***
Аппетит ко мне так и не вернулся, поэтому я решил проваляться в кровати до окончания завтрака. Ханнес и Фарлан пытались уговорить меня хотя бы на бутерброд с сыром и джемом, но я отказался, сославшись на тошноту. Они не одобрили моего решения, но настаивать не стали. Мне нужно было побыть одному, чтобы настроиться на беседу с психотерапевтом и не зайтись истерикой, как обычно бывало в его присутствии. — Эй, Эрен, привет! — в комнату бесцеремонно вошла Ханджи. — Фарлан сказал, что ты соскучился. Как дела? Буду честной, выглядишь ты паршиво. Эта женщина никогда не пыталась сгладить углы. Вот и сейчас, застав мое истощенное тело в кровати, она явно ждала объяснений, почему я не был на завтраке. — Ну… аппетита что-то нет. Я бы вообще не вылезал отсюда. Наверное, я бы даже был благодарен, если меня перевели обратно в одиночку. Да. Я вкратце обрисовал свое состояние, и Ханджи явно не понравилось то, что она услышала. — Тебя здесь кто-то обижает? Мне казалось, что реабилитация протекает успешно? — конечно, она не могла знать причину, по которой весь прогресс пошел коту под хвост. В происходящем был виноват только я, но переложить ответственность хотелось на Леви. Он же старше, и он мой врач. — Нет, здесь все супер. Все очень добры ко мне, оказывают поддержку, но я как будто не готов еще к обществу, хах, — я был к нему готов. Просто на фоне отходняков и отказа Леви я впадал в уныние. Ханджи внимательно на меня посмотрела и задала вопрос, на который желания отвечать не было: — Это из-за Леви, да? Он что-то сделал? Или что-то не то сказал? Ты не должен на него обижаться. Он так за тебя переживает. — Перестань, Ханджи, дело не в нем. Мне просто не хватает уединения и одиночества. Тут слишком шумно, людей слишком много. Я просто хочу быть один, — Ханджи никак не способствовала моему позитивному настрою. Я уже предвидел, что одно неверное слово от Леви, и меня опять прорвет. Всегда в моменты нервозности у меня чесались сгибы локтей, и этот не стал исключением. Я чесал их в надежде, что все-таки докопаюсь до вен и умру от потери крови. — Хорошо, хорошо, — Ханджи аккуратно взяла меня за запястья, призывая прекратить калечить себя, и у меня не оказалось сил ей сопротивляться. Кажется, доктор это тоже заметила. — Когда ты в последний раз ел, Эрен? До меня дошли слухи, что ты отказываешься от завтраков, обедов и ужинов. — Фарлан наябедничал, да? — было понятно, что он не останется в стороне. — Я перекусывал. Вчера. Вроде. Ханнес приносил кукурузки, которые мне передала Криста. — Нам с Леви придется снова согласовать твое принудительное питание, если ты не прекратишь лишать себя хотя бы необходимого минимума в еде.***
В этот раз я решил не медлить и уверенно войти в кабинет Леви. Что примечательно, его самого там не было. Сев на кресло, я принялся ждать. Он явно задерживался. Примерно через пятнадцать минут дверь открылась, и вошёл Моблит. — Эрен, заждался? Леви попросил... — как только Моблит открыл рот, я встал. Искренне недоумевая от происходящего, я вообще не понимал, что он говорит. В голове билась мысль, что Леви все-таки решил отдать меня другому психотерапевту, которая пошатнула и без того хрупкое сознание, отчего я начал оседать. Моблит кинулся ко мне оказывать помощь, но я уже вообще ничего не видел и не слышал. Наверное, в обед все-таки стоило поесть.***
Я очнулся в своей кровати с гудящей головой, видел все через призму чёрных пятен и меня тошнило. — Пришлось опять кормить тебя через трубку, пока ты был в отключке, — рядом сидела Ханджи, которую я не заметил. — Ты так и не начал есть, Эрен, и у твоего организма абсолютно не осталось энергии. Прости, что так редко стала тебя навещать, мне казалось, что ты справляешься. Мне стало стыдно, что я отнимаю у Ханджи время, которое она могла бы потратить на других пациентов, действительно в этом нуждающихся. Потом я вспомнил, что вместо Леви в кабинете сидел Моблит, и меня поразил шок. Он ведь не решил бросить меня? Это же была ошибка? — Ханджи, где он? Он придет? — я то шептал, то кричал в панике. — Ты о ком? О Леви? — она была явно растеряна и не знала, как действовать. — У него произошло