Постепенно глаза привыкли к темноте, и в густом вязком мраке стали проявляться очертания фигур. Хинако поёжилась от холода и выдохнула изо рта пар. Он потрепетался пару мгновений и растаял в сыром воздухе. Будто бы они оказались заточёнными в сыром подземелье замка какого-нибудь даймё. Вот-вот послышаться звон кандалов и капель, падающих с потолка. Но вместо этого насмешливое:
— Как поешь — догоняй нас, — послышалось снаружи.
Хинако хмыкнула.
«Как поешь? Если он высасывает чужую чакру, значит нас действительно пожирают изнутри… Первая миссия без Какаши-сенсея, вляпались тут же. Ещё и эта чёртова техника!». От резкого перепада температуры у девочки вновь разгорелась жгучая боль. Хинако дотронулась до разорванного уха, прощупывая пальцами вокруг раны. Сморщилась.
— Дай посмотрю, — стоящий рядом Неджи подождал пока О’Хара даст согласие и лишь тогда уверенным движением убрал прядь, закрывающую обзор, и активизировал Бьякуган. — В госпитале быстро зашьют. Но заживать будет долго.
Хинако как-то неуверенно кивнула и криво улыбнулась. Каменное лицо этого мальчика никак не вязалось с проявляемой заботой — пускай она и была обоснованной, естественной, — но стороны члена клана Хьюга это было неожиданно. За этот день Неджи сказал О’Хара слов больше, чем за всё время их совместного обучения в Академии. Даже не по себе.
— Так и будем стоять, как истуканы? —рыкнул Киба. Мальчик кивнул своему нинкену, и оба они закрутились в стремительном вихре. Шиноби нанесли удар по одной из стен с такой силой, что на ней осталась круглая вмятина. Правда через какое-то мгновение она медленно стала затягиваться…
— Стены восстанавливаются, — пожалуй, из уст Шикамару это звучало, как приговор.
Киба чертыхнулся и, не в силах справиться с наступившем приступим гнева, пнул землю. Носок ботинка поддел песок, и тот волной осыпал каменную стену.
— Выпустите нас! — Наруто заорал так, что голос его взвинтился под потолок и, эхом отразившись, брякнулся об пол.
— У кого-то боязнь замкнутого пространства, — Хинако ухмыльнулась и постучала друга по плечу.
— Говоришь, и десяти минут не продержимся? — задумчиво переспросил Шикамару, разглядывая тёмные своды. Неджи кивнул.
Хинако посмотрела на друга и дёрнула шеей — будто едва ощутимый электрический разряд прошёлся под кожей. Чакра Шикамару равномерно распределялась по телу… Пристальный взгляд сканировал помещение: он проследовал от одной стены к другой, к тому месту, куда совсем недавно Киба нанёс удар, потом под потолок и снова обратно. Просчитывает. Чунин соединил подушечки пальцев и замер. Точно.
— Я хочу поговорить с вашим главным. Мы больше не будем преследовать Саске. Только выпустите нас.
— Интересно… но вы, ребята, моя еда.
— Тогда… выпусти хотя бы одного. Меня!
На лице Кибы выступил оскал.
— Ты думаешь, что говоришь?!
— Не надо, Киба, — шикнул через плечо чунин и через мгновение добавил:
— Замолчи.
— Что ты сказал?! — Инузука сжал кулаки, хрустнув суставами. Он уже было подался вперёд, но в тот же миг на его плечо легла сильная рука Чоджи, молча стоявшего за его спиной. В свободной руке Акимичи держал чипсы. Киба бросил взгляд на открытую пачку и пренебрежительно фыркнул:
«Этот ещё и жрёт. Совсем рехнулись?»
— Шикамару, я доверял тебе! — тут в перепалку вступил Наруто. Казалось, золотистая щётка его волос стала ещё острее, а уши покраснели, как варёные раки. Как же так? Друг оказался предателем и трусом?
— Выйди вон! — в пылу мальчик ткнул пальцем в одну из стен.
— Идиот, мы заперты, — рявкнул Киба.
— Ты назвал меня идиотом?!
— А ты ещё и глухой?!
Мальчики схватили друг друга за грудки и принялись трясти, выплёвывая кашу из непонятных ругательств. В каменной «тюрьме» поднялся вой, рёв и шум.
