В логове льва

      Давно уже ей не доводилось пребывать и спать в столь удобных покоях. С Винтерфелла ли, в котором она жила, едва запоминая каждый прошедший день? Ей всего тридцать семь, а все кости, как одну, ломит, и вовсе не от долгой дороги. Выделенная ей комната в Красном Замке была намного светлее их с Недом спальни, но при этом и холоднее, несмотря на тепло южного солнца. Здесь не было ни горячих прудов, согревающих замок, не было Неда, согревающего ее постель, — была лишь она и призраки ее семьи.       После того, как ее бесцеремонно запихнули в эту комнату и заперли на ключ, первые три дня она сидела на мягком кресле у окна, слепо смотрела в небо, ела, что приносили, и отказывалась с кем-либо говорить. После смерти Неда у нее не было ни времени, ни даже шанса оплакать и его, и их дочерей и сыновей; теперь же, когда война закончилась и забрала с собой всех ее милых детей, ей оставалось лишь скорбеть. Она не видела Королевскую Гавань, не видела зданий и открывавшегося из окна вида. Она видела, как Робб шуточно сражается на мечах с Родриком Касселем, как Санса учится танцевать, как Арья хитро ухмыляется и прячет за спиной палку, как Бран взбирается на башню, как Рикон смеется и бегает по коридорам, и как Нед, ее дорогой Нед лежит подле нее и просто дышит, уверяя, что все они живы.       (Но это не так. Все мертвы, и их призраки никогда не согреют ее.)       Кейтлин Старк сломалась на четвертый день, вяло взобралась на огромную постель, залезла под одеяла и тихо заплакала. Следующие два дня она не покидала кровати. Она завернулась в кокон из ткани и горя и плакала ночами напролет, пока в ней больше ничего не осталось. Слезы перестали течь, и, по прошествии недели, она начала просто лежать, ощущая лишь пустоту в душе. Горе поглотило ее, пережевало и выплюнуло, оставив от нее одну только тень.       К концу второй недели Кейтлин выбралась из кровати и накинула на себя прохладное платье. Когда к ней пришла одна из служанок, принеся с собой еду, Кейтлин попросила приготовить ей ванну. Она уже давно не мылась — с того самого дня, когда они прибыли в этот город и с нее смыли кровь Робба. Часом позже она погрузилась в горячую воду. Ее ошпарило, но ей было плевать. Боль омыла ей кожу, как вода. Она впервые ощущала хоть что-то с того момента, как от нее оттащили безжизненное тело Робба. Ее нарядили в прекрасное синее платье в южном стиле — подобное она носила в далекой юности в Риверране, еще до замужества. Они сказали, что это цвета ее семьи, цвета дома Талли, но за прошедшие годы она превратилась в Старка, холодного и неумолимого, как сама зима.       Когда она расчесывала свои длинные рыжие волосы, пытаясь придать им приемлемый вид, то вдруг услышала, как скрипнула дверь. Обернувшись и собираясь уже велеть служанке оставить ее, Кейтлин ошарашенно поняла, что видит перед собой Тайвина Ланнистера, десницу короля. Человека, замыслившего убийство ее старшего сына.       Поначалу Кейтлин не знала, что делать. Она просто застыла, прижимая расческу к волосам. На миг она представила, как бросает эту расческу в лорда, обзывает его убийцей и велит ему убираться, кидается на него и выцарапывает ему глаза. Она подумала о том, как ее снимут с него и закуют в кандалы. О том, что на ее руках и чужом чистом платье опять будет кровь. Она хотела ранить его так же сильно, как он ранил ее. Она слышала, что его сын, Бес, Тирион Ланнистер, сбежал в ту же ночь, как убил юного короля Джоффри. Она знала, что Карстарк в ярости казнил его племянников. Он тоже потерял родных — но не многих, не так глобально, как Кейтлин. Она хотела, чтобы он тоже страдал, страдал так же, как она. Она хотела, чтобы он сгорел и погиб в муках. Она хотела вытащить кинжал у него из ножен и воткнуть его прямо мужчине в глаз.       Но Кейтлин ничего из этого не сделала. Она лишь отложила расческу, опустила руки, склонила голову и тихо прошептала:       — Милорд.       Ей было больно так с ним разговаривать. Она не понимала, почему придерживается правил приличия, если у нее в мире уже ничего не осталось.       — Вам нравится платье? — Кейтлин не ожидала, что Тайвин спросит именно это. Она подняла голову и слегка удивленно посмотрела на него. Он закрыл за собой дверь и подошел к ней. — Я постарался выбрать то, что было в цветах Талли. Возможно, сейчас оно не совсем вам подходит, но я подумал, что вы его… Оцените.       Кейтлин не знала, что и сказать. Она не думала, что Тайвин Ланнистер будет лично подбирать ей наряды, но признательна за такую заботу не была.       — Оно прекрасно, — наконец вымолвила она, молча добавив: но оно не вернет мне детей.