ЧП в больнице, где он отрабатывает волонтёрские часы. Он не успел тебя предупредить и попросил провести терапию Моблита. Но я ему уже позвонила, и он пообещал приехать, если сегодня проблема разрешится. Он должен был вернуться. Напряжение постепенно отпускало, и меня радовало, что получилось не разрыдаться. Я готов был растечься по кровати от настигшего облегчения. Я ни о чем не мог думать, кроме Леви, при том, что никаких конкретных мыслей в голове не вертелось, кроме той, что хочу его увидеть. Меня как будто зациклило на нем, и я принялся ждать визита. Кажется, я совсем выпал из реальности и даже не заметил, как ушла Ханджи. В комнату вошли Фарлан и Ханнес, которых я тоже сразу не признал: — Ну как ты, сынок? — голос Ханнеса с хрипотцой заставил вздрогнуть, и я направил на него свой испуганный взгляд. — Все в порядке? — от внезапности мой голос к концу предложения поднялся и взял вопросительную интонацию. — Да, все хорошо, все отлично, — я заулыбался во все тридцать два, но, кажется, это больше напоминало гримасу сумасшедшего, отчего Ханнес и Фарлан напряглись. — Все просто замечательно, — я отвернулся к стене и продолжил ряд синонимов к своему состоянию. Мой мозг жарился, но я этого не чувствовал. В какой-то момент я отключился, а проснулся от пристального взгляда. — Опять пропускаешь приемы пищи, Йегер, — я сел и повернулся к собеседнику. Леви сидел на стуле, откинувшись на спинку. — Что расскажешь интересного? Не знал, что ты считаешь Моблита сногсшибательным. — Что? — я не очень понял отсылку к его коллеге. — Ты ведь падаешь при виде него, — я все еще хлопал глазами, а Леви все не уставал их закатывать. — Забудь. Так почему не кушаем, Эрен? Что это за внезапная потеря аппетита? — Просто не хочется. Еда тут стремная. — Да? Раньше ты, вроде, тоже жаловался, но ел, — мужчина был явно мной недоволен. — Ой, да как будто ты даже не догадываешься, в чем дело! — Значит, я отбираю у тебя аппетит, да? Хорошо, давай проведем терапию здесь и сейчас. Может, это тебе поможет в чем-нибудь разобраться. Мне не хотелось с ним беседовать, мне хотелось с ним целоваться. А он все копался в моей голове, пытался залезть в душу, а угодил в самое сердце. Мне хотелось его чувствовать, всего и сразу, а ему хотелось меня спасать. — Итак, Эрен, что ты думаешь о нас? Ну, как о паре, само собой, — мне казалось, что я ослышался, не понимая, правда ли он решил поговорить о нас. — Не делай такое удивленное лицо. Если есть что-то, что тебе мешает восстанавливаться, мы должны с этим разобраться. Так что ты думаешь? — Ну, то, что мы идеально подходим друг другу? — Хорошо, — психотерапевт одобрительно кивнул. — И по каким же критериям ты определил, что мы хорошо совместимы? Я думал с минуту, а потом начал размышлять вслух: — Ну, ты спокойный, хладнокровный, легко переносишь мои перепады, а я эмоциональный, — больше я ничего не смог придумать, и это порядком разозлило. — Да блять, ты красивый, и я тоже, что еще нужно? Леви опять кивнул. — И правда, больше ничего. Хорошо, что ты знаешь об отношениях? У тебя когда-нибудь было что-то с девушкой? Секс с Микасой не считается. У меня ни с кем ничего не было. Никогда. Я просто не успел: раньше на первом месте была учеба, а потом стали наркотики. У меня просто не было времени. — Вижу, что нет. Хорошо. А что ты знаешь о серьезных отношениях мужчины с мужчиной? Что тебе известно, например, о сексуальной составляющей? И тут я отвел взгляд. К сожалению, я знал. Была одна деталь, о которой я умолчал. И Леви начал догадываться. Он подошел ко мне и потянул голову за подбородок, заставив смотреть прямо в глаза. — Ах, так вот оно что. Популярностью пользуются не только девочки-школьницы, но и мальчики с красивыми зелеными глазами, да, Эрен? — он нежно огладил скулу и прошелся пальцем по губе. От такого долгожданного контакта я прикрыл глаза, но что-то все равно было не так. — И как же малыш порадует папочку? — я широко распахнул глаза, потому что неожиданно зазвучал абсолютно чужой, но такой знакомый голос. — Что ты здесь делаешь? — я проскулил, не способный сохранять спокойствие. Это был не Леви. Он приблизился к моему