Я твоя, Эдвард Каллен

       Спускались вниз мы уже совсем в другом настроении.        — Эдвард, Белла, — окликнула нас Элис с камерой в руках, — Карлайл и Эсми ушли на охоту и мы хотели улучить момент, чтобы записать видео для годовщины.        Жаль, что я не успела поблагодарить миссис Каллен за подарок. В голове все еще шумело после поцелуя Эдварда.        — У нас экзамен. — Он пожал плечами, — мы сможем добавить на видео свои пожелания позже.        — Видео? — Теперь понятно зачем нужна камера! — Вообще-то, я думала подарить Эсми и Карлайлу что-то вроде портрета.        Эдвард моментально сжал мою руку, напрягшись всем телом. Неужели ему не нравится моя идея?        — Карлайл так любит картины, но я не заметила ничего подобного в его кабинете или всем доме… Эдвард ты не против?        — Я согласен, — отчеканил он.        Не совсем поняв его реакцию, я нахмурилась, а затем услышала, как Элис и Джаспер прыснули от смеха. Эдвард окинул их мрачным взглядом. Я ничего не понимала, кроме очевидного: либо мы опоздаем на экзамен, либо я его завалю.        С экзамена я ползла словно в трансе, до конца не понимая произошедшее днем. Весь урок я запрещала себе думать об Эдварде, но сейчас, когда экзамен сдан, практически Эдвардом, спасибо что нас не рассадили, я только и делаю, что выстраиваю в голове события. Помирились ли мы? Кто победил в нашем споре и чем вообще все увенчалось?        Хотя, к черту все. Экзамены закончились, я даже и глазом моргнуть не успела. Благо, переживать насчет тригонометрии мне теперь не придется. Баллов хватало с лихвой, чтобы меня взяли в университет и дали приличную стипендию… Я так и не спросила у Эдварда куда он планирует поступать и планирует ли вообще? Нью-Йорк слишком солнечный, чтобы Эдвард мог спокойно жить и ходить на учебу. Сможет ли он охотиться?        Вынашивая идею переезда, я все больше и больше склонялась, что мечту о NYU придется положить на одну чашу весов рядом с мыслью расстаться с Эдвардом. Итак понятно, что перевесит. За Эдвардом я была готова идти хоть на край света.        Мы расстались у дома. Чарли должен был вот-вот вернуться с работы, а Эдварду предстояло поохотиться. Я не знала, придет ли он вечером, но почему-то была уверена, что придет, поэтому разделалась с мясным пирогом в два счета, получила от Чарли поздравление с окончанием экзаменов и напутствие о взрослой жизни и отправилась в комнату.        Но Эдварда все не было. Я пожалела, что на завтра нет домашней работы, так бы я смогла убить время уроками, но учеба последние дни несла лишь формальный характер. Я попробовала перечитать пару глав «Грозового перевала», но что Кэтрин, что Хитклифф неважные товарищи. Еще и Чарли своим матчем гремел аж до второго этажа. Я понадеялась, что музыка перекричит его и включила одну из любимых композиций, вальс Верди.        Музыка потекла по моим венам, отвлекая от мрачных мыслей. Мне вспомнился давний сон, один из первых, где я впервые танцевала с Эдвардом, тогда я еще не знала кто он, но все мое естество против моего желания тянулось к этому таинственному бледному мальчику. И вот теперь, спустя несколько месяцев он стал моим. Я улыбнулась своим мыслям, кружась в одиночном вальсе, на носочках, по холодному полу, и тут заметила, как за мной наблюдает пара золотистых смеющихся глаз. Эдвард разместился в кресле-качалке у окна и в открытую подглядывал за мной.        — Тебе должно быть стыдно, — проворчала я, застигнутая врасплох.        Прекрасные мраморные губы искривились в улыбке. Вампирская совесть мирно спала, мурлыкая в тон итальянскому композитору. Наверно я плохо влияю на него.        Композиция пошла на третий круг, а я устроилась на коленях Эдварда. Конечно же я не злилась.        — Чем занималась?        Я пожала плечами, представив, как глупо выглядела в момент танца, но это помогло мне отвлечься.        — Не знаю, — хмыкнула, вглядываясь в веселые искринки в глазах Эдварда, — Оказывается это отлично снимает стресс.        — Понятно.        