***
Киван, в последнее время до ужаса напоминающий мертвеца, оживился и настаивал на своём присутствии, на предстоящих переговорах. Скорбь по сыну состарила брата на добрый десяток лет, однако возможность скорой встречи с Мартином поставила его на ноги. — Я хочу домой. У меня там жена, дочка… И Мартин скоро к нам присоединится. Тайвин, я ведь тебе не очень тут нужен? — Осторожно поинтересовался брат. — Киван, ты моя правая рука. Ты сам видишь, что здесь творится. И ты хочешь не только покинуть столицу, но и вообще вернуться в Утес? — Тирион может справиться с управлением столицей, пока тебя не будет. А я устал. У меня есть семья. — А у меня ее нет. И я должен один тащить на себе всю страну. А потом Утес перейдет к твоему Мартину. — Тайвин… — Нет, Киван. Если хочешь ехать со мной — хорошо, но и потом ты будешь со мной. Привези сюда свою семью, если желаешь, но ты нужен мне здесь. Тайвин поморщился. Он редко так откровенничал, редко давал волю чувствам и редко кого-то о чем-то просил. Но Киван того стоил. Брат уже с меньшей самоуверенностью потягивал разбавленное вино, избегая его взгляда. В этот раз он позволил себе слишком много. Однако его можно было понять, в последнее время он вовсе сник и всем своим видом вызывал сочувствие. Теперь вот постепенно оживает. — Вели начать сборы, через несколько дней выдвигаемся в Речные Земли. Предупреди короля и Тириона. Леди Санса и Арья едут с нами, как и все заложники из Речных Земель. — Но разве леди Санса не жена… — Да, но нужно показать ее матери. Поторопись, времени мало!***
Ответ из Королевской Гавани пришел скорее, чем он думал. Что за чудо, Ланнистер и на то согласен, и на это. Ну просто плюшевый лев! Уж больно гладко все выходит, подозрительно и странно. Бринден ещё раз проверил все возможные исходы. Все тылы прикрыты, все острые углы, которые он смог найти, по возможности сглажены. Остается надеяться, что Ланнистер в кои-то веки окажется честен и не придется прибегать к крайним мерам. Заложники для того и нужны, чтоб убить, если враг забудется и начнет вести себя неправильно. Однако Бринден осознавал, что у него не получится убить ни Мартина, ни Тиона. У него бы и на Цареубийцу рука не поднялась. Конечно, в честном бою — другое дело, но вот так, напоказ чиркнуть клинком по горлу безоружного — это слишком. Речи о том, чтобы лишить жизни леди Дженну, не шло вовсе. Бринден скорее дал бы себя убить. Эта пленница как-то незаметно освоилась в замке, стала неотьемлемой частью Риверрана, теперь она и не воспринималась как пленница. Бринден уже привык иногда делить с ней трапезу, однако напиваться больше не решался. Да и приставать к женщине не хотел. Попытался однажды, но в ответ на попытку избавить ее от платья она решительно оттолкнула его, заявив, что он мужлан, манеры у него дикарские и вообще, он с женщинами обращаться не умеет. Даже сказала, что он как зеленый юнец. И еще много чего сказала. Бринден был озадачен и даже немного оскоблен. Как же так? У него было достаточно женщин, ни одна из них никогда не жаловалась ни на его манеры, ни на его неумение. Может это леди Дженна слишком капризна, или всё дело в том, что раньше он был только с простолюдинками. Или Дженне он просто неприятен. Хотя как знать? Его общество она не отвергала, всегда была достаточно любезна, насколько это возможно для особы с острым язычком. После неудачного приставания, Талли больше никоим образом не пытался покуситься на честь дамы, оставив любые попытки. В остальном же, она не приносила никаких неудобств. Он предоставил ей почти полную свободу, вернул сундуки с одеждой и даже разрешил передвигаться по замку, но только в сопровождении. Остальные пленники тоже были переселены в замок и содержались в достаточно хороших условиях. За них он был совершено спокоен. Кейтилин почти все время проводила либо в своих покоях, либо в септе. Во время похорон она находилась на грани истерики, а после, ночью, не могла перестать плакать. Робба пришлось похоронить, как если бы он был Талли. Кет была против, однако Бринден наотрез отказался ехать на Север, в разрушенный Винтерфелл, только ради похорон. Так же Бриндену пришлось выслушать о себе много интересного. Племянница поведала, что он предатель, изменник и вообще сговорился с Ланнистерами. Лишь новость о скором приезде дочек её обрадовала. Разумеется, Кейтилин позже извинилась за все резкие слова, которые несомненно слышал весь Риверран. Что