В ответ на это снаружи раздался гогот:
— В стрессовой ситуации проявляется истинная натура каждого. Глупцы вроде тебя, — нукенин явно обращался к Шикамару. — не имеют права нести ответственность за жизнь товарищей. Како-о-ой же ты мерзавец, — заливался он.
«Молодец, Шикамару. Так мне будет легче…» Пока нукенин разглагольствовал за стеной, Хинако присела на одно колено рядом с Нара и сложила печати.
«Ну где же ты, ублюдок?» Наконец Хинако почувствовала его: энергия нукенина, будто густая тягучая смола разлилась по телу. Девочке показалось, что сверху на неё вылили кучу помоев. Гнилых и смердящих.
«Чуть левее…» Чувства усиливались…
— Здесь!
Краешки губ Шикамару поднялись вверх.
— Киба! — Инузука вздрогнул, отпустил Наруто и резко повернулся на голос. — Нанеси пару ударов сюда, — чунин указал на место прямо за спиной Хинако.
Мальчик непонимающе заморгал ресницами, но повиновался и использовал технику Пронзающего клыка. На стене образовалась пара вмятин.
— Неджи, проверь, затягиваются ли дыры.
— Я вижу, там, — Хьюга метнул кунай точно в центр вмятины, которая затягивалась медленнее всего.
— Чоджи, ты готов?
— Да что вы делаете? С ума сошли? — Узумаки был единственный, кто остался без дела и похоже единственный, кто до сих пор ни черта не понял.
— Наруто, ты ещё не понял? — Неджи одним движением стряхнул с пыль белой рубашки. — Я же говорил, что мы внутри барьера: чакра покрывают всю стену. Но даже у такой стены есть место, где концентрация чакры низкая. Шикамару смог разговорить врага, Хинако определила его точное местоположение. Противоположная от него стена имеет самую низкую концентрацию чакры. Это Шикамару и предположил. Видишь? — Хьюга провёл рукой по пульсирующей дыре от удара Кибы. — Зона медленнее восстанавливается.
— Я и не заметил, что все эти разговоры были частью плана… — мальчик почесал затылок и глянул на Хинако, невозмутимо заплетающую косу из копны буйных волос.
«Она-то первая поняла в чём тут дело. Не зря они так давно дружат с Шикамару».
— Я рассчитываю на тебя Чоджи.
Мальчик широко улыбнулся, так, что красные завитушки на щеках поднялись под самые веки.
— ТЕХНИКА МЕГА-РОСТА! — Акимичи раздулся до размеров огромного шара. — ТЕХНИКА МЯСНОЙ ТАНК!.. качусь-качусь-качусь…
Стены содрогались всё больше и больше, по мере того как усиливалось на них давление от массы Чоджи. Камни трещали, скрежетали, начинали откалываться. Акимичи крутился всё быстрее и быстрее, из-под «вращающегося шара» вылетали клубы пыли и мелкая галька. Ребята прикрывали лица руками, щурились, но улыбались, потому что чувствовали — спасение близко.
Купол рухнул.
Когда пыль рассеялась и ребятам удалось вздохнуть полной грудью, они увидели пустую поляну, посреди которой стоял тот самый рыжий гигант. Видимо раньше никто не пробивал его защиту, посему как лицо у него было крайне недовольное. Здоровяк похлопал в ладоши над головой.
— А вы молодцы… для жалких щенков, — его янтарные глаза загорелись. — Для меня вы не больше, чем еда.
Наруто оскалился и подался вперёд, но Шикамару остановил его рукой.
— Здесь драться опасно, — чунин покачал головой. — Мы потеряли слишком много чакры. И потратили много времени. Предлагаю разделиться: одна группа останется здесь, другая — пойдёт за Саске.
— Оставьте его мне, — все разом обернулись. Чоджи? — Я сражусь с ним один на один.
На вкус боевые таблетки, оставленные Чоджи, оказались горькими. Проглотить их удалось с трудом, и у Хинако до сих пор было ощущение, что в горле застрял отвратительный пульсирующий шар. Но Чоджи сказал, что таблетки восстановят силы. Поэтому выбирать не приходится. Да и вообще за последнее время в работе шиноби Хинако замечала мало чего приятного. Постоянный смрад, содранная кожа и отвратительные таблетки. Так в свои тринадцать О’Хара младшая заработала вечно выступающие костяшки и нетерпимость к резким запахам в обычной жизни.