Теплота его бархатного голоса почти заразительна, и мне ужасно захотелось пошутить, хоть и как всегда неудачно.        — Нет, я конечно знаю ещё пару вещей, помогающих отменно снять стресс, но мы все еще не пришли к общему знаменателю.        Идеальной формы губы растянулись в тонкую нить, глаза прищурились. Эдвард сделал глубокий вдох, а потом вдруг вновь повеселел. Замершее на секунду сердце, вновь забилось.        — По-видимому кое-кто принял на душу убойную дозу математики, но я знаю решение вашей проблемы, мисс Свон.        Решение проблемы? Его слова так заинтересовали меня, что я почти подпрыгнула на месте, закивав головой, прося продолжения.        — Только вам придется переодеться и потеплее. — Он прильнул носом к моей шее и глубоко вдохнул, по коже тут же пробежал электрический заряд. Рассмеявшись, Эдвард щелкнул меня по носу и заметив замешательство, пояснил. — Мне придется украсть вас, но уверяю, что вернетесь вы целая и невредимая.        — Что ж, мистер Каллен, неужели вы не дадите мне даже малюсенькой подсказки?        Тигриный взгляд указал мне на шкаф. Он считал, что этого достаточно, а меня разрывало от любопытства, но спорить сейчас абсолютно не выгодно.        — Потеплее.        Сорвавшись с места, я бросилась к гардеробу, вытащив оттуда почти на ощупь кожаные брюки, лонгслив и самый теплый свитер, что у меня есть.        — Элис предупредила, что сегодня идеальная ночь. Чарли так вымотался матчем, что будет спать без пробуждений.        Я кивнула, ныряя в вязанную майку.        — Эдвард, мои обувь и парка внизу.        Я обернулась, ища Эдварда, но его не было. Через минуту, он аккуратно поставил рядом со мной недостающие предметы гардероба. Оперативно.        Удовлетворившись моим внешним видом, Эдвард усмехнулся, блеснув зубами.        — Точно не хочешь спать?        — Ни в одном глазу, — спать и правда не хотелось! Какой уж там сон, когда Эдвард так соблазнительно-загадочен.        — Тогда тебе стоит крепче держаться, — Эдвард лукаво улыбнулся, подхватил меня под колени и выпрыгнул в окно.        Все внутри затрепетало, как только холодный лесной воздух коснулся щек. Я схватилась за лацканы серого пальто. Не думаю, что Эдвард мог меня уронить, это получилось спонтанно.        Эдвард побежал в сторону леса. Он пользовался своей реальной скоростью и я вопила от удовольствия, балансируя на грани страха и предвкушения. Неизвестно, как и что видел Эдвард среди мглы, однако через некоторое время он сбавил скорость и шел быстрым шагом, разве что его не обременял пятидесятикилограммовый груз на руках. Эдварду эта прогулка доставляла огромное удовольствие, он улыбался, наслаждаясь скоростью.        Мы чуть ли не врезались в дерево. Не столько от страха, сколько от удивления, я взвизгнула, ухватив Эдварда за шею. Он внимательно посмотрел на меня, в его взгляде горели задорные огоньки. Сильные руки взяли меня в тиски, Эдвард наклонился ко мне так, что наши лица разделяло всего пара сантиметров. Жутко захотелось поцеловать его, но мне оставалось лишь упиваться его чарующим ароматом, уткнувшись лбом в мускулистую грудь. Его ровное дыхание на секунду прервалось и холодная ладонь провела по моим волосам.        — Пришли, любимая.        Оказалось, остаток пути я провела закрытыми глазами, как маленькая девчонка. Мне не терпится понять, где мы находимся. Очень осторожно Эдвард ставит меня на ноги, придерживает за руку.        Передо мной открывается красивейшая поляна, даже в ночном свете я могу разглядеть сотни не закрывшихся на ночь цветов. Сиреневые, желтые, белые. Возможно все это потому, что поляну освещают десятки небольших лампочек — безумно красиво! Где-то неподалеку журчит ручеек, ветер еле обдувает, но тепло приятно — эффект сотни горящих огоньков. Словно завороженная, я боюсь пошевелиться. Интересно, какова полянка при дневном свете?        Сильная рука обвивает мою талию, выведя из оцепенения.       — Это все сделал ты? — судорожно сглотнула я. — Это прекрасно, Эдвард.       Подавив улыбку, Эдвард наклоняет голову и прижимается холодными губами к моей шее.       — Все для тебя, — прошептал он.       Лаская мою кожу, губы двинулись по скуле. Мне пришлось слегка развернуть к нему лицо, что позволило найти его губы.       — Ты сорвешь мне весь сюрприз, — заурчал Эдвард, не отрываясь от моих губ. — Прекращай.       Наверное, моему поведению нет оправдания, ведь я прекрасно знаю, что можно, что нельзя. Однако и на этот раз вовремя остановиться не удается. Вместо того чтобы не совершать опасных движений, я обнимаю Каллена за шею и притягиваю к себе. С моих губ срывается стон, а язык скользит в рот Эдварду. Секунда, две. Он все же отшатнулся и без труда разомкнул мои объятия. Я со вздохом сдаюсь.       — Черт подери, Белла! В один прекрасный день ты меня погубишь!       — Тебя невозможно погубить, — шепчу, пытаясь восстановить дыхание.       — Я тоже так думал, пока не встретил тебя. А теперь давай покажу тебе кое-что, пока я не наделал глупостей.       Эдвард осторожно подводит меня к середине поляны, где оставалось пустое место, не заставленное лампами. Влажную от дождя землю покрывает большое толстое одеяло, на котором лежат несколько мелких подушек, а рядом большая корзинка для пикника.        — Нравится сюрприз?        — Бесподобно!        — На самом деле, Элис мне немного помогла, — признается он смущенно.        — Узнаю ее руку, — присаживаюсь на одеяло, Эдвард опускается рядом со мной, предложив свою грудь в качестве опоры.        Эдвард указал на полную луну в черном небе, она озаряет поляну ярким светом, добавляя холодные оттенки в теплое пламя.       — А теперь, пожалуйста, будь хорошей девочкой! — просит он, коснувшись губами моего виска.       Сейчас я готова выполнить любую его просьбу. Кое-как справившись с учащенным сердцебиением, я тяжело вздыхаю. Эдвард достает из корзинки бутылку вина и разные контейнеры.        — Мы опять ограбили ларец Карлайла?        Каллен смеется, причем гораздо задорнее, чем обычно, и эхо разносит мелодичный смех по всей поляне. Мне нравится это его настроение. Неужели он прислушался к моим словам и сейчас изо всех сил старается. Быть может я тоже могу пойти ему навстречу и не вредничать эту ночь.        — Вроде бы в прошлый раз вино тебе очень понравилось, но у меня есть еще и кофе. — В его руке блеснул серебряный термос.        — Я люблю тебя! — мое тихое признание, звучит, как в первый раз. Это отчасти правда. С каждым днем я влюбляюсь в этого чертового вампира все сильнее. — Наверное, тебе очень тяжело со мной и моему поведению нет оправдания, и тем не менее я принадлежу только тебе.        — Я люблю тебя сильнее.        — Этого просто не может быть, — возражаю я.        — Ты даже не понимаешь, что ты на самом деле для меня значишь, — Эдвард прижал меня к твердой груди, положив подбородок мне на макушку. — Ты сравниваешь одно маленькое деревце с целым лесом…        Отпустив меня на пару мгновений, он разложил небольшой столик, из тех, что предназначены для завтраков в постели, и расставил закуски и пару бокалов.        — Ты что, будешь пить? — искренне удивляюсь я.        — Ритуалы важны, — подмигивает он, предлагая мне чашку с орешками. — Должны же мы как-то отметить окончание учебы.        — В конце концов, сколько раз в жизни мы заканчиваем школу, да? — цитирую я Элис.        Эдвард всегда очень требовательно относится ко всем важным вещам, которые приходят на долю человеческой жизни и всячески старается, чтобы не упустить даже мелочей. Возможно когда-нибудь я пойму это… но не сейчас. Пока Эдвард рядом, мне больше ничего не нужно.        Отложив в сторону бокал с вином, я тянусь к кусочку обнаженной кожи, под закатанными рукавами. Эдвард не дрогнул, не испугался моего прикосновения, хоть и был чем-то глубоко увлечен, вглядываясь в никуда. Я уже видела его кожу в солнечном свете, она мерцает, переливаясь, как алмаз, но в лунном свете, она сияет. Очень неуверенно, боясь, что он растает, словно мираж, я робко, одним пальцем, провожу по коже. Гладкая и холодная, как камень. Глаза его прищурились, теперь он наблюдает за мной. Радужка цвета жженого сахара, светлее и теплее, чем обычно. Губы дрогнули в улыбке.        — Ответишь мне на один вопрос?        — Угум, — я слишком увлечена своим занятием. Развернувшись, я стягиваю с широких плеч пальто и теперь уже всеми пальцами вожу по его предплечью. Рука дрожит, и я знаю, что он это заметил.       — Все, как есть, не щадя мои чувства? — уточняет он.       — Конечно, — я удивленно распахнула глаза.       Что он хочет узнать?       — Ты не хочешь стать моей женой.       Мое сердце замирает, на шее выступил холодный пот, кончики пальцев немеют. Эдвард прислушивается к лихорадочному стуку моего сердца. Скрываю затянувшуюся паузу, отсев немного, вспомнив о нетронутом бокале и едва не опрокинув, хватаю за тонкую ножку, вырвав из земли несколько травинок. Стук моего сердца Эдвард слышит и за милю.       — Это не вопрос.       Он берет мою ледяную ладонь и говорит, перебирая пальцы:       — Меня беспокоит твое отношение.       — Это тоже не вопрос, — нарастающий в горле комок мешает дышать.       — Пожалуйста, Белла! Скажи честно, какой бы ни была правда.       — Боже, — почти беззвучно шепчу я, не в силах слушать его умоляющий тон.        Как мне объяснить Эдварду, что сейчас никто не женится в восемнадцать! Это просто бред! Едва закончив школу под венец идут лишь неудачники! По залету или что там… Мне вдруг стало стыдно. Вспомнились слова мамы: глупая и романтическая девчонка, она выскочила замуж сразу после школы за человека, с которым была едва знакома. А через год родилась я. После развода, мама только и делала, что твердила мне, что ни о чем не жалеет и я лучший подарок в ее жизни, но тем не менее постоянно повторяла, что умные люди к браку относятся серьезно. Те, у кого есть голова на плечах, сначала поступают в колледж и делают карьеру, а потом начинают задумываться о семейной жизни. Я же не такая легкомысленная и бестолковая провинциалка, какой была она…        — Эдвард… — пролепетала я и вновь замолкла, понятие не имею, как ему все это сказать; он терпеливо ждет. — Попытайся понять мои чувства. Замуж после школы — это так глупо!        Объяснять это человеку из прошлого века плохая идея. Даже в приглушенном свете, я читаю с лица Эдварда непонимание.        — На нас будут смотреть, как на идиотов! — стыдясь своих чувств, обнимаю согнутые колени, положив на них подбородок и играю пустым бокалом.       Все, я в домике. Больше никаких вопросов!        — Ты не хочешь связать свою жизнь со мной? — неожиданно пылко спрашивает он.        Его слова выводят меня из равновесия. Бросаю гневный взгляд.        — Что за бред! Конечно хочу! Понимаешь… для меня «быть с тобой» и «быть замужем» никак не связаны друг с другом. А поскольку на дворе теперь совсем другой век…        — Видишь ли, Белла, в мое время, даже в семнадцать я был уже взрослым. — Перебил он с жаром, стараясь донести свою правду. — Любви я не искал: мне слишком хотелось стать солдатом, и я мечтал только о военной славе, которую так красочно расписывали вербовщики. Но если бы я нашел… Я хочу сказать, что если бы просто нашел кого-то, то точно знал бы, как поступить. Найдя ту, которую искал, я опустился бы на колено и предложил руку и сердце.        Бледная рука, засунутая в карман брюк, дрогнула и я заподозрила неладное, уставившись на него во все глаза.        — Белла, вдохни, — сказал Эдвард, улыбаясь.        Я не спускаю глаз с его руки и он замечает мой взгляд. Тяжело сглотнув, я облизываю губы.        — Только не говори, что у тебя с собой…        Закончить фразу я не смогла. Не смогла произнести это слово. Мой голос дрожит, дыхание прерывается. Вот-вот и я заплачу, но не от счастья, как можно было подумать, а от отчаяния.        — Эдвард! — призываю к ответу, а он поджимает губы.        — Белла, тебе вовсе не обязательно принимать решение именно сегодня. Ты ставишь мне условия, требуешь и добиваешься своего, не понимая моей точки зрения на отношения.       Я сердито смотрю на него. От смущения я совсем слетаю с катушек и перехожу в атаку.       — Ты так говоришь об этом! словно это за хлебом сходить! Давай вставай, прямо сейчас махнем в Вегас и сыграем свадьбу! Почему бы и нет, предложение же готово.       — Белла, я бесконечно люблю тебя и живу только одним твоим именем, — Эдвард тянет ко мне руки, убирает пустой бокал и умудряется приблизиться ко мне; я подчинилась, его родной запах действует на меня, — но я не стану унижаться и делать предложение впустую, зная, что ты ответишь мне «нет». Если бы ты дала понять хоть как-то что согласна, я бы сию минуту сделал бы все. Сейчас, ты всем своим видом показываешь, что я обречен на провал.        Он абсолютно прав. Я не желаю выходить замуж, но дело же не в нем. Я хочу быть с Эдвардом, разделить с ним вечность, стать бессмертной, потому как не желаю стареть рядом с ним; я готова бросить все и всех, но без этого дурацкого штампа, как минимум еще лет десять.       — Я не говорю, что ты обречен на провал, я просто пытаюсь объяснить тебе, что пока еще не время, но ты чертов шантажист! Обвиняя меня, в то же время, ты, манипулируешь, даешь мне понять, что как только я стану твоей женой, то у меня будет все — секс, бессмертие… еще какие-нибудь плюшки припасены?       Эдвард всерьез размышляет над моими словами с бесстрастным лицом. Мне жутко захотелось его стукнуть. Я чувствую себя мышью, загнанной в угол.       — В любви и на войне все средства хороши, но раз ты спросила, то мой счет в банке, — он вновь приблизил руку к карману, но ту же одёрнул себя, обняв меня крепче, — раз уж ты так плохо принимаешь подарки.        — Ох, — я оттолкнула Эдварда от себя, — Чарли мне всю плешь проел за машину!       — Я слышал.        «Проклятье! Он слышал разговор с Чарли!»        Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, не хотелось очередного взрыва эмоций. На секунду, всего лишь на секунду я представила себя в подвенечном платье; определенно никакой дурацкой фаты, а Эдвард в костюме без галстука, жилетки. Наверняка с расстегнутой первой пуговицей… ему так идет больше.        «Черт!» — Я стопарнула себя за полет фантазий. Нельзя позволить себе думать о свадьбе. Это как придумать кличку подобранному с улицы животному, оставленному в своем доме «всего лишь на одну ночь». Нет! Нет! и еще раз — нет!       — Значит, твое условие..? — пытаясь вернуть разговор в нужное русло, я всеми силами держала себя подальше от выбора цветов.        «Определенно, пионы лучше, чем розы, а фрезии…» — прорычав, я протянула руку к контейнеру с сыром.       — Да, — холодные пальцы провели по теплой щеке, — Белла, я понимаю твои чувства, но если ты хочешь, чтобы я шел тебе на уступки, ты должна принять мои условия.       — Пам-пам-парам-пам-парам, пам-парам, — промычала я себе под нос, жуя виноград.        — Музыка из «звездных войн»? Белла, я не собираюсь жениться под этот ужас.        — Это был похоронный марш, — недовольно пробубнила я.        — А уж потом и похоронный марш, — сказал он, выпустив весь воздух из легких, — если все еще пожелаешь.       Он говорил о бессмертии, которого я добивалась от него чаще всего остального, забывая, что больше всего меня сейчас беспокоила совсем не эта сторона моей сущности. Больше всего я переживала, что в один прекрасный день могу просто наброситься на любимого и, как красочно описал мне как-то Джаспер, разорву его на клочки. Новорожденным вампиром явно причинила бы близким меньший вред. Меня передернуло от подобных мыслей. Эдвард встал, подняв с земли пальто, отряхнул его и накрыл мои плечи. Решил, что я мерзну? Лампочки отлично согревали воздух, мне даже нравилось их потрескивающее пламя. Я понятия не имела сколько мы провели здесь, но сидеть на одном месте надоело. Мне жутко захотелось есть. Отправив в рот виноградину с куском сыра, я молча таскала орешки, пока Эдвард не налил мне кофе. Я поджала под себя затекшие ноги и грела руки, вдыхая аромат дымящегося напитка.        