***
Мне снился тот день, когда я впервые ушел из дома, чтобы попробовать наркотики. Родители мне доверяли, поэтому свободно отпускали потусоваться с друзьями. Они были уверены, что я не выкину ничего, что доставило бы им проблем. — Жан пишет — зовет к себе. У него появилось что-то интересное, и как раз родителей нет дома, — глядя в телефон, говорил Армин. — Что он подразумевает под «интересное»? — такое предложение вызывало у меня недоверие и скептицизм. — Что-то вроде ЛСД и экстази, — Армин поднял на меня свои огромные глаза и начал уговаривать, зная, что я не поощрял такие развлечения. — Ну же, Эрен, ради эксперимента мы обязаны попробовать. Я много читал об этом. Привыкания не возникнет. Только один раз. От предложения Армина мне стало не по себе. Микаса молчала. Я знал, что она пойдет за нами, даже если мы соберемся на верную смерть, поэтому и оставила споры нам. К слову, мой отец был врачом, а отец Микасы — полицейским. Армин жил с дедушкой, слыл отличником и просто славным парнем, поэтому получать такие предложения от него было вдвойне необычно. Хотя, может, и нет, ведь Армин любил химию, что-то с чем-то мешать, получать что-то новое. Вот и сейчас, как золотому ребенку, которому пророчили блестящее будущее фармацевта в компании, которая досталась ему от покойных родителей, ему захотелось испытать на себе эффект препаратов в наши дни запрещенных. Для нас же с Микасой никаких особых причин, чтобы пробовать то, о чем я с детства слышал вещи вроде «беги как от огня», не было. Но отпускать Армина с Жаном вдвоем в это опасное путешествие не хотелось, поэтому я согласился. Сразу после меня кивнула и Микаса. Жан, как и мы все, жил в неплохом спальном районе. Его квартира была в доме, который находился абсолютно в другой стороне от района, где проживали я с Микасой, поэтому решено было заночевать тут. Мы сели на пол в гостиной. — Сказали, что уносит с одной таблетки. Некоторые вспоминали момент, когда они рождались, а кто-то — свои прошлые жизни, — Жан раздал каждому по маленькому шарику и провел краткий, неинформативный инструктаж. — Ребята, мы все будем под кайфом, поэтому умоляю, не натворите бед. По крайней мере, не у меня дома. Все знают, где туалет и где ванна. Дерьмо качественное, никто не должен откинуться. Главное — настроиться правильно. Отбросьте все проблемы и думайте о чем-то позитивном. В холодильнике много бутылок с водой, если кому захочется. Еду я заказал, вся стоит на столе в кухне. Было заметно, что Жан такой же дилетант, как и мы. Он не был уверен в том, что мы собирались сделать, но его предусмотрительность меня все-таки порадовала. — Наверное, надо было позвать кого-нибудь, кто точно не ввязался бы в этот пиздец, типа Марло или Томаса, но уже поздно что-то менять, — с этими мыслями и явно без позитивного настроя Жан кинул таблетку в рот и запил водой. Через мгновение мы повторили за другом и начали ждать. Прошло уже минут пятнадцать, но ничего не происходило. — Хм, так должно быть? — Армин, никогда не пивший даже алкоголь, явно не с того решил начинать свое увлекательное путешествие в мир запретных яблок. — Ну, пьянеешь ты тоже далеко не сразу. Должно пройти какое-то время. Когда через некоторое время я поднялся за едой, а жрать захотелось с тройной силой, мир закрутился, как во время вращения у фигуристов. Я подумал, что этот приход, мягко говоря, не очень, но с пути на кухню не сошел. Доковыляв по стеночке до стола, я уперся в него руками и сложился пополам, опустившись грудью на гладкую поверхность и едва ли не лицом в пиццу. — Сука, как хреново, — невольно вырвалось, и я пообещал больше никогда