Эквилибриум

      В этом заказе его устраивало почти всё. Отличный гонорар, никаких споров по поводу предоплаты в размере пятидесяти процентов, и полная свобода действий: просто иди, сделай, отчитайся и забери остаток оплаты.       Было только два минуса: сжатые сроки и…       — Сколько?       Заказчик нахмурился, нервно заёрзал на кресле, сдвигаясь ближе к краю.       — Мы уже это обговорили. Четыреста тысяч…       — Не стоимость, — прервал его собеседник. — Возраст.       — У тебя с этим какие-то проблемы? — тень справа шевельнулась, и к столу переговоров, освещённому всего одной лампой, размещённой довольно близко к столешнице, двинулся высокий силуэт. — У знаменитого Призрака что, пунктик на год рождения?       — Тео! — заказчик хлопнул широченной ладонью по столу и тот пошёл рябью, покрываясь сетью трещин. — Достаточно, — уже более спокойным тоном потребовал мужчина.       Тень недовольно засопела, повела увенчанными шипами плечами, но послушно отступила. Призрак отметил, что внезапно запахло пихтой и, на всякий случай, проследил, чтобы малыш Тео вернулся именно в ту точку, с которой сдвинулся — не очень хотелось менять свои планы, удумай тот атаковать с новой позиции.       — Вы уж простите, — заказчик провёл указательным пальцем по пострадавшей столешнице, задевая каждую трещинку ухоженными ногтями, — но этому ребёнку ещё многому предстоит научиться. А так, кровь кипит в жилах, а эти причуды… — он пожал плечами и идеально скроенный пиджак послушно повторил движение, даже не помявшись и не натянувшись до треска. Призрак отметил, что стоило бы взять телефончик портного. — Итак, на чём мы остановились?       — Возраст цели.       — Всё в досье.       Они улыбнулись друг другу так приторно-вежливо, что от повисшего в воздухе напряжения, казалось, вот-вот забегают искры. Это было приятно — он не любил, когда ему лижут задницу.       Осторожно наклонившись, Призрак потянулся к раскрытой папке, слегка съехавшей в сторону из-за применения чужой причуды, и перевернул страницу, вернувшись в самое начало. Пальцы были непривычно тонкими и слабыми, руки — длинными и вялыми. Ноги и спина тоже доставляли неудобства, но причуда у этого тела была слишком полезной, так что приходилось терпеть.       С фото на титульном листе на него смотрела миловидная рыжая девушка. Янтарь глаз блестел от радости, улыбка обнажала маленькие острые зубки, покрытые коричневой чешуёй руки сжимали ошарашено от происходящего беспредела белоснежного котёнка.       «Адора Ортис. 22 года»       Она выглядела моложе. Вероятно, дело было в причуде. А может, ребёнок богатой мамочки просто никогда не знал горестей этой жизни, потому и не походил на вполне взрослую женщину, которой являлся. Но его всё равно смутило отсутствие даты рождения. Казалось, что его злостно обманывают.       В папке были ещё фотографии. Вот, цель ухаживает за яркими цветами в личном саду, а тут она спешит куда-то, прижимая к бедру этюдник, и следом за ней, недовольно хмурясь, семенит громила-охранник, ещё на одном фото цель играет на фортепьяно, а вот она верхом на лошади… И это всё — за последние полгода. Очень насыщенная у его цели была жизнь.       Была.       Потому что Призрак, наконец-то, нашёл подтверждение тому, что его никто не обманывает: цель успела закончить вуз. Причём, в этом году. Стояла себе на фото, наряженная в чёрную мантию, и активно размахивала шапкой и дипломом бакалавра, улыбаясь своим нечеловеческим ртом.       Цель совершеннолетняя. Это хорошо. Не то, чтобы он был уж слишком принципиален — за хорошую плату он был готов отступиться от некоторых личных правил, — но, в данном случае, цена вопроса позволяла немного повыделываться и вспомнить некоторые личные ограничения.        — По рукам, — кивнул он, и заказчик позволил себе расслабленно развалиться в кресле. — Я возьму папку?       — Изучайте на месте. Нам бы не хотелось, чтобы нашего фотографа выследили, если вы… ну, провалите задание.       Он решил не зубоскалить. В конце концов, ему сюда за второй половиной оплаты возвращаться.

