А — это «А у тебя…»
***
Второе сентября. За партами в большом светлом классе сидят малыши-первоклассники. Кто-то рассматривает стены, кто-то смотрит в окно, кто-то слушает учителя, что рассказывает о буквах (я не знаю, о чём говорят в первом классе, ведь после садика пошла сразу во второй класс, так что прошу строго не судить). А кто-то сидит за партой и испуганными карими глазками рассматривает одноклассников. Этим кем-то является Кира Сменкина. Она сидит за одной партой с каким-то мальчиком и старается не обращать на него внимания. Её больше волнует, где находится её брат. А он сидит за соседней партой, справа от девочки. Возле стены. — Эй, кареглазка, — обратился к Кире сосед. — Ты кого ищешь? — Слышь ты, большеглазый, чё лезешь? — возмутилась девочка. — Чи… Чиуах… Чиаух… Чи-ху-а-ху-а недоделанный. — Вообще-то нормальные у меня глаза, — чуть обиженно и возмущённо ответил мальчик. — Зелёные, красивые. Чё, обзываешься? — Хочу и обзываюсь, — грубо кинула Сменкина. — А ты и вправду, как чи… чауи… чиуах… — Чихуахуа, — усмехнулся малыш. — Ты сначала говорить научись, а потом обзывайся. — Ага, прям чи-ху-а-ху-а. Глаза вытаращил и смотришь на меня, — передразнив морду собаки этой породы, договорила Кира. — И говорить я умею, причём получить некоторых. — Ой тоже мне, знаток, — усмехнулся Мещеряков. — Лучше давай знакомиться, я — Артём. — А я — Кира, — хмыкнула малышка, отодвигая протянутую ладонь. — Я чи-ху-а-ху-ам руки не жму. — Да тебя, что заело, что ли? — возмутился Арт. — Раз я — чихуахуа, то ты — бультерьер! Злая и некрасивая! — Я? Злая? И некрасивая? — возмутилась девочка, да так что щёки от злости покраснели. — Вот не зря ты чи-ху-а-ху-а! Маленький и трусливый! — Сменкина и Мещеряков, я вам не мешаю? — спросила Галина Анатольевна. Оба встали. — Галина Анатольевна, а она меня чихуахуа обзывает! — воскликнул Артём и указал пальцем на Киру. — Галина Анатольевна, а он меня бультерьером обзывает! — возмутилась Сменкина и тоже указала пальцем на шатена. — Говорит, что я злая и некрасивая! — А ты говоришь, что я маленький и трусливый! — повернулся он к ней. — А сама-то даже чихуахуа выговорить не можешь! — А ты мне мешал на уроке! — А ты не слушала учителя! — А ты тоже не слушал учителя! — А ты! Ты… Ты ужасная! Девочки не обзываются! — А ты! Ты… Ты ужаснее меня! Ты девочек обижаешь! Артас показал арбалетчице язык и воскликнул: — А у тебя руки кривые! — А у тебя… — Я тебя не слышу! — перебил он одноклассницу. — Ла-ла-ла, я тебя не слышу! Сколько бы брюнетка не пыталась хоть что-то возразить, он всё равно перебивал её. А в скором времени, вообще беспрестанно говорил, что не слышит её. Тогда девочка не выдержала и ударила его по голове учебником. — Артём и Кира, что здесь происходит? — зашёл в класс директор. — Это всё она/он! — одновременно воскликнули первоклассники, указав друг на друга руками. — А ну-ка пойдёмте ко мне в кабинет, — сказала Арлен Семёнович. — Я вам кое-что расскажу. Опустив головы, оба пошли за мужчиной. Но пререкаться не перестали. — Ты не красивая, — шепнул Арт. — А у тебя ноги кривые, — возразила шепотом Кира. — А у тебя глаза косые. — А у тебя мозгов нет! — А у тебя их и не было! — Артём, Кира прекратите, — строго сказал директор. — Вы же одноклассники, вас за одной партой посадили! Вы помогать друг другу должны. — Я не буду ей/ему помогать! — вновь одновременно воскликнули они. — Вы должны прикрывать