Твое темное прошлое

Как Люк смог понять, спустя какое-то время, дни в Готэме не особо-то отличались друг от друга. Погода осенью была совершенно одинаковой, а на солнечные дни везло даже слишком редко, так что, изо дня в день приходилось киснуть под дождем, который хотя бы избавлял от городской пыли и смога. Вот и сегодня Люк проснулся даже слишком для себя рано, несмотря на то, что даже после первого дня на работе его ждал выходной, который так удачно попал в расписание мужчины. Рано подняться, если не считать рабочие дни, для Люка было по крайней мере не в обед, как тогда, от звонка Сары Эссен пару дней тому назад. Первым, что увидел мужчина, проснувшись в районе одиннадцати-это то, что с его потолка чуть ли ни на постель самому Куперу сыпались какие-то кусочки штукатурки. Да уж, вот тебе и квартира, сначала отдай большую часть своих денег, а потом на тебе, получай проблемы. То с потолка что-то сыпется, то кран течет, то обнаруживалось, что в редкие выходы солнца на арену Готэмского неба от него даже было не скрыться, щурясь на яркие лучи. Но, что было только поделать, когда всё жильё, то считалось лучше было явно за пределами дозволенных Куперу сумм. Нет, с самого утра, открыв глаза, он, конечно, не думал обо всем этом. Мужчина вряд ли вообще о чем-то думал, но, при этом факт всё равно оставался фактом. Люк так и лежал на кровати всё в том же положении минут, наверное, пятнадцать, пока ни заставил сам себя подняться с кровати, чтобы не страдать на следующий день, когда на работу придется вставать, спустя всего пару часов сна. Мужчина глубоко вздохнул и, чувствуя легкое головокружение от резкой смены положения, всё-таки поднялся на ноги, осматриваясь по сторонам так, будто что-то должно было измениться в квартире за ночь. Но, нет, всё было на своих местах, а точнее, там, где он это оставил. На немногочисленной мебели в доме лежало так же мало вещей самого Люка, которыми он надеялся обзавестись, когда на то будет возможность. Помимо шкафа и кровати в его спальне толком ничего больше и не было, если не считать крохотный пуфик для кого-то явно не его габаритов и пары тумбочек по обе стороны от постели, на одной из которых неизменно каждую ночь красовались подаренные Куперу отцом наручные часы на красивом кожаном ремешке. — Что стареть уже начал? Рано мне… — усмехнулся на то, как у него закружилась голова Люк, начиная слегка двигать локтями и плечами, разминая руки по пути в ванную комнату. Ванная была новой и красивой, с душевой и прочей сантехникой. Как назло, место, в котором проводишь меньше всего времени, а выглядит куда лучше всей остальной квартиры. Окатив холодной водой лицо, да и просто приведя себя в порядок, побрив отросшую щетину, Купер уставился на собственное отражение в зеркале. Вообще-то он и не считал себя таким уж молодым, что было оправданно в таком зрелом возрасте, но и до старости было слишком уж далеко. Кудряшки еще вполне себе вились своей привычной копной на голове, на лице, конечно, кое-где и были морщинки, но они его только украшали, что лишь доказало недавнее знакомство с Келли, с которой мужчина, кстати, провел очень даже неплохую ночь, планируя как-нибудь наведаться к блондинке снова. Впрочем, сейчас думал он совершенно не об этом. Не хотелось не думать ни о чем, но все недавние события как-то слишком уж давили на него, так что было просто невозможно забыться. Люк лениво поплёлся в сторону балкона, с которым ему, кстати, тоже повезло, ведь он хотя бы тут был, а значит, курить можно было не в квартире, на что, наверняка, ругались бы и соседи, и хозяева жилья. Плохо всё-таки от кого-то вот так зависеть. Ничего не сделать, даже дома распоряжаться на полную просто нельзя, дабы и вовсе не отправиться искать какое-нибудь другое место жительства. Всё то время, что Купер