Корнелия и Калеб. Книга первая. "Однажды ты встретишь его"

The Glitch Mob feat. Swan - Between Two Points

Ненависть - это наша с тобой любовь.

      Каждый шаг, который я делала в сторону дома, был для меня настоящей пыткой. Ноги отказывались идти вперед, тело переставало меня слушать, но я не могла свалиться на землю посреди темного леса. Я должна была идти, должна. Пульсирующая боль в висках мешала сконцентрироваться на тропинке, по которой я шла, отчего я постоянно спотыкалась, опираясь на деревья. Мне нужно было устоять на ногах до тех пор, пока я не доберусь до комнаты. Калеб все это время шел со мной рядом, одновременно держа дистанцию, дабы не вызвать во мне очередной приступ истерики. Я знала, что он порывался помочь мне дойти с его поддержкой, но, видимо, последствия подобных действий останавливали его. Я слышала его тяжелое дыхание за спиной, я и сама дышала из последних сил. Пересохшее горло невыносимо болело, и все, о чем я сейчас мечтала - это сон и глоток холодной воды. Один шаг за другим, так медленно и осторожно, шаг за шагом. Я закрыла на секунду глаза, которые болели от едва высохших слез, и внезапно споткнулась о большой камень, который не заметила на своем пути. Потеряв равновесие, я упала коленями на холодную землю, и сжав зубы, застонала от боли. Калеб не успел вовремя среагировать, и я услышала его ругательства уже только когда мои колени пробило невыносимой болью.       - Черт возьми, Корнелия, - он опустился на землю рядом со мной, и осторожно взяв за локти, хотел было поднять меня на ноги, но я очень резко дернулась от него в сторону.       - Оставь меня в покое, - стараясь не обращать внимания на боль, я заставила себя подняться на ноги самостоятельно, прикусив нижнюю губу, чтобы не завыть в голос. Повстанец бросил на меня недовольный взгляд, и проигнорировав мои слова, осторожно обхватил одной рукой мою талию.       - Ты не можешь идти самостоятельно, - тоном, не терпящим возражений, сказал он. Но я собиралась ему возражать, еще как собиралась.       - Хватит уже строить из себя героя, Калеб, тебе не идет, - скинув с себя его руки, я ускорила шаги заплетающимися ногами, и уже через некоторое время передо мной показался тусклый свет из окна небольшого домика. Я пулей влетела в него, и первым делом ринулась к бокалу с незаконченным пуншем. Горло вмиг охладил прохладный напиток, и я закрыла глаза, тяжело выдыхая. Руки все еще тряслись, слова повстанца все еще звучали в моей голове, и я почувствовала приближение очередной истерики. Сам Калеб тем временем остался стоять у проема двери, прислонившись к стене и сложив руки на груди. Он ждал, когда я снова сорвусь, и кажется, не собирался этому мешать. Но именно в этот момент, именно сейчас, мне вдруг захотелось сказать ему все, что мучило меня на протяжении нескольких месяцев. Безо всяких эмоций я допила свой напиток, и медленно развернувшись к Калебу, встретилась с его черными глазами.       - Ты знаешь, что прежде мне не доводилось испытывать ничего подобного? - мой голос излучал холод с примесью боли, но мне не хотелось останавливаться, ведь терять, по сути, уже нечего. Калеб заметно напрягся, пытаясь понять, что я задумала, его глаза вчитывались в каждую эмоцию на моем лице, но я не думаю, что это ему особо помогало. Парню оставалось лишь влиться в мою игру и поддержать со мной беседу.       - Знаю, - спокойным голосом ответил он, продолжая сканировать меня своим взглядом. Я выдавила из себя подобие улыбки, и медленно развернулась к камину, наблюдая за пламенем огня.       - В ту ночь, когда ты сказал, что любишь меня, я на какое-то мгновение ощутила себя такой счастливой, - не оборачиваясь, заговорила я едва слышно. - На тот момент я думала, что это был, пожалуй, лучший день в моей жизни, - покачав головой, я чувствовала, как мое сердцебиение стало опасно ускоряться. - Никогда не ошибалась так прежде, - один горький смешок, вырвавшийся с моих губ, после которого я швырнула пустой бокал в пламя, разбивая его вдребезги. Тяжелый вздох за спиной заставил меня снова развернуться к собеседнику, и встретившись с его взглядом, я почувствовала внутреннее удовлетворение. Калеб был напряжен до предела. И мне захотелось довести его до ярости, которую прежде я не видела.       - Когда ты признался мне в своем предательстве, - продолжила я, не сводя с него глаз, - единственное, чего я хотела - это чтобы мое сердце перестало биться, - еще одно короткое мгновение, и в камин полетела полупустая бутылка с пуншем, которую я резко схватила со стола. Пламя вспыхнуло, обдавая жаром всю комнату, отчего мне стало трудно дышать. Атмосфера в этом доме влияла на меня с катастрофической скоростью, и сейчас я понимала, что хочу разнести здесь все вокруг. А отказать себе в таком удовольствии я просто не могла.       - Я отдала тебе свое сердце, раскрыла перед тобой свою душу, - мой голос постепенно переходил в крик, который невозможно было остановить. Калеб понимал это, и не пытался помешать выплеску моих эмоций. - Я отдала тебе самое главное, что было во мне, и после всего этого ты посмел воткнуть мне нож в спину! Молниеносно схватив двумя руками маленький деревянный столик, я запустила его в Калеба, однако реакция парня сыграла ему на пользу, и повстанец успел вовремя отскочить в сторону прежде, чем удар пришелся бы по нему. Не ожидая от меня подобной выходки, Калеб медленно перевел на меня взгляд, и вот тогда я поняла - его ярость стала постепенно выходить наружу. И этот факт лишь еще больше усилил во мне желание убить его раз и навсегда. Чтобы больше никогда не слышать его голоса, чтобы больше никогда не видеть его глаз. Грудь парня тяжело вздымалась, ровно как и моя, и постояв так еще мгновение, он полностью развернулся в мою сторону. В его взгляде я не увидела той ненависти, которую ждала, и в этот момент я стала ненавидеть его еще больше за то, что он контролировал себя.       - Ты переходишь все границы, - низким голосом прошипел он, и мое внимание привлекли его руки, которые сжались в кулаки. Я не смогла не скривить губы в улыбке.       - Да что ты говоришь? - будто бы издеваясь, задала я риторический вопрос. - Из нас двоих с границами проблемы как раз таки у тебя, милый. Как ты там сказал, - словно на секунду театрально задумалась я, - «Больше всего удовольствия я получил с Грейс», - процитировала я повстанца, уловив, как дрогнул мой голос, стоило мне произнести это. В этот момент я поняла, что добивала себя сама, я намеренно шла на полное самоуничтожение, и страшно было от того, что мне это нравилось. Я больше не могла отрицать боль, оставалось только принять ее в полной мере, всю без остатка. Калеб, стоявший все это время не двигаясь, прочитал что-то такое в моих глазах, что заставило его направиться в мою сторону медленными и осторожными шагами. Его взгляд были прикован к моему лицу, полностью захватив мое внимание, уничтожая последние жалкие попытки на сопротивление.       - Не смотри на меня так, - как можно тверже произнесла я, с опаской замечая, как сокращается между нами расстояние. Он был все ближе, а отступать мне вовсе не хотелось. Глаза Калеба сверкнули в полумраке комнаты, когда он, продолжая плавно двигаться в мою сторону, спросил:       - Как? - короткий вопрос, перевернувший во мне все. Я на секунду замешкалась, не зная, что ответить. Ответ в голове был, но озвучивать его было тяжело, каждое слово давалось с трудом. Я боялась проиграть, в то время как парень с каждым шагом был все ближе и ближе ко мне.       - Так, словно ты любишь меня, - на выдохе выпалила я, чувствуя, как одновременно с голосом задрожали мои руки. Калеб держался намного увереннее и спокойнее, и все также не отрываясь от моих глаз, встал напротив меня. Я не смогла побороть себя, и против собственной воли посмотрела на него снизу вверх. Встреча двух пар глаз была подобна грому посреди ясного неба. Бежать было некуда. Я чувствовала его дыхание на своих губах, я ощущала кожей тепло его тела. Словно он был полностью во мне. Словно я была полностью в нем. Легким касанием Калеб провел пальцами по моей щеке, провоцируя меня на новую порцию слез.       - Тогда как мне на тебя смотреть? - полушепотом спросил он. - Я ведь люблю тебя. Звонкая пощечина прозвучала на всю комнату, стоило повстанцу закончить свою последнюю фразу. Голова парня дернулась в сторону так быстро, что он не сразу понял, что только что произошло. Моя ладонь горела так же сильно, как и его щека, на которой должен был остаться красный след. Поймав на себе его пылающий яростью взгляд, во мне с новой силой стала пробуждаться ненависть.       - Я уже предупреждала тебя, чтобы ты никогда не смел больше лгать мне в глаза, - голос снова стал в разы повышаться от осознания того, что Калеб манипулировал мной и моими чувствами. Ставки были слишком высоки, чтобы позволять ему делать это. Но я упустила из виду самое главное - если у Калеба была цель, он не остановится ни перед чем, чтобы достичь ее. Сейчас его целью была я. Черные глаза заблестели опасным огоньком, отчего по моему телу прошла волна мурашек. Повстанец сжал челюсть, пронзив меня уничтожающим взглядом.       - Я люблю тебя, - с еще большей уверенностью повторил он, и чувствуя, как мои легкие перекрывают поступление кислорода, я снова оставила на его щеке след от пощечины, сделав непроизвольный шаг назад. Калеб гневно выдохнул, в очередной раз разворачивая свое лицо ко мне. Он ненавидел, когда я била его по лицу, это было непозволительно для него, но сейчас мы оба понимали, что мне было все равно. Я не хотела слышать от него ни слова о чувствах, Калеб это знал, но продолжал давить на меня безжалостной правдой. Он сделал очередной шаг в мою сторону, вновь сокращая между нами расстояние. Пугающая тишина охватила нас, и только тяжелое дыхание накрывало с головой. Наклонив свое лицо ближе к моему, Калеб посмотрел в мои глаза, и продышал мне в самые губы:       - Я тебя люблю, - каждое его слово звучало так твердо, он будто говорил о том, что ненавидит меня, а не наоборот. Первая слеза скатилась по щеке, и когда моя рука дернулась, чтобы дать ему очередную пощечину, он резко перехватил ее, сжимая своими пальцами. Я отчаянно выдохнула, пытаясь вырвать свою руку.       - Отпусти, - единственное, что я могла выдать на тот момент. Вместо этого, Калеб едва уловимо прижал меня спиной к стене возле камина, и я почувствовала, как сильный жар от огня прошелся по левой стороне моего тела. Встретившись с его глазами, я увидела в них столько решительности, будто он уже знал, куда нужно давить, чтобы пробить мою стену защиты.       - Ты знаешь, что я люблю тебя, - низкий голос повстанца нарушил тишину, приковывая все мое внимание. - Глубоко внутри, ты знаешь, что тоже любишь меня, и поэтому меня ненавидишь. Поэтому ты ненавидишь нас обоих, - лицо Калеба было так близко, что в свете пламени я видела в его глазах свое отражение. Слезы по щекам стали скатываться быстрее и чаще, я попала в западню, которую сама себе устроила. Горячее прикосновение его пальцев прошлось нежным касанием по моему лицу, стирая слезы, но на их месте тут же появлялись очередные мокрые дорожки.       - Я ненавижу тебя гораздо больше, чем люблю, - уже не контролируя свой голос, на выдохе прошептала я. Калеб не улыбнулся, как обычно делал, когда я говорила глупости, по его мнению. Вместо этого, он опустил свою руку на мою талию, придвигая ближе к себе. Я пропустила два глухих удара сердца, на мгновение забыв как дышать.       - Ненависть - это наша с тобой любовь.       - Не смей, - жестко прервала я его, заметив, как лицо парня все ближе приближается к моему. - Не смей этого делать, Калеб. В ответ на мои слова, он сжал мою руку чуть сильнее, придвигаясь ко мне немного ближе.       - И не посмею, - спокойно ответил он, и уже в следующее мгновение его губы накрыли мои в долгом томительном поцелуе. Стоило мне ощутить его тело, стоило только позволить поцеловать себя, как я провалилась в бездну в след за ним, полностью теряя контроль над реальностью. Всего за одно мгновение мир перестал существовать. Я сама перестала существовать, растворяясь в своем мучителе без остатка. И когда мы осознали, что эта близость была реальна, что между нами больше никто и ничто не стоит, страсть, которую мы оба отчаянно пытались уничтожить, вырвалась наружу, сметая все препятствия на своем пути. Мы скучали друг по другу, и никакая ненависть, никакая боль не могли этому противостоять. Я забыла обо всех его словах, о всех унижениях, через которые прошла. Правда была проста, что бежать от нее не было смысла. Я его любила. Все это время я любила его не переставая, так же как и он меня. Он всегда любил только меня