Пуститься в блуд.

Она заторможенно смотрит, как Ваня потягивается, как довольный кот. Он на него и похож. Только без этих проклятых очков такой странно-новый. Будто вчера вечером в дом она привела одного человека, а проснулась сегодня с другим. — Утречко доброе.- он так тепло и светло улыбается. Светло. Она тихо смеётся в подушку и пытается скрыть бегающие от страха глаза. Что же она наделала? Ваня треплет её волосы и тихо встаёт ставить чайник. Она невольно сравнивает его со Славой. Тот, конечно, тоже чай пил, но вставал с постели мрачно молча и пил его в одиночестве, временами подзывая к себе её, как собачонку. Но со Славой тоже было хорошо. Извращённо и по-своему, но, чёрт возьми, это было так офигенно, будто ходишь по тонкому льду и в любой момент можешь красиво провалиться, даже не осознав этого. И она не захотела проваливаться. Она ушла дальше от него. Сначала вообще уехала из города, избегая всех поездок по работе, потом стала приезжать на мероприятия и встречи с бывшими коллегами. На одной из таких встреч она и увидела Славу. Такого распущенного и совершенно не такого, каким она его помнила. Пригласил потанцевать. Отказывать и объясняться ей не хотелось и она молча вытерпела его общество три минуты под песню Би-2. « Три минуты.». Две минуты и сорок семь секунд она смотрела в эти пьяные глаза, которые раньше так часто видела перед сном, и хотела сбежать от этого урода. Дальше. Дальше и дальше! Пусть он отпустит её. Потом Ваня позвал посидеть с ними. Коллеги загадочно заулыбались и стали расползаться, хотя видели, что она полна энтузиазма. Так было всегда. Она была бодрее, чем они. Она всегда была готова к диалогу. Только не с Карелиным. — Как там в Москве? — Слава подпирает кулаком подбородок, помня, что ей это нравится. Сегодня девочку можно не искать. У него есть она. — Шумно.- она смотрит, будто сквозь него. Кажется, мельком на кого-то из компании.- Все такие нервные. Я к такому не привыкла. — Я слышал, ты была на тусе у Рикки.- он гнусно улыбается, не видя, как она сжала кулачки. Такого наплела бедняге в пьяном бреду… Можно было бы забатлить Гнойного с пол пинка.- Понравилось? — Да.- она делает глоток вина, ухмыляется, приподнимая левый уголок губ, как в тех самых фильмах, про тех самых мушкетёров, и хитро обводит взглядом компанию.- А вы, ребята, как? Ваня подходит к ней, смотрящей в одну точку и лежащей на боку, опрокидывает её на спину и нависает сверху. « Выйди из Астрала» — он хмыкает, а она чуть не плачет. Зачем он блин такой добрый. Вчера же всё объяснила. Хочет просто выплеснуть злость. И, Господи, это слышали все соседи. Она выдавливает улыбку, обнимает Ваню за шею и быстро целует его. Светло умный мальчик, он знает, что дальше. Он видел уже эти глаза. Этот полный слёз взгляд. Когда они выходили из того бара, когда они сидели у Славы дома, когда они тащили её куда-то, когда она вчера быстрым шагом ушла, тихо сказав Славе: « Какая же ты свинья, Карелин!»… Мда. Вчера было… жёстко. Ей сейчас нестерпимо больно, когда она лежит на мягкой кровати, рядом с таким нежным и милым Ванечкой, когда за окном уже светло, когда в открытое окно просачивается свежий воздух, пахнущий маем… Она дожила до этого «хорошо». Но заслужила ли? — У тебя всё в порядке? — он настороженно смотрит на неё, а она всё ещё не убрала рук с его шеи. Когда ж он перестанет философствовать и просто сделает то, что нужно? — Всё чудесно.- она улыбается, убирает руки и пытается выкарабкаться из-под Светло, но он тут же прижимает её к постели. Это какое-то смешанное и новое для неё чувство. Вроде и вот он человек, который поможет наказать Карелина, который просто сделает её мало-мальски счастливой, забирай его, милая. А вроде… Это же добрый Ваня. Который вчера выцепил её у дома, который пытался успокоить, которого она правда чуть не послала, но который настойчиво её успокаивал, который аккуратно поцеловал её в лифте… Которому она всё рассказала, по пути, пытаясь, наконец, снять эту проклятую курточку. — А я тебе не верю.