Сама того не заметив, я тихо проговорила:        — Эдвард, я не хочу через сорок лет сидеть рядом с тобой дряхлой старушкой или же, не дай бог, сойти с ума или поскользнуться на ровном месте и расколоть себе череп. Прожить с тобой вечность — вот то, чего я желаю больше всего, но я не из тех, кто выходит замуж, едва закончив школу, словно какая-нибудь деревенская простушка, залетевшая от дружка!        — И ты непременно хочешь стать такой же, как я.        Я кивнула, копаясь в корзинке и нашла упаковку огромных маршмеллоу.        — Может ты не хочешь замуж за меня потому, что… бессмертие тебе нужнее меня?        Пачка зефира выпала из моих рук. Я несколько раз моргнула, пытаясь осознать, что Эдвард на самом деле сказал и истерически расхохоталась.       — Эдвард! — выдавила я между приступами смеха, едва не залив себя горячим кофе. — А я-то… я-то всегда… думала… что ты… гораздо умнее меня!        Стушевавшись, он обнял меня, и тоже засмеялся, спрятав лицо в моих волосах. Подумать только — смущенный кровожадный вампир.        — Зачем мне бессмертие без тебя? — сказала я, с трудом выговаривая слова. — Без тебя мне и обычная жизнь не нужна.       — Рад это слышать!       — И все же… — Я уже пришла в себя и обняла его покрепче, — это ничего не меняет.       — Все равно приятно знать, что ты отказываешь мне не поэтому.        Я легонько прижала руку к его губам, не в силах больше слушать. Я же не отказывала. Ненавижу, когда начинают давить на жалость. Обычно это всегда действует. Вот и в этот раз мне стало совестно. Эдвард так старался, готовился и заслужил хоть что-нибудь в ответ с моей стороны. Словно греясь, он приложил мои пальцы к щеке, а после поцеловал меня прежде, чем я успела что-либо сказать — исключительно убедительный поцелуй.       — Ладно, — я сглотнула, снедаемая любопытством. — Покажи мне его, я знаю, что оно у тебя с собой. Давай уж, скорее, пока я не передумала!        Не успела я договорить, как открытая шелковая коробочка оказалась перед моими глазами, а в ней, без прикрас, самое красивое кольцо которое я когда-либо видела в своей жизни. Что именно отражалось на моем лице, я не знала, но Эдвард удовлетворенно улыбнулся. Это был странный, приятный и вместе с тем нервозный момент. Я так и не решилась к нему прикоснуться. Захлопнув крышку, я отдала розовый бриллиант Эдварду, боясь, что если еще хоть немного побуду рядом с этим чудом в розовой огранке, то сдамся.        — Потратил кучу денег, — заворчала я.        — Ни цента.        Он кивнул на мой удивленный взгляд:        — Кольцо моей матери.        Шутки в сторону, я ахнула, не в силах вымолвить и слова. Теперь это чудесное украшение приобрело еще больший значимый смысл. Я почувствовала себя еще более гадко.        — Пожалуйста, — прошептала я, умоляя его. Моя левая рука сжалась в кулак.        — Изабелла Свон, ты самое безжалостное существо из всех мне известных, — проворчал он, сгребая меня в объятия и пряча кольцо в карман.        Проснулась я в своей постели, но к счастью, не одна. Эдвард отложил книжку в сторону и повернулся на бок, ко мне лицом. Он сменил одежду и выглядел куда лучше, чем я.        — Доброе утро, спящая красавица!        — Спящую красавицу вообще-то поцелуями будили.        Тихий смех Эдварда сообщил мне о прекрасном расположении духа, значит он не сердится за вчерашнее. Его лицо нависло над моим, он вновь рассмеялся. Интересно, о чем он сейчас думает? Но холодные губы прервали поток моих мыслей.       — Румянец тебе идет, — вкрадчиво проговорил он, прервав поцелуй и, нежно коснувшись щеки губами, обнял так, что я смогла устроиться на его груди.        — Как бы мне хотелось вновь увидеть сны и просыпаться каждое утро.        Закрыв глаза, он превратился в неподвижную мраморную статую. Я воспользовалась возможностью стала рисовать кончиком пальца по его скулам, губам. Он не двигался, а мне хотелось растянуть удовольствие, мои пальцы двигались неспешно. Я провожу по его щеке, аккуратно касаюсь век и следов от еле заметных кругов под глазами. Нежно обвожу контур носа и красиво очерченного рта. Губы раскрылись, и тыльной стороной ладони я чувствую его прохладное свежее дыхание. Вспомнив о своём заспанном виде, я одергиваю руку.        