Что есть сострадание?

      — Присаживайтесь, миссис Пелетье. — Детектив небрежно указал на стул. — Полагаю, с формальной частью вас уже ознакомили?              — Да. — Кэрол присела за стол и осторожно осмотрелась. В комнате для допросов ей всегда было неуютно. Как и любому другому человеку.              — Хорошо. Меньше времени потратим на пустые разговоры. — Мужчина остановился напротив, опершись рукой на спинку стула. Из-под полы его пиджака выглянул маузер.              Кэрол поспешно подняла взгляд на полицейского, ожидая его дальнейших слов.              — Итак, миссис Пелетье. Прошу рассказать нам все с самого начала. Ничего не упускайте, потому что это в большой степени повлияет на весь ход следствия.              Он внимательно смотрел ей в глаза. Его сдвинутые к переносице нахмуренные брови и слегка расширенные ноздри выдавали озадаченность, которая, как казалось Кэрол, отнюдь не была свойственна детективу Граймсу. Да, она уже была с ним знакома. Но мужчина явно ее не помнил.              — Не трудно догадаться. — Кэрол смущенно улыбнулась, рассеяно качнув головой и пожав плечами.              В этот раз ее дело обстояло куда более серьезнее, чем во всех предыдущих случаях. Скулы на лице детектива напряглись.              — Ну так что? Рассказывайте.              Он неумело прикрывал то нетерпеливое любопытство, которое в обычные дни никогда не случалось с ним на работе. Но на этот раз все было по-другому.              Кэрол озабоченно вздохнула и перевела взгляд в сторону. Это она виновата в том, что детектив Граймс сейчас чувствовал себя не в своей тарелке.              Еще немного потупившись в стену, она все же подняла на детектива свой полный растерянности взгляд и начала рассказ:              — Все началось, когда я шла из школы домой. По утрам я отвожу свою Софию в школу и сразу возвращаюсь, как раз ближе к девяти часам. Путь проходит через ту самую площадь перед старинным зданием банка на углу.              Детектив кивнул, и Кэрол продолжила.              — И сегодня. Я как раз только вышла из магазина напротив того здания на улице ***, там, где автобусы останавливаются, прежде чем завернуть на мост. Вышла и даже не сразу поняла, что случилось. Обычно такая суматоха всегда бывает на площади. Там же почти пешеходная зона, перед парковкой и торговым рядом.              Женщина на мгновение замолкла, силясь припомнить все подробности:              — Я отошла от остановки и пошла прямо к переходу. Смотрю, на остановке никто не стоит, но народа много, все спешат. Я даже не удивилась поначалу. Так, думала, как всегда суматоха. Вот она жизнь в центре. — Она усмехнулась, и в этой ее усмешке отразилась горечь. — Только потом я услышала крики. Звон разбитых бутылок, гудки машин. Я растерялась. Подумала, что где-то рядом стройка, потому что этот звук стройматериалов и… Гул стоял такой, что стало страшно. Я огляделась. Я встала прямо на пешеходном переходе, потому что люди внезапно стали разбегаться кто куда, даже не боясь бежать по дороге. Я всмотрелась туда, откуда они бежали… И разглядела.              Ее голос был на удивление спокойным, но она остановилась.              Детектив Граймс понимающе дал ей прийти в себя. Он и вовсе удивлялся, с какой стойкостью сейчас эта женщина рассказывала все то, что произошло с ней за эти несколько часов. А такому не позавидует даже самый заядлый любитель острых ощущений.              — Продолжайте, миссис Пелетье, — вкрадчиво сказал мужчина и мягко добавил: — Вы увидели его?              — Да. — Только и кивнула Кэрол, все еще пребывая в своих мыслях. — Да, я разглядела его. И то, что он делал.              Граймс непроизвольно сглотнул. Он видел снимки с места преступления, и это покоробило его, словно он вновь стал зеленым стажером, которому впервые позволили присутствовать при осмотре тела. Сегодняшний случай был из ряд вон выходящим. Даже судмедэксперты скривились, увидев такое.              — Вам принести воды? — мужчина скрежетнул зубами и вдруг заметил, что у допрашиваемой нет стакана с водой, который обычно всегда заносили в комнату перед посещением.              — Нет, спасибо. Мне не нужно, — все так же рассеянно отвечала Кэрол.              Детектив недоверчиво на нее посмотрел.              После сильного шока люди ведут себя по-разному, но практически всегда впадают в ступор, сопровождаемый бездумными действиями или бессвязной речью. Но миссис Пелетье просто была рассеянной. И такое бывало, но заметно реже.              Детективу хотелось услышать рассказ дальше, но он тактично сдерживал свою напористость. Он сам прекрасно знал, каково это — побывать в гуще охваченной паникой толпы и чувствовать бессилие от того, что не можешь предотвратить этот ужас и страх, плещущий ото всех вокруг. И, что самое неприятное, из тебя самого.              Почти бездумно Кэрол вдруг потерла плечи, будто от холода, хотя в комнате было жарковато. Она вновь подняла глаза.              — Я не знаю, как это произошло. Я видела вокруг эти… тела. Девушку, совсем молодую, которая корчилась на асфальте, прижимаясь к земле. Я видела ее отрезанную ногу и истерзанные руки. Она вся была в крови, детектив. — Ее глаза сделались испуганно большими. — Вся. И ползла… Совсем молодая. Красивая…              Мужчина кивнул, уводя взгляд в сторону и пригладив назад волосы.              Женщина говорила про мисс Грин, студентку престижного университета, которая отправилась в больницу к своей сестре, чтобы приободрить ту после удачно проведенной операции. Ее семья была проинформирована несколько часов назад, когда их дочь в итоге скончалась в машине скорой помощи, так и не успев доехать до больницы.              Граймс пожевал ссохшиеся губы. Слишком много жертв было сегодня для столь тихого городка, в котором он жил вот уже более десяти лет.              — И этот парень, разносчик пиццы, и та девушка… Я видела, как он смеялся, когда та девушка, блондинка, визжала и пыталась обхватить свой живот…              — Не говорите про жертв, — поспешно перехватил он слова Кэрол. — Скажите о самом убийце.              Кэрол недовольно хмыкнула.              — Это не убийца. И даже не злодей, — неопределенно произнесла она. — Он самый настоящий псих.              В ее взгляде было что-то странное, как показалось детективу. Он многое уже повидал на своей работе, но такого взгляда не встречал никогда. Женщина знала, о чем говорила. Но ее слова не сопровождались уже привычным для полицейского ужасом или робостью. В них было что-то недосягаемое.              Он невольно вздрогнул, хотя сам давно знал, что люди, прошедшие через такой ад, встают на какую-то особую волну и как будто оказываются уже вне понимания обычных людей. Они претерпевают изменения в психике. Странно, что спустя время это затихает в памяти. Детективу было чем ответить на такой взгляд, но то осталось в далеком прошлом. На данный момент он не мог ее понять.              — Хорошо, миссис Пелетье. Что было дальше? — Решил не жевать резину детектив.              Она вновь недовольно хмыкнула. Было видно, что она начала закрываться от него.              Граймс, чувствуя это, не спеша отодвинул стул и присел за стол напротив нее, вновь повторяя просьбу:              — Миссис Пелетье, расскажите, как все было потом? — Он старался поймать ее взгляд, но она не стремилась смотреть на мужчину, блуждая взором где-то в углу комнаты. — Кэрол. Можно я вас так буду называть?              Та вновь очнулась от раздумий и перевела на него взгляд.              — Да, — тихо произнесла она и утвердительно кивнула.              — Так, Кэрол. Нам нужно знать, что делал преступник дальше.              Женщина поморщилась.              — Гадкие вещи. Ужасные. Этот шум, что издавала бензопила, резала уши. Истошные крики были повсюду. Женщина в голубом платье и шляпке пыталась перебежать дорогу. Он поймал ее… на пилу. Повернулся так, выставив пилу на уровне ее живота, и… захихикал. Как полоумный. Он и был таким. В его глазах читалось, что он давно не ведает, что творит. Или ведает, но уже не пугается этого.              Она замолчала. Граймс посмотрел на часы, сверяясь с отмеренным ему на допрос временем. Вновь переведя взгляд на женщину, он продолжил, более деликатно подбирая слова:              — Ну, а дальше? Как он оказался с вами?              