***

      Обычно тела, выбранные им в качестве носителей на длительный срок, не отличались широким кругом знакомств. Его причуда не позволяла так глубоко залезть в память, чтобы в нужный момент понять, с кем он имеет дело, не наломать дров, сболтнув лишнее, и при этом не потерять контроль. И это всегда были здоровые и выносливые люди.       Увы, сегодня он слишком спешил.       Как результат, всего одно применение причуды — и у носителя начался острый приступ астмы. Конечно же, он не знал, как пользоваться ингалятором. А так же того, почему именно эти ребята требовали от несчастного «господина Сфорцы» старый карточный долг. Он вообще ждал, что за ним пойдут люди заказчика.       Вздрагивая всем своим тщедушным телом, борясь с удушьем и накатывающим помутнением, он кое-как выполз из созданной им же дымки, вцепился руками в край парковой скамьи, и одним резким движением поставил себя на ноги. И попытался напомнить себе, что это не он только что перестал дышать.       Господин Сфорца тут же обмяк, переваливаясь через кованую спинку скамьи, сам же Призрак, пошатнувшись, сделал глубокий вдох и сразу отступил обратно в дымовую завесу. В этот момент, визжа покрышками и сиреной, на аллею влетела патрульная машина. Проблесковые маячки сияли алым. Под предупреждающие крики полицейских он дал дёру, не забыв прихватить чемоданчик с предоплатой за заказ. Благо, облако ядовитого дыма было достаточно обширным, чтобы скрыться до того, как оно рассеется, и присоединиться к толпе паникующих горожан, спешащих покинуть опасную зону.       Пытаясь отдышаться, он даже нашёл в себе силы подмигнуть девушке-патрульной, так заботливо предложившей ему глоток воды и посоветовавшей дождаться врача. Он пообещал быть паинькой, но как только к нему повернулись спиной, исчез с места происшествия, петляя по закоулкам и подворотням, пока не добрался до ближайшего спуска в метро.       До пункта назначения было всего три станции.       — Сеньор, вы выглядите слегка помятым, — замотанный в рваное тряпьё бродяга вытянул ноги, едва не став причиной его падения, — почти как я… в лучшие мои годы.       Грязным пальцем бродяга залез в ухо, ковыряясь там, и щербато улыбнулся, сверкнув золотым клыком. Призрак трагично закатил глаза — конечно, информатор будет самой приятной личностью в этом дерьмовом мире. На что он вообще надеялся, прибыв в Барселону? С испанцами невозможно работать по-человечески. В Дрездене хоть была милая, пусть и ворчливая, старушка.       — Ну так, — изучая извлечённый из уха комок серы, поинтересовался информатор, — не подкинете пятачок?       В смятый стаканчик из-под кофе упали два золотых червонца, и Призрак получил искреннее удовольствие, следя за тем, как вытянулось у бродяги лицо.       — Сеньор, кажется, крупно вляпался.       В стаканчик полетела ещё одна монетка номиналом в десятку. Тридцать золотых — достаточная плата за то, чтобы нарушить правила.       — Нет. Сеньор очень зол.       Бродяга в этом даже не сомневался.

***

      — Адора, солнце, если ты не поторопишься, бедняга Сантьяго скончается от теплового удара, и мы не попадём на выставку!       — У него в машине кондиционер, мам! — девушка приложила к груди бирюзовое платье, затем сменила его белым в чёрную полоску, пару раз повторила процесс, после чего отложила оба наряда и потянулась к оранжевому комбинезону. — И у нас ещё целый час в запасе!       — Сорок восемь минут, милая. Знай цену времени.       Девушка покривлялась у зеркала, синхронно произнося последнюю фразу вместе с матерью. Это была одна из её излюбленных само-цитат, потому что настоящая бизнес-леди должна знать цену времени. А раз Адора планировала идти по стопам матери, пусть и в немного иной сфере, ей положено быть такой же пунктуальной.       Конечно же, она тихо бунтовала. И мать ей это прощала, отлично зная, что жизнь и личный опыт будут куда более жестокими учителями, чем она.       Спустя двадцать четыре минуты, — она специально засекала, — Адора, спустилась в холл, торжественно звеня множеством серебряных браслетов, подобранных под комбинезон, на котором она и остановила свой выбор. Мать стояла у входной двери, потерянно рассматривая свои ладони. Паго, охранявшего их с тех самых пор, как Адора себя помнила, рядом не было, и это заставило девушку немного насторожиться.       