простоял на балконе, он думал про Аркхем и всё, чему стал там свидетелем. Да, место явно было не из приятных, но что-то странное влекло Купера туда, заставляя думать о предстоящем рабочем дне и всём том, что еще предстояло узнать об этом месте. Причем, особым удовольствием от общения с коллегами мужчина не проникся, а вот о пациентах ему всё-таки хотелось узнать побольше. Почему там были на вид совершенно здоровые люди и в чем была их проблема? За что такое обращение с теми, кто считался просто пациентами, а не заключенными в отведенном под камеры крыле? И главное, почему его второй блок считали таким уж особым, за какие же заслуги и кто туда попадал? Все эти вопросы крутились в голове у мужчины, пока тот выкуривал свою утреннюю сигарету, с наслаждением затягиваясь отравляющим никотиновым дымом, который стал уже чем-то жизненно необходимым за столько лет. Еще многое предстояло узнать о городе и работе, но, после разговора с мамой в лечебнице Люку не хотелось и предполагать, что он поедет обратно. Новая жизнь, так зачем оглядываться на прежнюю? Единственное, что до сих пор его так терзало-это разговор с Сарой и то, что он отказался от работы в полиции. Шанс был неплохой, да и финансовое положение поправить действительно хотелось. Впрочем, на зарплату в лечебнице, которая была написана на его должность Люк жаловаться просто не мог, думая при каждом воспоминании об этих цифрах лишь об одном: за что же в итоге там платят такие деньги? Вариантов было не так уж много, но, узнать всё это мужчине предстояло лично. В холодильнике снова оказалось пусто, а всё, что перехватил Купер на завтрак-это какую-то булочку со вчерашнего похода в магазин. Мужчина был настолько занят каким-то своим осмыслением происходящего, что просто и не думал о еде и прочем, что было нужно ему для жизни. Сегодня он решил немного разобрать свои немногочисленные вещи и хоть немного изучить квартиру. Нет, он, конечно, знал, что, где и как, но особо всматриваться Куперу не приходилось. Сегодня, для него пришло время всё это исправить. Первым делом мужчина разложил все свои вещи по полкам шкафа, что выглядело по меньшей мере нелепо, учитывая, что на каждой полке оказалось от силы по паре вещей. Набор был не особо-то и щедрым, но, делать было нечего. Заметив на тумбе часы, Купер тут же надел их, продолжая убираться уже с циферблатом на руке, зачем-то отслеживая время, которого у него был целый день и даже чуть больше. Совсем скоро ввиду не таких уж и больших размеров квартиры и, в частности, спальни, Люк переместился в гостиную, где тут же решился покопаться в старой стенке. Как он и ожидал, что-то там всё-таки нашлось, а точнее, не что-то, а газеты, причем, этого года, но за несколько предыдущих летних месяцев. На самом деле, это было как раз то, что надо. Купер вообще не привык читать газеты, ассоциируя этот образ с чем-то таким старческим и бесполезным, но, тут его с самого же начала зацепили заголовки. — Дэдшот? Ну и имечко, конечно, у тебя… — сам себе пробормотал мужчина, отходя прямо спиной вперед в сторону диванчика, удобно располагаясь там, чтобы раскинуться и заняться чтением того, чем жил город. Вот только спокойная усмешка довольно скоро исчезла с лица мужчины, стоило ему только вчитаться в то, о чем вещала корреспонденция. Убийство, ограбление банка, еще убийство, похищено трое детей, разоблачен очередной наркомагнат. Каждая страница содержала хоть что-то связанное с преступлениями, фотографии, заголовки, новости, слоганы, даже истории тех самых преступников от самого рождения. Готэм был пропитан этим до самых ниток. Люк знал, что здесь всё не так просто, знал, но никогда и не предполагал, что настолько. В этот момент Купер лишь еще больше проникся уважением к капитану Эссен, которая, как оказалось, была далеко не просто