные линзы! — парень, сбивший с ног Чонгука, заглядывает в мутные зрачки Чона и восторженно пытается как можно больше разглядеть. — Где заказывал? Или в магазе купил? Чонгук удивленно ведет бровью и закусывает губу. Что? Магаз? Это что такое? — Ничего он не заказывал, отвали уже! — взрывается Чимин под пристальным взглядом Чона. Тот совсем не понимает, про какие линзы идет речь и что такого интересного в нем заметил этот незнакомец, поэтому только удивленно хлопает ресницами и смотрит то на Чимина, то на парня. — Да ладно, понял я, — он поднимает руки в сдающемся жесте и собирается уходить. — Прости еще раз, я не специально. Чонгук совсем ничего не понимает. — Чонгук… — безнадежно вздыхает Чимин. — Твои зрачки… они снова стали голубыми. Пожалуйста, попытайся их скрыть. Нельзя, чтобы хоть кто-то еще их увидел. Я правда переживаю. У Чонгука сердце от этого сжимается. Ему очень хочется обнять Чимина, сказать, что он и правда сделал это не специально, но все, что он может сейчас сделать, это виновато опустить глаза и часто-часто моргать. Это происходит не по его хотению, и как вернуть цвет радужки в коричневый он и понятия не имеет. Как же неудобно подставлять так Чимина… — Попытайся успокоиться, — Чимин наклоняет голову, чтобы разглядеть снова глаза того, и понимающе сжимает его плечо: он прекрасно понимает, что это не вина Чонгука, и что сделать с такой ошибкой Пака он ничего не может, но их тайну раскрывать пока что нельзя, поэтому он злится. На себя, конечно. — Прости, Чимин… — Ничего, просто попытайся успокоиться и больше так резко ни с кем не встречаться, или сдерживать свои эмоции, — начинает Чимин, обнимая того за талию. Чонгук сжимается, словно чувствует, как что-то внутри начинает плавиться, и шагает подобно Паку. — Пошли уже. — Да… — Посмотри на меня, — просит Пак и останавливается. Чон мотает головой в разные стороны, готовый вот-вот зареветь, потому что он не такой, он всего лишь подобие, и от этого горло жжет. А нет, жгло бы, как в книгах, но даже этого почувствовать он не может. Гук сжимает ладони на лице и отворачивается от Пака. — Чонгукки, прошу, посмотри на меня, — чиминов тон как-то странно влияет на Чона. Его детский голос, кажется, самый родной для него, и подводить его Чонгук не может, однако делает это при каждой возможности. Чимин очаровательно улыбается ему, разводит руки в стороны и обхватывает лицо, проводя по контурам. — Ты у меня единственный такой, знаешь хоть, сколько нас с тобой связывает? — Чон кривится, не понимая, к чему тот клонит. — Нас связывает почти пять лет. Помнишь, когда мы в первый раз встретились? Помнишь, что я тебе сказал? Это глупо, но я до сих пор так считаю, — невесомо касаясь лица в разных точках, Чимин продолжает оглаживать красивые черты лица темноволосого. Чонгук помнит и очень хочет узнать, каково это — чувствовать это. «Я тебя люблю!» — кричал низенький для своего возраста Чимин, обнимая еще не двигающееся тело Гука. Чонгук переводит взгляд на него, и Чимин готов хлопать в ладошки — цвет снова коричневый. Они молча идут в университет; Чонгук испытывает что-то наряду с эйфорией, хотя странно так называть чувство внутри, потому что для таких, как он, это не свойственно. Вокруг много народу, все о чем-то увлеченно болтают; их глаза горят, когда заходит речь об особо важных им темах, и считывать их эмоции, узнавать для себя в них что-то новое: их действия, поступки, неизвестные слова, сменяющиеся интонации голоса — все это в новинку. Чону очень нравится. — Все, теперь мы расходимся, — с толикой сожаления проговаривает Чимин и машет рукой. — Не заводи разговор первый, всем улыбайся и внимательно слушай преподавателей. Никому не груби и не суй свой нос куда не надо, — приказывает напоследок Пак и исчезает под измученный вздох младшего где-то за дверьми неизвестного кабинета. — Тебе нужно подняться на третий этаж в 234 кабинет. Не забудь достать ручку с листочком хотя бы для вида, и было бы хорошо, чтоб ты еще записал чего. Можешь просто калякать в тетрадке, если забудешь, как писать, — звучит набатом строгим чиминов голос, и Чонгук решает послушаться.***