Она быстро высунула язык, обоняя воздух, и уловила чужой запах, но свежий букет ромашек, позабытый матерью на журнальном столике в двух шагах от порога свидетельствовал о том, что нераспознанный аромат мог принадлежать и посыльному. В конце концов, у них с матерью было много ухажёров, и подобные знаки внимания им оказывали довольно часто. Также довольно остро пахло воском. Вероятно, мать опять что-то ваяла у себя в мастерской, и просто принесла свежий запах на себе. Да и после применения причуды она всегда благоухала свечами и мёдом.       — Двадцать пять минут, солнце, — принялась отчитывать её женщина. — Мы точно опоздаем.       — Двадцать четыре, мам, — Адора юркнула к выходу и быстро обула любимые босоножки. На кончике её пятнистого хвоста позвякивал самый тонкий браслет с кучей побрякушек. — Ещё минуту ты созерцала свой новый маникюр. — Подмигнув матери, девушка ухватилась за дверную ручку, лишь немного не дожав до щелчка. — А где Паго?       Мать улыбнулась ей, скользнула ладонью по щеке, задев большим пальцем россыпь чешуек-веснушек. Вторая рука коснулась рыжих локонов.       — Ты у меня красотка.       — Ну, мам.       Это всегда смущало. Они не были похожи ни капли. Всё, даже причуду, Адора унаследовала от отца. И рядом с утончённой, белокожей матерью, с её короткими, аскетически-строгими стрижками, она казалась себе подкидышем. Особенно после того, как умер отец, и мать перестала носить яркие наряды и осветлять волосы, вернувшись к своему естественному чёрному цвету.       — И правда — солнце.       Голос у матери изменился. Стал ниже и грубее, хоть и оставался женским, и Адора вновь уловила чужой аромат.       — Па… — прохладные пальцы сжали челюсть, оборвав попытку позвать телохранителя, при этом оставив рот приоткрытым, угрожая вывихнуть сустав. Рука, что гладила волосы, больно ухватила за корни на затылке, фиксируя голову.       — У Паго выходной, солнце. И мы тоже отдохнём немного.       Воск хлынул с ладоней в приоткрытый рот. Горячий, липкий. Адора рванулась в неожиданно крепкой хватке, стукнулась затылком о дверной косяк, сорвала ударом хвоста полоску с крючками под зонты и плащи, и оказалась зажата матерью в тесном углу. Вязкая субстанция продолжала душить, и она глотнула, обжигая гортань и пищевод, а затем ударила раскрытой ладонью, расцарапав матери лицо.       Это подарило несколько секунд, и она оттолкнула женщину, схватилась за дверную ручку, но та не поддалась. В желудке и во рту всё горело, что-то стекало по подбородку и вязко капало на пол. Адора опустила голову — кровь и воск полились на ковёр, моментально застывая. Она упала на колени, растерянно моргнула, на мгновение утонув во тьме, но когда мать поднялась на ноги и решительно шагнула к ней, девушка припала животом к полу и, выгнув податливые суставы, поползла прочь.       Скинув неудобную обувь, женщина последовала за дочерью, неслышно ступая по мягкому ковру. Наклонилась, схватив за кончик хвоста, и тот неожиданно потяжелел, а когда она потянула его на себя — шлёпнулся на пол, извиваясь в мышечном спазме и звеня серебром украшения. Адора всхлипнула и толкнула дверь, вползая в просторную гостиную. Паго был здесь. Сидел на кресле, откинув голову назад, словно задремал. Она вцепилась в его штанину, рванула изо всех оставшихся сил, но телохранитель так и не проснулся. Девушка замычала, потянулась вверх, хватаясь за рубашку, и тело с трудом накренилось. Голова не двигалась, словно слилась с шеей в единое целое. Воск, покрывавший ту от макушки до яремной впадины, треснул и осыпался Адоре на лицо. Она расцепила пальцы, и труп откинулся обратно, слегка завалившись на бок.       Ладонь матери вновь прошлась по волосам, и она испуганно замерла, только сейчас сообразив, что телефон был у двери, достаточно было нажать лишь на одну кнопку.       Когда ей запрокинули голову, резко потянув за пряди, она думала лишь о том, что Сантьяго мог бы хоть раз проявить характер и поторопить их, не дожидаясь в уютном салоне. Словно издеваясь, со двора раздался гудок клаксона.       А затем было горячо и больно.