полицейским, она была своего рода тем, кто отвечал за то, чтобы отгородить от этого кошмара как можно больше людей. Не даром полицейский участок, который Люку о стороны повидать уже удалось, был таким огромным. Сколько же людей там работало? А главное, сколько же тут было преступников, если даже все эти копы катастрофически не справлялись с преступностью в городе. Дэдшот, к слову, тут был в первых рядах наравне с несколькими другими. Люка поражало то, что за всеми этими кличками скрывалось что-то совершенно страшное по своей натуре. Киллер, который никогда не промахивается, безумец с целой толпой последователей, которого не так давно всё-таки смогли усадить в лечебницу, что, кстати, фигурировала тут в случаях через один. Умник, подмявший под себя сразу несколько криминальных районов. Люди умели тут устраиваться, как надо, ничего не сказать. Отложил Купер своё чтение лишь тогда, когда пролистал всю газету целиком. Сказать честно, всё это оставляло более чем неприятный осадок, а главное, многое помогало осознать и прояснить для себя. Во-первых, это был действительно страшный по своей сути город. Во-вторых, отец Купера и правда был просто героем, что столько всего сделал для Готэма своей работой на грани гибели. А в-третьих, Куперу и самому предстояло найти своё место тут, среди всех этих людей и своих правил, что со временем уже начинал диктовать ему своей жестокостью город. Да, Люк, конечно, ожидал, что тут всё совсем не так просто, как можно подумать, но, чтобы настолько. Наверное, только сегодня мужчина по-настоящему понял, куда попал. Дома сидеть еще дольше ему просто не хотелось. Стены словно давили, а не самые приятные мысли только добавляли накала ситуации. Люку хотелось просто сбежать куда-нибудь на воздух, несмотря на то, что всё уже заметно холодало и ветер постепенно начинал завывать с каждым днем всё сильнее и сильнее, принося с собой новые грозы и холода. Мужчина быстро оделся, практически сразу собираясь выходить, лишь только захватив с собой в карман мобильный и на всякий случай пару купюр в магазин. Улица и правда бодрила прохладой, а особенно радовало еще и отсутствие прохожих, которые лишь иногда сновали из дома в дом, чтобы скрыться у себя до начала грозы, которая, если верить метеорологам, должна была пронестись по городу какой-то сокрушительной волной. В отличие от всех остальных Люк не боялся, напротив, наслаждаясь тем, как свежо было кругом в преддверии непогоды. Мужчина запихал руки в карманы, шагая по улице совершенно в другую сторону от своего привычного маршрута, чтобы отвлечь себя от мыслей хотя бы изучением новых мест. Конечно, не самой лучшей идеей было отвлекаться от раздумий о преступности за ходьбой по улицам в одиночку, но, выхода особо у Люка не было. Почему-то сейчас он снова вспомнил отца и маму, а точнее, одну из их руганей, когда маленькому Люку было от силы лет шесть. Он прекрасно помнил, как они кричали, а главное, что, только сейчас понимая, о чем же тогда шла у родителей речь. Мама не хотела, чтобы Адам брался за то дело, по которому ему снова приходилось ехать в Готэм, а сам Купер старший велел матери Люка не распоряжаться его работой. Именно тогда он видел отца с бутылкой. Мама в слезах уехала куда-то к подруге, оставив сына на мужа, а тот просто не выдержал всего происходящего, в одно лицо справляясь с пусть уже начатой ранее, но всё-таки бутылкой спиртного. Мать Люка уехала тогда со словами, что не готова потерять мужа, а Люку нужен отец, на что Адам лишь грубо прорычал что-то из серии «не лезь в мои дела, это ради вас»… Странно, как это воспоминание всплыло у Купера спустя столько лет, но, он отчетливо помнил, как тогда, маленьким мальчиком до ужаса испугался отца, от которого пахло алкоголем, а глаза которого злобно бегали по сторонам в тогда еще