лицу и сильнее сжал подбородок, отчего рот открылся. Я оцепенел. Его я надеялся больше никогда не увидеть, но вот он тут. Заплатил кому-то, чтобы проникнуть сюда? Его язык уже провел по нижней губе, когда я истошно заорал. — Отпусти! Я не хочу! Ты старый извращенец! Ненавижу тебя! Я не буду делать это снова! Не буду! — и опять слезы, сопли, слюни. Мне снова стало страшно, я пинался, брыкался, старался выпутаться из его крепких объятий, но тело было слабым и абсолютно не слушалось. — Пожалуйста, не надо! Отпусти! Я больше не хочу! — он трогал меня: огладил бедра, провел по паху, слизал со щеки слезу. Это было невыносимо, но тело как будто было привязано веревками, и я не мог сопротивляться. — Эрен! Очнись, Эрен! — сквозь слезы я опять увидел Леви. Он вцепился в мои плечи, а по рукам и ногам держали медбратья. Я опять закричал. Я не верил своим глазам. Если бы Леви снова оказался не Леви вовсе, я бы не вынес. — Пустите меня! Я не хочу! Не буду! Он снова хочет сделать это со мной! А-а-а! — я орал, как ужаленный, по-моему, даже громче прежнего. Было слишком сложно отличить реальность ото сна, поэтому я старался спастись от потенциальной угрозы. — Фарлан, держи его! Я достану из сумки успокоительное! — Эрен, давай же, приходи в себя, — как ни странно, от голоса своего соседа я очнулся. Я посмотрел на него потерянно и перестал брыкаться. Даже Леви замер от удивления. — Молодец, парень. Все хорошо, да? Ты же говорил, что все замечательно, почему же тогда плачешь? — психотерапевт дал знак медбратьям. Они посмотрели на него с недоверием, но все же послушались. Фарлан сел на край койки, стер мои слезы и начал гладить меня по волосам. Он просто говорил что попало, каким-то образом сообразив, что его голос меня успокаивает. — Ханнеса завтра выписывают. А если ты будешь так кричать, то я еще и без тебя останусь. Мне ведь будет одиноко. Ты же помнишь, что я на твоей стороне, Эрен? Помнишь, да? Голос соседа ввел меня в какой-то транс. Я слушал его и словно плыл по течению теплой реки. Медбратья еще немного постояли, а затем решили, что беда миновала, и начали выходить из комнаты. — Фарлан, не оставишь нас на минуточку? — Леви хотел о чем-то со мной поговорить, но я, хоть и успокоился, но все равно не до конца отошел от шока. — Нет! Не оставляй меня с ним, — голос прозвучал жалко. Я выкрикнул неосознанно, но сейчас я был уверен, что меня может спасти только Фарлан. — В чем дело, Эрен? Ты же знаешь, что я не причиню тебе вреда. Тебе всего лишь приснился плохой сон, — его голос был ровным, обволакивающим, но воспоминания были слишком свежи, а ощущения — реальны. Я несогласно замотал головой. — Мы просто поговорим. — Нет, я не могу. Пожалуйста, — глаза опять наполнились слезами от страха, что Фарлан оставит меня наедине с психотерапевтом, а тот в свою очередь трансформируется в мой самый жуткий кошмар наяву. Я вцепился в руку соседа, который продолжал сидеть рядом. — Хорошо, тогда поговорим завтра, идет? — я неуверенно кивнул. — Если хочешь, можем сделать это на улице во время прогулки. Так ты будешь чувствовать себя в безопасности, да? — я согласился еще раз. Леви было тяжело вывести из равновесия, он превосходно справлялся с любой непредвиденной ситуацией. — Хорошо, тогда отдыхай, Эрен. Я попрошу Ханджи, чтобы занесла тебе ромашковый чай, — даже сейчас то, что он так часто называет меня по имени, что-то будоражило внутри. Я не хотел, чтобы он уходил, но в то же время боялся, что останется. Когда дверь за Леви закрылась, Фарлан повернулся ко мне и заглянул в глаза своими, полными беспокойства. — Что произошло, Эрен? — он опять начал гладить меня по голове, отчего клонило в сон. — Ничего, просто что-то плохое приснилось, — Фарлан был очень понимающим, и разрешил мне оставить свои скелеты при себе. — Ты не мог бы рассказать что-нибудь, пока я не усну? — он не отказал. И какое-то время я слушал истории из его детства, какие-то забавные случаи с Изабель, иногда в рассказах проскальзывало немного о студенчестве, в котором присутствовал Леви. Я понял, что бояться больше нечего, и что Леви — это Леви, и уснул под приятный голос Фарлана.***
