***
Из того, что сразу бросалось в глаза — его худоба, столь не свойственная положению лорда. Его старший брат начал полнеть к сорока годам, а вот Бриндену удавалось оставаться таким же поджарым и сухим, как пятнадцатилетний юнец. Дженна давно заметила, что Талли ест совсем немного и чаще всего довольно простую пищу, обычно пренебрегая всякими пирожными и прочими изысками, которые обожала его родня. Кроме худобы, внимание привлекали его шрамы. Дженне, выросшей и жившей среди кучи братьев, шрамы вовсе не были чем-то диковинным, да и у многих ее любовников подобные отметины присутствовали. Но ей было впервые не плевать. Его шрамы казались ей чем-то красивым и в то же время страшным. Сколько раз он был в шаге от смерти, за сколькими из этих шрамов крылась жизнь, вырванная из рук Неведомого? Уйма рубцов всех размеров заставляла задумываться о безрассудности их владельца. Она бы очень не хотела, чтобы уже будучи женатым, он умер в бою. Мрачные мысли отравили спокойствие. Она плотнее закуталась в одеяло, бездумно очерчивая пальцами края шрама, что расположился на бедре Талли. — Этот ещё с Девятигрошовых. — Произнес он, замечая ее любопытство, — я тогда уже достаточно прославил себя, задрал нос, да какой-то Золотой Меч спустил меня на землю. Никогда я не выглядел столь жалко, как тогда, когда орал, пока мне прижигали рану. Пожалуй, после этого я перестал кичиться удачливостью. — Тебе ведь тогда было лет семнадцать? — Да, тот самый возраст, когда ещё страдаешь мальчишеской наивностью, однако уже мнишь себя взрослым и бывалым солдатом… Пекло, это и вспоминать-то неудобно. — Что, так больно? — Боли не вспомню, бывало и сильнее. Но вот стыд был ужасный. — Многих ранят, чего стыдиться? — Скверно чувствуешь себя, когда после блестящих побед ты лежишь с голой задницей, тебя держат несколько человек, а проклятый старый мейстер всё мешкает. Дважды он прикладывал горячий металл к моей ране… В общем, сопли, слёзы и полностью охрипшее от крика горло. — Чем-то похоже на роды. Правда у меня блестящих побед и раскаленного металла не было. Бринден провел рукой по её животу, нахмурившись. — Я слышал, что роды очень болезненные. Жена Хостера всегда долго после них отходила. — Да, боль ужасная, а еще грязь да вопли. Сам увидишь. У нас ведь должен быть ребенок. Бринден тихо вздохнул, отводя взгляд и принимаясь рассматривать что-то на стене. Дженна давно поняла, что он таким образом пытается скрыться от неловкого разговора. Что ж, она почти привыкла, что он с большой настороженностью относится к женщинам, порой даже сам того не замечая. Большая часть неудобных разговоров была свернута подобным образом. Дженна надеялась, что у нее получится искоренить все эти неуклюжие попытки быть тактичным и мешающую робость. Нельзя же постоянно избегать всего, что тебя смущает! Не подросток все-таки. Осторожный, но уверенный стук в дверь нарушил идиллию. Бринден хотел было открыть, но Дженна толкнула его обратно на кровать, натягивая на себя ночную рубашку и запахивая на груди халат. — Кто? Из-за двери раздался приглушенный и взволнованный голос Кивана: — Дженна, это я. Возникла проблема. — Ты один? — Да. Открой, пожалуйста, дело срочное. Дженна со вздохом отворила дверь, тут же загораживая брату проход, оставляя его в коридоре. — Что за дело? — Лорда Бриндена не можем найти. Если он сбежал, то это скандал и… — Киван осекся на половине фразы, встречаясь с Бринденом взглядом. — Смотри-ка он не далеко убежал. — Сонно проговорила Дженна, — Пойди скажи ищущим, что лорд нашелся в своих покоях, что ему нездоровилось или ещё что. Придумай! — Дженна! — Знаю-знаю, боги меня ещё покарают, а теперь ступай. Дженна аккуратно вытолкала возмущенного и смущенного брата, снова запирая дверь. — Чего лежишь? Слышал? Тебя обыскались, поднимайся.***
