Ты - мое лекарство

Картер не помнил, как скомкано попрощался с Дереком, не помнил, как покинул бар и вызвал такси. Он не слышал взволнованного голоса друга, не слышал его окликов и просьб не оставаться сейчас одному. Весь мир для него сузился до гулкого отзвука собственного сердцебиения, которое набатом отдавалось в ушах Картера. Забыл… Просто взял и забыл о человеке, которому всегда дарил себя без остатка, которому клялся в любви и верности. Кейси… Пронзительная боль в груди, что в последние месяцы немного притупилась, обрушилась на Картера с новой силой, заставляя альфу задыхаться и чуть ли не выть от отчаяния. Он ввалился в собственную квартиру и тут же рухнул на пол, с силой сжимая кулаки и упираясь в них головой. Картер зажмурился, пытаясь удержать горячие слезы, которые жгли веки изнутри. Как же он ненавидел себя в этот момент! Как же ненавидел! Перед глазами альфы замелькали образы прошлого, которые все эти месяцы Картер старался запрятать поглубже, но в эту секунду ничего не мог с ними поделать. Они обрушились на него оглушительной лавиной. Омега с пронзительными янтарными глазами и мягкой улыбкой на лице лежал в его объятиях и нежно поглаживал скулы Картера своими пальчиками, нашептывал ласковые слова, то и дело смеясь и хихикая, когда альфа игриво щекотал его. Кейси… Его омега. Вот он плачет за просмотром романтичного фильма, теснее прижимаясь к сидящему рядом мужу, а здесь уже кричит на Картера из-за очередной бытовой неразберихи, так забавно хмуря брови. Такие прекрасные образы, но такие болезненные. А потом Картер видит лишь мрачный и холодный подвал морга и одинокую фигурку под белой простыней на металлическом столе. Последнее воспоминание об утраченном счастье. Протяжный вой покинул горло Картера, когда сил сдерживать рыдания и слезы у него больше не осталось. Алкоголь все еще блуждал в крови альфы, не давая ему отгородиться от прошлого, отравляя своими парами и без того изнемогающую от боли душу. Картер уселся на пол и привалился к стене в неосвещенном мрачном коридоре своей холодной и пустой квартиры, куда он переехал четыре месяца назад. Как он мог забыть? Как?.. Ведь еще недавно Картер не мог думать ни о чем другом, кроме как о своем муже. Не мог не вспоминать Кейси каждый день своей никчемной и ненужной жизни. Даже после того, как перевелся в Эртон Норд, даже после того, как погряз в бесчисленных операциях и многообразии мелькающих перед глазами лиц пациентов. Он помнил его всегда, так почему забыл именно сейчас? Что изменилось? Почему-то перед глазами Картера мелькнуло бледное личико Райли с россыпью шоколадных родинок на шее и теплой улыбкой на губах, заставив альфу закаменеть и на мгновение задержать дыхание. В этом и был ответ на вопрос Картера. Райли. С того момента, как этот парнишка стал его пациентом, Картер все реже вспоминал покойного мужа. Стал реже думать о нем, забивая голову совершенно ненужными мыслями о Райли, о его скрытом лекарствами запахе, о его родных, что даже не навещали парнишку, о заботе, что проявляли сотрудники больницы к этому хрупкому омеге. Но больнее всего Картеру было осознать то, что в эти дни он позволил себе думать о Райли, именно как об омеге, о том, рассматривает ли этот парнишка его как потенциального альфу. И это разозлило его еще сильнее. Во всем виноват был только Райли. Только этот парнишка был причиной того, что Картер предал память своего мужа. Едкая смесь чувств ненависти, злобы и душевной боли поглотили Картера без остатка. Он не заметил, как прошел остаток ночи, как постепенно в холодную обитель альфы сквозь незанавешенные окна гостиной стали проникать первые лучики восходящего солнца, как вскоре за дверью зазвучали приглушенные голоса торопящихся на работу соседей. Картер все так же сидел на полу в коридоре, пока из оцепенения его не выдернула трель телефона, что лежал в кармане его куртки. Вместо ожидаемого имени Дерека, волнующегося за него, или же Алекса, которому брат уже наверняка рассказал о их недавней встрече, Картер увидел лишь мигающие цифры заведенного им будильника. Ему пора было собираться на смену, и никому не было никакого дела до того, что этой ночью альфа совсем не спал, что его сердце кровоточит, а душа медленно умирает. Картер через силу поднялся на ноги и двинулся в сторону ванной комнаты. На ходу избавившись от одежды, альфа забрался в душевую кабину и подставил тяжелую голову под холодные струи. Ему нужно было остудить голову, нужно было привести мысли в порядок, и вновь собрать себя по частям. Он уже когда-то смог это сделать, а значит сможет сделать это снова. Холодная вода