Эдвард открыл голодные глаза. Я почувствовала, как внизу живота образуется узел, а кровь бешено несется по венам и напомнила себе, что смогу держать себя в руках, раз ему это так прекрасно удаётся.        Он улыбнулся, приподнял голову и поцеловал мои волосы. Лучи солнца приятно согревали кожу, мне жутко нравился этот контраст. Это поистине шикарное утро, вот бы продлить это мгновение на всю оставшуюся жизнь.        До меня вдруг доходит, что я вполне могла бы сказать ему «да» вчера, не думая о последствиях и чужом мнении. Я и правда любила Эдварда настолько сильно, что могла стать его женой.        — А ведь в самом начале, я даже пообещала себе, что никогда не буду общаться с тобой, — вторю своим мыслям вслух.        — А я влюбился в тебя с первого взгляда. Обреченный, — усмехнулся он, — да и как же иначе? В тебя просто невозможно не влюбиться. Сдерживал себя изо всех сил, но…        Подняв голову, я окинула его вопросительным взглядом, но тут же застыла наблюдая, как солнечные лучи играют на бронзовых кудрях.        — Солнце!        — Именно так.        — Но ты здесь, — уточнила я.        — Мне помнится, ты хотела проснуться рядом со мной, да и потом, меня никто не видит, кроме тебя.        — Чарли?        — Ещё спит, но я буду рад, если ты сообщишь ему за завтраком, что поедешь сегодня ко мне.        Я глянула на часы и нехотя откинула одеяло. Пора вставать и накормить отца. Последние недели я совсем обленилась, но сейчас, когда экзамены кончились и учеба вместе с ними, я могла уделить внимание семье.        — Не помню, как вчера оказалась дома, — выдохнула я, увидев в зеркале свою теплую пижаму.        — Ты уснула на поляне и я на руках принес тебя домой.        — И переодел?        Он кивнул, беря в руки недочитанную ночью книгу.        — Иди, я буду ждать тебя здесь.        Вот уж новости! Эдвард снимал с меня одежду, а я все проспала! Иззи, Иззи, это один из самых больших промахов твоей жизни.        — Давно звонила матери?        — На прошлой неделе, она не особо рвется общаться со мной, видимо нашла себе новое занятие, — моя безразличная реакция смутила отца.        — Скучаешь?        Никогда не признаюсь отцу, что да.        — Ты же знаешь, нашу маму любить можно только на расстоянии.        Мы оба прыснули от смеха.        — И как ты прожил с ней столько лет? — я покачала головой, складываю сэндвичи в бумажные пакеты для отца и Билли.        — Я бы не отказался прожить еще столько же.        Печаль в голосе папы буквально сбила меня с ног. Ведь это мама была инициатором развода. Быть не может, что после такого предательства он все еще любил ее. Или любил?        — Ты не жалеешь, что вы поженились так рано и все в итоге получилось именно так как получилось? — мне не хотелось называть вещи своими именами. Не хотелось ранить папу еще больше, но после сегодняшней ночи, я никак не могла привести мысли в порядок.        Чарли отрицательно мотнул головой.        — Не жалею и поступил бы так вновь, — признался он задумчиво, а потом, очнувшись от какого-то воспоминания, улыбнулся мне смущенно, забирая пакет с едой и крепким кофе, — ведь в итоге у меня есть то, о чем можно только мечтать. Идеальная, в меру вредная, прекрасная дочь.        Чарли прошел мимо меня, чмокнув в щеку.        — Веди себя хорошо.        — Удачной рыбалки и привет Билли.        — Привет твоему парню, — беззаботно хохотнул он, с легкой издевкой.        Я поморщилась, нервничая при упоминании Эдварда. Знал бы папа о намерениях моего так называемого «парень». Дурацкое слово, совсем не подходящее к Эдварду. Какой же он мне «парень»! Должно быть какое-то другое слово, более подходящее для выражения вечной привязанности… Но слова вроде «судьба» и «предназначение» в нормальном разговоре звучат пошло. Однако у Эдварда на уме было другое слово, и именно оно заставляет меня нервничать еще с ночи. Даже когда я произношу его про себя, у меня скулы сводит.       «Мой будущий муж». Тьфу ты! От одной мысли трясти начинает.