Царевна-Лебедь

Но затишье это продлилось недолго; ночью гроза опять вступила в свои права. Барыня лежала под одеялом, трясясь от страха, противной змеёй заползшего ей в душу. Непрекращающаяся дробь капель по крыше только усилилась, шум разносился от этого по всей комнате. Ярко сверкнула молния, осветив на долю секунды комнату, а затем и грохот, будто удар, прокатился по округе, пронизывая тело девушки вибрирующими потоками. «Если я не успокоюсь, то, клянусь, сойду с ума…» Василиса откинула одеяло и свесила ножки, почувствовав под пальцами холод древесины. Сдёрнув с головы чепчик, она стала ходить из стороны в сторону, словно умалишённая, иногда останавливаясь перед окном, в котором сквозь стену ливня всякий раз была видна искра молнии. Покумекав, барыня решила, что прогулка по дому ей сейчас не помешает. Поэтому наскоро засунув ножки в балетки, она вышла в тёмный коридор. О, Боже, дай ей сил! Как ей страшно, невыносимо страшно идти сейчас по коридору, окутанному беспросветным мраком. Но вдруг в непроглядной тьме мелькнуло что-то светлое. Василиса приостановилась. Жуткий гром ударил где-то рядом, мерцающим светом отразилась молния, осветив коридор. Свет, появившийся в окне в конце коридора очертил тёмный высокий силуэт во тьме. Мысли в голове бедной девушки перепутались. Она сделала шаг назад, шаря рукой в поисках стены, но попытка оказалась бесплодной. Через силу барышня бросила испуганный взгляд в конец коридора, где стоял некто, прячась в тени. Сжав руки в кулаки, девушка спросила дрожащим голосом: — К-кто здесь? Пожалуйста, не томите… Фигура выпрямилась и во мраке вспыхнули ярким огнём два глаза. Василиса задержала дыхание, силясь не закричать, и зажала рот ладонями. По щекам потекли слёзы, она глухо упала на пол. Всхлипнув, девушка услышала приближающиеся шаги, эхом разносившимся по пустому коридору. Сквозь пелену слёз она увидела, что фигура уже стоит прямо пред ней и смотрит на неё безумным взглядом. Погибель сама нашла её. На плечо легло что-то холодное, и Василиса громко вскрикнула. — Мадемуазель? — раздался в темноте голос с нотками неприкрытого испуга. Барышня будто воспрянула ото сна. Перед ней стоит демон с ангельским голосом; оттого стало ещё страшнее, дрожь горячей волной прокатилась по телу. — Демон… — прошептала Василиса. — То есть, простите, Господин Эрик. Глаза поддёрнул туман, гулким стуком сердце билось в горле, а щёки залил мучительный румянец. — Вам помогать? — обеспокоено спросил молодой человек. — Ох, — всхлипнула Василиса. — Если это не составит Вам труда… Несколько секунд спустя девушка почувствовала поддерку; рука легла меж её оголённых лопаток, обжигая своим леденящим холодом, посылая по телу Василисы дрожь. Другая же нашла её ладонь и потянула наверх. Архитектор помог барышне дойти до постели. Девушка поразилась, как удивительно легко ориентируется мужчина во мраке, когда как она не видит дальше собственной вытянутой руки. — Спасибо, Господин Эрик… — смущённо пролепетала Василиса. Слабый румянец пробился у него на шее. Но тут барыню смутило. Он одет так же, как и в вечер накануне. — Господин Эрик, а почему Вы одеты? — нерешительно задала вопрос девушка. Глаза архитектора расширились, он заложил руки за спину и отошёл чуть назад. — Ч-что Вы им-меть в виду? — запинаясь, проговорит он. Он не так истолковал её вопрос. — Ну… Вы разве не переодевались ко сну? Молодой человек подошёл к окну и хотел было опереться на него руками, но в последнюю секунду отдёрнул руки. Он глубоко вздохнул и отвернул голову. — Non. Эрик писать la musique… Он замолчал и, отвернувшись, закашлял. Девушка привстала с постели, пройдя к столу, и зажгла свечи. Комнату тут же охватил мягкий свет. — Господин, что с Вами? — девушка подошла ближе к архитектору, но тот вытянул руку вперёд, преграждая ей путь. — Rien de spéciаl. (Ничего особенного.) Такое слушается…иногда. Голос его слегка хрипит, но даже сейчас он не утратил то волшебное звучание. — Погодите, я сейчас приду. — девушка зажигает ещё несколько свечей, смотря на архитектора, глаза которого приняли испуганное выражение, и удаляется из комнаты. Молодого человека неприятно знобило, крупная дрожь проходила от краешка волос до кончиков пальцев. Холодно. — Вот. — шепчет девушка, прикрыв за собой дверь. Она несла что с собой. — Держите, думаю, это Вам сейчас поможет. Она протянула мужчине высокий стакан с чем-то белым. Архитектор медленно перевёл взгляд со стакана на Василису и осторожно взял его. Но едва их пальцы случайно соприкоснулись, как он тут же поспешил убрать руку, едва не расплескав содержимое стакана. Его рук коснулось тепло, а от жидкости был слышен сливочный аромат. Молоко. — С-спасибо. Эрик без-мерно благодарить Вас… — он опять закашлял, но после поднял свой смущённый взгляд на Василису и грустно улыбнулся. Эти совершенно невинные слова вогнали барышню в краску, заставив отвести взгляд, а бабочек в животе легонько затрепетать. Архитектор приподнёс стакан к губам и отпил немного горячеватый напиток, закрыв глаза и смакуя вкус, разлившийся у него на языке. Спустя некоторое время, когда молока больше не оказалось, он поблагодарил Василису за участие и исчез, да как-то мудрёно; девушка даже не услышала, как закрылась за ним дверь. «Чудеса…» На следующий день, когда Василиса спускалась с лестницы, она вновь повстречала молодого архитектора. На «Доброе утро» он лишь кивнул головой, и прошёл к входным дверям и вышел на улицу.