Хинако сделала ещё один глоток из фляги, чтобы прочистить горло.
По дороге генины не встретили ни одной ловушки. Вероятно четвёрка Звука посчитала, что за ними следует один лишь толстяк.
«Решили списать нас со счетов. Тем самым дали нам шанс».
— Уже близко, — подал голос Киба. — По запаху — это девчонка.
И действительно — на горизонте показалась алая грива отступницы. Она стояла одна, вокруг — никого. Видимо ей поручили задержать преследователей, чтобы остальные смогли как можно быстрее пересечь границу и доставить Саске Орочимару.
Хинако презрительно фыркнула, рука непроизвольно потянулась за кунаем. Эта девчонка вызывала у неё особую антипатию. Она была единственной девочкой в команде, также как и Хинако. И О’Хара уже предчувствовала, что расправиться с рыжеволосой преступницей должна именно она. Так сказать, по долгу женской чести.
— А я-то думала, вы уже трупы, — Таюя наигранно развела руками. — Где же ваш товарищ? Неужто бросили, крысы?
Шикамару приказал отряду остановиться. Отвечать на её нападки не стоит — чунин давно заметил, что она агрессивно разговаривает не только с врагами, но и с напарниками по команде. Поэтому отступница хочет лишь позлить их и подтолкнуть к необдуманным атакам. А на этом они уже не раз попадались.
«Из нас всю чакру до костей высосали, а ей бы хотя бы хны. Так… надо привести мысли в порядок, обдумать ситуацию…»
— ГРААААААА! — неистовый рык раздался прямо над ухом Шикамару. — Я тебе покажу! Как ты смеешь так говорить? — Узумаки сорвался с места и кинулся к девчонке. — Отдай нам Саске!
— Наруто, подожди! — Шикамару схватился за голову, почувствовав, как в ладонях пульсируют горячие мозги. Ну что с ним делать?
БАХ!
Удар Узумаки был отбит, а сам мальчик вовсю летел на опешившего Нара. Чунин только-только успел схватить его за шкирку и смягчить падение.
Самое время. Хинако подтянула бинт, к которому крепилась Сюрикен Хоруста*, и, не глядя, пересчитала оружие: семь кунаев и десять сюрикенов. Один Кеккей Генкай и пачка ненависти к вражеским шиноби. Хватит, чтобы справиться с девчонкой.
— Надеюсь, вы помните про наш план? </b>— куноичи повернулась к товарищам. — Догоните Саске, а с ней я разберусь.
— ФЛЕЙТА ДЕМОНА!
Из дыма за спиной Таюи появилось три гиганта. Иными словами, Доки, демоны. Хинако слышала о них от бабушки. Обасаан в детстве частенько рассказывала внучке страшные сказки и легенды о всякой нечисти и потусторонней силе. Судя по бабушкиным словам, их глаза, уши и рот закрыты, как у трёх мудрых обезьян. И управляемы они стихией Инь.
— Я сыграю тебе похоронный марш, — она поднесла флейту к тонким губам, и пальцы её искусно заскользили по отверстиям в инструменте. Музыка полилась тягучая и вязкая, как болотная топь. С первых нот у Хинако поплыло в глазах, и она невольно дёрнула рукой, будто хотела ухватиться за что-то. Таюя ухмыльнулась. По всей видимости начальный эффект достигнут.
«Приди в себя!» О’Хара расставила ноги пошире и мотнула головой.
Тут мелодия заиграла быстрее: стала острой и рваной.
Гиганты зашевелились. Один из них ринулся вперёд с занесённой над головой стальной канабо*. Хинако в последний момент успела сложить печать и выставить электрический щит: удар демона пришёлся по энергетическому барьеру, будто сотканному из тысячи молний. Гигант надавливал всё сильнее и сильнее, ноги куноичи начали разъезжаться, и она стала терять опору. Девочка вложила побольше чакры в руки, последнем усилием оттолкнула демона и перескочила на соседнее дерево. В щепки разлетелась дубовая ветвь — стальные шипы насквозь пробили материю. Хинако подняла глаза — на неё уже летел второй демон, обнажив колючие иглы. Она увернулась, отпрыгнув в сторону. Для своего роста Доки оказались слишком проворными и быстрыми. Где третий? Хинако услышала лишь пронзительный свист. Кто-то ударил её меж лопаток и толкнул вперёд. Девочка перелетела на ветку ниже, успев буквально вцепиться в неё ногтями. Когда она повернулась, над ней уже стоял Шикамару.