Женщина, видимо, давно ожидала этого вопроса, но никак не была готова, чтобы на него ответить. Даже самой себе.              — Я не знаю. — Она судорожно вздохнула, резко приводя в движение вздымающуюся грудную клетку. Ее лицо на доли секунды исказила жалобная гримаса. — Я не знаю… Не знаю, почему он так полез ко мне. До этого он бездумно рубил всех пополам, смеясь от своих рук дела, а потом… Я даже не думала к нему подходить. Он оказался радом так неожиданно. Я испугалась и просто… Я просто… Я не знаю, почему…              Она начала заметно волноваться. Ее пальцы комкали ткань на длинной юбке, а глаза бегали по столу. Граймс поспешил ее успокоить.              — Успокойтесь, Кэрол. Это в прошлом. Сейчас надо постараться вспомнить произошедшее во всех деталях. Это очень поможет следствию и экспертизе, поэтому постарайтесь не волноваться. Успокойтесь и досчитайте до пяти. Может, вам принести воды?              — Да, наверное, да. Это поможет. Раз… — Дальше она начала отсчитывать про себя, а детектив подал знак стоявшему у двери полицейскому, и тот поспешил за водой.              Спустя время она успокоилась и отпила воды из принесенного стакана. Ей мигом стало неудобно за этот проявленный приступ волнения:              — Извините, детектив Граймс. Со мной такого не бывает. Обычно, — смущенно пробормотала она.              — Я знаю. Такое и вовсе не часто бывает, — сказал он обо всем положении в целом. — Вы готовы продолжать?              — Да, я готова. — Кэрол поджала губы и коротко кивнула. Она поставила на стол наполовину опустевший стакан и вновь сцепила руки в замок на бедрах.              — Хорошо. Давайте продолжим, — произнес детектив, устало хмуря брови.              — Да, давайте продолжим, — как-то удрученно согласилась она. Слова вновь неспешно зазвучали из ее губ: — Он оказался передо мной, и я не успела убежать. Кхм… Даже не пыталась. Почему-то я знала, что из этого ничего не выйдет и осталась на месте. Ну и что мне было делать? Я увидела его глаза, — женщина произнесла это с каким-то благоговейным ужасом. — Такие пустые… Просто пустые. Ничего нет. Вы понимаете? Ничего. Я видела пустого человека. Не как у вас или у кого-нибудь другого вашего знакомого. Понимаете? У них отражены заботы во взгляде. Хоть какое-то участие или сомнение, относящееся к окружающему. А у того человека… нет. Ничего не было.              Она поежилась.              — Такие глаза… они сразу предостерегают: не жди ничего хорошего. Такие глаза не от мира сего. Это глаза не человека, — продолжила она тихо говорить.              Граймс кивнул. Он хотел побыстрее закончить с этой историей, поэтому просто позволял женщине говорить. Все лучше, чем слушать ее игру в молчанку.              Он невольно почесал затылок, слегка уводя взор в сторону и еле сдерживая зевок. Ночью он не смог хорошенько выспаться из-за своей дочери Джудит, которая всю ночь плакала и мешала спать родителям. А сегодня ему еще предстоит разбираться с показаниями и копаться в документации для составления отчета. Его ждала еще одна бессонная ночь.              — Вы встречали убийц, детектив Граймс? — Прямой упрек сразу выдернул детектива из размышлений.              Кэрол смотрела на него ровно, будто безмолвно отчитывая за невнимание к ее словам.              — Да, — ответил Граймс. — Я же детектив.              — Тогда вы знаете этот взгляд. Глаза в глаза. Человек, находящийся по горло в крови, идет к вам с включенной бензопилой. Он улыбается. — Невольно, словно в издевке над пристыженным полицейским, Кэрол изобразила дерганную улыбку, сделав непроизвольный жест рукой, как бы демонстрируя ее. При этом уголки ее губ скривились из-за других отнюдь не жизнерадостных эмоций на ее лице. — Вам должно быть понятно, что я испытывала тогда.              — Да, Кэрол. Я понимаю. — Он извиняющееся посмотрел на нее и продолжил слушать.              