непонятном маленькому ребенку смятении. Родители ссорились редко, даже несмотря на характеры обоих, они сдерживали друг друга, можно даже было назвать это той самой примерной любовью, где один так ровно дополнял другого, зная, как утихомирить любимого человека и помочь ему морально. Люк и сам не понял, почему подумал о том случае именно сейчас, но, от мыслей этих его отвлек какой-то пронзительный женский крик из ближайшего переулка. Дома там располагались так близко, что трудно было сразу увидеть, что творится в этом полумраке, но, по голосам было ясно, что ничего хорошего уж точно. Сам не зная почему, вопреки всем, как предполагалось, инстинктам самосохранения Люк побежал на крик, завернув в тот самый переулок. Непонятно, пожалел он об этом или нет, но встретила его там целая компания. Трое мужчин, которые как раз-таки и зажимали ту самую девушку, терзая ее сумочку в поисках хоть чего-то, чем можно было поживиться, все разом обернулись к Куперу. Один из них даже слегка усмехнулся, первым начиная шагать в сторону мужчины, как-то жутковато склоняя вбок свою большую голову. — Это кто у нас тут? Очередной герой нашелся? — прошипел преступник в маске, начиная шагать в сторону Люка, который, кстати, так и не сдвинулся с места, стараясь в этой темноте разглядеть сквозь черную маску глаза мужчины. — Оставьте ее, — рявкнул в ответ Люк, на что раздался лишь надменный смех остальных мужчин. Вот только замолчали они все разом, стоило только тому крупному, что ближе всех был к Куперу достать из-за пояса пистолет, тут же его перезаряжая и направляя в сторону Люка. За спиной еще более шумно подул ветер, а сам Купер в этот момент просто остолбенел, понимая, что с этим не сможет сделать абсолютно ничего полезного. Он коротко сглотнул, снова поднимая глаза на мужчину, глядя на него совершенно прямо и уверенно, хоть на самом деле и правда боялся того, что может случиться дальше. Двое других и сами начали шагать в его сторону, оставив девушку саму с собой, ведь в тупике дворика бежать и правда было некуда. Наверное, это и правда было самой большой их ошибкой, ведь мобильного в сумочке девушки они так и не нашли, а он, как оказалось, был у нее в куртке, чем та тут же воспользовалась, вызывая полицию. — Брендон! Сучка позвонила копам! — выкрикнул один из ребят, которые тут же бросились обратно к девчушке, которой, как оказалось, было лет, наверное, шестнадцать, если не меньше. Один из мужчин буквально выхватил из ее рук мобильный, на котором еще шел звонок в участок, тут же разбивая телефон о стену дома. Второй мужчина, а точнее, судя по голосу, паренек совершенно не постеснялся размахнуться и со всей своей силы стукнуть девушку сначала по лицу, а затем и добавить ей ногой, на что та тут же повалилась на землю, проскулив что-то жалобное и по одному только голосу явно болезненное. Люк рванул в сторону к ней, чтобы помочь, на что парень с пистолетом шагнул ему навстречу, заставляя становиться. Он уже переместил палец на спусковой крючок, как где-то вдалеке послышался отдаленный вой полицейских сирен. Станция полиции была тут не так уж далеко, так что много времени копам было не нужно. — Уходим! Ральф, оставь ее, уходим, легавые! — хрипло выкрикнул вооруженный, тут же срываясь с места. А он всё-таки решил не привлекать внимание полиции звуком выстрела, что привел бы копов точно к цели, были у преступника в голове хоть какие-то мозги, как оказалось. Парни все втроем сорвались с места, бросаясь из переулка прочь. Люк тут же подбежал к девушке, чтобы хоть как-то помочь ей. Мужчина присел рядом с ней на колени, осторожно перекладывая голову девушки на них. Конечно, этим бы он помог не слишком, но она стукнулась еще и головой об асфальт, так что положить затылок на его ноги, а не на всё ту же твердую поверхность уже было