— Думала, я тебя здесь оставлю? — хмыкнул чунин, протягивая руку.
— Думала, ты не сглупишь и продолжишь миссию, — Хинако подтянулась и встала.
— Что здесь? — справился Шикамару, перебираясь в более надёжное место.
— Доки. Они слушаются флейты…
— Доки? </b>— переспросил Шикамару.
— Три демона, — уточнила девочка, следуя за другом в укрытие. — Надо заткнуть её дудку, тогда она перестанет их контролировать.
— Значит флейта излучает звуковые команды. Расшифровать их будет достаточно сложно… — задумчиво протянул Шикамару, присаживаясь в густой листве.
— Поэтому мне и нужна твоя помощь.
— Ещё одна крыса пришла на помощь? — Таюя замерла, прислушиваясь. Она слышала всё: от биения сердца до шуршания волос на их затылках. — Вам некуда деваться, — повисла гробовая тишина. Ребята лишь успели услышать, как отступница набирает воздух в лёгкие и… Чёрт, что она ещё придумала? — ВОССТАНИЕ ДЕМОНИЧЕСКОГО МИРА!
Доков как будто вывернула наизнанку. Шиноби с ужасом наблюдали, как на зашитых ртах лопнули нитки и из них стремительно вырвались полупрозрачные субстанции, похожие на зубастых слизней.
— Ксо! Заметили! — шиноби вылетели из своего укрытия, растворившись в облаке от дымовой гранаты.
Теперь они осели в новом месте, подальше от отступницы и её зубастых демонов. Кинутый попутно в бесплодных тварей сюрикен прошёл сквозь них.
— Похоже, они состоят из чистой чакры, запрограммированной на питание чужой энергией, — Шикамару пристально наблюдал, как слизни, не найдя цели, уползают обратно внутрь Доков. — Самое время воспользоваться Кеккей Генкай.
Ответа не последовало. Рядом: лишь тихое бормотание и размеренное дыхание.
Вдох. — Бог ушёл воевать… Выдох. — Наказав всё на кон поставить… Вдох. <b>— Я обвел нашу тень… Выдох.<b> — Что бы что-то себе оставить.
— Хинако?
— М?
— Тебе не кажется, что пора применить семейные техники? —
«Иначе нас сожрут заживо».
— Да знаю я, — девочка задумчиво нахмурилась. — Только есть одна загвоздка.
…
— Хинако, уходи! Догони остальных, и найдите Саске!
…
Спустя каких-то пятнадцать минут три Дока были обездвижены. Растерянная Таюя пыталась сыграть новую мелодию, но пойманные на технику Теневого Подражания Доки онемели и перестали слушаться.
— Как ты разгадал мою мелодию?! —отступница в агонии пыталась выдать хоть один звук. Её пальцы до скрежета сжимали инструмент, царапали его, тёрли. — Сукин сын!
— Я не слушал твою мелодию вообще. Есть другой способ выявить порядок исполнения, — Шикамару вышел из укрытия на свет. — Твои пальцы. Например, указательный и безымянный пальцы правой руки плюс мизинец и средний палец левой руки означают движение вперёд среднего великана. Большой и указательный пальцы правой руки плюс указательный палец и мизинец левой руки означают выбор великана с дубинкой. Продолжать?
Чунин ухмыльнулся.
«Вот ты и попалась в свою же ловушку». Нара сделал шаг — великаны двинулись вперёд. Ещё шаг и ещё. Мальчик взмыл в воздух, приготовил руку для удара — Доки последовали его примеру.
— ОТСТУПЛЕНИЕ! — выкрикнула Таюя и великаны растворились в полёте. Шикамару отступил назад. На лице аловолосой выступил звериный оскал. Чуть не попалась на удочку этой крысы. Но его план провалился, ведь в кармане у неё демоническая флейта и техники В ранга, а что у него? — ноль. — Теперь мой ход!
Но оппонент почему-то расслабился и вовсе опустился на ветку, свесив ноги.