После короткого поцелуя в коридоре, Бринден кивнул и удалился. Дженна проводила его взглядом, пытаясь решить, завтракать сейчас или полежать в кровати ещё чуть-чуть. Спину приятно грело теплое дыхание камина, доносившееся из глубины комнаты. В коридоре же было ощутимо прохладно, холодный сквозняк загонял обратно, к мягкой кровати. Неожиданно в коридоре возникла леди Кейтилин. Хотя, возможно, она давно там стояла и Дженна её просто не заметила сразу. Бледная кожа и глубокие тени вокруг глаз говорили, что леди давно пренебрегает сном. Некогда красивые синие глаза теперь казались огромными и водянистыми, что было особенно заметно на осунувшемся лице. Однако более всего Дженну поразило то, с какой неприязнью, или даже ненавистью, смотрела на неё леди Старк. — Доброе утро, миледи. — Не надо! — Отмахнулась Кейтилин, нервно проводя рукой по воздуху, — я знаю, тебе удалось одурачить моего дядю, а остальные Ланнистеры забили чушью головы моих дочек. Но я вижу насквозь всю вашу семью! Дженна на своём веку видела достаточно людей, способных творить неприятные вещи, будучи не в себе. Леди Кейтилин сейчас была именно не в себе. — Никто никого не дурачил. Полагаю, ваш дядя достаточно взрослый и не нуждается в опеке. — Нет! Я всё понимаю, вам меня не убедить. Все вы, на Западе, вероломные чудовища. Вестерлинги убили моего сына, а вы хотите забрать у меня дочерей и дядю. Вы вскружили ему голову и… Дженна закатила глаза, проходя обратно в комнату и плотно затворяя за собой дверь. Возможно, это было невежливо, но дальнейшая беседа могла кончиться взаимными оскорблениями или чем похуже, что было недопустимо. Да и спорить с человеком в таком состоянии было бы странно… Ей бы мейстеру показаться, а то ведь можно и с ума сойти! Дженна задумалась, найдется ли ещё кто-то считающий, что она вероломно «одурачила» бедного Талли. Да, она привыкла пользоваться мужчинами, умела ими манипулировать, без всяких угрызений совести. Однако не в этом случае. Дамские хитрости на Черную Рыбу не действовали, да она и не пыталась как-то его очаровать. Пока был жив Робб Старк, единственной её целью было выжить самой и не дать погибнуть сыновьям. Когда на тебя вот-вот набросится волк, меньше всего хочется думать о том, как вскружишь голову бедному наивному рыцарю. Увы, твердолобым этого не докажешь. Да и стоит ли? Дженна поморщилась. Спать больше не хотелось, да и глупо валяться в постели за день до собственной свадьбы. Наверняка найдётся куча дел. Она быстро откинула крышку сундука, мучительно решая, что будет смотреться на ней лучше.***
Он чувствовал себя очень странно. Жизнь быстро менялась, становилась такой необычной, приятной и яркой. Даже присутствие Ланнистеров не было в тягость. Настороженно он наблюдал за своим состоянием. Подумать только, он сидит за одним столом с Тайвином и Цареубийцей и даже не испытывает былого отвращения! Это было уж слишком. Бринден пытался спустить себя на землю, встряхнуться, но как же трудно было сохранять былую холодную бесстрастность! Впрочем, какая бесстрастность возможна с Дженной? Бринден сидел на «семейном» собрании, пытаясь внимательно слушать Тайвина, рассказывающего о последних приготовлениях к свадьбе, с трудом осознавая, что совсем скоро его жизнь изменится. Ранее это казалось чем-то далеким, но теперь же… Пекло! Воспоминания о прошедшей ночи были свежи и колыхали воображение. С одной стороны он корил себя за слабость, но с другой — всё оказалось гораздо лучше самых смелых его мыслей. И что дурного в произошедшем? Они давно не дети и невинность вовсе не играет роли. Что плохого в том, что он