Утром соседи сказали, что от завтрака мне не отвертеться. — Тем более у старика последний день тут. Дай насладиться твоим обществом, сынок, — пожаловался Ханнес. Я и сам хотел провести время до отъезда с ним. В столовой зашумели, когда увидели нас: во-первых, я наконец выполз из конуры, и все выражали радость, во-вторых, радовались за Ханнеса и поздравляли его, а Криста, которая считала моего, теперь уже бывшего, соседа за отца, даже подарила ему рисунок. Мы сидели за столом, и без пяти минут свободный мужчина рассказывал о своих планах вернуть жену и попытаться завести детей. Он верил, что избавился от зависимости. Мы тоже в это верили. — Ну, пока, малышня. Не задерживайтесь тут надолго, может, за пределами свидимся, — когда вещи были уже собраны и на дорожку мы посидели, Ханнес пожал нам руки, взял сумку и ушел. Попросил, чтобы не провожали, а то разрыдается. Но разрыдались я и Фарлан, уже начиная скучать по такому родному и доброму старику.***
— В данный момент тебе неуютно со мной? — Леви сидел на другом конце скамейки в саду, где, кроме нас, были Саша и Конни, старающиеся обнюхать все цветы. — Не знаю. Сейчас, вроде, нормально, — я согнулся пополам, избегая взгляда психотерапевта, и дергал траву под ногами. — Тогда хочешь рассказать, что произошло ночью? Что тебя так напугало? Я понимал, что от Леви не получится укрыть это во второй раз. Он легко распознает ложь, а я ему никогда не врал. Только недоговаривал. Руки затряслись, дыхание участилось, пульс подскочил. Но я все же решил быть честным. — Я уже рассказывал, что нам с Микасой часто не хватало на дозу. Как и полагается в таких случаях, мы воровали что-то из дома, я заложил свой телефон, Микаса трахалась за деньги. Но я не сказал, что собой торговала не только она, — под конец мой голос почти перешел на беззвучный. — Однажды, когда мы сидели на улице, устраивая мозговой штурм, где добыть бабки, к нам подошел мужик. Казалось, что ему нас жалко, поэтому он предложил поехать к нему, где он нас накормит, напоит и обогреет. Мы согласились, зрительно договорившись обчистить его. У него была шикарная квартира, было чем поживиться. Дальше рассказывать не хотелось. Я отвернулся, обняв себя руками. Саша и Конни уже ушли к остальным на лужайку опять играть в какую-то словесную игру, и мы остались вдвоем. Леви сел ближе и положил руку мне на плечо, а затем резко дернул на себя, отчего я мягко упал головой на его ноги, а он начал перебирать мои волосы. — Закрой глаза и продолжай, — он создал вокруг себя доверительную атмосферу, и я расслабился. — Мы впервые за несколько дней приняли душ, он предоставил нам гостевую комнату с ванной. Микаса сходила первая, и пока я отмывался, складывала все, что можно было бы толкнуть. Мы вышли из комнаты. В квартире было тихо, а до двери рукой подать. Когда мы обувались, из одной комнаты вышел он, сказав что-то в духе, что не будет нас держать, мы можем идти со всем наворованным, но там одно бесполезное фуфло. Он же может дать нам деньги, много денег, если мы останемся на несколько дней. Мы насторожились и собрались все-таки уйти, раз он разрешает, но был произведен запрещенный прием — он показал два шприца и сказал, что они наши, если входная дверь сейчас не откроется. Сейчас я чувствовал себя паршиво, и хуже быть уже не могло, поэтому я взял руку Леви, которой он перебирал мои волосы, и переплел наши пальцы. Он напрягся, но решил оставить, как есть. — Конечно, котелок перестал варить. Мы с Микасой как два щенка кинулись к хозяину, готовые на что угодно за похвалу в виде герыча. Он поманил нас в свою комнату, где была большая постель, и сказал забираться туда. Позже стало ясно, что это типа киностудия — напротив кровати стояла достаточно дорогая камера, по углам расставлена светотехника, над нашими головами были сверхчувствительные микрофоны. Первое, о чем он попросил, было, чтобы я трахнул Микасу. Просто хотел оценить наш потенциал. И я делал это под его диктовку: например, ему не нравилось, когда я был слишком нежен с ней или когда она заглатывала не до конца. Я драл свою подругу как последнюю шлюху, потому что он этого хотел. Где-то через час ему надоело