— Знаешь, — начал он. — пока ты уворачивалась и искала меня, я следил за твоими пальцами. А пока ты слушаешь меня… она зажмёт тебя в угол.
«Да что он несёт?» Таюя только подалась вперёд, чтобы размазать щенка, как…
— Ч-ч-что…
— Гисин*! …
Этот шёпот, будто шелест листвы или звуковая иллюзия, заставил Таюю дёрнуться. Он был похож на лёгкое, но колючее дуновение ветра, который пронёсся в голове. Кто это сказал? Запекло в груди, что-то сжалось внизу живота, сердце застучало быстрее. Холодный пот прошиб её спину. Глаза в страхе заметались, пытаясь найти источник боли, но тело не могло пошевелиться.
— Спасибо, Шикамару. Ты и так сильно помог мне… Иди… — Хинако чуть заметно улыбнулась, не сводя глаз с затылка отступницы. Чунин махнул рукой и скрылся в чаще. Пока соперница боролась с Нара, девочка успела незаметно подкрасться сзади и сложить печати; и теперь каждый мускул на её лице и теле был напряжён. Её спина, плечи, шея и даже скулы — каждая точка была сконцентрирована на Таюе.
«Гисин!»
Она схватилась за горло, ибо ей показалось, что она отхлебнула горькой желчи. Отступница пыталась вырваться из… да что это, чёрт возьми? Гендзюцу? И без зрительного контакта?
«Придётся перейти на второй уровень…»
— Кх-х-хк… — заскрипела Таюя, ловя ртом воздух. Вдруг её передёрнуло: Проклятая печать на плече загорелась. Защитный шлем упал с головы, и из алых волос проступили крюкообразные рога.
Хинако чувствовала, что теряет контроль. Таюя упорно пыталась вырваться, её сознание приходило в себя. Сил заметно прибавилось, когда она активизировала Печать.
— ДЬЯВОЛЬСКАЯ ФЛЕЙТА ИЛЛЮЗИЙ!
Связь разорвана.
Ноги Хинако почему-то враз ослабли, её повело в сторону, Таюя, изменившаяся почти до неузнаваемости, мерцала, как отражение в воде. Всё вокруг стало растворяться.
— Ксо! Гендзюцу! — прошипела куноичи, теряя опору под ногами.
«Тело не слушается… Думай… не переставай думать!» Тело её начало плавиться, как масло, как воск от огненного прикосновения.
«Как же больно…»
— Как ощущения, крыса? — Таюя выдернула из ствола кунай, оставленный в пылу битвы. — Хотела меня задушить, паршивка? — она смахнула с острия пыль и щепки. Соперница, скрючившаяся на коленях девчонка из Конохи, не шевелилась. Таюя знала, она мучается. Таюе это нравилось. Она подошла к ней как можно ближе. Так, чтобы можно было услышать её последний вздох, превращающийся в жалобный визг.
— Как думаешь, — рогатая провела языком по острию. — Перерезать тебе глотку твоим же оружием? — Таюя нагнулась ниже, лезвие сверкнуло бликом на нержавеющей стали…
— Умри, крыса!
БАХ!
Отступница скрючилась и схватилась за живот: кулак Хинако пришёлся ей точно в солнечное сплетение. О’Хара подскочила на ноги, с силой ударила Таюе под колени, заставляя опуститься.
— К-к-как?
Как прервала гендзюцу? Будто в ответ на недосказанный вопрос, капля крови скатилась по мочке уха и упала на почерневшее лицо Таюи. Боль вывела Хинако из иллюзий: она смогла зацепиться ногтем за ухо и надорвать его ещё больше.
— В музыке я не разбираюсь, но играешь ты хреново, — куноичи дёрнула шеей и схватила девчонку за горло. Мёртвая хватка. Она чувствовала каждую вспухшую артерию, вырисовавшуюся на её горле. А горло у неё было, как у человека, пытающегося поднять пианино.
Таюя приоткрыла иссохшие губы и подняла взгляд. На неё (внутрь, в самую бездну) смотрели два нечеловечьих чёрных глаза. Беззвучный крик застыл на губах отступницы.
— Конран*!