***

Дело шло к осени; рано началó смеркаться, дни становились холодными и, поэтому на озере стали реже встречаться лебеди, которые некогда неторопливо плавали в свинцовых водах. Окинув беззаботным взглядом сад, пестрящий оттенками оранжевого, жёлтого и бардового цветов, Василиса решила занять себя вышиванием. Девушка присела стул возле окна и, взяв в руки пяльце, стала делать первые крестики на пустом полотне. Ветер-забияка играл с листьями, раскидывая их по зелёной лужайке. Вышивая, голову девушки посещали самые разные думы. Как скоро придёт зима, укрыв толстым слоем снега замёрзшую землю, а на озере вода покроется хрупким льдом. Как вновь придётся одевать зимние шубы, дабы не окоченеть от пронизывающего холода и ветра, который будет безжалостно кусать лицо, посылая навстречу рой снежных пчёл. Снова сугробы и снова сани будут застревать в рыхлых горках. Но время это Василиса очень любила. Лес становится загадочным; стволы сосен и берёз покрываются искрящимся инеем, который ослепительно сверкает в лучах утренней холодной звезды; везде снежные сопки, которые зачастую оказываются глубокими, если в них случайно угодить; на еловых иголках поблёскивают заледенелые кристаллики. А ещё этот странный архитектор… Действительно нелюдим, замкнут в себе, а когда разговаривает путает слова. Но Василису это нисколько не трогало. Он вызывал к себе странные чувства… Да, до него она встречала потенциальных молодых кавалеров. Каждый был по-своему особен, все они могли безоговорочно претендовать на её руку. Но не было в них той изюминки, которая так и подкупала бы в них. А архитектор, которого Василиса только-только увидела уже затмил её разум. Она видела, как Господин Эрик уходил сегодня в лес, придерживая вороты пальто, но шёл он отнюдь не сутуло. Идеальная спина, широкие плечи были гордо расправлены, голова чуть приподнята. Человек он был опрятный; его одежда всегда была свежей, а когда он проходил мимо, оставлял за собой шлейф кофейного запаха вперемешку с мужским парфюмом. В глазах начинает рябить, и девушка трясёт головой, пытаясь прогнать наваждение. Прогуляться бы неподалёку…