куда более хорошей перспективой. — Всё, они ушли, слышишь? Сейчас тебе помогут, — пытался хоть как-то успокоить плачущую от боли девушку Купер, у которой на виске остался красный кровоподтек от удара, а руки девушки крепко держались под ребрами, куда и пришелся удар парня коленом. Люк продолжал говорить с девушкой, уложив свою горячую ладонь на место удара, отчего та хотя бы постепенно стала переставать плакать, когда он покрепче зажал больное место. — Сюда! Вызовите врача, скорее! — лишь только увидев в проходе переулка полицейских, мигалки которых озарили всю улицу, выкрикнул Люк, так и не отрывая от девушки рук, чтобы пробыть с ней до приезда медиков. Копы начали что-то говорить в свои рации, подбегая к ним двоим. Остальные полицейские тут же отправились по ближайшим улицам, чтобы хотя бы попытаться обнаружить преступников или хотя бы какие-то улики или свидетелей. Небо начало разрываться от молний, а тяжелыми, но еще редкими каплями закапал холодный дождь, от которого копы прикрыли девочку прямо на руках у Люка одной из своих курток. Кругом началась настоящая суета, но, даже сквозь нее мужчина смог отчётливо услышать от девочки такое тихое "Спасибо". Она прошептала это слегка шевельнув своими пересохшими губами, на которых было видно капельку алой крови. — Всё будет хорошо. Я просто оказался тут вовремя, — мужчина поправил на плечах девушки куртку, отводя глаза в сторону выхода из переулка, где как раз парковалась машина скорой помощи, из которой тут же выскочили врачи, одетые в свои синие костюмы, с носилками и чемоданчиками, как и было положено. Всё как-то незаметно закружилось, врачи занялись девушкой, которую Люк заботливо передал в руки врачам, а сам мужчина как-то незаметно под весь этот шум направился обратно в сторону дома, успев только накинуть на голову от дождя капюшон ветровки. Копы, потерявшие в его лице свидетеля, засуетились не сразу, но было очевидно, что они станут Люка искать, что, наверняка, не составило бы им никакого труда, учитывая, что представиться он всё-таки одному их офицеров успел. До дома Купер добирался в таком расположении духа, что было просто непонятно, гордиться ли ему собой или наоборот. Он помог девочке, но ничего не смог сделать против пистолета. Готэм показал ему своё истинное лицо, которое оказалось во много раз страшнее того, что представляют из себя обычные мегаполисы. Газеты не врали, всё было куда плачевнее, чем Купер думал раньше, а ему, надо сказать, повезло, что убедился он во всем с куда меньшими проблемами, чем та самая девушка, имени которой мужчина даже не спрашивал. Впрочем, в ее состоянии точно было не до имен и всего прочего, чем обменивались люди при несколько иных условиях знакомства. Как раз тогда, когда мужчина добрался до квартиры, на улице разбушевался настоящий шторм. Он услышал, как карета скорой покидает район, со спокойствием относительно судьбы девушки распахивая перед собой дверь дома. До квартиры Люк добрался, стряхивая с одежды дождевые капли, только дома окончательно скрываясь от всего происходящего за тяжелой входной дверью. Да уж, денек и правда выдался ужасным, как раз на контрасте с тем, как хорошо прошел тот день, когда он встретил Сару. Это было своего рода правилом: за что-то хорошее приходилось поплатится чем-то плохим. Люк думал об этом пока мыл руки и переодевался, понимая, что морально и правда вымотался по полной. В этот вечер он не смог себя даже занять чем-то полезным. День прошел за уборкой, а вот сейчас ему не хотелось просто ничего, кроме как закрыться в комнате и просто лечь спать несмотря на время, чтобы оставить всё случившееся в этом поганом дне, который, кажется, не задался с самого утра. Так мужчина и сделал, зачем-то закрыв за собой даже дверь в спальню, словно кто-то мог пройти туда за ним следом.