не поддаваться охуительным идеям Жана, которые поддерживал Армин. — Эрен, ты в порядке? — холодный, спокойный голос Микасы обнадеживал. Значит, она избежала этой участи и сможет за нами присмотреть. Я поднял взгляд на подругу и понял, что ошибся. Микаса прислонилась к косяку и держалась за него как за надежду, что скоро все пройдет. — Черт побери, Микаса. Что Кирштайн нам подсунул? Я готов отключиться, лишь бы это прекратилось. — Давай попробуем поесть. Вдруг это помогает, как в случае с алкоголем. Идея Микасы показалась здравой, и мы принялись сметать всё как не в себя. С полным желудком переживать происходящее и правда оказалось легче — головокружение отпустило, ноги стояли крепко. На смену тошноте и слабости пришла эйфория. Все краски начали казаться ярче, а голоса — приятнее. И когда мы решили вернуться в гостиную, то заметили, что Жан с Армином целуются. И в обычной ситуации я бы среагировал бурно. Но сейчас это казалось правильным и естественным, будто они соулмейты. Будто так и должно быть. Ощущение принятия мира таким, какой он есть, завораживало. Наконец, меня не беспокоило, что скоро выпускные экзамены, что дома отец ждет от меня невероятных успехов, что мать надеется, что я поступлю в лучший медицинский колледж. Микаса переплела наши пальцы, и это тоже казалось правильным. В трезвом уме и твердой памяти я бы понял, на что она надеется, но сейчас я был уверен, что обоим это необходимо. Я нуждался в физическом контакте, как никогда, и поцеловал Микасу, а она охотно ответила. В тот вечер никто не стеснялся своих желаний. В тот вечер мы все изменились.***
Проснувшись в своей комнате, а не в одном из притонов, я удивился. Я не помнил события прошлой ночи: как попал домой, как блевал в унитаз под ободряемое бормотание матери. По свету, пробивающемуся сквозь шторы, я догадался, что время было близко к полудню. Нужно было встать, взять кое-какие вещи, попробовать найти деньги и свалить, пока никто не заметил. Быстренько собрав кое-что ценное в рюкзак, я попытался выйти из комнаты, но успехом это не увенчалось. Дверь не поддавалась. Кажется, предки решили действовать радикально, и закрыли меня снаружи. Благо моя комната находилась на втором этаже, и по крыше гаража было легко выбраться на улицу. Глаза постепенно привыкли к свету, ослепившему меня после того, как я раздвинул шторы, и я заметил решетки. И задался вопросом, когда они тут появились, ведь раньше их не было. Я открыл окно, надеясь, что это галлюцинации от подступающей ломки. — Что за херня? Ну же, съебись отсюда, гребаная решетка, — я старался не повышать голос, но терпение лопнуло слишком быстро. Мне нужна была доза, а эта железная хрень никуда не исчезала. Я вцепился в прутья и, как умалишенный, пытался растолкать ее. Конечно же, эта битва была проиграна. — Черт побери! Как ты тут оказалась? Твою мать! Твою мать! Съебись! Еще несколько минут я безуспешно дрался то с дверью, то с решеткой, но плодов это не принесло. В итоге, обессилев, я рухнул посреди комнаты и разрыдался от осознания ужаса, который меня настигнет, если я не покурю хотя бы сраный спайс. Слезы, сопли, слюни. Я выглядел мерзко, но это меня мало волновало. Я готов был обоссаться на месте, если бы это помогло получить дозу. Рвотные позывы настигли внезапно, и вот я уже блюю желчью на свой любимый коврик под зебру. Трясло дико. Я выл от боли в теле, желания ширнуться и ненависти к родителям, которые так подло закрыли меня в комнате, будто преступника. А мне нужна-то была всего одна доза. И я бы горы свернул, сдал бы эти чертовы экзамены и поступил бы в колледж. Все бы мной гордились. Но