***

Девушка вышла из своей комнаты, на ходу запахнувшись в шаль и вышла на улицу. Небо было серым, лишенное всяких красок, и от этого, казалось, что воздух был напряженным, преисполненный томительного ожидания. Соскользнув со ступенек, Василиса вышла на маленькую тропинку, ведущую прямиком в лес. В лесу всё пестрило обилием красок; словно бы волшебный сад, стоял он неподвижным изваянием. Девушка невольно улыбнулась, скрестив руки на груди, поглядев себе под ноги. Прямо перед ней, обнюхивая листья и поддевая их влажным носиком, появился ёжик, громко фырча. Этот колкий шарик огляделся по сторонам, а затем засеменил, угодив в кучку листвы. Пахло сыростью и грибами; немного неприятен. Девушка негромко кашлянула. Где-то вдалеке послышался голос, который что-то напевал. Что? Да какой-то лирический мотив. Василиса пошла на звуки. Вновь это место; поваленное дерево, вокруг листья, да грибы, которые притаились за ними. А на стволе… Девушка замерла. Глядя на озеро, сидел Господин Эрик, согнувшись, что-то скрупулёзно чертя карандашом на бумаге. Негромко, вполголоса он продолжил пение, перевирая слова и заменяя распевкой. Но это не мешало барышне наслаждаться волшебством голоса. Но вдруг архитектор замолчал и резко повернул голову, увидев Василису, которая переминалась с ноги на ногу, приложив ручки к животу. Он встрепенулся и ловко спрыгнул со ствола, оправив торопливо пальто. — Нье лубл’ю, когда за мной набльюдают… — с обидой ребёнка произнёс он, бросив взгляд на альбом в руках и тут же спрятал его за спину, будто его и не было… — Простите, Господин Эрик… — еле слышно пролепетала девушка, когда мужчина наклонился к ней, желая услышать, что она там бормочет. — Я, право, не надеялась встретить Вас. — Но Вы rencontré (встретили). Эрик ожидать это. Он опять как в первый раз перехватил её дрожащую ручку и поцеловал, прикрыв жёлтые глаза. Дыхание у Василисы сбилось, сердце пустилось впляс, а в солнечном сплетении появилось давление, головушка пошла кругом. Она лихорадочно закивала головой и поспешила убрать руку из мягкой хватки, отходя назад и обмахивая руками лицо. Из груди вырвался неопределённый звук, похожий на вздох; девушка судорожно втянула носом воздух, показавшийся ей тёплым, сжигающий кислород. — Что с… Вами? — медленно сказал Эрик, сделав шаг вперёд. Девушка замахала руками и осела на землю, обхватив ладонями пылающее лицо. — Oh, non. — архитектор присел рядом. Он осторожно, но требовательно убрал руки девушки с лица и стал похлопывать её по щёчкам. Василиса ничего не понимала, издалека слыша взволнованный голос Господина Эрика…как в тумане… Дурно Одна его рука придерживала личико барышни, а другая нырнула за пазуху. К губам приложили что-то холодное; от внезапного прикосновения горячих губ со сталью, девушка содрогнулась. В приоткрытый рот полилась холодная жидкость, орошая желанной влагой. Сделав несколько жадных глоточков, барышня распахнула глаза и резко села. Зрение вернулось к ней, и она увидела Господина Эрика, склонившегося над ней. — Мадемуазель? Êtes-vous malade? (Вам нехорошо?) — спросил он, поддерживая её за талию. — Я. Мне…лучше. Не знаю, что со мной было… — Василиса осторожно освободилась из его рук и потёрла виски. — Вьероятно la météo (погода)? — задумчиво произнёс архитектор, подняв голову к небу. — Но луше вьернёмся. Он ненадолго замолчал, будто думая. — Вас поньести? — О, нет, нет. — затараторила девушка. Они неторопливо пошли по дорожке. Архитектор шёл сзади, наблюдая за Василисой, которая изредка слегка пошатывалась. Но вот она оступилась и остановилась, придерживаясь за ствол дерева. — Ньет. — сказал твёрдо молодой человек. — Позвольте помощь. Уже тише добавил он, взяв её за руку. Она обхватила его руку и навалилась телом на него. Спустя некоторое время такая ходьба утомила девушку и он взял ее на руки. — Что Вы делаете? — пытаясь как можно громче, говорит Василиса. — Эрик…просто хотеть помощь… — уже неуверенно сказал он, сникнув. — Вы нье против? Девушка, поразмыслив, приняла приглашение. Молодой человек без каких-то ни было трудностей поднял барышню в воздух, будто та была пушинкой. Мерное покачиваете на руках архитектора убаюкало девушку и она, откинув голову на грудь мужчины, задремала.