поделать, мать есть мать, она не помнит себя от горя. Бринден очень надеялся, что Кет не попытается причинить вред кому-то из пленников. Впрочем, если она и выцарапает глаза некоторым из Вестерлингов, Талли не расстроится. А вот если она попытается навредить, например, Тайвину, могут возникнуть проблемы. Стоит позаботиться еще и об этом. Теперь, когда Робба не стало, Бринден вздохнул свободнее. Совсем не радужные ранее мысли о женитьбе сейчас вовсе не казались печальными. Она ведь согласится? Сейчас, когда Дженна вдова, он легко может попросить её руки. И если она согласится… В голове рождались самые приятные образы. Они будут вместе править Речными Землями, проводить вечера за разговорами, она родит ему пару детишек. Он не сомневался, что она чувствует то же, что и он. Иначе откуда все эти взгляды, долгие ночные беседы, шутки, на грани приличия. Не может же это быть просто так? Ему бы очень не хотелось жениться на ком-то ещё. Нужно обсудить это с ней до того, как её брат будет здесь. Вот только как подступиться?***
Речные Земли были слабы, особой радости отчеты вассалов не приносили. У кого-то перерезали весь скот, у многих сожжены поля с урожаем, у некоторых даже замки разрушены. Если удасться обеспечить мир, то он вытрясет из Ланнистера столько еды и золота, сколько сможет, его знаменосцы должны пережить зиму. Ведь он лорд и, как лорд, должен думать о своих людях. Бринден ещё раз оглядел приведенные в порядок записи. После нескольких дней кропотливого труда, все записи с информацией о долгах, займах и тратах были приведены в должный вид и многое прояснилось. Талли радовался, будто ребенок, когда их с мейстером потуги увенчались успехом. Жаль, конечно, что многие знаменосцы не в силах вернуть золото, однако по заложнику послать в Риверран могут почти все. Поужинать он решил в обществе своей пленницы. Она одна оставалась верна себе и нисколько не изменила своего отношения к нему. По крайней мере, она не льстила и не пыталась быть тактичной. Поначалу Бринден считал, что просто хочет эту женщину, что было весьма естественно. Однако постоянные мысли о ней не ограничивались мечтами о постели. Скорее наоборот, он просто хотел быть с ней, говорить, что-то обсуждать, молчать — да что угодно! Странные мысли, от которых становилось стыдно. За ужином он решил поделиться с женщиной своими… опасениями и сказать о возможном их браке. Конечно, он понимал, что она может высмеять его, однако молчать было бы бесчестно. Он смотрел, как леди Дженна с аппетитом поглощает цыпленка и гадал, как подступиться к странной теме. Разговор не клеился. — Талли, говори уже или ешь. Мне не нравится, когда ты на меня пялишься, пока я тут терзаю эту курицу. — Да, я хотел кое-что сказать. Это несколько странно. — Я тебя внимательно слушаю. — Она вытерла пальцы и подалась вперёд, всем своим видом изображая внимание. — Раньше я всегда знал, что мне не нужны женщины. Я о них совсем не думал. Леди или нет — они все были для меня на одно лицо. Я ничего не чувствовал. — Он сделал паузу, делая большой глоток вина. — А теперь всё иначе, я слишком много думаю о… об одной женщине. И мне хочется больше и больше. Дженна усмехнулась и взмахнула рукой. — Талли, ты влюбился. Пекло, мой брат как-то говорил почти теми же словами. Бедняга, он так страдал! — А что случилось потом? — Он женился и они теперь счастливы. Ну, как счастливы… Одного их сына зарезал Карстарк, но в остальном точно счастливы. — Дженна пожала плечами, складывая руки на груди. — И кто эта несчастная? Какая-нибудь милашка из здешних служанок? — Нет. Она… Она женщина. — Да что ты! — Я имел в виду, что она леди. — Бринден совсем стушевался, не зная как быть. Она не понимает, что он говорит о ней? Может и хорошо? Может, стоит отпустить ее и не позориться? Она наверняка будет несчастна с таким, как он. — Она замужем? — В каком-то смысле. — Так признайся ей! Я бы так и сделала. — Вы понимаете меня, миледи? — Да. И засунь свою «миледи» куда-нибудь поглубже. Хоть я и тучная старуха, но у меня все ещё есть имя. И довольно красивое, надо сказать. Бринден невольно улыбнулся. Да, очень красивое и мелодичное. — Так вот. Ты мужчина, а значит тебе проще. Признайся ей, ты лорд, а значит можешь вести себя как идиот и никто тебе ничего не скажет. — Но я стар и… — Брось, это совсем не важно. Я вот старая, мне, как женщине, уже не к лицу это всё. С тобой другое дело. Да, ты уже изрядно потасканый и