хотел сделать ей приятно? Ей ведь было приятно? — А после первой перемены блюд будут танцы. Певцов и музыкантов мы уже нашли. — Пробубнил Тайвин, медленно ведя пальцем по пергаменту. — Какие еще танцы? — Встрепенулся Талли, с трудом возвращаясь к насущному. Кейтилин мрачно усмехнулась, а Тайвин недовольно вскинул брови. Дженна пожала плечами: — Пусть у нас и небольшая свадьба, но танцы не помешают. Не помирать же со скуки. Я вот сто лет не танцевала. — Я согласен с Дженной, свадьба и правда получится уж слишком скромной, если не будет музыки. — Тихо высказался Киван. — К тому же это традиция! Разве вы не хотите танцевать с невестой? — Прощебетала Санса, отвлекаясь от своей вышивки. Бринден насупился, чувствуя себя окруженным. К чему вообще эти свадебные излишества? Он был бы доволен, если бы свадьба ограничилась скромной церемонией в септе и не менее скромным обедом. Но видимо раз уж решил породниться с Ланнистерами, то придется считаться с их пристрастием к роскоши.***
С некоторым сожалением Бринден оглядывал себя, отмечая, что новый дублет непозволительно дорог и его пошив был вовсе не обязателен. Неразношенная и чуть колючая шерсть ещё отдавала красителем. Свадебный плащ тяжелым грузом лежал на плечах. Замысловатые застежки тускло поблескивали. От волнения было тяжело дышать, становилось жарко. Он ощущал, как вся его жизнь меняется. Ещё немного и пути назад не будет. Может, послать всё в пекло? Сделав круг по покоям, Бринден прикрыл глаза. В пекло волнение! Он прошел больше полусотни битв, что ему какая-то свадьба? Он всегда был образцовым рыцарем, а теперь станет ещё и образцовым мужем. Дженна, как никто другой, этого заслуживает. Напоследок пригладив волосы, Бринден толкнул дверь и вышел из покоев. В саду не осталось статуй, зато уже были заложены фундаменты будущих теплиц. Неподалеку стояли несколько телег, груженых песчаником, из которого и будут строиться теплицы. Стекло обойдется довольно дорого… Бринден ускорил шаг. Не время сейчас о стекле думать! Он рассеянно выслушивал поздравления от некоторых вассалов, что смогли приехать на свадьбу. Стоя рядом с септоном, он пытался собраться с мыслями, однако получалось скверно. Несмотря на ощутимую прохладу, он Бринден чувствовал жар. Кто знает, может это из-за испепеляющего взгляда, которым Кет его прожигала? Радовало, что хоть все остальные были настроены весьма благостно и никаких конфликтов не предвиделось. Всё стихло, когда она с братом вошла в септу. Бринден взял ее за руку, не в силах сдержать счастливой улыбки. Дженна победоносно вскинула голову, будто только что лично сокрушила армию врагов. В колдовских зеленых глазах плясали веселые огоньки. Септон говорил положенные слова, которые едва долетали до Бриндена. Он чуть сильнее сжал ладонь Дженны. Слова клятв легко слетали с языка. Последние сожаления и сомнения были вышвырнуты навсегда. Когда пришло время для положенного поцелуя, его сердце бешено заколотилось. Чуть наклонившись, Бринден мягко коснулся ее губ, самым целомудренным из возможных поцелуев. Дженна, презрев скромность, решительно прижалась к нему, слегка прикусывая его губу, провоцируя на настоящий поцелуй. Бринден с готовностью откликнулся на эту выходку, чувствуя себя совершенным мальчишкой. Он впервые был столь несдержан. Спустя краткое мгновение, что длился поцелуй, они отстранились друг от друга. Дженна легко улыбалась, своим видом напоминая нашкодившую кошку. Септон завершил церемонию, вознеся над головой семигранный кристалл. В септе повисла тишина, нарушаемая лишь дыханием собравшихся да тихим треском свечей. Золотистые лучи выглянувшего солнца прошли сквозь кристалл, рассыпаясь радужными бликами по всей