У судьбы нет причин без причины сводить посторонних.
Утром Нану разбудил Кимимаро, вручив горячую лепёшку с мясом и флягу с холодной водой. Поев и приведя себя в порядок, подростки привычно пошли искать достаточно просторную и отдалённую поляну, дабы потренироваться. Лагерь ещё спал, и даже от лошадей не было слышно ни звука. В десяти минутах ходьбы от лагеря они нашли подходящее место и стали привычно разминаться перед спаррингом. Девушка была непривычно молчалива и периодически грустно смотрела в сторону лагеря. — Может, сегодня просто поговорим? — Кимимаро подошёл к подруге, отчего та неловко улыбнулась и без энтузиазма прекратила упражнения. — Ты сама не своя. — Я шесть лет считала, что всю мою семью перебили и я осталась сиротой, а тут случайно встречаю сестру и отца… Как мне ещё себя вести? — она хрипло рассмеялась, упав спиной на траву. — Я счастлива, правда… Но… Как же правильно сказать? Я встретила самых родных мне людей спустя столько лет. Узнала, что они живы и здоровы, что они рады мне. Но я вижу их и понимаю, что у нас нет ничего общего… Они для меня чужие. Что-то вроде дальних родственников. Даже поговорить мне с ними не о чём. Мы — разные! Мне даже трудно представить их своей семьёй! Мне просто стыдно, что у меня даже нет желания остаться с ними! Они хорошие люди, мирные и добрые, но они мне не семья… Ты моя семья, Кими. Джирайя — моя семья. Итачи — моя семья! Вы самые дорогие мне люди. А они… Знакомые незнакомцы. — Знакомые незнакомцы? — Может, тогда у меня случилась потеря памяти? До вчерашнего дня я и знать не знала, что у меня сестра, Кими! Я вчера просто увидела её и вспомнила об этом! Это… Пугает… Всё пугает… Я хочу уйти. Просто взять все свои вещи, убежать в Суну под хвост к Шукаку и не чувствовать всего того, что я ощущаю сейчас! Я не Лейла… Я не их Лейла… Я Нана. Просто Нана из Конохи… С дерева спикировал ворон, усевшись девушке на живот. Прижав к себе обалдевшую от такой наглости птицу, Нана изо всех сил пыталась не разрыдаться от жалости к самой себе. Она не могла рассказать Кимимаро всего. Она не могла сказать ему, что настоящая Лейла мертва, а вместо неё в её теле сейчас живёт она! Старая дева без мозгов, которой лет под сорок и в которой сейчас играют гормоны девочки-подростка. Кимимаро удручённо сел рядом, не зная, что и сказать. Ему было неприятно осознавать, что помочь подруге он не в силах. Бессильно сжимая кулаки, он как-то гневно посмотрел в сторону лагеря, желая обратить время вспять и никогда не встречать этих людей. Словно уловив ход его мыслей, Нана накрыла ладошкой его сжатый кулак, печально улыбнувшись. Ворон, гневно каркая, вырвался из ослабевшего захвата и в три прыжка оказался под тенью дерева. Нахохлившись, он стал поправлять своё оперение. Слушая воронью ругань, Нана невольно повеселела, представив на месте птицы Итачи, который до ужаса напоминал свой пернатый призыв. Встав с травы, она уже привычно улыбалась. Потянув за собой Кимимаро, девушка постаралась говорить бодро. — Пошли обратно? Что-то у меня совсем нет настроения оттачивать тайдзюцу, — прихватив сварливую птицу, Нана неторопливо пошла в сторону лагеря. — Да и стоит посмотреть, что там написал Итачи. Вчера у меня совсем не было настроения что-либо читать! Они вернулись в просыпающийся лагерь. Люди сонно сновали по стоянке, кормя животных и приводя себя в порядок. На Кими и Нану осторожно оглядывались, тихо шепчась о чём-то. Девушка угрюмо сжала губы в тонкую полоску и ускорила шаг. Кимимаро слышал тихие шепотки людей и спокойно их игнорировал. Ему хотелось скорее покинуть этот лагерь, но он понимал, что Нане нужно время принять решение. К вечеру он был почти уверен, что ночью они попросту сбегут из лагеря, настолько дёрганной казалась ему подруга. Её стало всё раздражать, от тренировок до собственной сестры. За ужином Нана была молчалива и угрюма, но Кимимаро не мог связать её состояние с внезапным появлением родственников. Столь резкие скачки настроения были нехарактерны для его подруги. Ответ на свой немой вопрос он получил следующим утром, когда проснулся от визга Наны и был выпнут ею из палатки, куда сбежалась половина лагеря. Из девочки его подруга