Твое темное прошлое

Какой неприветливой выглядела клиника со стороны ее работников и тех, кто по воле случая посещал это место, а со стороны заключенных это было просто чистым адом. Да, безусловно, были те, кто не жаловался, но такие люди либо были просто окончательно съехавшими с катушек, либо жили в самом цивильном из всех корпусов, так как за ними кто-то присматривал. В любом случае для всех остальных эта больница была сущим адом со своими демонами и ужасами. Сегодня должны были привезти новых заключенных, и работники клиники вовсю готовились к этому "знаменательному событию". Точнее, вся их подготовка сводилась к тому, чтобы выделить новеньким палаты и внести их в списки. Этим обычно занимались медсестры, так что никаких проблем ни с чем не возникало. По лабиринтам коридоров пациентов всегда сопровождал кто-то из работников, а с теми, кто только приехал часто следовали и вовсе двое на одного пациента. Вот и сейчас по обе стороны от тринадцатилетней девчушки следовала пара санитарок. Таких обычно стоит побаиваться. Здоровенные тетки, явно работающие тут испокон веков, с крепкими руками, зализанными под шапочки волосами и злобными взглядами, прямо на одно лицо, если судить по первому взгляду. Между двумя этими фигурами девчушка, в пока еще самой обычной одежде могла попросту потеряться, если бы ни ее ярко-рыжие волосы, которые привлекали внимание даже на расстоянии. Мейси, а именно так и звали несчастную, ничего не говорила и не спрашивала. На лице только сейчас начали высыхать слезы, а тонкие пальцы сжались в кулачки, говоря о том, что она всё-таки пыталась взять себя в руки, несмотря на обстоятельства. — Сюда ее сначала, шмотки сменить надо, — буркнула одна из женщин, толкая девочку в плечо, на что та слегка оступилась, отмахиваясь от толчка, но всё-таки шагнула туда, куда требовалось, недовольно озираясь по сторонам. Рыжеволосая вообще с самого начала злила санитарок и охрану тем, что не слушала их приказы, а временами даже дерзила. Впрочем, если судить по синяку на виске и разбитой губе, от второго ее отучили уже привычным для Аркхема методом. — Что, допрыгалась, мелкая? Тут тебя быстро отучат пререкаться, — усмехнулась вторая санитарка, распахивая перед Мейси небольшую дверь в специально отведенную комнатку, где хранилась форма. Женщины одновременно хмыкнули, распределяясь кто зачем. Одна, закрыв дверь на ключ, приняла копаться в вещах, чтобы найти хоть что-то, что более-менее подойдет Мей по размеру, в то время, как вторая подошла к ней сама, надменно вздернув бровь. — Ну что, чучело, давай, снимай тряпки свои, у нас тут все вроде вас в полосатом ходят, — заявила санитарка, на что Мей лишь вздёрнула бровь, обнимая себя обеими руками. Девушка оглянулась по сторонам, отходя от женщин в самый дальний угол. Их общества она, как ни странно, не то, чтобы боялась, оно было искренне неприятно Мей, вот она и уходила подальше. — Что, нашлась еще одна? Что с ними всеми, а? Так нравится, когда раздевают что ли? — подала голос и вторая женщина, как раз доставая комплект полосатой одежды для девушки. Это были самые обычные штаны с кофтой, которые скорее напоминали пижаму, будь полоски немного посветлее, а ткань помягче. Мей повезло, для нее нашлась хотя бы чистая одежда, некоторые ходили в чужой даже без стирки. Девушка посмотрела на одежду, отрицательно замотав головой. Конечно, идея это была не самая лучшая, учитывая настрой и методы местных работников, но вот так вот просто согласиться и послушно наступить на горло собственной гордости она всё-таки не смогла. — Сами носите свои позорные шмотки. Только не влезете в них, — фыркнула в ответ девушка, на что с лиц обеих женщин тут же пропали их усмешки. Они переглянулись, с какими-то еще более ожесточенными взглядами шагнув девочке навстречу, на этот раз уже вдвоём. Девочка замолчала. Она лишь откинула за ухо прядь рыжих, слегка растрепавшихся волос, поднимая снизу-вверх на санитарок взгляд своих серо-голубых и слегка впалых от голода и всего, что она пережила глаз. Она была похожа