септе. Бринден никогда не был слишком набожным, однако теперь не смог не проникнуться торжественной красотой момента. Выйдя из септы, все двинулись в Большой чертог. Дженна по-прежнему держала его за руку, довольно улыбаясь. Бринден и сам не мог сдержать улыбки, глядя на счастливую жену. Жену, Седьмое Пекло! Непривычное слово, которое долгие годы вызывало лишь головную боль, теперь навязчиво вертелось на языке, заставляя мысленно усмехаться. — Радуешься концу своего безбрачия или грядущему пиру? — Тому, что теперь я буду с тобой. — Честно ответил он, даже не пытаясь отшутиться. — Я тоже этому рада! — Бодро произнесла она, одаривая его яркой улыбкой.***
Дженна давно поняла, что Чёрная Рыба именно такой, каким кажется с первого взгляда. Суровый, язвительный и иногда невыносимый, но всегда честный и довольно проницательный. И иного от него глупо ждать. Впрочем, нередко он превращался в робкого мальчишку, который понятия не имел, что делать с женщиной. Её это даже подкупало. Она и сама не заметила, как стала думать об этом мужчине куда чаще, чем стоит думать о своём тюремщике. Кто бы мог подумать, что её плен закончится свадьбой? Вот уж такого исхода не ждал никто! Этот странный треугольный замок не ощущался тюрьмой. Отныне, и до конца её дней, она будет здесь жить. На правах хозяйки. Дженна уверенно могла сказать, что Риверран достоин зваться её домом. Кейтилин Старк то и дело бросала на неё злобные взгляды, заставляя криво усмехаться. После истории с этими статуями и теплицами, леди Старк стала ещё менее терпимой. Да и та неприятная встреча в коридоре замка… Дженна понимала, что дело тут вовсе не в статуях и не в женившемся дяде, а в погибших сыновьях да проигранной войне, но жалеть обретенную племянницу у неё не получалось. Не самый плохой исход, между прочим! Ей самой совершенно не хотелось дальше пребывать здесь в качестве пленницы. Выбор Бриндена заключить мир, ради выживания полностью одобряла и искренне не понимала, как можно хотеть иного. В молчании он вошли в Большой чертог. Гостей было довольно много, все о чем-то говорили, перемежая разговоры хохотом. Молчание Бриндена уже было привычным, он не умел болтать «ни о чем», лишь бы заполнить тишину. Дженна с некоторой грустью обвела взглядом столы, заполненные разной снедью. Скромно! В Утёсе любой простой обед мог поспорить роскошью с этим пиром. Что уж говорить о застольях, которые устраивались в Кастерли по праздникам… Впрочем, жаловаться она не могла, после долгих месяцев скудной пищи и это было настоящей роскошью. Грянули первые тосты и здравицы, музыканты забренчали что-то ненавязчивое. Последние неловкость и стеснение оставляли собравшихся. Бринден, однако, оставался настороженным и почти не пил, изредка поднимая кубок, но так и не донося его до губ. Рядом иногда сновали слуги, убирая грязную посуду и наполняя чаши. — Ты уже решил, что мы будем делать, если я не рожу наследника? — Это нужно обсуждать сейчас? — Недовольно поинтересовался он, бросая на Дженну грустный взгляд. — Да, я и так долго откладывала разговор. У тебя найдётся бастард? — Нет. И я не нарушу своих клятв. — Но кто будет наследником, если я рожу девочку? Кому перейдёт замок и все Речные Земли? — Девочку так девочку. Значит всё перейдёт ей. А теперь я хочу есть. Если хочешь, мы вернёмся к вопросу наследников, когда это всё кончится. — Он мрачно кивнул в сторону особо веселящихся гостей. — Ты какой-то потухший, что случилось? — Непривычно. Дженна ободряюще улыбнулась ему, с удовольствием встречая ответную улыбку. В чём-то он был до смешного трогательным. Впрочем, улыбка померкла, стоило заиграть весёлой мелодии. Гости смотрели на них в ожидании, кто-то громко и настойчиво