одну. И ненавидели мы друг друга так же сильно, также отчаянно. Его губы были настойчивы, как никогда прежде. Но нам этого было мало, этого было совсем недостаточно. Когда воздуха в легких почти не осталось, я не смогла сдержать стон, выдыхая в губы Калеба. Не выдержав такого порыва, он вдавил меня в стену чуть сильнее, проникая руками под футболку. Этот был такой момент, когда одежда действительно мешала, ведь она не давала нам остаться друг с другом наедине. На секунду прервав поцелуй, Калеб помог мне избавить его от футболки, и отбросив ее в сторону, отправил туда же следом мою. Его теплые губы коснулись моей шеи, и я, против воли, почувствовала, как все мое тело горит под его прикосновениями. Я дрожала так, словно это было с нами в первый раз. Горячие губы обжигали участки моей кожи, спускаясь ниже c каждым новым поцелуем. Калеб дышал мной, я это слышала, но ему было мало, он хотел слиться со мной воедино и душой и телом. Руки повстанца с особой нежностью касались моего тела, и не в силах больше сдерживаться, он перешел с поцелуями к моему животу, оставляя меня держаться на ногах из последних сил. Мгновение и легкие шорты скользнули вниз по моим ногам, после чего последовали еще более чувственные прикосновения его губ по внутренней стороне бедра, от которых я могла потерять сознание или получить преждевременное удовольствие. Словно прочитав мои мысли, Калеб поднялся на ноги, и обрушился на меня с очередным поцелуем, одновременно освобождая мое тело от нижнего белья, которое скорее всего сам и выбирал, когда готовил для нас это свидание. Я знала, как сильно он хотел меня. Я чувствовала это на эмоциональном и физическом уровнях. Дрожащими пальцами я потянула его к себе за брюки, и кое-как справившись с замком, услышала, как холодная пряжка ремня с глухим шумом упала на деревянный пол. Больше между нами не было никаких преград, даже в виде одежды. Не знаю зачем, но мы с большим трудом прервали поцелуй, и когда наши глаза встретились в этом полумраке, мы прочитали в них одно и тоже - как сильно мы скучали друг по другу. И это было последнее, о чем мы подумали, прежде чем Калеб снова поцеловал меня, утягивая за собой на мягкий ковер перед камином. Повстанец старался быть со мной как можно более нежным, но он не мог, у него это с трудом получалось, так долго он ждал этого момента. Я не винила его в каком-то смысле, потому что скучала по всему этому не меньше. В отличие от Калеба, у меня не было никого кроме него. Даже после его предательства я оставалась ему верной, потому что любила его. Только сейчас я смогла признаться в этом самой себе. Толкнув его на спину, я не отказала себе в удовольствии поцеловать его самой, чувствуя вкус давно забытых мне губ. Запах его тела вернул меня в те дни, когда я жила Калебом, словно он был моим воздухом. Он и был моим кислородом, ведь после того, как я отказалась от него, дышать мне изо дня в день было все труднее и труднее. Но сейчас мой воздух вернулся ко мне. Сильные руки скользили по моему телу так испытывающе, так провокационно, что мое дыхание непроизвольно учащалось, вынуждая издавать сдавленные стоны прямо на его кожу. Мы оба были на грани, чтобы не разорвать друг друга на части. Подняв спину с пола, Калеб одной рукой схватил мои волосы, немного грубо потянув их на себя, пока его вторая рука скользила по моей груди, где каждое прикосновение сопровождалось горячими поцелуями его нетерпеливых губ. Очередной стон, слетевший с моих губ, был для него последней каплей. Одним рывком он перевернул меня на спину, и сжав рукой мою талию, слился со мной в очередном поцелуе, от которого я начисто потеряла голову. Комнату словно разрывало на части от нашего учащенного дыхания и потрескивающего огня в камине. На секунду прервав поцелуй, Калеб поймал мой затуманенный взгляд, словно ища сомнения в моих глазах.       - Ты точно уверена? - дошел до меня его шепот, и заметив в глазах парня неуверенность, вместо ответа на вопрос, я сама поцеловала его, обвивая его крепкую талию своими ногами. Вопреки моим ожиданиям, Калеб проник в меня так резко, что я негромко прокричала прямо ему в губы, подстраиваясь под ритм его ускоренных движений. Я не могла открыть глаз, чтобы видеть его лицо, я могла только чувствовать его в себе, ощущать его тело на себе, дышать с ним одним воздухом, который мы передавали друг другу через поцелуй. Каждое его движение внутри меня будоражило мой разум, дышать было все труднее, воздуха катастрофически не хватало. Калеб прижимал меня к себе с такой силой, словно ему было недостаточно меня, он скучал по мне так сильно, чего я раньше не могла себе представить. Нет, это был не просто секс. Несмотря ни на что, мы занимались с ним любовью. И в этот момент, когда мы полностью растворились друг в друге, когда наши тела пылали жарче любого пожара, я ощутила, как его зубы слегка сомкнулись на моей шее, что было для меня последней каплей, прежде чем я сдавленно прокричала, чувствуя, как все мое тело сжимается в приступе нескончаемого удовольствия. Нашего удовольствия, к которому мы пришли одновременно. Тело повстанца было мокрым и напряженным, несмотря на то, что все закончилось на пике взаимной эйфории. Его тяжелое дыхание обжигало мое плечо, которое он целовал кроткими поцелуями время от времени, пока его тело до конца не расслабилось. Я чувствовала такое тепло изнутри, и нет смысла врать самой себе теперь - мне так сильно не хватало Калеба. Не хватало его нежности, его любви, его заботы. Я так нуждалась в чувстве защищенности рядом с ним. Он умел любить меня настолько проникновенно, что без этой любви я не ощущала себя человеком. И сейчас в мире врага были только мы вдвоем. Не знаю, как долго мы лежали в этой ночной тишине. Калеб все продолжал одаривать мою кожу легкими поцелуями, от которых дыхание сбивалось снова и снова. Его губы были повсюду, не пропуская ни одного участка моего разгоряченного тела. Что между нами было? Любовь с примесью ненависти, или ненависть с примесью любви? Проводя пальцами по его мягким волосам, я уже несколько минут не сводила глаз с потолка, постепенно возвращаясь в реальность. И в этой реальности мне также больно, как и несколько часов назад. Одной рукой Калеб все еще обвивал мою талию, и слегка приподнявшись на локтях, он посмотрел в мои глаза. Его лицо в миг стало серьезным, когда он словил пальцем слезу, скатившуюся по моей щеке. Я даже не заметила, как снова начала плакать, я знала причину, но от этого не было легче. Реальность накрыла и его взгляд, когда он увидел, что слезы все также капали с моих глаз.       - Почему ты плачешь? - кажется это был единственный вопрос, который он смог мне сейчас задать. Я отвернула от него свое лицо, и закрыв глаза, тяжело сглотнула. - Корнелия, - мягко позвал он, разворачивая мое лицо к себе так, чтобы видеть мои эмоции. Он терпеливо ждал ответа, пока я собирала мысли в кучу, пытаясь правильно сформулировать предложение.       - С ними ведь было также? - глотая слезы, шепотом спросила я. - Все, что ты делал сейчас со мной, ты делал и с ними, верно? Вопросы, на которые я не хотела знать ответы, ибо сильнее уничтожить он меня уже не мог. Калеб тяжело выдохнул, закрывая глаза.       - Почему? - не дождавшись его ответа, снова нарушила я давящую тишину. - Что такого дали тебе они, чего тебе не дала я? - срывающимся голосом, я едва слышно задавала ему один вопрос за другим. - Калеб, зачем ты поступил так со мной? Сейчас мои эмоции не были под контролем, я была для него открытой книгой, в которой он мог прочесть все переживания без масок и притворства. Черные глаза встретились с моими, нежное прикосновение его пальцев в очередной раз попыталось стереть дорожки слез, но безуспешно. Он молчал, не зная, что мне сказать.       - Прости меня за все, - спустя какое-то время выдавил из себя он. - Я поступил с тобой подло, и я никогда не прощу себе этого. Я слышала сожаление из его уст, он признавал свою вину, но это ничего не могло изменить. Шрамы, что он нанес мне, останутся со мной навсегда.       - Я не смогу тебя простить. Никогда, - вынесла я словно вердикт, наблюдая, как глаза повстанца снова чернеют. Его такой расклад явно не устраивал.       - Никогда - это слишком громкое заявление, милая, - выдавив из себя подобие улыбки, воскликнул парень. - Ты же знаешь, я не отпущу тебя. Ты моя. Не могу сказать, что я была удивлена его ответом. Калеб был собственником до мозга костей. До тех пор, пока он будет любить меня, пусть и такой извращенной любовью, он не даст мне жить без него. Осталось только сказать ему о самом главном. Я набрала немного воздуха в легкие, прежде чем снова заговорила с ним.       - Я уезжаю, Калеб, - осторожно начала я, боясь его импульсивности на подобное заявление. Как я и думала, лицо повстанца поменялось, и сейчас он смотрел на меня с явным непониманием.       - Куда? - нетерпеливо спросил он, слегка отодвинувшись от меня. Буря была не за горами. Но он должен был услышать правду от меня, и не думаю, что у нас будет более подходящий момент для этого.       - Когда закончится война, я покину свой пост стражницы, и уеду из Хитерфилда, - медленно проговорила я, надеясь, что он спокойно воспримет то, что я ему сейчас сказала. Но Калеб никогда и ничего не воспринимал спокойно. Особенно сейчас.       - Ты спятила? - резко спросил он, сдавливая мою талию так, что мне стало больно, но я промолчала, давая ему осознать все в полной мере. - Ты никуда не поедешь, ты ведь сама это знаешь.       - Я еду на учебу, - продолжала я свою мысль под его твердым взглядом. - Меня не будет несколько лет, после которых я не думаю, что вернусь когда-нибудь домой. Через секунду руки Калеба уже не прижимали меня к себе. Повстанец вскочил на ноги, и в спешке надев на себя брюки, обернулся ко мне, смерив меня пристальным взглядом.       - То есть ты решила просто от меня сбежать? - будто обвиняя, спросил он. Я поднялась на ноги вслед за ним, поднимая с пола свою одежду.       - Я не сбегаю, Калеб, - натягивая на себя шорты, все также спокойным голосом ответила я. - Я просто не хочу тебя видеть в своей жизни, это совершенно другое. Надев футболку дрожащими руками, я все же осмелилась посмотреть на парня, и по моей спине пробежался холодок. Он был зол до предела, черные глаза прожигали меня взглядом, словно я была его самым заклятым врагом.       - Ты не сделаешь этого, - скрытая угроза в его словах слегка пошатнула мою уверенность в себе, но я вовремя взяла себя в руки, начисто стирая с лица любые признаки слабости.       - Ты знаешь, что сделаю, - твердость в моем голосе лишь еще больше будила в нем зверя. Калеб сократил между нами расстоянии всего за пару резких шагов, и схватив меня за шею, надавил на нее своими пальцами, дьявольски улыбаясь панике в моих глазах.       - Так вот значит, что ты задумала, - прошипел он мне в губы, и от нежности, что была часом ранее не осталось и следа. - Решила сбежать, потому что тебе будет лучше без меня? Прекрасно, - на этих словах он оттолкнул меня в сторону, но видимо, не рассчитав свои, сделал этот толчок болезненным, потому что на ногах устоять я не смогла. Упав на бок, я ударилась головой об опрокинутое кресло, и боль пронеслась по всей голове с такой силой, что мне пришлось прикусить губу, что не издавать ни звука. Не ожидая подобной реакции, я бросила на повстанца растерянный взгляд, и ужаснулась, с какой яростью он сверлил меня глазами. В его глазах я увидела как разочарование, так ненависть ко мне, и если бы он мог меня убить, то он бы непременно воспользовался такой возможностью. Но он не мог. Сжав руки в кулаки, Калеб бросил на меня последний уничтожающий взгляд, прежде чем развернулся и направился в сторону выхода из дома.       - На рассвете мы возвращаемся на Меридиан, будь готова, - единственное, что сказал мне он, прежде чем впечатал кулак в дверь. Я вздрогнула, провожая парня испуганным взглядом, и как только он скрылся из виду, я услышала еще одну серию ударов уже по ту сторону двери. А затем наступила гробовая тишина. Он ушел. Поднявшись на ноги, я стала растирать руку, которая пострадала при падении, и не сдерживая эмоций, позволила себе еще одну порцию слез, на этот раз не сдерживаясь, оставаясь наедине с собой. Я прекрасно осознавала последствия своего отъезда, но это был единственный выход покончить со всем этим, единственная моя возможность провести черту под старой жизнью, и начать новую. Это был единственный способ оставить и забыть Калеба раз и навсегда. Бросив еще один быстрый взгляд на дверь, за которой скрылся повстанец, я, лишенная всяких сил, направилась в комнату, которая уже на рассвете не оставит после нас двоих совершенно ничего.