на щенка, который огрызается в обществе овчарок. — Что ты там вякаешь? А? Смелая что ли очень? Тут такое быстро исправляют, ты как раз по адресу, рыжая, — проскрипела одна из женщин, сделав к Мей еще один шаг, сверху вниз презрительно осматривая девушку, как будто та была не человеком, а и правда сродни животному. Так же без прав и так же никто по сути. Теперь она будет жить так, как распорядится «хозяин». — Раздевайся, я сказала! — снова гаркнула женщина, на что Мей слегка вздрогнула, опуская голову, но так ничего и не сделала, девушка только немного крепче сжала на себе руки, озираясь по сторонам, будто искала, куда можно спрятаться. — Не буду, — всё-таки выдавила из себя Мей, уже заранее сжимаясь, представляя, что будет ей за непослушание. И правда, женщины переглянулись, начиная приближаться, одна что-то бормотала себе под нос, в то время, как другая уже потянула к девочке руку, схватив ее за ворот кофточки, в которую та была одета. — А тебя не спрашивали, поняла, дрянь? Тут мы решаем, кто и что будет! Не хочешь сама, так мы поможем! — прошипела женщина, чуть ли ни брызгаясь слюной Мей прямо в лицо, заставляя ту поморщиться. — Давай, держи ее, — скомандовала женщина, на что вторая послушно ухватила Мей за руки, буквально выдергивая девушку из ее угла. Девушка вскрикнула, но внимания на это никто не обратил. Одна женщина начала сдергивать с Мей ее одежду, в то время, как другая держала девочку, чтобы та не отмахивалась и не сопротивлялась. — Отпустите меня! Не трогай. Не трогай меня! — кричала девушка, чего, конечно же, снаружи никто не слышал, а если и слышал, то уже просто по привычке не обращал внимания, проходя по своим делам куда-то мимо. Довольно скоро женщины справились с одеждой Мей, как какие-то ненужные тряпки отбрасывая ее под лавку. Видимо, в наказание, они решили снять с нее и кроссовки, точнее, такое слово для стареньких поношенных кед было даже слишком громким. В любом случае, осталась Мей стоять на холодном полу в одном только легком простом белье и носках, которые и то, были разного цвета. — И что? Ну, где там весь твой характер? Вот же дерзкая попалась! Может нам тебя так и оставить? Зато всем остальным весело будет, — женщины в голос захохотали, а девушка лишь подавила в себе очередной порыв расплакаться, всё-таки метнувшись к стопке с полосатой одеждой, сама натягивая на себя и штаны и кофту на больших пуговицах, только бы не стоять перед женщинами в таком виде и не отправляться в нем дальше по коридорам. — Ботинки, — коротко сказала Мей, поднимая на женщин свой недовольный взгляд, крепко стиснув зубы и в руках сжав края рубашки, переминая их между пальцев. Сердце девушки колотилось, как ненормальное, а всё, что ей хотелось, это снова увидеть сестру и просто остаться с ней. Хоть в этом убогом прикиде, хоть без него, но главное со своей старшей, с которой их просто оторвали друг от друга, разводя по разным сторонам. — Что ботинки? — одна из санитарок пошла снова открывать дверь, в то время, как вторая подошла к Мей, уже протягивая руку, чтобы схватить девушку под локоть и так же поволочить ее дальше в сторону обозначенной для нее камеры. — Вы не дали мне обувь, — фыркнула Мей, одернув от женщины руку. Девушка выбралась из ее крепких рук, дернувшись в сторону скамейки, чтобы достать из-под нее свои кеды. Вот только даже дотянуться до обуви девушка не успела. Со спины ее снова одернула всё та же полноватая тетка в белой одежде, буквально утаскивая за собой из комнатки. — Э! Я не хочу ходить так! — снова возмутилась Мей, на что ее лишь еще сильнее подтолкнула вперед, заставляя шагать по полу прямо в носках. — Ничего, потерпишь, меньше надо дерзить, девочка, — фыркнула девушке санитарка, в компании второй так и шагая в сторону палаты, которую определили для девочки. По пути они еще успели что-то обсудить, жалуясь на то, что рыжеволосую вообще отправили именно в эту часть клиники, ратуя за то, что таким дерзким, как она самое место в корпусе А. Особо церемониться с Мей никто не собирался. Девушку буквально