***

За окном гремел гром, снова напоминающий о том, что осень всецело была в своих правах. Дождь усыпляюще барабанил по стеклам, а сам Люк, пусть и не сразу, но всё-таки начал погружаться в усталый сон, прикрывая красноватые глаза. Всю ночь, ну, а точнее, с самого того вечера, как он вырубился, устроившись на кровати, мужчина проспал как-то беспокойно, то и дело поворачиваясь с бока на бок. То ли от громких раскатов грома за окном, то ли от того, что видел что-то во сне, хотя, наверное, тут имели место быть сразу обе причины. Сквозь сон Люк периодически что-то бормотал себе под нос, хмурясь и морщась. Он совершенно точно видел во сне что-то неприятное, что-то, что волновало его и заставляло говорить даже сквозь сон. Старый ветхий дом был на вид таким, что туда не то, что заходить,а быть рядом совершенно не хотелось. От него словно остался один только остров, как после пожара или просто с течением времени. Кругом была какая-то сероватого оттенка зелень, а рядом со зданием, а точнее, тем, что от него осталось, не было даже тропинки. Почему-то Люк стоял именно там, не соображая, как оказался в этом помещении, что там забыл, да и просто где был на самом деле. Кругом каркали какие-то птицы, которые иногда садились на рамы пустых от стекол окон. Люк начал расхаживать по хрустящему под ногами полу, думая лишь о том, чтобы никуда не провалиться, при этом еще как-то пытаясь осмотреться кругом, чтобы понять, где он находится. Дом был похож на его собственный, тот, где осталась мама и вместе с ней всё его детство. Но почему-то на некоторых пустых окнах были какие-то странные решетки, такие, какие Люк видел в палатах Аркхема, когда прогуливался там вместе с Пибоди. Мужчина оглядывался по сторонам, иногда проводя по пыльным стенам пальцами. Что это всё значило? Он решил пройти в самую глубь дома, и сам не замечая, как оказался на другой его стороне всего за несколько своих размашистых шагов. Купер дышал глубоко и напряженно, в один прекрасный момент ощущая, что за его спиной кто-то есть. Набрав полные легкие воздуха, Люк резко обернулся за спину, тут же окаменев, как какая-то не способная говорить или двигаться скульптура. Люк только смотрел на человека напротив, одними только губами произнося всего одно слово. — Отец…- произнес Люк, осматривая человека напротив. Высокий, красивый мужчина средних лет, конечно же, в полицейской форме, новенькой и чистой, с рацией на поясе и строгим взглядом. Он улыбался Люку, как самому любимому на свете человеку, протягивая вперед такие же крупные, как и сейчас у самого Люка руки. — Люк, сынок, — отозвался отец, тут же сталкиваясь с мужчиной в крепких объятиях, расцепить которые те смогли далеко не сразу, словно просто не могли надышаться друг другом. Куперу так не хватало отца всё это время, его советов, наставлений, просто возможности быть услышанным папой, зная, что он всегда на его стороне и готов на всё ради сына. — Почему ты здесь? Ты же...Ты умер, пап, почему? Где мы? — Люк продолжал задавать вопросы, понимая, что темнота вокруг дома сгущалась, а теперь уже и не было видно никаких растений или чего-то еще, а за окнами была лишь чернота, сквозь которую было не рассмотреть ничего дальше. Люк начал дышать быстрее и еще более нервно, напряженно озираясь по сторонам, временами встречаясь взглядами с отцом. Он был каким-то другим. Бледным, с синяками под глазами и с парой шрамов. Только сейчас Люк начал понимать, что с ним и правда что-то было совсем не так. Мужчина даже слегка попятился назад, чтобы посмотреть на отца со стороны, немного нахмуриваясь. Нет, это точно был он, Люк знал это по взгляду. — Умер, Люк. Да, я умер, — отец как-то грустно усмехнулся, потрепав Купера по волосам, как любил делать в детстве. Люк совершенно не сопротивлялся, даже учитывая, что сам уже был взрослым человеком, на вид от своих нервов едва ли младше самого отца. — Не важно, где мы. Лучше скажи, почему ты в этом городе? Ты не должен был, не должен был приезжать сюда! — Голос Адама стал куда жестче, на что Люк лишь снова отстранился, нахмуриваясь и всматриваясь в выражение лица папы. Он никогда не был таким. Да, строгим, да, временами сердился, но тут была даже какая-то агрессия, злость, то, чего Люк испугался тогда, когда был совсем маленьким мальчиком. В Адаме было то, чего так и не довелось узнать его сыну при жизни, было что-то, что было трудно объяснить. Он умел меняться, умел быть