за нами наблюдать, и он поменялся со мной местами, чтобы показать, как правильно. На первых пяти минутах меня стошнило, а он даже не заметил. Только восхищался тем, какая она узкая и красивая. Радовался, что сорвал куш. Мне нужно было взять тайм-аут, ибо рассказывать о самых ужасных трех днях своей жизни было больно. Слезы уже не сдерживались, отчего брюки Леви намокали. Я сжимал его руку, а он сжимал мою в ответ. Наверное, должно было пройти много времени, чтобы воспоминания так не терзали и не доводили до рыданий. — Кончив, он удалился, приказав мне привести Микасу в порядок, и подарил два шприца. Я все же сначала вытащил ее из этой студии и довел до комнаты. Там я протер ее влажным полотенцем, а потом вколол и ей, и себе по дозе. Все проблемы как рукой сняло. Мы лежали, держа друг друга за руки, и просто залипали в потолок. На следующий день он опять погнал нас в ту комнату и заставил уже Микасу сидеть в кресле напротив. Я до сих пор помню, как безобидно все начиналось: он гладил меня по голове, говорил, что я хороший мальчик, его малыш, затем засунул мне большой палец в рот и начал имитировать минет. Он говорил, что мои глаза такие красивые, когда я это делаю. Потом он снял с меня штаны вместе с бельем, и я остался в одной футболке, потому что так ему казалось, что я младше. Он начал ласкать меня, но мой член отказывался вставать. Это его сильно разозлило. Он делал мне больно и неприятно, а я кричал, плакал, умолял его остановиться, а он только шлепал по заднице и говорил что-то в духе «не надо огорчать папочку», а потом всучил шприцы Микасе, и уже она тащила меня на себе, — я накрыл лицо ладонями и зашелся плачем. Каждый день что-то напоминало мне об этом, но я сразу старался абстрагироваться. Я пытался думать, что это было сном, а сейчас придумывать какие-то небылицы было бессмысленно. Я чувствовал себя грязным и испорченным, как протухшая картошка, в которой завелись белые черви. Недостойным такого совершенства, как Леви. Я не хотел, чтобы он когда-нибудь узнал эту часть истории, но принял решение, что, раз он мне нравится, я должен быть с ним честным до конца. Это казалось мне по-взрослому. — Эрен, успокойся. Ты в безопасности. Здесь он тебя не достанет. — Это еще не все, — я перебил мужчину, пока он не начал меня успокаивать, убрал от лица ладони и продолжил. — На третий день в комнату пришли люди, которые начали готовить нас к съемке. Нас вымыли, нанесли грим и дали пробки, сказали вставить, если не хотим быть раздолбанными. Это было унизительно, но мы послушались. Также нас одели в школьную форму, ну, как те, что для порнофильмов. Мы взялись за руки и пошли в страшную студию, где было достаточно много народу. Все были в масках. Они умилялись нами, трепали за щечки. За щеки тискали, представляешь? А потом нас усадили на кровать спиной друг к другу и завязали глаза. Они не дали нам наркотиков во время съемок, чтобы было больнее, — их это заводило. Люди смотрели, и для тех, кому понравится, велась съемка, — я всхлипнул, а Леви утер с моих щек слезы. — Нас трахали и заставляли целоваться друг с другом. Влажно, чтобы слюни текли по подбородкам. Это было мерзко и больно, но первое время мы даже не плакали. Наверное, находились в шоке. Как оказалось, вначале был оглашен не весь перечень возможностей за деньги. После основного шоу каждый мог подойти и поиграть с нами, как ему вздумается. Я надеялся впасть в апатию и безразлично наблюдать со стороны, но уже часа через полтора таких пыток моя чувствительность вернулась, увеличившись в два раза. Я кричал, и им это нравилось. К Микасе быстро потеряли интерес, потому что она могла терпеть, а меня долго не могли оставить в покое, восхищаясь моей отзывчивостью на их действия. В тот день меня растоптали, и я принял решение сделать вид, что все это было сном. Ведь тот мужик и правда заплатил нам круглую сумму и привез туда, где встретил, затем навсегда исчезнув. — Но? — Но вчера мне приснился ты. Ты ласкал меня, но в один момент вместо тебя появился он, — я зажмурил глаза и стиснул зубы. — Понятно, — Леви выдохнул и снова начал гладить по волосам. — Хочешь снова увидеть Хоуп, Эрен?