Женщина удовлетворенно кивнула, а затем ее худое лицо вновь омрачилось растерянностью и грустью. Она слегка напряглась, будто бы в раздумьях о том, говорить ли ей дальше о чем-то, что ее волновало, или продолжать вести рассказ. Вскоре она решилась:              — Когда он подошел, я не увидела ни капельки разума в его взгляде. Если с убийцей у вас есть шанс хотя бы найти понимание или нащупать у него сострадание, то что говорить о таких людях, как этот человек? Обычные люди, пускай хоть и убийцы, они же реагируют на слова, на лица своих жертв, тоже идут на контакт. С ними можно попытаться договориться. Хотя бы уболтать. У вас хотя бы есть шанс выйти из ситуации живым. Но там… перед ним… ты понимаешь, что выхода уже не осталось. Все равно, что пытаться совладать с бешеным псом.              Граймс не видел, но чувствовал, как она поникла, будто переживая тот момент вновь. Он с пониманием дал ей отмолчаться, потому что сам понял в кои-то веки, что у нее засело в голове.              — Он был как зверь. Не грубый, то есть… а отрешенный. Его ничто не связывало с нашим миром. Он словно оторвался от всего человеческого. От морали, от принципов. Осталась только дикость. Животная непредсказуемость, — упавшим голосом продолжала Кэрол. В ее застекленевшем взгляде невозможно было что-либо прочесть помимо того странного, несвойственного человеку благоговейного ужаса. — Хотя животные гораздо разумнее… Он посмотрел на меня, улыбаясь этой своей пугающей улыбкой. Он смотрел, а я стояла… И потом… Я не знаю, с чего я это взяла. Откуда прочитала. Не знаю. Но я просто… хотела выжить, понимаете?              Она сглотнула, посмотрев на Граймса. Он не мог до конца понять, проблеснул ли в ее взгляде странный огонек стыда, или ему это только показалось. Он не придал этому значения, и так находясь весь на иголках от затянувшегося рассказа.              — Я просто… Просто…              Он видел, как ей трудно было довершить мысль, и непроизвольно нахмурился.              — Ну же, Кэрол. Все мы люди. Не молчите, продолжайте, — постарался он ее ободрить. Его порядком достали эти ее то ли угрызения совести, то ли обычные проявления женской робости.              — Ну я… — Она шумно вздохнула, решившись, — я просто… пожалела его.              — То есть как? — опешил Граймс.              — Я его пожалела, — глухо повторила Кэрол. — Просто пожалела. Улыбнулась ему. Я старалась со всей добротой ему улыбнуться. И, видимо… это сработало.              Детектив откинулся на спинку стула и сложил руки на животе.              — И он вас не тронул, — будто подтверждая ее слова, повторил он заключение медика, осмотревшего Кэрол ранее. — Как же так вышло?              — Я не знаю. — Она поспешно отвернулась в сторону.              Это не ускользнуло от внимания детектива.              — Но вы провели вместе еще где-то час, как я понимаю?              — Да.              — Так что же выходит, он вас не тронул, и все? Вы просто ушли с площади?              — Да.              — Как же так вышло? У него это... обострилось заболевание. Без разбора рубит людей, а вы, просто его пожалев, вдруг остаетесь целой. Оно же не могло просто так улетучиться.              — Да, — снова подтвердила женщина, пристыженно глядя в сторону.              «Что же произошло? Как она могла так на него подействовать». — Детектив оглядел ее.              Ничем не примечательная на вид, в серой водолазке и небесно-голубой юбке, с короткими русыми волосами с промелькнувшей местами проседью, женщина находилась уже в зрелом возрасте. И вид ее вовсю выдавал в ней домохозяйку. Мужчинам вряд ли такие нравятся. Но ему внезапно почудилось, что он уже видел ее где-то.              Перестав ее бесцеремонно оглядывать, он решил действовать по-другому.              — Как вы ушли с площади? И куда?              — Он… — Она вздохнула, вновь обращая к детективу свои глаза. Такие же бесцветные и водянистые, как она сама. — Он поначалу продолжил угрожать, сам не осознавая, или из-за чего-то другого, тыкал пилой и как-то странно водил головой в стороны, смотря прямо мне в глаза. Так проникновенно, будто в самую глубь… — Кэрол слегка оцепенела, но затем вновь вернулась к разговору, резко тряхнув головой и придавая глазам ясность. — Вы видели, как трехлетние дети играют в песочнице? Вот и он, как-то, что ли, играясь, пытался тыкать меня бензопилой по ногам, постоянно мыча и улыбаясь, будто спрашивая о чем-то. Совсем не ощущая страха и паники людей вокруг. Хорошо еще, что цепь прекратила крутиться.              