***

       О том, что к ним приближается Сеат Леон с номерными знаками, зарегистрированными на имя Ноэль Ортис, Теодора предупредили шесть минут назад. Когда машина подъехала к чёрному ходу их семейного ресторана, ребята уже были расставлены по позициям — даже снайпер не поленился и взобрался на соседнее здание, угнездившись в одном из множества помещений.       Сеат медленно выехал на подъездную дорожку, остановился, и Теодор, получив по закреплённому в ухе передатчику распоряжение быть с нежданной гостьей галантным и воспитанным, скривил недовольную мину, но поспешил открыть дверцу и подать руку. При этом не забыв извлечь из кобуры верный глок. Эмилио, страхующий его, активировал причуду, слившись со стеной, как хамелеон.        Воспользовавшись помощью мужчины, Ноэль выбралась из салона — при марафете, залитая кровью и благоухающая воском, — и Теодор автоматически направил на неё ствол пистолета. Женщина насупилась, но попыталась быть разумной:       — Убери пукалку, Тео. Да, это не только моя кровь, но тебя это не касается.       — Для вас, сеньора Ортис, я Теодор, — выпустив её ладонь, молодой человек отступил, уходя с линии огня его тихони-напарника. — К слову, вы прекрасно выглядите. Отец, твои распоряжения? — Выслушав нужные инструкции, он продолжил: — Прикажите вашему водителю отогнать машину на крытую парковку по улице Кораллов. Там вам подготовили место. Его встретят и сопроводят.       Женщина заглянула в салон, демонстративно прогибаясь в талии. Теодор направил ствол пистолета чуть левее: так, чтобы пуля, реши их гости что-то учудить, прошила сеньоре почку и, пройдя насквозь, вгрызлась шофёру в лицо. Двух зайцев, так сказать, одним выстрелом. Увы, гости оказались паиньками.       Когда Сеат вывернул с парковки, за ним медленно проследовал неприметный Вольво.       — Итак, — напомнила о себе Ноэль, — я могу встретиться с Франческо? У меня назначено.       — Разве?       Женщина вздохнула, внезапно растеряв всю манерность и даже не пытаясь более держать осанку.       — Ладно, Тео, твой отец ждёт меня, как и его деньги. Скажи папе, — Ноэль наклонилась вперёд, и дуло пистолета упёрлось ей в живот, но она всё равно протянула руку и пару раз стукнула ноготком по наушнику Теодора, — что Призрак вернулся.       Незаметно подобравшийся сзади напарник прислонил своё оружие к затылку гостьи и приказал поднять руки вверх. Та послушно выполнила требование и отступила на полшага назад. На виске поблескивала алая точка лазерного прицела.       — Ноги на ширину плеч, — женщина встала, как велели, слегка покачнувшись на тонких каблуках. — Обыщи её. — Охранник-невидимка максимально тщательно проверил нежданную гостью, но ни оружия, ни подозрительных предметов не обнаружил. — Отлично. Руки перед собой. Медленно.       Ноэль выполнила и этот приказ, и Теодор выпустил из запястья гибкий древесный хлыст, сковавший женщине руки от запястий до локтей. Та пошевелила кистями, словно пыталась вырваться, но чужая причуда работала хорошо.       — Уж прости, Призрак, знаем мы твою репутацию. Эмилио, вызови смену и подстрахуй меня.       Когда на стражу встала новая пара охранников, к эскорту присоединился мрачный китаец с внимательными кошачьими глазами и рыжей гривой, топорщащейся из-под плотно подогнанного ворота рубашки. Он и пошёл первым, за ним — Призрак, в тылу — Теодор. Эмилио держался на шаг впереди, страхуя и следя за мельчайшими движениями со стороны их гостя.       Короткая лестница завершилась хорошо знакомым коридором, от которого отходило две боковые двери и одна тупиковая — в самом конце прохода. Там они уже сегодня встречались с заказчиком, но грядущая беседа обещала быть куда интереснее предыдущей.       