В кабинете чисто, тихо, кто-то перешептывается между собой, кто-то просто сидит в телефоне. Чонгук уже успел заглянуть на доску с расписанием, и, кое-как разобравшись, понял, что сегодня у него первые две пары английский, и он совершенно не догоняет, что он будет делать тут около трех часов без дела. Английский у него на отлично. Но раз это обязанности человека, то Чон согласен. Такое чувство, что если бы у него по венам текла кровь, она бы точно сейчас вскипала, потому что волнение внутри, кажется, не унять ничем. Он правда очень долго и тщательно готовился, ловил и впитывал каждое слово Чимина и других его создателей, и теперь готов выйти в свет. Это волнительный день не только для него, но я для всех, кто в свое время трудился над ним. Время показывает, что до начала пары осталось всего пять минут, поэтому стоит оглядеться здесь и присесть за заднюю парту, желательно одному. Он, как и гласит голос Чимина, раскладывает всякие школьные принадлежности и удобнее устраивается на стуле. К сожалению, здесь он право выбора не имеет, поэтому нужно следовать негласным правилам, установленным важными ему людьми. Чонгук же всего-то эксперимент, и своего мнения, как такового, не имеет. Он осматривает всех пришедших и, не моргая, изучает их эмоции, чтобы быстрее научиться понимать, когда они злые, когда счастливые, а когда нужно читать между строк. — Итак, — в класс входит плотный мужчина. Чонгуку кажется, ему не больше сорока. Чон тут же мирно замирает, совершенно не понимая, почему почти никто из студентов не реагирует на его появление. Звуки утихают, но меньше их не становится. А преподаватель совершенно не обращает на это внимание, будто так и надо. Кажется, Чонгук что-то упускает. Только что? Первая пара проходит быстро, Чонгук сканирует взглядом каждого и начинает чувствовать, как светлая макушка начинает изучать его с ног до головы. Неужели зрачки опять стали голубыми? Он быстро достает зеркало в небольшую перемену и с легкостью выдыхает, когда видит прежний коричневый цвет радужки. Тогда что с ним не так? Может, он слишком очевидно себя ведет? Что будет, если его раскроют? Звонок. Чонгук вновь замирает и продолжает внимательно слушать учителя, все сильнее ощущая на себе взгляд. Почему он не родился человеком? Почему тот парень так смотрит на него? Что с ним не так? Чон совершенно не понимает, чем он так отличается от всех. — Ребятки, вы же помните, что сегодня должны будете сдать сочинение? — кабинет тут же покрывается возмущенными голосами студентов. — И не нойте, свободная тема - это не так уж и сложно, — строго говорит преподаватель, раскладывая на столе учебники и поправляя пиджак. — А сегодня вы будете разделены на пары, чтобы к следующей неделе подготовить небольшой доклад на любой тему. Соответственно, все это должно быть на английском. Можете распределяться сами, — студенты тут же вскакивают с мест и садятся к своему другу/подруге/парню/девушке, восторженно хлопая в ладошки и начиная что-то бурно обсуждать. Чонгук нервничает, потому что совершенно не знает, с кем будет писать какой-то там доклад. Лучше бы один, это же намного легче. Он смотрит на занятые пары и сжимает под партой кулаки, пытаясь сдержать порыв разочарования и страха. А если он будет писать один, что про него скажут другие? — Будешь моей парой? — рядом нагло присаживается