друг друга, — он усадил обоих на стулья, а сам сел за стол. — Хоть списывание и не одобряется, я понимаю, что без него не обойтись. Сам списывал в школьные годы. И помогала мне одна девочка. Она отличницей была. Никому не говорила, что я у неё списываю. — Я не буду давать списывать этому! — возразила Кира, скрестив руки на груди. — А и не буду просить у этой списать! — возразил в ответ Артишок. — Так, вы не дослушали, — упрекнул он детей. — А я в ответ защищал эту девочку. Она была очень красивой и умной и все старались её обидеть, тем самым привлекая её внимание. То за косичку дёрнут, то пнут, а я защищаю. — Вот так, за косичку дёрнут? — спросил Арт и специально дёрнул Киру за одну из двух косичек. Но Кира в стороне не осталась. — А пнут вот так вот? — спросила в ответ Сменкина и со всей дури дала другу пендель ногой. (Чарiвний пендiль!!!) — Дура тупая! — воскликнул Артём, потирая ушибленное место. — Идиот недоделанный! — воскликнула в ответ она и заплакала, растирая слёзы ладошками. Впервые в жизни её обозвали так грубо. — Поздравляю, первые грубые обзывательства, — усмехнулся Арлен Семёнович, но потом вновь стал серьёзным. — Артём, нельзя обзывать девочек. Кира, нельзя бить мальчиков. А ну-ка извините что друг перед другом! — Нет! — хором сказали малыши. — Ну, что ж вы такие проблемные-то, — тяжело вздохнул директор и стал наблюдать за тем, как дети вновь ссорятся, думая, как же их помирить. — У тебя глаза не красивые, карие! — А ты весь не красивый! — А ты нытик! — А ты лупоглазый! — А у тебя лицо ужасное! — А у тебя уши слишком большие и некрасивые! — А у тебя юбка некрасивая и косички не ровные! — А у тебя! А у тебя… — не смогла ничего ответить Кира и от этого сильнее залилась горячими слезами. Арлен Семёнович ещё раз вздохнул. Ни одна его просьба прекратить не была исполнена. — Всё, не плачь! — воскликнул вдруг Мещеряков. — Надоела реветь! — А ты… Ты надоел обзывать! — воскликнула Сменкина, но реветь не прекратила. — Ну, успокойся, — виновато попросил мальчик. — Прости, я не хотел, — на этих фразах директор оживился и стал наблюдать за детьми, готовый, если что вдруг пойдёт не так, помочь им помириться. — Красивая у тебя юбка и косички ровные. — А у тебя уши нормальные, — стараясь успокоится, ответила девочка. — И вообще, ты вся красивая! И руки у тебя ровные! И мозги у тебя есть! И глаза красивые! — И ты красивый! И ноги у тебя не кривые! И у тебя мозги есть! И… И глаза не лупоглазые… — она запнулась и посмотреть ему в глаза. — Красивые такие. Зелёные… Тоже прости меня. — Прощаю, бультерьер, — передразнил арбалетчицу Артас и протянула ей руку. — И я прощаю, чи-ху-а-ху-а, — передразнила рыцаря Кира и пожала руку. — Вот и молодцы! — улыбнулся мужчина. — Запомните! Вы должны друг другу помогать! Артём, нельзя обзывать девочек! Кира, нельзя бить мальчиков! Бегите, скоро звонок. Попрощавшись с ним, друзья вышли из кабинета. Уже почти возле их класса Артём осмелился заговорить: — Знаешь, а у тебя губы красивые, — сказал он, улыбнувшись. Его щёки порозовели, а сам мальчик опустил голову и стал чесать затылок. — А у тебя лицо красивое, — улыбнулась Кира, опустила голову. и у неё тоже порозовели щёчки…***
Спустя тринадцать лет