Ей и самой не нравилось это сравнение с ребенком, но, проанализировав тысячу раз ту странную сцену посреди площади, полной трупов и искалеченных людей, она поняла, что сравнение как нельзя лучше подходило этому человеку, так неестественно наклонявшему голову то на левое плечо, то на правое с каждым мычанием-вопросом, вырывавшемся из его влажного рта. Как и полагалось любому такому человеку, его внешность не благоухала ухоженностью. Таким, как он, это было чуждо. Оттого сравнение очень четко врезалось в голову Кэрол. Она помнила, какими грязными были его ногти и зубы. Видимо, некому было за ним ухаживать.              — Он пытался вам что-то объяснить? — спросил детектив.              — Я и сама не поняла. — Обреченно развела руками Кэрол, — Он не произнес ни слова за все время.              — Тогда что вы делали? Куда пошли?              — Это скорее я пошла. Я увидела, что он не собирается меня резать и потихоньку попятилась в сторону улочек, что вели через мясокомбинат. Оттуда я хотела пойти на другую улицу, ведущую к моему дому.              — Хотели? — не удержался Граймс от вопроса.              Кэрол удрученно угукнула.              — Но он пошел за мной, — подтвердила она подозрения детектива. — На его лице была такая озабоченность мною. Он как-то глупо смеялся, как отсталый, водил своей пилой, порываясь завести и рубануть меня по конечностям, будто это приводило его в восторг.              Граймс от удивления слегка покачал головой.              — Я набралась смелости. Не знаю, как это мне пришло в голову. Глупая курица! — совсем тихо злилась она на себя. — Я его пыталась ласково уговорить, просила меня отпустить, даже… — Ее голос дрогнул, — даже пыталась по-матерински как-то посочувствовать ему, жалела. И ведь… — прерывисто делилась она, — … где-то внутри, в глубине своих безумных мыслей, он понимал, что я говорю. Не просто же так он пошел за мной, не калеча.              Затихший мужчина кивнул, поинтересовавшись:              — И в итоге? Вы пришли на тот склад?              — Нет, это было позже, — как-то непринужденно, и оттого отчужденно, заговорила она полным голосом. — Мы шли урывками. Я пыталась убежать, но боялась, что он погонится за мной. А он подгонял меня идти дальше, постоянно мыча и странно наклоняя голову вот так. — Она показала резкие, обрывистые движения шеи, будто скованной судорогой. — Наверное, он давно уже… такой.              В ее голосе проскользнула грусть. Она продолжила:              — Но я все же набралась смелости. Рядом был переулок, который вел на улицу. Я поспешила туда. Но знаете, что? Он нашел меня, — опустив голову, с горьким смешком сказала она. — Он не гнался за мной. Он уже знал, что тот переулок ведет на другую улицу и побежал туда.              Граймс заметил, как конвульсивно дернулись ее пальцы, сжимая ткань юбки.              — Он вжал меня в угол, не дав выбежать на улицу. И я даже не смогла закричать и позвать на помощь. Его пила, вся в крови, припала к моим ногам. Я почувствовала ее зубья. Я опять увидела его глаза, и все… Ужас. Просто ужас. Мне стало страшно. Я… я просто… просто не знаю, как… Почему…              Она с силой сжимала колени пальцами, и Граймс понял, что сейчас наступит самый ужасный момент этой истории. По крайней мере для нее.              — Он… У него… Ах. — Ее лицо бессильно упало в руки. Но она не заплакала. — Он смеялся. Мычал. Это какой-то ужас.              Она прекратила мотать головой и затихла.              — Вам, может, эм… Вы с психологом разговаривали? — забеспокоился детектив Граймс о ее самочувствии.              — Что? — Она рассеянно подняла на него взор. — А-а. Не-е-е. — Отмахнувшись, она постаралась привести себя в нормальное самочувствие. — Нет, он мне не нужен. Все нормально. Ну… Я в порядке. Просто, понимаете… Эмм… Сейчас.              Она взяла стакан с водой и, жадно отпив, тихонько вздохнула, стараясь унять дрожь.              — Вот. Все, — она поставила пустой стакан. — Все нормально. Мне не нужен психолог. Давайте продолжим, детектив. Я готова.              — Давайте, — согласился тот, и Кэрол, приняв собранный вид, кивнула.              — Так вот. Он зажал меня в углу. Прижался всем телом. Его лицо было совсем близко от меня, и он продолжал мычать, скулить. Затем… — она слегка замялась, но, посмотрев на серьезно настроенного мужчину, все же решилась сказать. Прокашлявшись, она стыдливо произнесла: — … он начал об меня тереться.              На это у детектива вмиг поднялись брови, но он тут же их опустил, соблюдая тактичность.              — То есть как тереться? — недоумевал он. — Чем?              — Ну… всем. — Она окончательно смутилась. — Как собаки трутся.              — М-да… — Он потер подбородок.              Воцарилось молчание.              — Он, видимо, посчитал меня другом или чем-то в этом роде. — В неопределенности ее брови взмахнули вверх.              — Понятно. Ну, а как дошло до того, что вы…              — Не стоит, не говорите! — тут же запротестовала она, поднимая ладони. — Это ужасно, просто ужасно. Я даже не подозревала, что так выйдет.              — Понимаю. Значит, у вас не было…              — … выбора, да, — нетерпеливо закончила она.              — Он проявил к вам… симпатию, ну, скажем так. И вы пошли на тот склад? — аккуратно предположил детектив.              — Получается, да.              Граймс нетерпеливо поерзал на стуле. Ему еще хватало выдержки, чтоб так просто не вскочить и напрямую не допросить в приказном тоне женщину о том, что было дальше. Она мучила себя и его, тяня драгоценное время. Но вопреки заведенности, он ждал и понимал, что женщине приходится не легче.              — Так, Кэрол, вы пошли туда так же под угрозой пилы?              — Нет, — просто ответила она. — Знаю, как это, может, выглядит со стороны, но я прошмыгнула туда, когда он меня отпустил, надеясь, что там был выход. Знаю, знаю. Не смотрите на меня так! Я дура, знаю.              Но детектив Граймс лишь удивленно поднял брови и тут же вынужден был их опустить.              — То есть, вы прошли туда умышленно?              — Как умышленно? Я была под его напором. Я же сказала, — недоуменно восклицала Кэрол.              — Но вы же сами туда пошли. Он вас отпустил.              — Ничего я не пошла. Я побежала! От него. А он за мной.              Граймс замолчал и с минуту изучал ее измученное лицо.              — Ладно, допустим. Ну, а дальше?              — Дальше? — жалобно воскликнула она. — Вам этого мало? Вы еще хотите? Вы знаете, что было дальше.              — Мы-то знаем. Факты, прямо-таки скажем, на лицо. Ну, а вы? — спокойно говорил ей детектив, внимательно наблюдая. — Что скажете? Неужели нечего добавить, кроме ваших заявлений.              — Нет. Нечего. — Она не стала поддаваться псевдо-заботливым словам детектива Граймса.              — Знаете, в свете всего сказанного вами, выходит пока очень неясная картина. И выводы из нее можно сделать очень неутешительные. Для вас.              Кэрол возмущенно на него посмотрела, затем слегка растерялась, а потом и вовсе поникла.              — Значит, вам не хватает того, что я рассказала, и требуется даже то, что произошло на складе?              — Да.              — Но это же… — Чувствовалось, что слова для женщины давались нелегко. — Но вы же… сказали, что все будет хорошо, что я жертва.              — Да, конечно. Но мне нужно убедиться во всем окончательно. Удостовериться в вашей правде.              — Но я… — Она медленно опустила голову на руки. — Я не могу. Все произошло так внезапно. Я от страха не знала, что я делаю.              — Мы знаем, Кэрол, — вкрадчиво ободрил ее детектив. — Но нам нужно знать наверняка. Вы же понимаете, закон, он для всех писан. Мы должны соблюсти все протоколы.              — Я понимаю, да. — Смиряясь с тем, что пострадать от последствий своих действий придется еще немного, она подняла на него взгляд.              Она долго думала прежде чем сказать голосом, внезапно ставшим чуть напряженным, такие слова:              — Но сперва мне нужно его увидеть.              — Вы уверены? Это зрелище не слабонервных, — спросил детектив, но, увидев, как та недоуменно повела бровью, отступил, вспомнив, что уже видела эта женщина за сегодня. — Ну да. Чего это я? Идем.