Ludovico Einaudi — Experience
Хибари Кёе нравилось его положение. Он занимал пост главы клана год и в его планах было как можно скорее отстранить отца от дел японской бандитской группировки. Не потому, что кто-то повлиял на его решение (а попытки были) — Триада должна находиться в Китае и не вмешиваться в дела Японии. Он выбрал более приоритетную для себя страну. В китайской организации и кроме самого Фонга и так были люди, которые могут справиться и без юного главы японского клана. Даже несмотря на то, что Фонг решил. Кёя считал, что если его отец захочет сделать все по праву наследования, то пусть заведет себе еще детей. К тому же, та же Джури рассказывала о том, что во многих мафиозных семьях, которые создались не так давно и не имели длительную историю, выбор главы происходит общим голосованием и с оглядкой на силу и поступки человека. Конечно, могли бы выбрать слабого претендента, но отличного оратора, который смог бы всех убедить в своей исключительности. История мафиозного мира в Италии слишком стара и разнообразна, чтобы погружаться в нее с головой. И все старые обычаи и поведение уже давно канули в прошлое. Сейчас итальянская мафия — это не про разбои на улицах. Это про наркотрафик, продажу оружия, казино, убийства на высоком уровне, крышевание бизнеса и огромные суммы на офшорных счетах. Если у главы ключевой семьи в глубине души находится сострадание и любовь к людям — можно добавить и помощь горожанам (за небольшую благодарность от местного правительства в виде лояльности в адрес своей деятельности или вовсе на безвозмездной основе). Про шикарные званые вечера и дорогие костюмы, что Кёя не мог понять до сих пор. Ладно, если это организовывается в рамках официального приема у личности, которая кроме мафиозной деятельности занимает высокое положение в сфере бизнеса для тех же обывателей. Но встречи в мафиозном мире? Какой смысл? Гораздо проще и быстрее все решается наедине. А так на несколько часов в одном месте собираются главные мировые преступники и смеются над теми, кто пытается их поймать. Поэтому Хибари и не разделял энтузиазм подруги насчет вечера, организованного Вонголой. А еще в деятельность не только итальянской, но и любой другой мафии входила незаконная деятельность несколько иного уровня, связанная с людьми… Габриэле Марино — один из мафиози, который отказался поощрять и проводить на своих территориях продажу людей, среди которых часто попадались и подростки. А также не поощрял проституцию. Тем более, когда добровольной основой там и не пахло. Глупо полагать полное исключение всех борделей на территории Лигурии, но постоянные проверки — не обязательно самим главой и исключая сексуальный характер визита — позволяли убедиться в качестве заведения, отсутствии несовершеннолетних работниц и работников, а также в том, что их не держат насильно. Если было желание изменить что-то в своей жизни, то это поощрялось. Да и Карлотта Марино еще несколько лет назад создала фонд помощи женщинам в трудных жизненных ситуациях. Многие крутили пальцами у виска. Это же такая хорошая бизнес-идея, которая принесет много денег. Вот только дон Ламенто был непреклонен. Многие считали, это потому, что у него самого две дочери, а еще сын подрастает, поэтому все происходящее с детьми в преступном мире он принимает слишком близко к сердцу. Семья Ламенто вообще очень любила благотворительность. Больше этого — лишь пускать пыль в глаза и строить из себя добродетель, неспособную на преступления, коварство. Демонстрировали свою помощь. Неудивительно, что мало кто из обычных лигурийцев верил в их принадлежность к мафии. Кёя помнил забавный случай, который был таким только со слов подруги, когда новый мэр после неудачной встречи с доном Марино попытался закрыть его. Но когда Габриэле поместили на разрешенное на бездоказательной основе временное пребывание в полицейском участке, общественность взбунтовалась. А Карлотта играла образ горюющей жены, которая не понимала, почему ее любимого забрали. А