- он хитро улыбается и убирает кончиками пальцев волосы с её лица. А вот Славу не заботило её душевное состояние. Его вообще, кажется, мало, что заботило. И он не добивался от неё признаний в том, что ей плохо, не пытался её спасти, когда она давилась слезами на кухне, не попытался ей что-то объяснить, когда она увидела его в объятиях какой-то шалавы… Да и зачем было объяснять-то? Она терпеть не могла ложь и эти глупые отговорки Карелина. А сейчас почти такой же, как Слава, Ваня вызывает в ней такую бурю эмоций, какой не было при Карелине. Она тяжело вздыхает, не зная куда деть руки, чтобы не касаться тёплой кожи Светло, и тихо шепчет: — Тебе это интересно из жалости или ты хочешь занять вторую половину кровати? — Признаться, вторая половина кровати весьма заманчива…- он хитро улыбается, а она чувствует, как что-то неуловимо-тяжёлое упало от сердца к низу живота. Неужели, она опять ошиблась. Он просто хотел секса и всё? Вот же ж гадство-то.- Но зачем она мне, если ты грустная. Она молчит. Молчит и думает, что сказать, как сказать. А нужно ли вообще что-то говорить? Но она, наконец, достаёт свои руки из-под него и аккуратно сжимает его щёки. — И нужна тебе эта истеричка? — Истеричка идёт в довесок к удивительной девушке.- где-то на заднем фоне щёлкает чайник, и шум, сопровождавший их разговор, прекращается. Ваня ухмыляется, переворачивается на спину и тянет её к себе.- Не все такие, как Слава. Да и тот только… — Я понимаю.- она улыбается и пытается перепрыгнуть через него, чтобы пройти, наконец, в ванную.- Знала я когда-то одного такого же. И, дура, опять связалась. Светло ловит её за руку почти в последний момент и садиться, чтобы посмотреть в её глаза. Красивые такие, зелёные, тёмные… Почему-то она постоянно щурится, так хитро и иногда даже жутко, и эти зелёные глаза выглядят настолько тёмными, что их можно перепутать с карими. — Я отношусь к этим людям? — он спрашивает почти серьёзно, и она хочет извиниться. Конечно, нет. Он слишком тёплый. Он ещё не сделал ей больно, только когда вчера вжал в стену, но она даже не поняла, что ударилась. Она вчера вообще мало, что понимала. — Нет…- она снова улыбается и подаётся вперёд, чтобы поцеловать Светло. Оторвались друг от друга они с большим трудом, и она пошла в ванную. Под горячими струями воды она вспоминала события вчерашнего вечера. Она плачет. Она всегда плачет после таких встреч. Только сегодня было особенно отвратительно. Я не сделал ничего предосудительного год назад. Сделал. Она давится воздухом и слезами, заправляет за ухо волосы и заходит в родной двор. У подъезда кто-то стоит. Она два часа плакалась маме по телефону, сидя в какой-то дешёвой кафешке с чаем, теперь ещё и соседи будут требовать подробностей, а если не скажет, спишут всё на то, что она совсем там в своей Москве зазналась, хотя и до этого не горела желанием рассказывать бабкам-сплетницам о своих проблемах. А у подъезда курит Ваня. Смотрит на розовато-голубоватое питерское небо, курит и думает о чём-то своём. Почти как несколько часов назад, когда Карелин позволял себе отпускать идиотские шуточки в её адрес. Она снова шмыгает носом и попытается стереть слёзы с щёк. Светло оборачивается на этот звук и тут же выдыхает облако дыма почти ей в лицо. Она старается выглядеть как обычно. Кривит губы в усмешке, надменно смотрит на него и забавно морщит нос, когда облако дыма всё же доходит до неё. — Что-то случилось? — её тон, как обычно, немного со стервозным придыханием. Как же это красиво. — Это был мой вопрос.- Светло последний раз затягивается и выбрасывает сигарету в сторону, ловя её недовольный взгляд. Она любит чистоту или злится на него? Ваня шевелит рукой, и в пакете звякают бутылки.