только если бы я получил дозу. Я обхватил себя руками и качался вперед-назад. Мое тело все еще сотрясали беззвучные рыдания, но слезы не текли. Организм был настолько обезвожен, что плакать было нечем. Дверь в комнату щелкнула, и кто-то вошел. Я же сразу начал генерировать в голове идеи как сбежать, пока есть возможность: «Хорошо, если это мать. Ее будет легче сбить с ног, а вот отец уложит меня одной левой. Тем более в таком состоянии. Хотя он, вроде, улетал в командировку, когда я в последний раз был дома. А когда я был тут в последний раз?» — Как дела, Эрен? — кажется, мне не повезло. Я поднял полный ненависти взгляд на отца и мысленно послал его к дьяволу. К сожалению, с этим мужчиной такие методы воздействия не прокатывали. Но все же я усмехнулся про себя: откуда такая птица да в нашем доме? — Вып…— я закашлялся, потому что после рвоты горло скрежетало, но все же решил продолжить. — Выпусти меня немедленно. Меня ждут друзья. Отец напоминал мне типичного злодея из фильмов, который поймал супергероя и сейчас будет бить его словесно по всем больным местам, рассусоливая, вместо того, чтобы мгновенно привести в действие казнь. Мне казалось, что сейчас раздастся злобный смех, и я уменьшусь до размера микроба в глазах отца. Но отец отчего-то не начал хохотать. Я допустил мысль, что ему вовсе не смешно. — Какие друзья, Эрен? Армин, который готовится к поступлению, не поднимая головы? Или Жан, который улетел в Штаты? Или ты о Микасе, которая впала в кому после твоих развлечений? — Мне надо к друзьям, пусти, — я попытался встать, пропуская все его бредни мимо ушей, но ноги подвели, и я рухнул обратно на пол. Меня мало волновали Армин, Жан или Микаса. Мне казалось, что пусть хоть все сразу впадут в кому, а лучше сдохнут, чтобы родителям не пришлось меня с ними сравнивать. Мне нужна была доза, а остальное пусть конем ебется. Я был уверен, что пока не получу ее, не смогу беспокоиться о чем-то еще. — Иди, Эрен, я не держу. Но в таком состоянии ты не дойдешь даже до лестницы. Луч надежды на свободу придал мне сил, но вставать я не решился. Ползком я двинулся в сторону выхода. Нужно было преодолеть ступени и выйти на улицу. Там свежий воздух наполнил бы меня энергией, и я добежал бы до дилера. Нужно было только выйти из этого проклятого дома. Я не чувствовал, что отец меня преследует. Я вообще ничего не чувствовал. Но моей целеустремленности можно было позавидовать. Довольно резво я дополз до лестницы и начал потихоньку пробираться вниз. Никогда раньше я не замечал, что ступени такие огромные, а угол наклона такой крутой. Не дойдя и до половины, моя рука подогнулась, и я кубарем покатился вниз. Подумалось, что после такого не выживают, и я начал терять сознание. — Забирайте его. Прокапайте для начала, после анализов посмотрим, что с ним можно сделать, — голос отца, четкий, командный, затерялся в моей голове на фоне тихих всхлипов матери.***
Я пришел в сознание: тишина била по голове покрепче биты, глаза отказывались открываться из-за света, светящего прямо мне в глаза, а руки не поддавались, словно удерживаемые веревками. Жутко хотелось пить, но вместо речи изо рта донесся невнятный хрип. Я закашлялся, в голове играл оркестр, где вовсю солировал баян. Хотелось орать, чтобы перекричать его, но я не мог. Вдруг где-то справа открылась дверь, и в комнату вошли люди. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом раздался голос: — Эрен Йегер, значит. Ну, как самочувствие? — Воды, — мне срочно нужно было смочить горло, чтобы задать интересующие меня вопросы, а затем послать незнакомца. — Петра, будь добра. Помоги ему попить, — он не просил, несмотря на формулировку. Он приказывал. Я почувствовал, что мою голову приподнимают нежные руки. К губам поднесли стакан воды, и я принялся жадно глотать. Жидкость лилась по подбородку и капала прямо на одежду, но мне было плевать. Я так давно не пил простой чистой воды. — Достаточно. Я не напился, но этот голос не терпел возражений, а сам схватиться за стакан я почему-то не мог. Руки отказывались слушаться. Немного полежав и придя в себя, я все же приоткрыл глаза. Это была комната, напоминающая палату. Довольно-таки светлая. Передо мной стоял невысокий мужчина с равнодушным, но в то же время довольно недружелюбным взглядом, а чуть в стороне от него — милая девушка, которая смотрела ободряюще и сочувствующе. И прежде, чем отправить их куда подальше, я решил прояснить для себя ситуацию: — Где я? — Дай-ка подумать. Куда любящие родители могли засунуть свое чадо, которое сбилось с пути? — этот мужик явно издевался. Он не пытался мне понравиться, не пытался втереться в доверие. Я догадывался, куда меня сослали, но надеялся, что догадки все-таки опровергнут. — Ах да, точно. Эти места называются наркодиспансерами. Добро пожаловать. Кажется, от осознания, что это не сон, я готов был упасть в обморок. Хотя что значит «готов был»? Спустя пару минут от шока я провалился в бездну.***
— Микаса, давай. Что там у тебя сегодня? На что хватит? — мы сидели на грязном асфальте около мусорки в каком-то богом забытом районе и пытались наскрести хотя бы на одну дозу. Подруга скинула из своего брендового рюкзака всё, что удалось захватить, впопыхах выбегая из дома. Какие-то статуэтки, ключи, отвертка. О, часы. Кажется, их ее отцу подарил мой на юбилей. Но меня это мало волновало. Я прекрасно знал, что они не дешевые, и что на сегодня мы обеспечены кайфом. На минуту вся тяжесть мира оказалась на моих плечах, и я понял, что мы с Микасой в полной заднице. Я взглянул на нее — былое величие этой девушки угасло. Некогда блестящие черные волосы лохматились во все стороны, словно у старой уличной дворняги, веки были иссиня-черные, кожа приобрела сероватый оттенок, коленки, выглядывающие из порваных джинс, были в ушибах и ссадинах. Мутные глаза горели маньячной радостью от мысли, что скоро мы чем-нибудь закинемся, а при большой удаче по нашим венам потечет чистейший джанк. Я старался отгонять от себя вину за ее искалеченную судьбу, ведь она сама сделала выбор: могла последовать за Армином, но зачем-то последовала за мной. — Ну, что? Пошли? Сделав заказ через третьих лиц, мы стали ждать указаний о закладке. Время тянулось, будто резиновое: я сидел, а в моей голове было пусто, Микаса же нервно маячила перед глазами. — Эрен, вдруг они нас наебали? Мы отдали им часы моего отца. А вдруг зря? Что делать? Он убьет меня… Ах… Как же ломает… Как же ломает… — она резко присела рядом, положив голову мне на плечо, и прикрыла глаза. Микасу лихорадило, но я был уверен, что герыч ей поможет. Просто надо подождать. На мой старенький сименс пришло сообщение с координатами (свой айфон я обменял, наверное, в первую же ломку, но оставаться без средств связи было невозможно — как-то же я должен был узнавать, где забирать товар). — Микаса, вставай, нам пора, — но девушка не откликалась, как будто уснула. — Микаса, пошли. Я звал ее все громче и громче, но она не откликалась. Мне даже в голову не пришло, что, наверное, с Микасой совсем плохо. Я решил, что она спит, и пока набирается сил, я схожу за закладкой. Оставив ее около мусорного бака и накрыв своим бомбером, который вонял не хуже этой помойки, я рванул к месту назначения. За Микасой я так и не вернулся.