пихнули в крохотную комнатку с решеткой на единственном окне, которое было так высоко, что так просто до него дотянуться она бы просто не смогла. Дверь за спиной Мейси хлопнула, и девушка так и осталась наедине с собой, лишь спустя минуту, когда звон от хлопка в ушах затих, начиная осматриваться кругом. Небольшая камера ничем не отличалась от всех остальных в этом блоке. Такие же стены из бетона, такие же холодные полы, самая обычная постель со старым пружинным матрасом, ничего особенного, только такое неприятное чувство, что тебя сравняли с животным. От него было просто никуда не деться. Мей разделили с сестрой, с таким позором переодели, стукнули по лицу, обозвали, как только могли и вот, теперь она стоит посреди крохотной камеры, как животное в клетке зоопарка и не может ничего, кроме как поддаться чувствам, дав волю накопившимся эмоциям. Предательство родителей оказалось не настолько болезненным само по себе, сколько последовавшая за ним разлука с сестренкой. От мамы с папой с их отношением можно было ждать чего угодно, а вот сестра была нужна девушке, как никогда. Навсегда вместе - они обещали, а теперь не могли даже и слово друг о друге узнать. Захлестнувшие эмоции заставили Мей просто упасть на кровать без сил и залиться слезами. Такими обычными, искренними слезами, которые говорили обо всем, что только пережила девушка за все эти долгие сутки. Она и не заметила, как быстро шло время. Постепенно слезы прошли, вот только сил никаких не появилось, Мей просто лежала на своей кровати, уткнувшись в подушку лицом, и думала обо всем, что тут им предстоит вытерпеть. Слухи про Аркхем ходили разные и по тому, как тут относились к пациентам были все основания полагать, что это были не просто слухи. Спустя какое-то время в коридоре стал слышаться настойчивый звук какой-то металлической тележки, которая гремела по всей округе, привлекая внимание и Мейси тоже. Окошко в двери, к ее сожалению, было закрыто заслонкой, поэтому увидеть, что же это был за звук девушка так и не смогла. Но, совсем скоро узнать это ей всё-таки выпала возможность. Дверь камеры со скрипом раскрылась и один из сотрудников заглянул вовнутрь. Такой же неприятный, как и те две женщины мужчина, пропихнул Мей какую-то жестяную тарелку с жижей, которую тут называли кашей, «многозначительно и красноречиво» буркнув одно единственное слово. — Обед, — прозвучало на всю камеру, на что Мей подскочила к дверям, с презрением заглядывая в тарелку. Первым же желанием от такого вида было просто стошнить, представляя, что это вообще надо было еще и в себя как-то пихать. Нет, мама, конечно, готовить не умела, но вот это уже просто не шло ни в какие ворота. — Да ешьте вы сами такое. Свиньям и тем лучше еду наливают, — проговорила Мей, выбивая из руки мужчины тарелку, на что тот, тут же начал выходить их себя, свирепея, и наливаясь краской. Да, Мей, конечно же, уже успела подумать, что даже со злости тут такие шутки были просто опасны, но, делать уже было просто нечего. Облитый этим горячим супом-кашей, мужчина схватился за свой половник, которым всё это и разливал по порциям, шагая к Мей в камеру, на что девушка только и успела, что отскочить в сторону, по всей этой крошечной комнатушке убегая от мужчины. Он настойчиво размахивал своим половником, четко задавшись целью маленькой наглой девочке отомстить, вот только та и сама была не из глупых. Она забегала по кругу, стараясь хоть как-то увернуться. Мей уже заприметила дверь, решив, что как раз и выскочит через нее, как только увлечет мужчину от прохода подальше. — А ну стой, вот же дрянь! Я всё равно тебя достану! — кричал мужчина, всё-таки и правда пару раз дотянувшись до девушки своим половником, но только вот на ее везение не так уж сильно, как это могло быть. План Мей и правда сработал. Девушка увлекла мужчину подальше в камеру, сама пулей рванув к выходу, но только вот не тут-то было. Она тут же врезалась в какую-то другую фигуру, которая как раз появилась в проходе. На своих плечах девушка почувствовала крепкие руки, а