***
Промозглый ветер, продуваемая со всех сторон Долина Завершения, мокрая одежда, прилипшая к телу, и куда ни глянь — сплошная стена дождя. Капли хлещут по лицу, по рукам. Хлещут больно и жёстко, затрудняя шаг. Но Хатаке принимает их ярость. Дождь заливает глаза, всё расплывается в водянистой дымке; сандали скользят по мокрому камню. Вот-вот и сорвёшься. Одежда мокрыми складками прилипает к телу. Какаши моргает и прикрывает лицо рукой.
Мгновение — и бездыханное тело мальчика лежит в каких-то полуметрах.
Паккун понимает безмолвную команду: бежит к парнишке и обнюхивает.
— Дышит.
Сердце Хатаке пропускает удар.
— Наруто, — он бережно берёт ученика на руки. Изодранный костюм запачкан грязью, лицо — фарфор. Веки чуть заметно подрагивают. — прости, что не успел вовремя… — тут он замечает: из кармана поблёкшего комбинезона торчит протектор с перечёркнутым символом Конохи. — Саске…
Какаши вспоминает алую похоть во взгляде Учихи. Неужели он так ненавидит Наруто? За смех. За украденную улыбку. За неуместную любопытность, жажду жизни, доверчивость, простоту. За то, что тот, даже сейчас, очень похож на того человека, которым Саске был несколько лет назад.
Паккун скулит и садится подле ноги.
— Какаши, не медли: ему надо в госпиталь.
— Какаши-сан! — ирьёнин обходит Копирующего, кивая на обмякшее тело светловолосого мальчика. — Как состояние Узумаки Наруто?
Вопросы… Слишком много вопросов и ни одного ответа.
— Порядок, — тёмный глаз Хатаке смотрит прямо и остро, словно пронзая насквозь и разделяя на двое.
— Что с беглецом? — джонин качает головой. Хмурится. «Беглец». Второй на его памяти, только этот — его ученик. Кровь не вода, а все Учихи — единое племя.
— Как остальные генины? О’Хара?
— К ним отправили две медицинские бригады. Пострадавших нашли и сопроводили в деревню. У О’Хара незначительные повреждения, — констатировал медик.
Какаши с облегчением выдыхает. Жива.
***
Больничные коридоры казались бесконечными и запутанными. Все операции давно закончили, и пациентов отправили на покой, но в ушах до сих пор стоял тревожный писк аппаратов и крики ирьёнинов. С О’Хара расправились быстро, она уже и забыла про драное ухо, разорванное, как у подбитого зверька. Правда голова начинала раскалываться — обычное послевкусие от сражения с звуковиками. Около двух часов Хинако просидела вместе с Шикамару у операционной — Чоджи доставили в критическом состоянии. Кто-то из медиков сказал: «Ещё каких-то пару минут и клан Акимичи лишился наследника». Шикамару был подавлен. Первая миссия — первый провал?
Хинако шла навестить Наруто. Она видела, как Какаши-сенсей собственноручно принёс его в госпиталь, без сознания, без улыбки, лицо и костюм перепачканы грязью. К Узумаки её не подпустили, тогда девочка решила справиться о Саске. Но одного взгляда сенсея было достаточно: они лишь молча смотрели друг на друга, пока Копирующий не отвёл глаза. Он потрепал её по макушке: «Не волнуйся».
«Мы не вернули его…» пронеслось в голове.
«Послушай! Саске этого хотел…» Мысли зашипели, как змеи. Казалось привычный больничный коридор, крашенный болотной масляной краской, медленно наклонялся к ней. А со стен на неё в упор пялились чьи-то глаза — они плавали в тусклой зелени, как амёбы. В голове тихо шептали…
«Саске ушёл добровольно… Это был его выбор… И ты его отпустила…»
Хинако ускорила шаг и пустилась по коридору. «Он бросил тебя тогда, когда так был нужен…»
Она буквально вломилась в палату, чуть не снеся створку сёдзи.
— Проснулся наконец?! — выкрикнула девочка, будто отгоняя своим звонким голосом нечто, преследующее её в коридоре.
Наруто подскочил от неожиданности, но тут же сполз на простынь, сморщившись от боли. Весь перемотанный — от корпуса до макушки, он лежал в озарённый светом палате. Солнечные пряди нагло прорывались через плотные бинты.
— Хико-чан, ты чего ещё не дома?