требовал их первого танца. Потом требование послышалось со всех сторон, чертог наполнился радостным гулом. — Поднимайся, это традиция. Потопчешься там и всё, не сложнее, чем мечом махать. — Тихо говорила Дженна мужу, который крайне неохотно и неуверенно плелся следом за ней. Безнадежность затеи стала ясна почти сразу. Даже музыканты заиграли чуть медленнее, видя неуверенность лорда. Дженна чувствовала, будто танцует с большой деревянной куклой, вроде тех, что были у неё в детстве. Да только куклы и те были подвижней! Впрочем, чего она хотела? Едва ли он когда-нибудь учился танцам. Однако, это не спасёт его, в будущем от нескольких уроков не отвертеться. Поначалу Бринден недовольно глядел на неё, сильно сжимая челюсти, но довольно скоро полностью сосредоточился на движениях, старательно пытаясь не отдавить ей ноги. К счастью, гости оказались достаточно трезвы и вскоре почти все высыпали танцевать, давая возможность вздохнуть свободно. Дженна снисходительно улыбнулась, глядя на совсем успокоившегося Бриндена. Медленное топтание не в такт музыке вполне его устраивало. Как ни странно, Дженна тоже не жаловалась. — Тебе так удобно? — Тихо спросила она, в очередной раз направляя его в нужную сторону. — Угу. — Медвежонок…***
Спустя мучительные мгновения, что тянулись целую вечность, танец подошёл к концу. Бринден спешно ретировался к столу, чувствуя себя редкостным пнём. Дженна снова села рядом с ним, участливо отпуская ладонь поверх его руки. — Не дуйся, всё прошло не настолько ужасно. Тебе понравилось? — Немного. Дженна довольно усмехнулась, делая небольшой глоток вина. Неожиданно Бринден ощутил стойкое желание завершить свадьбу пораньше, послать в пекло всех и уединиться с женой. Желание было столь велико, что он решился поделиться им с Дженной. — Мне льстит твоя нетерпеливость, но нет. — Тихо хохотнула она, — пожалуй, подожду ещё немного, вдруг ты пока не сильно хочешь? Бринден осушил чашу вина, не в силах продолжать разговор в таком же ключе. Пекло, да что с ним такое? Музыканты снова начали играть, на этот раз «Прекрасную деву». Удивительно, но желания танцевать у гостей не убавилось. Санса чему -то смеялась кружась в танце с Тионом Фреем, Арья подозрительно спокойно расправлялась с жареной куропаткой. Цареубийца пытался вытащить к танцующим леди Бриенну, хотя та и сопротивлялась. Всем было… Хорошо? Ни одного мрачного лица. Бринден чувствовал, что что-то не так. Возможно, он просто не привык к тому, что всё и правда может быть хорошо. Пару раз Дженну пригласили на танец и оба раза она решительно отказалась. — Ты настояла на танцах, а теперь сидишь и отказываешься танцевать? — Я передумала. К тому же не хочу плясать без тебя. Не забывай, я трепетная и сентиментальная девица, такие мелочи очень важны для меня. — Насмешливо протянула Дженна, слегка пихая его локтем. Бринден довольно улыбнулся, снова отпивая немного вина из чаши. Сквозь надрывающуяся музыку до него донёсся тихий звук шаркающих шагов за спиной. Мелкие неровные шажки. Бринден нехотя обернулся, повинуясь неясному порыву. Кейтилин быстро приближалась. В её руке слабо блеснул кинжал. Бринден быстро поднялся, загораживая Дженну. На мгновение весь шум чертога для него стих, лишь кровь стучала в висках. Короткий и неуклюжий выпад. Прохлада лезвия, зажатого в руке, смешалась с теплотой пролитой крови. В глазах племянницы читалось страшное равнодушие, граничащее с безумием. Пустота и тлеющий гнев. Она хотела убить Дженну. На мгновение Бриндену захотелось ударить племянницу. Однако, благоразумие взяло верх. Хвала богам, кроме Дженны никто ничего не заметил, все были слишком заняты пляской. Талли отнял у Кет кинжал и, крепко взяв за руку, вывел