подняв глаза увидела мужчину в слегка розоватых очках, белом халате и явно дорогой одеждой под ним. — И что ты тут устроила, хорошая моя? — проговорил мужчина, от тона которого девушка слегка сбилась с цели, уже окончательно оставляя свои попытки вырваться. — От меня всё равно не убежать, Мей, даже не пытайся, — добавил он, то только больше повергло девушку в шок. Он откуда-то знал, как ее зовут. За спиной мужчины стояла полноватая темнокожая мадам с какими-то бумагами в руках, внимательно наблюдая за всем происходящим. Конечно, мужчина был никто иной, как Хьюго Стрендж, местный главный врач и человек, который во всех возможных смыслах этих слов вершил в Аркхеме судьбы пациентов. — Откуда вы знаете, как меня зовут? — растерянно спросила девушка, под натиском Хьюго начиная пятиться обратно в свою камеру, поддаваясь мужчине. Хотя, какой вообще у нее был выбор? Тот, что так усердно хотел отомстить девушке за разлитую по нему кашу стоял возле входа, покорно пропуская в камеру девушку и врача, сам поспешив оттуда удалиться. Но, на проходе его ждала Этель, которая тут же увлекла мужчину вопросами о случившемся. — Принес ей обед, а она тарелку в меня обратно запустила. Так еще и что-то вякает там, убегать стала, — продолжал жаловаться мужчина, пока Пибоди всё это усердно записывала, чтобы составить на девушку первые бумаги по поведению и прочему, что тут обычно учитывалось. Сам же доктор прошел к девушке в палату, совершенно не боясь ни ее нрава ни чего-либо еще. Он прекрасно знал, что она ничего, даже если очень захочет, сделать ему не сможет, а если и сделает, то очень скоро и очень жестоко за это поплатится. Такие вот были у него методы перевоспитания пациентов. В ответ на проступки они получали наказание, да такое, что после него пропадало желание даже просто смотреть в сторону работников Аркхема. — Откуда я знаю твое имя? — напомнил Мей ее же вопрос мужчина, почему-то расплываясь в какой-то неприятной кошачьей улыбке. — Я всё тут знаю. Ничто не проходит без моего ведома. Я знаю про вас с сестрой, ваших родителей. Кстати, отец сам лично подписал бумагу, — Стрендж усмехнулся, словно в этом было что-то хорошее, снова переводя взгляд своих узких глаз на девушку, глядя на нее сквозь свои кругленькие очки, которые словно передавливали его лысую голову по бокам. — Меня зовут Хьюго Стрендж. Для тебя доктор Стрендж, — начал было мужчина, но девушка так и не дала ему закончить фразу, резко перебивая на полуслове, стоило ей только услышать про сестру. — Ден. Что с моей сестрой, куда ее увели? — выкрикнула девушка, да так требовательно, что и сам Хьюго перестал улыбаться. Его лицо стало выглядеть еще более неприятно и пугающе, а сам мужчина отталкивал еще больше. Но, Мей так и смотрела ему прямо в глаза, на что тот только слегка покачал головой, дав понять, что дерзит она ему очень и очень зря. — Где она? — снова произнесла девушка, только под его этим взглядом немного тише, чтобы не нарваться на очередную порцию наказаний, которыми тут никто не жадничал. — А тебе это знать не обязательно, понятно? Куда надо, туда и увели, тебя не касается, — голос Хьюго заметно озлобился, а сам мужчина шагнул Мей навстречу. Девушка в ответ на это отошла на пару шагов назад, буквально падая на кровать, которая оказалась как раз позади нее. Пружинки матраса слегка подкинули девушку вверх, но, в конечном итоге она сидела напротив Стренджа на кровати, крепко вцепившись в одеяло хрупкими пальчиками. — Вот так лучше. Не задавай глупых вопросов, я не скажу тебе ничего, кроме того, что сам посчитаю нужным, — проговорил мужчина, обернувшись на двери камеры, где Пибоди как раз договорила с тем мужчиной и сама проходя к Мей в камеру, что-то запихнув себе в карман. Девушка-это, конечно же, заметила, но куда больше ее увлек сам Хьюго, который рассматривал ее, словно какой-то экспонат музея. Мужчина даже в какой-то момент протянул к Мей руку, придержав ее за подбородок, чтобы слегка повернуть голову девушки, зачем-то осматривая ее со всех сторон. Непонятно, зачем