тот светловолосый блондин и ярко улыбается. Чонгук замечает, что, оказывается, у кого-то тоже есть такая же красивая и очаровательная улыбка, как у Чимина, и, будто под действием гипноза, мотает положительно головой. — Тэхен, — тянет руку Ким, присаживаясь еще ближе. — Я совсем не шарю в английском, поэтому вся надежда на тебя. — Шаришь? — удивленно переспрашивает Чон. — Что это значи… — Не понимаю я английский, — парень закатывает глаза и беззлобно улыбается. "Странный он", - думает Тэ, возвращаясь к раскладыванию своих вещей. Тэхен какой-то весь светящийся изнутри, пуст и совсем простой. С ним хочется общаться, и чувство, что Чонгук испытывает по отношению к нему, совершенно не похоже на то, что он ощущает рядом с Чимином. Парень пока не понимает, что именно вообще им движет, но не улыбнуться в ответ ему просто невозможно. Ким треплет того по волосам, и Чон замирает. Дугун… Чонгук хватается за область сердца и встревоженно смотрит в глаза Тэхену. Тот пугается такой реакции и, удивленно глядя на того, спрашивает: — Тебе плохо? — Нет. Просто… Нет, ничего такого, — Чонгук опускает руки на парту и облокачивается о нее всем корпусом, отмахиваясь и отводя взгляд. — Что нужно вообще делать? — Точно все хорошо? Ты выглядишь потерянным… — Тэхен заглядывает в глаза Чону, и тот сжимается весь. А вдруг у него опять зрачки другого цвета? Слишком сложно держать на цепи эмоции, особенно в первый день. Так будет каждый раз или со временем можно будет привыкнуть, освоиться? Чонгук не знает, что такое, но Чимин говорил, что не стоит людям доверять, потому что они могут узнать много лишнего, а это ни к чему. Чону очень хочется придерживаться всего, но этот блондин под именем Тэхен доверчиво смотрит, словно уже и так знает о настоящей сущности Чона, и, кажется, испытывает что-то наряду с детской восторженностью. Тэхен достает телефон и начинает что-то вдумчиво там листать, иногда прикусывая губу и мотая головой то в одну, то в другую сторону. Глаза у Кима совсем большие, открытые, а когда он часто моргает ими, так вообще становятся невообразимых размеров. Кожа смуглая, что, вроде бы, особе не приветствуется в Южной Корее, но ему, как кажется, наплевать. Чонгуку бы тоже было наплевать. Его рубашка небрежно съехала, оголяя острую ключицу; к этой мягкой коже хочется прикоснуться. Темноволосый одергивает себя от рассматривания, когда тот смотрит на него заискивающе в ответ. Но Чонгуку этих нескольких минут достаточно, чтобы разглядеть его нового… друга? Друга. Звучит как-то по-особенному интересно. Как… все и привыкли называть близких людей обычные люди. Друг. Чонгук улыбается, смущаясь своим мыслям, и уже пробует вслух. — Друг… — повторяет Чонгук. Тэхен сводит брови к переносице и непонятливо смотрит на Чона. — Что ты сказал? — Я? А, нет, ничего… Что Вы… ты делаешь? — Смотри, — Ким подносит телефон к Чону, чтобы тому было все видно, и увлеченно начинает объяснять. — Нам же сказали подготовить доклад, так ведь? — Тэхен замечает неуверенный кивок и продолжает. — Так вот, я ищу что-нибудь в интернете. Если ни ты, ни я не шарим в английском, значит - гугл в помощь, — заключает он и радостно тянет уголки губ вверх, довольный собой. Шарить — понимать. Чонгук мысленно добавляет это слово в словарный запас и прокручивает несколько раз на языке, шевеля одними губами. — Но я понимаю английский. — Чего ж ты сразу-то не сказал? — Тэхен очаровательно улыбается привычно заразительной улыбкой и снова треплет того по волосам. Гуку начинает это нравиться. Он тоже робко хихикает и смотрит прямо в глаза. — Эй, ты чего так смотришь? — смущенно лепечет Ким, стреляя большими и выразительными глазами прямо в Чона. Чонгук застывает, будто окутанный этими