из зала, в ближайшую неприметную дверь. Не в себе она, что-ли?! Очевидно, что не в себе! Кет не сопротивлялась. Не говорила. Казалось, она даже не была живой. Вызванный в покои мейстер в ужасе всплеснул руками, лишь увидев Кейтилин. Она покорно выпила снадобье, что он ей дал и почти мгновенно упала на кровать. — Что произошло, милорд? — Она попыталась зарезать мою жену на свадьбе. Правда до неё она не добралась. — Усмехнулся Талли, кивая на свою руку, с которой продолжала капать кровь. — Скажи, что с моей племянницей? Мейстер помолчал, осматривая Кет. — Небольшое помешательство. Угнетенное состояние, большое горе, ночные кошмары, а потом и отсутствие сна. Едва ли она вспомнит, что пыталась сделать. — Это пройдёт? — Да, если она будет находиться в покое, хорошо спать и не будет волноваться. — Мейстер помолчал, что-то обдумывая, — давайте я перевяжу вашу рану. Бринден едва подавил недовольное шипение, когда мейстер стал наносить на порез какую-то мазь. Рана оказалась глубже, чем он предполагал, а потому и боли было больше. Впрочем, вслед за болью пришло облегчение. Нужно было вернуться на свадьбу. Если повезёт, то никто об этом случае не узнает. Или почти никто. Пекло, каким идиотом он был! Как наивно поверил, что всё хорошо! Возможно ли вообще так долго игнорировать все эти тревожные моменты? Ведь не всё было гладко. Как он был слеп. И эта слепота чуть не стоила жизни. Он и сам не знал, на кого злится больше. Вернувшись в чертог и мрачно плюхнувшись возле Дженны, он залпом осушил наполненный кубок. — Я никому ничего не говорила. Объясни, что случилось. — Кет от недостатка сна и горя немного не в себе. Она попыталась тебя убить, а теперь спит. — Что ж… Что сказал мейстер? Она навсегда останется такой? — Он говорит, что она может стать прежней. Дженна изогнула бровь, но ничего не сказала, продолжая медленно цедить вино. Было очень странно, что все продолжают веселиться. — Тайвин должен об этом узнать. — Что? — Он ведь хочет на ней жениться и должен знать о её состоянии. Не хочу, чтоб она прирезала моего брата. Здравая мысль. Бринден устало потёр переносицу, яростно желая скорей скрыться ото всей этой суеты.***
Пир прошёл на удивление быстро. Если кто и заметил отсутствие Кетйтилин, то вида не подал. Только Санса и Арья спросили, куда подевалась их мать, однако успокоились, услышав, что она устала и отдыхает. По счастью, обошлось без провожания. Сейчас не было совершенно никакого желания быть раздетым кучей хихикающих женщин. Да и одна только мысль о мужчинах, которые, пусть и не всерьёз, будут касаться Дженны, выводила его из себя. Они спокойно дошли до новых покоев. День выдался неприлично длинным и насыщенным. Проходя вглубь комнаты, Бринден потянулся, морщась от внезапной боли, пронзившей перебинтованную ладонь. Шерсть дублета по прежнему слегка колола шею и отдавала красителем. Дышать было трудно из-за слишком затянутого пояса. Но всё же было хорошо и почти спокойно. Он с вожделением посмотрел на кровать, страстно желая на неё упасть. — Я тебя не прощу, если после всего этого ты просто завалишься спать, — проговорила Дженна, неожиданно возникнув рядом с ним. Её руки пробежались по его плечам и сомкнулись за спиной. — Я ведь ранен, забыла? — Он мягко обнял её, заглядывая в весёлые глаза, что так напоминали нефрит. — Это не повод пренебрегать первой брачной ночью. Впрочем, раз уж мой храбрый рыцарь ранен, так и быть, я всё сделаю сама. — Она толкнула его в сторону кровати, расплываясь в кошачьей улыбке. Бринден чувствовал, что желание выспаться отступает. — Кажется, теперь я у тебя в плену, — выдохнул он, прежде чем поцеловать её. — Тебе не кажется. — Проворковала Дженна, отвечая на поцелуй.