пожеваный, но кого это волнует? — Я хочу жениться на… на этой женщине. — Женись, кто тебе мешает? Или она из твоих врагов? — Да. И она не совсем молода, может не захотеть снова выходить замуж. — Все равно женись. Хотя постой. Я её знаю? Дай я угадаю кто она! Бринден понял, что попал в ловушку. Вино, хоть и было разбавлено, пьянило и здорово развязывало язык. У Дженны азартно заблестели глаза, хмель подействовал и на неё. — Итак, давай сразу. Это Дорна, да? Не молода и замужем. Хотя нет, так не интересно… Спустя один мучительный, хоть и разбавленный водой, штоф, леди Дженна сдалась. Бринден считал чудом, что она его не раскрыла. Врать он не хотел, но и прямо признаваться было неловко. — Талли, я всех перебрала. Вспомнила даже тех, кого не знала. Давай говори, кто она. Я же иначе не усну. — Нет. Я не скажу. — Тогда начинаем с начала! Итак, я ее знаю, она почти замужем, у нее есть дети и она с Запада. А если учесть, что почти все мои ровесницы — вдовы, поиск затрудняется. — Дженна откусила небольшой кусочек яблока и задумалась, — Талли, а сколько у нее живых детей? — Трое. — С сомнением протянул Бринден. — А… Тогда всё просто. Это Дорна, да? — Нет же! — Но кроме неё остаюсь только я. Повисло молчание. Будь Бриндену пятнадцать, он бы попытался убежать или сделать вид, что уснул. Увы, ему было далеко не пятнадцать. Признание, вырванное из него с тяжелым скрипом, теперь болталось в воздухе. Несмотря на болезненное томительное положение, он чувствовал себя гораздо лучше и легче. Как будто из горла у него вытащили что-то похожее на здоровенный цветок, который своими колючками цеплялся за глотку и мучал его уже много дней. Они больше не проронили ни слова. Талли чувствовал, что всё испортил. Нужно было уйти, а не играться тут. Теперь он больше не сможет вот так запросто ужинать с ней. Идиот! Вот уж точно, боги не дали разума, прав был Хостер. Бринден торопливо поднялся из кресла и уже направился к двери, как Дженна остановила его. Рука, что держала его, была тёплой и сильной. Она с усилием развернула его к себе лицом и медленно, будто ребёнку, проговорила: — Талли. Я понимаю тебя. И если тебе будет легче, я разделяю это унизительное чувство. А теперь ступай, мне дико хочется спать. Бринден сам не заметил, как его легко вытолкнули за дверь. Он с трудом осознавал, что именно произошло. Она разделяет его чувства. Она всё знает. Пекло! Он совсем не так представлял себе этот разговор. Он хотел, чтобы она думала, что этот союз исключительно политический. Теперь же она знает о его чувствах, а он не знает, согласна она на брак или нет. Отлично, лорд Талли, так держать. Трудно представить более глупое положение.***
Лорд Тайвин гордо возвышался над спутниками, сидя на своём боевом коне. Массивные доспехи делали его ещё больше и внушительнее. Рядом ехал Киван, погруженный в свои мысли. По правую руку от Тайвина ехала леди Арья, повезло, что Бейлиш узнал ее тогда, в Харренхолле. Девочка была умна и непосредственна. Сейчас она легко улыбалась, видимо в предвкушении скорой встречи с родными. Чуть поодаль, рядом с повозкой леди Сансы, ехал Джейме и эта его… спутница. Леди Бриенна. Сын в последнее время от неё не отходил. Видимо отсутствие руки здорово повредило его рассудок, он всё твердил о долге, чести и данных клятвах. Радовало только, что он все же отказался от проклятого белого плаща и теперь сам выбирал себе невесту. Тайвин сохранял внешнюю холодность, однако в душе радовался. О, боги, его мальчик женится, Ланнистеры будут жить. Наверно, на его месте, лорд Титос бы плакал от счастья. Тайвин в очередной раз задумался о предложении Талли. Брак. Если он согласится жениться на Дженне, то можно смело считать, что более Речные Земли не восстанут против короны. Конечно, есть риск, что Дженна не захочет выходить замуж, но это еще им предстоит обсудить. Вдруг сестра всем сердцем любила этого Фрея и теперь, как Тайвин, пронесет траур через всю жизнь? Едва ли, конечно. Но все равно не стоит выдавать замуж против ее воли. Однако в сестре он был уверен, она умная женщина и поступит мудро, в любом случае. Переговоры должны были пройти близ Риверрана, там же они и обменяются заложниками. Киван ерзал в предвкушении, нисколько не скрывая волнения. Сестры Старк тоже волновались перед встречей с матерью. Когда замок уже показался на горизонте, только Тайвин был тверд и спокоен. Все меры предосторожности приняты, ничто не может пойти не так.