— Эй, Артём, верни! — носилась Кира по всей квартире за возлюбленным. — Не-а, — лукаво отвечал Артём и убегал дальше. — Я вообще-то из-за тебя проиграла! — возмущалась девушка, пытаясь забрать джойстик. — А меня это не интересует, — усмехнулся парень и перепрыгнул через диван, мягко приземляясь на сиденья. — Да, победа! — Не честно! — воскликнула арбалетчица и тоже перепрыгнула через диван. Только вот, в отличии от своего парня, она перелетела и приземлилась носом в пол. — А-а-а-ай! — Кира, я же понял, что ты специально, — сказал Арт и включил следующий уровень. — Даже не думай, я не брошу игру, чтоб помочь тебе встать. Я за это время проиграю. Это твоя месть. Меня не проведёшь. — Знаешь, что! — воскликнула возлюбленная, а щёки порозовели от злости. — Что? — Ты… — Ну-ну-ну-ну? — перебивши, стал спрашивать Артас писклявым голосом. — Ну? Ну? Скажи, скажи ну? Ну? Ну-ну-ну-ну? — Я так не играю! — зло воскликнула Кира и вышла из гостиной. Артём продолжил рубится в игру. Он знает, что Кира не умеет долго обижаться, по этому сидит и ждёт, когда она прибежит играть с ним дальше. Но Сменкина всё не прибегала. На кухне включился свет и совсем скоро зашкворчала сковородка. Приятный запах стал распространяться по всей квартире и не мог оставить Арта равнодушным. — Кир, что ты готовишь? — поинтересовался он из гостиной. — Не трогай меня, — грубо кинула с кухни девушка. — А, когда будет готово? — спросил лидер, заходя на кухню. — Для тебя никогда, — она вытолкала его за дверь и закрыла её перед самым его носом. — Ну, Кира, я кушать хочу, пусти меня! — попросил рыцарь. — А как же твоя игра? — с издёвкой усмехнулась Сменкина. — Иди к ней и пусть она тебе готовит ужин! — Кира, она на паузе, — ответил Артём жалобным голосом. — Ну, пусти, я кушать хочу, а игра не умеет кушать готовить. — Не умеет, твои проблемы, — хмыкнула вор. — Я тебя кормить не собираюсь. Артишок стал шкарябать дверь ведущую на кухню. Поначалу Кира даже не слышала этого. Потом шкарябонье стало громче. А после вообще стало действовать девушке на нервы. — Арт, прекрати! — строго воскликнула она. — Нет, я кушать хочу, — жалобно голосом ответил он и продолжил шкарябать дверь. — Мещеряков, я сказала прекрати шкарябать дверь! — грубо кинула арбалетчица. — Мещерякова, я сказал, я кушать хочу! — строго воскликнул Арт, передразнивая возлюбленную. Сменкина только было хотела что-то ответить, как смутилась и покраснела. А Артёму этого только и надо было. — В-вообще-то, Мещеряков, вообще-то, я Сменкина, — смущённо ответила любимая. — В-вообще-то, Мещерякова, вообще-то, ты Мещерякова, — довольно усмехнулся парень, вновь передразнив брюнетку. — Не… Не правда, я Сменкина, — смущённо продолжала возражать Кира. — Не… Не правда, ты Мещерякова, — опять передразнил Артас. — Кир, открывай. — Артём, я Сменкина! — воскликнула она, открывая дверь. — Артём, я Мещерякова! — продолжал передразнивать лидер, проникая на кухню и нахально смотря в глаза возлюбленной. Они так и застыли, смотря друг другу в глаза. Кира поясницей опёрлась о раковину. А Артём стоял перед ней и нахально рассматривал всё её черты лица. И оба молчали. — Знаешь, а у тебя губы красивые, — сказал вдруг лидер, задерживая свой взгляд на пухлых бледно-розовых губах своей девушки. — И что? — усмехнулась Сменкина, а у самой сердце в пятки ушло. Не привыкла она ещё, чтобы он так близко к ней стоял. — А то, — усмехнулся Артас, преграждая вору руками путь на свободу. — Целовать они должны только меня. И Артём поцеловал Киру в губы. Она стукнула его по плечу, якобы говоря, что она до сих пор обижена, но на поцелуй ответила…