медовыми губами (смотрит не туда), потому что на мгновение кажется, что оторваться от них будет очень сложно, и закусывает щеку изнутри. Тэ хмурится и, не получив никакой реакции, переводит внимание на доску. — Иди сюда, — Ким заставляет Чонгука повернуться к нему и придвигает за талию ближе, — ты боишься меня, что ли? Чего за километр-то отсел, — темноволосый пожимает плечами и сам придвигает близко. — Воу-воу, приумерь свой пыл, — повышает голос Тэхен. — Куда так близко-то? — Чонгук пристально смотрит тому в глаза и, когда Ким поворачивает лицо в его сторону, сталкивается с тем носом. Тэхен пару секунд медлит, рассматривая вблизи небольшой… шрамик под глазом, и улыбается, потому что это очень красиво, а еще сам обладатель тоже, так-то, очень красивый. А потом, как ошпаренный, отскакивает, зарываясь в ворот вязанного свитера с лицом, начиная подрагивать плечами. Чонгук бегает взглядом, не зная, куда смотреть, и хочет прикоснуться к тому: возможно, чтобы узнать причину того, почему тот так повел себя, возможно, чтобы просто потрогать. Но он просто смотрит, выставляя перед собой руку и решая, что просто подождать будет умным решением. Может быть. Черт, теперь он ни в чем не уверен. А потом начинает тихо смеяться, прикрывая рот ладонью. Тэхен завороженно выглядывает из-под свитера и тоже расцветает в широкой, искренней улыбке. Просто потому что весело. Они несколько минут сидят, пытаясь не заржать в голос, ибо это будет как минимум странно, с учетом того, что сейчас все еще идет пара, а потом мило улыбаются друг другу и опускают глаза в пол. — Почему ты засмеялся? — не выдержав, начинает Тэхен. — Не знаю, — Чонгук вновь делает непонятную смешную гримасу и сутулится в плечах. Так более удобно. Звук скрипучей двери прерывает все голоса, и парни оборачиваются в сторону входа. Чонгук не знает, что за парень врывается сюда спустя полторы лекции, но он ведет себя весьма вызывающе. Чону не хочется встречаться с ним взглядами, но тот, кажется, совсем не замечает его, быстро двигаясь к своему месту. Зато на Тэхена он успел мимолетно взглянуть, и темноволосый, заметив его почти черную радужку, готов покрыться мурашками по всему телу. Но ему, так-то, дело до него нет, поэтому Гук быстро забывает, кто этот странный паренек с голубыми волосами, и с улыбкой начинает смотреть на Тэ. Ким будто потухает на глазах, оседает на стуле, словно стараясь с ним слиться, а его до этого легкий румянец спадает на неестественную для людей бледность. Темноволосый хочет спросить, что у этого незнакомца с Тэхеном общего, потому что на первый взгляд они как небо и земля, и что по канонам общаться и пересекаться не должны вообще, но, видимо, все не совсем так. Ким слишком светлый человек для таких, это же сразу видно. Наверное. — Прости, я, это, на свою парту вернусь. Завтра поговорим, ладно? — Тэхен пытается сделать голос как можно более уверенным, но на последних словах он стихает и превращается во что-то похожее на писк. Чонгуку хочется узнать побольше на счет этих двоих, но Чимин говорил не вмешиваться в дела людей, поэтому ему остается только провожать того задумчивым взглядом и свое любопытство запихать куда подальше. Просто потому, что это никому не нужно. Тэхен разворачивается, уже встав с насиженного места, и болезненными глазами смотрит вниз, не пытаясь наладить зрительный контакт. Значит ли это, что Тэхен больше не уважает Чонгука? — Дай свой номер, я вечером напишу тебе, — просит он. Чонгук хмурит брови и закусывает губу. — У меня нет телефона. Ким хмыкает на это и такой же унылый возвращается на свое место. Последние пары Чонгук досиживает в полном одиночестве. И славно, наверное, потому что Чимин очень бы расстроился, будь у того излишняя популярность. Только одному становится, почему-то, очень холодно, словно невидимые лучи Тэхена попадали по Чонгуку волшебным действием и помогали освоиться. И это одиночество еще более стало настораживать, когда две последние лекции светлой макушки Тэхена стало не видно даже на привычном месте. Как и того загадочного парня.***