ему это было надо, но тот пробурчал под нос себе что-то вроде «Хорошо» или «Ага, понятно», пока Мей ни прекратила всё это, резким движением отстранившись от мужчины. — Доктор Стрендж, будете вводить? — послышался голос Этель, которая и сама подошла поближе, пригладив карман своего халата и задумчиво вздохнув. Она и сама подошла поближе, и сама принимаясь рассматривать девушку. Врач так и не ответил, он продолжил что-то высматривать, схватив девушку за руку. Он резко задернул повыше ее рукав, посмотрев вены на руках и почему-то покачал головой, оборачиваясь к Пибоди только сейчас, на что та тут же ответила своим заинтересованным взглядом. — Да, записать надо, — отозвался он, протянув руку за какими-то бумагами, выписывая то, что он понял из своего странного осмотра. Правда, ничего особенного понять таким образом было невозможно, но Хьюго и писал лишь про темперамент и то, как вела себя Мей во время всех этих его манипуляций. Девушка же в этот момент постаралась подняться с места, но Этель оказалась рядом как раз вовремя, за плечо осаживая ее обратно. Наверное, в этот момент Мей впервые почувствовала всю степень ужаса происходящего. Глаза у девушки забегали, а в кармане Эталь она увидела поршень шприца, тут же снова постаравшись подскочить с места, несмотря на то, что эти двое стояли прямо вплотную, обступив ее. — Что вы делаете? Что вводить? Нет! Не трогайте меня! — Мей снова начала протестовать, забравшись на кровать с ногами, судя по всему надеясь как-то уползти на другую половину кровати. Постель как раз стояла в углу, так что бежать отсюда было просто некуда, когда доктор и его помощница стояли прямо напротив, а вот забиться в угол ей в такой момент показалось реальным выходом. — Отойдите. Пожалуйста, не надо… — на этот раз от ужаса голос Мей стал немного тише. Девушка уже не ругалась, она начала умолять, попросту, как и любой другой ребёнок на ее месте испугавшись за то, что с ней будет. — Ничего с тобой не будет, всего лишь укольчик, — почему-то на свои же собственные слова доктор залился смехом судя по всему, довольный сам собой и тем, что ему удалось хоть как-то приструнить рыжую бунтарку, заставляя ее стать уже куда более похожей на всех остальных зажатых и запуганных пациентов, которые боятся его, а оттого и становятся покорнее и тише, чтобы не получить лишнего. — Держите ее, Этель, — голос врача вмиг стал каким-то мрачным и пугающим, а Мей снова закричала, как только Этель дернула ее за рубашку, подтягивая к доктору ближе. Девушка брыкалась, пыталась отбиваться и вырываться, но укол толстой иголкой пришелся как раз туда, куда и было нужно. В самую шею, да так, что Мей даже взвизгнула от боли, ведь ничего приятного в этом не было. — Отпустите! — снова выкрикнула девушка, вот только на этот раз оба и правда отошли на шаг назад. Мей даже и сама удивилась, ведь она была уверена, что оставили они ее только потому, что она об этом так громко крикнула, но, всё было куда страшнее. К крикам тут все уже давно привыкли и совершенно на них не реагировали, а вот тот укол, который вколол девушке Хьюго должен был подействовать довольно-таки быстро, поэтому и он и его помощница просто отошли в сторону, чтобы посмотреть, что же будет с Мей дальше. — Кричи, кричи, — проговорил Стрендж. Осторожно закрывая шприц колпачком. Он снова убрал его на этот раз к себе в карман, совершенно спокойно складывая на груди руки, словно сейчас не произошло абсолютно ничего особенного. Мей же смотрела на всё происходящее и непередаваемым ужасом во взгляде. Девушке и правда было страшно, ведь боль от шеи постепенно разливалась по всему ее телу вниз, а руки начали дрожать. Так сильно ее не трясло еще никогда. Смесь паники, страха, действия укола, всё это давило на нее с такой силой, что девушка просто начала в испуге оглядываться, тут же начиная слезать с кровати. — А вот этого я бы тебе не советовал, — заявил Хьюго, снова мотнув головой. Пибоди, которая снова владела бумагами, начала что-то записывать, усердно и много, на что доктор лишь вставлял свои