- Подумал, что пить в одиночестве ты не захочешь.- поясняет он, словно глупому ребёнку, который никак не понимает, что происходит и чего от него хотят. — Почему я должна вообще пить? Пятница была вчера.- в этот спектакль мог бы поверить кто угодно, даже Ваня, видевший её сейчас, но мокрые дорожки на щеках выдавали её с головой. — Потому что « Все мужики козлы, а Карелин- король идиотов.». — он ухмыляется в сторону и ловит её недовольный взгляд. Актриса.- Не смотри так страшно, это твои слова. Она молчит. Молчит и силится проглотить это чёртов ком в горле, чтобы не зарыдать в голос. Ваня ухмыляется, но из-под очков не видно, как его глаза судорожно бегают по её лицу в надежде найти хоть что-то настоящее, оставшееся от весёлой и доверчивой девочки из пригорода Питера, приехавшей в чертов город несколько лет назад. Хоть намёк на тот добрый блеск в глазах, а видит только слезы, напускную жестокость и дикую усталость. Светло тянет к ней руку, чтобы успокоить, но она резко дёргает плечом и почти отскакивает от него, не размыкая, сложенных на груди, рук. « Я только занесу бутылки и уйду, если хочешь.» — он так и оставляет руку навесу, в надежде, что она примет его предложение. Что она примет его. Признает тем, кто может её спасти. Она недовольно фыркает и открывает дверь. Они идут до лифта в тишине, и Ваня видит, как она старательно решает стоит ли что-то ему сказать. В какой-то момент лифт останавливается, она ухмыляется, медленно убирает с лица волосы, зачёсывая их пальцами назад, и делает пару шагов по обшарпанному полу. — Я так его любила, Вань.- она тихо смеётся, а затем всхлипывает.- И он сам всё так глупо разрушил. — Он был пьяный.- пытается уверенно сказать Светло, но внезапно понимает, насколько это ничтожный аргумент. — А сегодня я немного пьяная.- она хмыкает и встаёт напротив него, понимая, что лифт уже секунды три, как тронулся.- И что? С кем же мне теперь переспать? — она смотрит на него снизу вверх, и он видит в её чуть затуманенных слезами глазах, какое-то отчаяние. Он ведь никогда не видел, как она отрывалась в московских клубешниках, как целовала левых парней, например того же Рики, как она пьяная и со слезами танцевала для него и компании таких же идиотов, выкладывая потом видосы в Инстаграм. — Со мной…- внезапно выдыхает Ваня, ловит её за руку и притягивает к себе. Всё слишком тягуче-медленно и естественно. Но так осторожно, будто она фарфоровая, будто одно неверное движение и она сломается, дёрнется, отпрыгнет. Они на ощупь выходят из лифта и отрываются друг от друга, только чтобы она достала ключи. Вся их нежность переросла в какую-то нездоровую страсть. А ещё Светло только сейчас почувствовал, что от неё всё же немного пахнет алкоголем. Винца жахнула, видимо. « Помочь?» — он хмыкает, когда она пытается открыть дверь трясущимися руками. Хмыкает, потому что не может больше это терпеть. « Иди к чёрту!» — она довольно улыбается и притягивает его к себе за воротник. Они заходят в квартиру, не глядя скидывают куда-то обувь, и Ваня падает на пуфик в стены напротив двери, попутно утаскивая за собой её и сажая к себе на колени. Она ошарашено смотрит ему в глаза, будто только что вернулась в реальность и не понимает, что происходит. — Да, это я.