Эмилио допустил ошибку: нажал на панель звонка, выдав своё расположение. Теперь Призрак знал, куда смотреть, чтобы его найти.       Франческо поприветствовал их небрежным взмахом руки, даже не отрываясь от экрана планшета. В новостях кричали о шокирующем убийстве в доме Ноэль Ортис — номера один на фармакологическом рынке Испании, и о пропаже самой хозяйки поместья. Полиция уже объявила розыск, что-то выла и причитала горничная сеньоры, отвечая на вопросы корреспондента.       Призрак счастливо зажмурился, улыбаясь до ушей. Женское лицо это попросту изуродовало.       Заказчик нашёл в себе силы спокойно закрыть окошко браузера и не швырнуть гаджет в эту наглую рожу: всё равно не тому прилетит.       — Меня предупреждали, что вы больной, но это… это…       Как ни в чём не бывало, Призрак разулся и, под строгим надзором охраны, отодвинул туфли чуть в сторону. Переступая с ноги на ногу на прохладном полу, он облегчённо вздохнул, размял пальцы и поинтересовался:       — Так, где мои деньги?       Франческо хмыкнул, скрестил руки на груди и оценивающе осмотрел женщину с головы до ног.       — А где гарантия того, что я имею дело с нанятым киллером, а не сеньорой Ортис, с которой тот заключил альянс, выдав ей мои намерения и решив обыграть, а?       — То есть, денег нет?       — Я задал вопрос.       — Сами напросились.       Словно подкошенная, Ноэль рухнула на колени и завалилась вперёд, гулко стукнувшись лбом о каменный пол. Теодор моментально оказался рядом, вдавив глок ей в затылок, в шаге от него замер гривастый охранник, тоже направив оружие на неподвижную женщину. Франческо вскочил с места, перевернув стул и выронив планшет, зато руки выставил вперёд, готовый применить причуду в любую секунду.       Все замерли в ожидании, но ничего не происходило.       — Проклятье. Вот же сукин сын… Теодор, проверь, жива ли. Она мне ещё нужна.       Молодой человек нехотя подчинился. Не убирая оружия, свободной рукой отвёл с шеи женщины волосы и приложил пальцы, чуть надавив. Вздрогнул, но спустя пару мгновений кивнул и, подняв на отца глаза, сообщил:       — Жива. Пульс ровный.       В этот момент Ноэль вяло зашевелилась, перекатилась на бок и, тихо охнув, попыталась коснуться лба кончиками пальцев правой руки. Но, поскольку руки были всё ещё скованы древесными путами, движение вышло дёрганным и, в результате, она прошлась пальцами обеих рук по совсем недавно затянувшимся царапинам, оставленным когтями её дочери. Новый приступ боли сорвал с её губ тихий всхлип, и женщина перевернулась на спину, растерянно таращась в потолок.       Оба охранника стояли над ней, ожидая указаний.       — Где я? — прошептала Ноэль. — Кто вы?       Молчание затягивалось и, судя по бегающему взгляду и участившемуся дыханию, сеньора Ортис была готова впасть в состояние паники.       — Опустите оружие, ребята, — Франческо решительно шагнул вперёд, жестом отсылая охранников и те, нехотя, отступили, отводя пистолеты дулом к потолку. Опустившись рядом с Ноэль на колени, мужчина склонился к ней, поймал взгляд и, приложив массу усилий, изобразил на лице растерянность и озабоченность. — Здравствуйте, Ноэль. Поверьте, я тоже хотел бы знать, что здесь происходит.       — Браво, — хмыкнул Теодор, — но слабо.       Они выстрелили одновременно: Теодор — во Франческо, его напарник-китаец — в Теодора. Эмилио, защищая нанимателей, тоже нажал на спуск, добивая мужчину с гривой, за что тут же схлопотал пулю от Теодора.       Ноэль Ортис, наконец-то, закричала.