сменилась горячей, а затем снова брызнули ледяные капли. Контрастный душ помог Картеру взять себя в руки и немного успокоиться. Впереди у него было двенадцать часов напряженной работы с людьми, за жизнь которых он отвечал. Картер привел себя в порядок, даже не взглянув на собственное отражение в зеркале, и без этого зная, что увидит там лишь оболочку того человека, которым когда-то был, после чего покинул квартиру. На улице заметно похолодало, и вчерашний дождь превратился в опасный гололед на дороге, укрыв проезжую часть и пешеходные дорожки стеклянным одеялом. Мелкие ссадины и ушибы, а возможно и тяжелые сотрясения с переломами будут самыми распространенными травмами в приемном отделении Эртон Норд в этот день. Это в том случае, если не случится никакой серьезной аварии. Мысли о работе и пациентах немного отвлекли Картера по дороге в больницу под монотонную болтовню водителя-индуса, но потом альфа вновь вспомнил о Райли и глухо рыкнул, стиснув кулаки. Теперь и мысли о работе не позволяли Картеру переключиться от разъедающего его изнутри чувства вины и отвращения к себе. – К черту все, – тихо выругался Картер, переступая порог больницы и вновь погружаясь в привычную суету. Игнорировать. Вот, что он будет делать сегодня. Игнорировать все, что хоть как-то связано с Райли. В конце концов, у него всего лишь воспаление легких, и парнишка находится в терапевтическом отделении, а не в хирургическом. Картер не отказался от наблюдения за ним только из-за Алекса, который доверил ему своего подопечного, но это ведь не значит, что Картер должен сам лично проверять его. Назначения можно делать и по выписке из медицинской карты. Быстро переодевшись в синюю хирургическую форму и накинув на плечи халат, Картер двинулся по коридору больницы, чтобы начать утренний обход. Он специально отодвинул на край стойки медицинскую карту Райли Элертона, протянутую миловидным омегой-медбратом, решив отправиться к нему в последнюю очередь. Потом и вовсе он просто передаст своего пациента кому-нибудь из молодых специалистов. – Доброе утро, доктор О’Лири, – поприветствовал Картера молодой альфа в униформе интерна, подходя ближе к стойке регистрации. Им оказался Крис, как раз тот самый молодой специалист, что вел омегу вместе с ним с самого начала, так как пока не имел прав в одиночку осматривать пациентов и делать назначения. – Ты-то мне и нужен, – вместо приветствия мрачно выдал Картер, при этом даже не заметив, как напрягся парень рядом с ним от давящей ауры сильного альфы. – У меня сегодня полно пациентов, так что возьмешь мистера Элертона на себя, – Картер не глядя пододвинул карту Райли ближе к интерну. – Сам? – удивился Крис. – У него воспаление легких, – холодно ответил Картер, смерив интерна недовольным взглядом, – твоих знаний должно вполне хватить, чтобы провести осмотр пациента и проконтролировать прием лекарств, назначенных мной. Или я ошибаюсь? – Вы же еще вчера говорили, что выписанные препараты Райли не помогают. – Понаблюдай за ним сегодня, – Картер вновь взял карту Райли, чтобы внести в нее кое-какие записи, – если не будет изменений, выдашь ему новые лекарства. На этом обсуждение лечения Райли закончилось, и Картер поспешил к остальным своим пациентам, чтобы больше не думать об этом парнишке. Он все еще чувствовал злость по отношению к омеге, винил его в своей забывчивости, и даже мысли старался не допускать о том, что на самом деле Райли был здесь совершенно не причем. Как и ожидал Картер, утренний гололед привел в приемное отделение Эртон Норд внушительное количество пострадавших, что позволило альфе хоть немного отвлечься от терзающих его мыслей. Он не обращал внимания на усталость, не обращал внимания на подрагивание пальцев после каждой операции, потому что не мог себе позволить лишиться той толики спокойствия, что давала ему работа. Без нее он, наверное, уже давно спился бы или же наложил на себя руки. Оставаться сильным с каждым днем становилось все сложнее. Постоянное пребывание в операционной или же в палате пациентов для Картера в этот день имело еще один неожиданный плюс: он не пересекался с Алексом. Ему хватило в это утро лишь пары слов приветствия от своего названного младшего брата, чтобы услышать в его голосе так ненавистные Картеру нотки жалости. Дерек естественно рассказал брату о том, чем закончились их вчерашние посиделки, и от этого Картеру было по-настоящему тошно. Злость и ненависть переполняли альфу каждый раз, когда он видел жалость и сочувствие в глазах близких людей, слышал лживые уверения окружающих в том, что они его понимают. Нет. Это не так. Никто не