Чонгук следит за тем, как вода аккуратно попадает в красивую выгравированную из камня миску и скрывается там. Он не знает, прошло уже пять минут или тридцать, но время длится очень медленно, и он чувствует, как проживает свое время зря, ожидая окончания последней лекции Чимина. На людей стало смотреть не так уж и интересно минуты так со второй, потому что они все одинаковые, как на подбор. — Не хочешь давать мне свой номер, так и скажи, — Гук вздрагивает, когда рядом с ним на лавочке появляется Тэхен с чем-то в руках и мягко улыбается ему. Опять. От него исходит какой-то смешанный аромат, и один Чон разобрать может — ваниль, а второй немного противный, как если бы… Нет, он такого запаха определить не может. Чонгук морщится, втягивая воздух сильнее, и смотрит удивленно на Тэ. — Что? Как будто первый раз меня видишь, — и все-таки голос Кима очень обворожительный, бархатный и, если сравнивать с мелодичным чиминовым, то совсем грубый и низкий. И оба они звучат очень по-особенному для Чона, со схожим для него подтекстом. Тэхен втягивает одну палочку в рот и, прикрывая на мгновение глаза, скорее всего, от удовольствия, выдыхает серый дым. Это слишком эстетично; оторвать взгляда от нарисованного, словно вышедшего из аниме парня Чонгук не хочет. — Тебя — нет. А это, — он указывает на палочку в его руках, — да. Тэхен прыскает в кулак и достает какую-то пачку из кармана классических штанов. — Хочешь? — Что это? — интересуется Чон, забирая из рук странное приспособление. — Сигарета, — Тэхен хмурится, но лишних вопросов не задает. — Странный ты, но мне нравится. — Спасибо, — Чонгук смущенно улыбается и складывает руки с сигаретой на колени, слушая звук падающей воды. — Это был не комплимент, дурак. — Я не дурак! — восклицает Чонгук, и Тэхену кажется это очень милым. — Курил когда-нибудь? Или я на своих глазах могу сделать из хорошего пай-мальчика бед-боя? — с усмешкой произносит Ким, играяя пачкой сигарет в руках. Чонгук рассматривает странное приспособление в руках и тоже вставляет его в рот, пытаясь втянуть воздух, но никакого противного дыма не выходит. Что не так? — Так ты будешь? Мне каждая сигарета дорога, вообще-то, а ты просто будешь имитировать? Так не пойдет, — Тэхен хочет забрать ее, но Чонгук ловко уворачивается и забавно улыбается, когда у Кима сделать это не получается. — Вот гаденыш! — Тэхен откидывается на спинку скамейки и смотрит вдаль, расслабляясь всем телом. Чонгук тоже откидывается на спинку и подмечает про себя, что так намного удобнее. Он прикрывает веки и наслаждается, как его лицо опаляет осеннее солнце. — Почему ты смотрел на меня? — интересуется Чонгук, все еще жмурясь. Он знает, что нужно смотреть человеку в глаза, но открывать их совсем не хочется: просто слишком приятно слушать Тэхена, не смотря на него. И наслаждаться теплом, пусть и придуманным, потому что не ощущает ничего, на самом деле. Чон слышит, как тот вздыхает и только чмокает губами, наверняка чтобы что-то начать говорить, как закрывает рот. Свет затмевает чья-то фигура, и, даже если открывать глаза не хочется, Чонгук просто не может так и продолжать греться на солнышке, просто потому что его больше нет. Чимин, злобно уставившись и взглядом бегая то по одному, то по другому парню, хватает Чонгука за запястье, ни словом не обмолвившись с Тэхеном, и уводит в неизвестном направлении. Тэхен провожает их грустным взглядом.