замечания, диктуя женщине, что писать. Они оба были такими спокойными и увлеченными, что Мей от этих взглядов еще больше стало не по себе. — Что со мной? — спросила девушка, ухватываясь одной рукой за металлический бортик кровати, чтобы подняться на ноги. Разноцветные носки коснулись пола, а она только и успела выпрямиться, как всё тело обдала новая волна дрожи. Ноги начали подкашиваться, на что девушка лишь еще крепче ухватилась за кровать, испуганно поднимая на Стренджа и Пибоди глаза, словно просила их помочь ей, но уже просто ничего не могла сказать в своём состоянии. — Что…— Мей так и не успела договорить, потому что ее ноги тут же подкосились, а сама девушка завалилась на колени. Всё тело болело, поэтому она никак не смогла сдержать протяжный болезненный стон, снова содрогаясь. — Быстро, это хорошо. Запиши время действия, всего пару минут, мне это нравится, — прокомментировал Хьюго, всё с таким же непоколебимым лицом наблюдая за тем, что будет с девушкой дальше. По-хорошему, конечно, ее следовало бы переложить на кровать, чтобы в таком состоянии та хотя бы не ударилась об пол головой, но, ни один, ни второй так с места и не сдвинулся, просто наблюдая за происходящим со стороны. — Надо будет позвать кого-нибудь потом, чтобы переложили. Не надо мне еще и болеющих тут, — холодно рассудил Стрендж. Мей же тем временем даже постаралась подняться, но тело снова сковал неприятный приступ боли, и девушка лишь завалилась на бок, прямо на пол, вся съёживаясь и немея. Препарат, который ей вкололи и правда был весьма сильным. С дозами тут не жадничали, особенно, когда делал это сам Хьюго, для которого было крайне важно изучить реакции и поведение пациентов прежде, чем понять, что ему можно было делать с ними дальше. Девушка всё еще была в сознании, осматривая всё, что происходит, ведь она лежала к мужчине лицом, видя в паре метров от себя его начищенные блестящие ботинки. В этот момент Мей ненавидела его еще больше. Взрослый, явно состоятельный и влиятельные в своих кругах мужчина вот так просто стоял и смотрел, как тринадцатилетняя девочка корчится прямо на полу, но при этом совершенно ничего не собирался делать. Более того, он просто сам и был всему причиной. — Ничего, скоро, наверное, уснешь. Ну, а если нет, то тогда ты точно нам такая крепкая пригодишься, — Стрендж развел руками, судя по всему, уже собираясь выходить. Мужчина на вид был очень даже доволен собой и тем, как прошел его эксперимент. Голос мужчины звучал у Мей в голове каким-то отдаленным эхо. Она вроде и слышала его, но уже ничего не могла сделать. Звуки относило всё дольше и дальше, а девушка поддавалась состоянию, постепенно теряя сознание, пока перед глазами ни настала полная темнота, а сама она ни перестала слышать даже звуки собственного дыхания и биения сердца. — Смотри-ка, всё-таки уснула. Ну ладно, это уже хорошо, на всех вакцина по-разному действует. Нам нужны сейчас помоложе, так что пока оставим ее тут. Сейчас у нас есть люди, но нужно сказать нашим, чтобы держали эту рыжую под надзором, она мне пригодится. Я бы даже ее перевел в корпус "А", хотя нет, с этим повременим пока, туда сестренку ее надо нам. Распорядитесь, Этель? — С этими словами Хьюго в сопровождении мисс Пибоди вышел из камеры прочь, шагая дальше по коридору. Женщина своей походкой вразвалку поспешила за ним, согласно кивая, хоть тот ее даже и не видел у себя за спиной. — Дени? Уверены? Может хотя бы время дать привыкнуть к месту? Потом могли бы перевести их обеих, — рассуждала Пибоди, наконец, нагоняя доктора в коридоре, поравнявшись с ним на ходу. — Нет, я, конечно, сделаю, как скажете, просто спрашиваю. Старшей семнадцать, не знаю, сможет ли она вот так сразу в той части прижиться, — Этель, как ни странно, заговорила сейчас в пользу девушки, чего обычно от нее было и не добиться. Женщина заправила свою папку под руку, продолжая посматривать по сторонам. — Я сказал, перевести в корпус! Что не понятно? — отозвался Стрендж, неожиданно останавливаясь на месте, посмотрев Пибоди в ее маленькие