Мысли, шипя, уползли, подбирая хвосты…
— Вот поиздеваюсь над тобой, — куноичи уселась на край кровати, попутно ущипнув Узумаки за торчащий из-под одеяла палец. — и пойду домой.
— Хах… Как ребята?
— Киба за стенкой. Чоджи… — девочка помедлила, — в операционной. Шестая палата. Цунаде-сама спасла его. Неджи в критическом… Ему больше всех досталось.
Лицо Узумаки ещё больше побледнело.
— Шикамару?
— Только домой ушёл.
Наруто сжал в кулаках простынь, и Хинако услышала, как заскрипела ткань.
— Наруто, а что… — вырвалось было, но девочка мгновенно осеклась, потому что вопрос её не сулил ничего хорошего. Наруто вопросительно посмотрел на неё, ожидая продолжения.
«Нет, не надо. Не сейчас. Ты же видишь, что Саске с ним сделал». — Долго ты тут проваляешься?
— Бабуля Цунаде сказала пару недель, — мальчишка надулся и закатил глаза. — но я не собираюсь оставаться здесь надолго! — он грозно потряс пальцем в воздухе.
Тут створка сёдзи отодвинулась. В проходе, неловко переминаясь с ноги на ногу, стояла Сакура.
— Я услышала голоса, и решила проверить, как вы тут, — девочка сделала неуверенный шаг внутрь и замерла, бросив беглый взгляд по палате. — Я хотела спросить…
— Заходи, Сакура-чан! — Наруто засветился, как лампочка.
«Только не говори, что она тебе нравится…» Хинако поджала губы и напряглась, словно перед броском, все мышцы застыли в напряжении. Она знала, что сейчас скажет Сакура. Она чувствовала.
— Что с Саске?
— Саске ушёл, — отчеканил чётко и коротко. Он тоже знал, что она спросит.
Харуно испустила короткий надорванный вздох. Заморгала часто-часто и заулыбалась неестественно какой-то приклеенной, как у куклы, улыбкой:
— Ну и ну, ты на мумию похож! — девочка резко двинулась к окну. — Погода отличная! Я шторы открою, — она распахнула занавесь и упёрлась руками в подоконник. В ворвавшемся потоке солнечного света заблестели мокрые глаза.
Через какое-то время в окне показался огромный жабий глаз, и в следующее мгновение мохнатая пепельноволосая голова просунулась в палату. Жабий Отшельник сел на подоконник.
— О, — Хинако оскалилась во все тридцать два. Глаза её заблестели, дрогнул маленький острый нос, придающий лицу что-то лисье, хитрость какую-то тонкую, но по-детски безобидную. Саннин замер на подоконнике:
«Пускай только попробует снова назвать меня Стариком-Извращ…» — Джирайя-сама! — шиноби выдохнул. — Вам, наверное, поговорить надо… — Хинако подорвалась с места и подхватила под руку растерянную Сакуру. — Пойдём прогуляемся, — девочка уволокла розоволосую за дверь, махнув на ходу: — Ещё увидимся…
Мужчина с облегчением прикрыл глаза.
«Вот зверёныш». Он запахнул хаори и повернулся к Наруто, к которому, собственно, и пришёл.
Тут девчачья голова вновь просунулась в палату.
— Старик-извращенец.
И звонкий смех растворился за дверью.
— О’Хара? — безмолвно стоя в больничном коридоре, Джирая следит за взглядом своей спутницы. Цунаде, сложа руки на груди, сверлит взглядом темноволосую девочку. Она только что вышла из больницы и сейчас тащит под руку розоволосую подругу.
— Ты знал, что у девчонки могут быть серьёзные проблемы? — межбровная морщина (пожалуй, единственная складка на вечно свежем лице Пятой символизировала каждый проигранный спор; скрыть её не удавалось даже с помощью Хэнге*) становится ещё заметнее.
— Откуда такие сведения?
— Прочитала пару книг, когда гостила в Танзаку.
Саннин ухмыляется и качает головой. Он не перестанет ей удивляться — только что она вытащила с того света мальчишку из клана Хьюга, а сейчас беспокоится о, казалось, самой здоровой.
— Ты хотела сказать — прочитала пару книг, когда проиграла все деньги в местном казино?
— Это не шутки, Джирайя, — тонкие пальцы сжали хлопковую ткань халата. — За свои способности ей придётся серьёзно расплачиваться.