понимал Картера. Никто не знал, каково это, жить дальше, когда огромная часть твоей души умерла вместе с любимым человеком. Картер не сразу осознал, что большая часть смены осталась позади, пока не натолкнулся взглядом на часы, что висели на стене в комнате отдыха. Он только что закончил очередную операцию и сейчас устало растирал шею, сидя на диване. Все же вторые сутки на ногах сказывались на альфе. – Мне кажется, мои ноги сейчас отвалятся, – неожиданно прозвенел голос Алекса, отчего Картер тут же распахнул глаза, которые, кажется, закрылись без его ведома, отчего альфа пропустил момент, когда в комнате отдыха появился кто-то еще. – Операция по пересадке сердца сама по себе довольно сложная и трудоемкая, а на таком малыше, как Бенни, и подавно. Я предупреждал, что операционную мы займем надолго. Оказывается, Алекс явился сюда не один, а в компании кардиохирурга Тайлера Хэмптона, с которым они бурно обсуждали только завершившуюся операцию. Картер лишь урывками выхватывал отдельные фразы о кардиомиопатии и терминальной стадии сердечной недостаточности пациента, даже не пытаясь вслушаться в суть разговора или же принять в нем участие. Слишком уж была высока степень его усталости. – Доктор О’Лири! – неожиданно дверь в комнату отдыха распахнулась и в проеме показался взволнованный и немного запыхавшийся медбрат. – У Райли Элертона остановка сердца! – Что?! – Какого черта?! Картер сорвался с места, даже не замечая, как Тайлер и Алекс последовали за ним. Он никак не мог поверить в то, что только что услышал. Какая к черту остановка сердца?! Все же было нормально. У парнишки всего лишь воспаление легких.… Или же нет? Неужели Картер что-то упустил, проводя первичный осмотр? Неужели допустил ошибку? Уже на подходе к палате Райли Картер заметил суетящихся медбратьев и интернов. – Пульс не прощупывается! – Артериальное давление понижено! – Что случилось, Крис? – Картер бросился к Райли, который безжизненной совершенно бледной куклой лежал на больничной койке. Футболка на груди омеги была разрезана, а к молочной коже были прицеплены датчики, ведущие к кардиомонитору. – Я… я не знаю, – растерялся интерн, уступая место Тайлеру, который уже принялся прослушивать грудную клетку Райли. – Все было нормально. Час назад я дал ему новые лекарства, сделал укол, а потом… Я ведь просто на всякий случай еще раз заглянул к нему, а он… – Говори внятно! – рявкнул Картер. – Он лежал на боку и трясся. Сказал, что чувствует сжимающую боль за грудиной и под ребрами, а потом вдруг захрипел и закашлялся. Я… Он просто отключился и перестал дышать. – Что за лекарства? – тут же спросил Алекс. – Что ты ему дал? Крис, заикаясь, пробормотал название препаратов, которые Картер этим утром записал в медицинскую карту Райли, и альфа вдруг заметил, как пораженно распахнулись глаза Алекса. – Вы совсем рехнулись?! – В чем дело? – Да в том, что у Райли полная непереносимость этих лекарств! Вы его карту вообще смотрели?! Картер словно кто-то с силой ударил под дых, разом выбивая из легких весь воздух. Полная непереносимость… Аллергия… Он ведь знал… Знал, что новые препараты Райли нужно было назначать только после детального изучения медицинской карты омеги, но Картер этого не сделал. Просто отмахнулся от этого, лишь бы только не думать о парнишке даже лишнюю секунду, потому что беспочвенно обвинил его в собственной забывчивости. – У него анафилактический шок! – Готовьте реанимацию… – Я не могу установить интубационную трубку. – Черт! У него отек дыхательных путей! Картер не в силах был пошевелиться, со стороны наблюдая за суетой в палате Райли. Он никак не мог отвести взгляд от бледного личика омеги, от его посиневших тонких губ, от замерших на слипшихся ресничках капельках слез и неестественно спокойной узкой грудной клетки, которая даже не вздымалась из-за того, что мальчишка не мог дышать самостоятельно. И это все была вина Картера. Именно из-за него этот хрупкий беззащитный омега мог сейчас умереть. Картер не сразу осознал, что остался в палате один, когда Райли увезли в реанимационное отделение. Он смотрел на разбросанные на полу рисунки Райли, что случайно смахнул кто-то из медбратьев, на нетронутые яблоки и ароматные дольки апельсинов на тумбочке, где на самом краю также лежала пухленькая книжка с закладкой-бабочкой, на выключенный планшет на кресле в углу поверх так любимой омегой толстовки. Смотрел и словно не видел всего этого. Мерещились лишь небесно-голубые глаза Райли с прозрачными каплями слез, что смотрели на альфу с осуждением и неверием, словно Картер только что совершил самое настоящее предательство.