- хмыкает Светло, понимая, что её так удивило. — Ты знаешь, что очень сексуально куришь? — она целует его куда-то в шею и пытается снять куртку. — Ты поэтому сейчас так делаешь? — он хитро улыбается и пытается посадить её уже поудобней. — Я хочу выплеснуть злость. — Что? — он правда не слышит. Она устало выдыхает, чувствует, как Светло её поднимает и идёт куда-то к спальне, попутно матеря планировку квартиры. Она дёргается, и Ваня прижимает её спиной к стене. Она чувствует, как что-то ноет в районе лопаток, но продолжает смотреть в его глаза, они оба тяжело дышат и пытаются понять наконец, что происходит. — Я хочу выплеснуть эту блядскую злость! — она кричит, он удивлённо смотрит на неё и слушает, смотрит, как бегают её глаза, и боится пошевелиться. Светло выдыхает куда-то в сторону и вверх и помогает ей снять чёртову куртку. Они сами в шоке, как до сих пор не упали на пол в таком положении. Она крепче прижимается к нему, обнимая его за шею, на одних ногах вокруг его талии они явно не удержаться. Ваня как-то слишком счастливо улыбается ей сквозь поцелуй, и она выдыхает слегка пьяным голосом, но достаточно чётко и ясно: « Это ничего не значит!». Она сама не понимает, зачем это говорит. Наверное, себе. Ведь это именно он её позвал тогда, именно он просил помочь забрать пьяного в дюпель Славика, он пил с ней вино на крыше домика в пригороде, где пьяный Слава опять что-то кричал во дворе, именно он заставлял её смеяться в этой компании ублюдков. Она пытается его подтолкнуть к двери спальни, но он снова прижимает её к стене. Слишком сильно и грубо. Она не ожидает. Он же не умеет быть таким злым, да? Он целует её шею, что-то там говорит, а она никак не понимает, неужели он не хочет, чтобы они прошли в эту блять спальню и продолжили, она только тихо что-то выдыхает и просит его отойти от стены. Просит, шепчет, почти скулит… Боже, да она такого себе никогда не позволяла! Что сейчас-то произошло? Просто пусть это будет длиться вечно. Они отлепляются от стены и всё так же, на ощупь, идут к спальне. Она целует его, как в последний раз, а сам Светло сегодня контролирует ситуацию. Он вообще всё контролирует, только не себя. Он особенно ясно это понимает только в тот момент, когда кидает её на кровать, а она подпрыгивает аж на семь сантиметров и морщится от боли в спине. И Ваня переворачивает её на живот, стягивает эту долбаную белую футболку и аккуратно проводит подушечками пальцев по её спине. Она в таком шоке от происходящего, что постоянно порывается перевернуться. Она просто хочет, чтобы он перестал её мучить этой нежностью, хочет видеть, что ему хорошо. Это какое-то детское непонятное желание, но оно есть, и она хочет его осуществить. Она выключает воду, ставит зубную щётку в стакан и смотрит на себя в зеркало. Наверное, так и должно быть. Так и должно произойти. Так должно было случиться. Так почему же это чувство страха никуда не уходит? Она одевается и выходит из ванной, тихо идёт на кухню, где её ждёт Ваня с чаем и молча начинает резать бутербродики. Светло чуть не роняет чашку, когда видит, что сделал с её спиной. Похоже, майки она ещё долго носить не сможет. Она оборачивается на непонятные звуки, которые издаёт Ваня, и слегка улыбается ему. Он заторможенно смотрит на то, как она откидывает длиннющие волосы назад, и они закрывают спину, и улыбается. Она сегодня такая домашняя… В коротких шортах, майке, с мокрой головой и без макияжа… Непривычно видеть вечно слишком идеальную её в таком вот образе. Они молчат, но она чувствует, что это молчание отличается от давящейся тишины со Славой. Тот молчал, потому что не хотел говорить, а они молчат, потому что им и так хорошо. Они сидят на кухне, фоном шумит телевизор, они пьют чай и наблюдают за пробуждением Питера. Она дико любит этот город. Постоянно радостно лепетала про культуру, архитектуру и красоту неба, когда приехала, а потом… А потом начался пиздец. А закончился ли? Ваня с лёгкой полуулыбкой вспоминает события этой ночи и смотрит на то, как она отодвигает занавеску, чтобы выглянуть во двор. Она улыбается, когда слышит детский голос, а он, сам не понимает почему, тихо смеётся. Тепло у неё в квартире. Хотя все окна открыты, и когда они раньше входили, он думал, что у неё тут мини-вытрезвитель. — Ты освободишь мне вторую половину кровати? — внезапно спросил он, в душе надеясь, что она не очнётся от этого лёгкого безумия. — Конечно.- улыбается она.