стала девушкой. Скрючившись в немыслимую фигуру на своём тюфяке, Нана тихо выла на одной ноте, изредка рявкая что-то грозное на сочувствующих женщин. Её сестра смотрела на неё с лёгкой завистью, явно не понимая, почему Нана так сердится из-за своего состояния. Подслушав разговоры некоторых женщин, Кимимаро успокоился и сложил все недавние странности в одну картинку. Всё теперь объяснялось. И резкая смена настроения, скачущего от состояния меланхолии до приступов паники или ярости. И постоянная ломота в мышцах и боли в животе подруги, из-за чего пострадали их тренировки. И даже возросший интерес к противоположному полу, который он от неё заметил, когда подруга пялилась на полуголых шиноби, которых они встретили пару недель назад. Нана даже хорошела на глазах, немного округляясь в стратегически важных местах. Также из разговоров женщин он понял, что подруга начинала развиваться как женщина и этот период для неё очень опасен. Чем именно он был для неё опасен, Кимимаро так и не понял, но косые взгляды юношей в лагере ему не понравились. За пазухой маняще тяжелел свиток с обратным призывом их сенсея, но парень одёрнул себя и сердито уселся у входа в палатку. Происходящее ему всё больше не нравилось.***
Кровь на тюфяке! Мать твою, кроооовь! И боль… И тошнота… И противная слабость! О Ками, как же она отвыкла от всего этого. А ещё пляшущие вокруг неё женщины и девушки, наперебой вопящие о её взрослении и том, что она теперь может стать матерью и выйти замуж! Интересно, а все ли женщины этого мира так этим одержимы? У неё только начались её первые месячные, а они уже сватают её за своих брата/сына/внука/племянника. Так и хотелось заорать «Алё, мне двенадцать, и я всё ещё развиваюсь!» Но кумушки были неумолимы, а родная сестрица даже умудрялась завидовать! Надо скорее хватать Кимимаро за шкирку и бежать отсюда со скоростью выпущенного куная! Видимо, услышав её мысленные вопли, в палатку вошёл Кимимаро и грозно заявил. — Никаких «замуж»! Нана — куноичи Деревни Скрытого Листа и подопечная великого саннина Джирайи! Вы не имеете на неё никакого права, — голос вибрировал от раздражения и некоторой брезгливости. — Вы, Амано-сан, даже не заикайтесь о её родстве с Рохан-саном и Лейли. Как бы не роднила их кровь, но вы ей никто. В образовавшейся тишине отчётливо услышался облегчённый вздох Наны. Переборов боль в животе, она встала с футона и, натянув плащ, взяла в руку свой рюкзак. Ей осталось только обуться. Амано-сан тихо вздохнула и с укором посмотрела на вошедшего Кимимаро. — Её никто не заставляет, Кимимаро-кун, но Лейла уже взрослая девочка, она должна знать о своём положении… — Меня зовут Нана, Амано-сан, — хрипло отозвалась девушка, перебив старуху. — Я знаю о менструации очень хорошо. В деревне меня обучали многому. И Кимимаро прав. Несмотря на то, что вы мне родня, я принадлежу Конохе. Простите, но мне придётся вас покинуть. Мы с Кими должны продолжить наше путешествие и дождаться возвращения сенсея. — Н-но… Л… Нана, вы ещё слишком молоды, чтобы путешествовать в одиночку! Вы дети! — Мы шиноби, Амано-сан. А это значит, что мы давно уже не дети. Девушка свистнула, подзывая ворона с улицы. Приземлившись на подставленную руку, он терпеливо дождался, пока в тубус на его спине скользнёт свёрнутая в трубочку записка. Едва Нана закрыла на тубусе крышку, птица сразу же вылетела из палатки. Кинув в Кимимаро его рюкзаком, Нана грустно улыбнулась бабушке и сестре. — Мне правда жаль, но мы с Кими уходим. Не ищите нас и не говорите о нас никому. Если всё сложится хорошо, то мы ещё увидимся. — Сестрёнка! Лейли не успела схватить сестру за рукав. Используя шуншин, Нана и Кимимаро стали быстро удаляться от лагеря. Утирая навернувшиеся слёзы, девушка постоянно оглядывалась, но не сбавляла скорости. Юноша лишь молча следовал за ней. Увлёкшись самокопанием, они даже не заметили, как практически налетели на группу шиноби Кумо. — Девчонки прут на меня как мухи, но мелковата она. Вот непруха, йо! — Би-сама… Едва не влетев в этого самого Би, Нана резко попятилась, затолкав Кими себе за спину. Окончательно они пришли в себя, когда Нана замогильным голосом сокрушённо матернулась. — Пиздец, приплыли…