***

      — Это немного слишком, сеньор, вам так не кажется? — привалившись к кофейному аппарату, бродяга подул на зажатый в ладонях стаканчик, но пить не спешил — грел внезапно заледеневшие от переживаний пальцы.       — Да ладно тебе, хорошо же горит, — молодой мужчина загнал очередную монетку в аппарат и, сдув с лица непослушные тёмные вихры, вчитался в названия напитков. — Кто же знал, что среди них будет кто-то с огненной причудой? — выбор был сделан и Призрак нажал на кнопку. — У меня всегда было плохо с контролем огня.       Бродяга устало прикрыл глаза и вновь обернулся к пожарищу. Вокруг охваченного огнём здания суетились герои с водными причудами, действуя под чётким руководством пожарников. На почётном расстоянии от развернувшегося бедствия собралась толпа зевак. Репортёры были чуть посмелее, но полиция бдительно теснила их, не позволяя мешать спасательным работам. Орали сирены, ревело пламя. В небо летели искры, а свет пожарища затмевал редкие звёзды, и без того сдававшие позиции городскому освещению.       Информатор отпил кофе, отмечая, что горит очень даже хорошо. Тут же, как по заказу, громыхнуло и плюнуло осколками, взбаламутив и без того напуганный народ. Судя по воплям, кого-то придавило балкой.       Призрак забрал свой стаканчик, водрузил его на парапет, уселся там же, свесив ноги, и лишь потом сделал первый глоток, тут же отставив бумажный сосуд обратно. Повозился в карманах джинсов, извлёк на свет тонкую резинку, зачесал пятернёй волосы и затянул их в хвостик. Бродяга кинул на него мимолётный взгляд.       Белокожий, худощавый, чуть выше среднего, склонный слегка сутулиться, опуская плечи так, словно на них что-то давило. Усики и вандейковская бородка, высокие скулы, ровный нос и хитрый прищур глаз. Если информатору не изменяла память (а за хорошую плату она это порой всё же делала), у сеньора Призрака фиалковые глаза, а волосы — тёмно-фиолетовые. Видный малый для выбранного рода деятельности, но в этом вопросе его вполне выручала причуда.       — Ну, что смотришь? Переборщил?       В качестве мести за подосланных воротил — более чем. Малыш Теодор, действуя в обход отца, надеялся просто припугнуть и прощупать. Кто же знал, что сеньор киллер окажется столь мстителен и падок на встречные предложения конкурентов основного заказчика? Количество трупов превзошло все ожидания, как и градус посеянного хаоса.       Бродяга тяжело вздохнул.       — Признаюсь, не оставь вы в живых сеньора Теодора Фуко, кое-кто был бы очень недоволен.       На самом деле Тео спасла древесная причуда, сработавшая как бронежилет, но Призрак уверял, что всё рассчитал. Вероятно, так и было, ведь смерть в чужом теле, по имеющимся у них данным, для Призрака равна собственной гибели.       — А так, пожалуй, юноша окажется даже в выигрыше. Это при условии, что водитель даст нужные нам показания, а сеньора Ортис в ближайшие пару лет не выйдет из лечебных заведений.       — Если надо, чтобы не вышла, я пока ещё в стране.       И он подмигнул ему. Наглый, бессовестный сукин сын. Информатор предпочёл промолчать, но данный вариант тоже учёл. Проценты от заказов Призрака были всегда приятно высоки.       — Хватит дуться. Тридцать золотых это даже не тринадцать серебряников.       — Это очень неосторожная шутка, сеньор. Мы в этой стране почти все католики.       Призрак склонил голову к плечу, взирая на беснующееся пламя, отхлебнул кофе и философски так вздохнул.       — Скорее, инквизиторы.       Бродяга смешка не сдержал. Допив кофе, он встряхнул стаканчик и забросил его в наплечную тканевую сумку — такую же изгаженную и потёртую, как вся его одежда. Сгорбившись, отвернулся, кутая лицо в ворот рубахи и, шаркая и припадая на левую ногу, заковылял прочь.       — Эй, дедуль! — окликнул его Призрак. Нехотя, бродяга обернулся, вопросительно вскинув седую бровь. — Есть тут поблизости памятные места? Не из популярных, но чтоб красиво и по-испански. Хочу запечатлеть.       — Конечно, сеньор. Готический квартал не так уж и далеко. Советую заглянуть в лавку Хирурга. Спирт там почти не разбавляют, — взмахнув рукой, бродяга слился с тенями. — Адиос, сеньоре.       — Туше.       Уже можно было не притворяться. У него болело всё тело. Причуда выжимала досуха, но над этим он работал всю жизнь и к ломоте в суставах привык давно. Более всего донимали ощущения от касательного пулевого ранения на ноге, ожога на правом боку и двух проникающих ножевых в спине. Действие местного анаболика и регенератора подходило к концу, и пора было сменить эти мерзкие желейные накладки, которые он впопыхах всё же успел нацепить. Хуже было от того, что он знал, как оно производится — видел, как слой за слоем снимают лоскуты кожи с тела носителя исцеляющей причуды. Хотелось эту дрянь стянуть, но она пока ещё лечила.       Так что любезно предложенный местный Хирург это, возможно, хорошо.       В конце концов, глупо сгинуть тут, заработав такие деньги. Он же хороший старший братик, он должен позаботиться о благополучии сестры. А пока что — о своём собственном.       Но для прогулки до нужного квартала ему нужно новое тело.       — Эй, сеньоре! Да, вы. Простите, я не местный, но у меня карта… гостиница… вы понимаете?       Новое тело перестало снимать пожар на телефон и любезно подошло само.