глазки сквозь очки. В ответ на это женщина только закивала. Отводя глаза немного в сторону. Да, она была с характером и только так строила всех остальных, но вот Хьюго она слушалась просто беспрекословно. — Это на тебе сегодня, распорядись, пока я не вышел из себя окончательно, — прорычал Хьюго, оставляя женщину наедине с собой в коридоре, сам пошагав в сторону кабинета, где, наконец, смог бы остаться один и составить все необходимые ему планы, куда уже планировал внести обеих сестер, мысленно распределяя куда и кого и из них направит, чтобы получить стоящие результаты. — Эй, ты, — окликнул по пути одного из мужчин-санитаров Хьюго, сказать честно, уже просто забыв имя молодого человека, что было просто не удивительно, ведь особо помнить своих сотрудников он даже и не старался, учитывая, как много всех работало в клинике сейчас. — Новенькую переложи с пола, она проспит еще долго. Номер палаты у Пибоди спросишь, — буквально приказал Стрендж, продолжив шагать дальше по коридору, через пару поворотов всё-таки скрываясь за дверями своего кабинета. Мужчина расположился за столом, раскладывая свои бумаги. Он что-то отметил галочками, что-то вычеркнул, а некоторые новые фамилии, в том числе и такую звучную фамилию сестер внес в новые списки снизу. Вот только остаться в одиночестве надолго у него всё-татки не вышло. В дверь кто-то постучал, а после приглашения доктора к нему вошел Сэм, поздоровавшись и прикрыв за собой двери кабинета. — Что ты хотел? Это срочно? — деловито спросил доктор, перекладывая бумаги от себя немного подальше, чтобы было удобнее сложить на столе руки. Хьюго на минутку снял очки, устало потирая лицо обеими ладонями, чтобы хоть немного привести себя в чувство. Лишь потом он вспомнил про свой чай, поднимаясь с места, чтобы пройти к подоконнику и поставить закипать чайник, который, как и всегда дожидался своего часа на том же месте. — Не совсем срочно, просто я хотел у вас спросить про одного мальчика. Какие у вас планы на Тодда Бленкера? Того, что был тут с братом-близнецом, — поинтересовался Сэм, всё-таки решившись прийти к доктору лично, пусть и не на тот же день. У него из головы всё так же не выходил случай с побегом парнишки и его слезами после расставания с братом. А ведь с тех пор он так и не поднялся с кровати, и это не считая того, что мальчик так и не поел, не говоря уже о хоть каких-то разговорах с врачами прочими попытками на него повлиять. — Это…а, я понял, да. Я был у него вчера вечером, тяжелый случай. Я не знаю, как долго он так протянет. Последнее время мне кажется, что куда проще было бы просто вколоть ему ударную дозу, чтобы не мучился, — холодно рассудил Хьюго, слегка нахмуривая брови. Он снова натянул обратно свои очки, что-то вспомнив, начиная перебирать листки на столе, пока ни нашел тот, то был ему нужен, в очередной раз пробегаюсь глазами по строчкам, проверяя, всё ли там было так, как он планировал и не закралась ли где-то какая-нибудь ошибка. — Но, ему же можно помочь, вы же сами знаете. Я могу следить, так нельзя, это всё из-за смерти брата, ему просто нужно время, — Сэм взмахнул руками, сделав шаг к столу Стренджа, упираясь в него обеими крепкими руками, на что доктор совершенно спокойно протянул мужчине ту самую бумагу, сам откидываясь на спинку кресла, прикрывая глаза от головной боли. — Прочитай внимательно, что там написано, — только и ответил на все эти заявления доктор, лишь слегка приоткрыв один глаз, отчего стал лишь еще больше походить на кота. — А теперь иди отсюда и дай мне от всех вас отдохнуть. — Стрендж снова прикрыл глаза, в ответ на свои слова лишь услышав через пару секунд громкий хлопок дверью, отчего со стены даже упала какая-то рамка, которая лишь чудом не разбилась. В том списке было четко сказано, что мальчику не жить. Ему и еще нескольким пациентам доктор собственноручно подписал на этот день приговор. Сам он от этого никак не страдал. Единственное, что мучило сейчас Стренджа - это головная боль, которую он собирался уменьшить, выпив любимого чайного сбора.