совсем другим, за секунды превращаясь из любящего отца в беспринципного копа. Так в кого он мог так же быстро превратиться? Может Люк чего-то просто не знал, может он не видел всех сторон своего так горячо обожаемого папы. — Ты знаешь почему! К чему эти вопросы? Зачем? Я найду своё место тут. Я не смог жить с мамой, ты знал, что я не выдержу, — отозвался Купер младший, так же меняя свой голос. Вот только даже тут Люк не мог кричать на своего отца, как это было с матерью. Он не мог, словно что-то просто ему этого не позволяло. Он просто смотрел на своего отца со стороны, думая, стоит ли верить в то, что он видит перед собой и во весь этот разговор, или же всё это было какой-то иллюзией. — Ты не должен тут оставаться! Ты уедешь отсюда, этот город не место для тебя, сын. Слышишь меня? Готэм-ужасное место, гиблый город! — выкрикнул отец, размахивая руками. Люк снова попятился назад, мотнув головой из стороны в сторону, отказываясь видеть в этом разгневанном человеке своего отца. Было и страшно, и интересно одновременно. Почему отец так бесился, говоря про Готэм? Неужели всё из-за той истории, что рассказала на днях Сара. Он же был тут и после, и ничего подобного про это место не говорил. — Я останусь! Пап, останусь тут, я покажу, что я смогу измениться! — крикнул в ответ Купер младший, начиная понемногу пятиться назад, преследуемый папой, который даже слегка покраснел от злости, шагая за ним следом. Люку даже хотелось оттолкнуть его в сторону, хотелось показать, что он не поддастся, но, в следующий момент он услышал то, что так и не прозвучало сегодня вечером в переулке. Выстрел, оглушающий и громкий хлопнул прямо за спиной у мужчины. На секунду Люку даже показалось, что стреляли в него, но, посмотрев на отца, он увидел, как по его форме растекается багрово-черное пятно крови, а отовсюду слышится какой-то безумный смех. — Отец! Нет, пап, нет! — закричал Купер, бросаясь теперь уже отцу навстречу. Вот только добежать ему уже было просто не дано. Под ногами захрустел пол, а всё, что только успел Люк-это посмотреть вниз. Тут же проваливаясь куда-то в темноту под звуки того, как крошатся трухлявые деревяшки. А потом темнота, ничего, что можно было рассмотреть дальше черной массы. В холодном поту мужчина вскочил с подушки, принимая сидячее положение. За окном всё еще шумел дождь, а гроза даже и не думала прекращаться. Сон, всё, что видел Люк было просто сном, да только таким, от которого тот даже спустя минуту с трудом опомнился, понимая, что всё в порядке и он сидит у себя в кровати. Люк дышал тяжело и сбивчиво, слушая, как тяжело бьется его собственное сердце. В голове настойчиво крутились слова отца. Его снова убили, точный выстрел, на этот раз на глазах сына. Такое давалось тяжело даже такому взрослому и крепкому мужчине, как Купер. Он тут же подскочил с кровати, что-то проговаривая себе под нос, пока шел в сторону кухни, задаваемый одной единственной целью, забыться, чтобы не думать о том, что он сегодня увидел. Купер всё еще не мог поверить в то, что и правда видел сон, всё было так реально и близко, что не было никаких объяснимых эмоций. А его голос, даже запах одеколона - всё было настоящим. Люку даже казалось, что он до сих пор чувствовал этот запах. Налив себе стакан спиртного, Люк распахнул окно, впуская на кухню холодный, влажный ветер, а сам уселся за столом, делая парочку глотков горячего напитка. Он уставился в одну единственную точку на столе, облизывая губы, а всё сознание сосредоточилось на услышанных им словах отца. «Готэм-ужасное место, гиблый город» — слышалось у Люка в голове. Он сам себе повторял эти слова, вспоминая, чему сам же стал свидетелем сегодня и что читал в газетах полдня, отвлекаясь от дел. А город и правда был жутким. Местом, куда стекались все негодяи, чтобы вершить то, что считали правильным. То, что стало образом их жизни. Или ты, или тебя, примерно такой была жизнь в этом месте, будь ты преступником, копом, да хоть мамашей в песочнице с малышом, нужно было быть готовым к чему угодно. — Этот гиблый город стал моим домом… — словно отвечая на отцовские слова, произнес сам себе Люк, мотнув головой. Он крепко сжал в руке стакан, крепко сжимая зубы от воспоминаний об отце, которого так не хватало всё это время, а затем перевернул стакан в горло, чувствуя, как жидкость горячей волной расплывается по внутренностям, согревая всё тело и довольно скоро позволяя ему расслабиться.