любимый сам не препятствовал своему заключению, потому что знал — на него нельзя нарыть ничего серьезного. Но незадачливого мэра проучить стоило. Итог — забастовка у мэрии Генуи, даже несмотря на слова, что четкого обвинения нет и синьора Габриэле, скорее всего, выпустят. Резонанс на различных форумах. Ни одного поддерживающего заключение заголовка в крупных СМИ — люди, отвечающие за сохранение имиджа семьи, всегда хорошо работали. Тонна негодования и падение рейтинга мэра. А по истечению сорока восьми часов — довольный Габриэле Марино, которому мало того, что устроили в участке лучшие условия, так еще и тот, кто пытался сыграть против него эту партию, публично принес извинения. Этой части можно было избежать, ведь никто не знал до конца, кто именно был виновен в обвинении этого чудесного мужчины, чья доброта и великодушие распространялись на всех жителей Лигурии. Но вскоре после его освобождения в СМИ чудесным образом попала информация с доказательной базой о причастности мэра. Которому пришлось согласиться на условия главы Ламенто, чтобы и дальше оставаться у власти. Габриэле Марино слишком хитро играл свою игру и точно рассчитал мафиозную часть своей семьи на много лет вперед. Как и право наследования по родственной линии. В клане Хибари такого может и не быть. Все решения будет принимать Кёя и не волнует его мнение других. Захочет — сделает своим преемником своего помощника, захочет — своего ребенка. Если он, конечно, будет. Странно думать о преемственности после себя, когда сам не до конца вступил в права и все еще находишься под «негласным» присмотром отца, который начал терять свой авторитет. А для детей… для детей, которые могли бы быть в возможной перспективе, нужна как минимум женщина, а с новыми знакомствами Кёя не спешил. И не хотел. То, что построил у себя в Лигурии Габриэле Марино, Хибари Кёе нравилось. То, как этот человек решал вопросы и избавлялся от неугодных. А еще японец относился к тому узкому кругу людей, которые знали о личности следующего главы семьи Ламенто. Следующей. Джури… Факт того, что женщина может быть мафиозным боссом, для парня, выросшего в едва ли не полностью патриархальном обществе и чья мать не получила бразды правления по той же причине, был непривычен. Но в своей подруге он не сомневался. Младшая из семьи Марино не относилась к тем травоядным, которые окружали Кёю в школе. Она все еще оставалась той девчонкой, которую он подпустил к себе еще в детстве. Даже Кусакабэ не подпускал так близко. Джулия была умна, хитра, по силе и навыкам в будущем могла превзойти многих представителей мафиозных кланов. Наверное, она действительно станет хорошей заменой своему отцу. Только стоило бы ей поменьше обращать внимания на итальянских травоядных. Хибари в последние несколько дней как раз из-за этих травоядных заставлял в испуге застывать всех окружающих из-за своей злой ауры. Его Джури на это время будто бы перестала быть его. Одно, два сообщения в день — этим приходилось ограничиваться в дни суматошной подготовки к знаменательному Вонгольскому вечеру. Кёя этого не понимал. Но и обсуждать не хотел. Пусть наследница Ламенто и была его подругой, признаваться в том, что он дает себе возможность по кому-то тосковать или чаще обычного смотреть на телефон, не входило в планы Хищника. Зато все это аукалось ученикам школы Намимори и другим травоядным, которые могли попасть в поле зрения этого опасного подростка. Но сейчас все закончилось. Правда, Хибари готовился услышать воодушевленные и восторженные речи о том, какой чудесный был вечер, сколько там было людей и как много раз Джури сказали, что она — копия Карлотты Розетти-Марино в молодости. Вместо этого он сразу различил грустные нотки в голосе и нежелание много рассказывать об этом импровизированном балу. И дураку было понятно, что могло расстроить девушку, которая так долго ждала это мероприятие. Джулия сидела в кресле у распахнутого балкона. Теплый ночной воздух проникал в комнату и окутывал девушку в одной ночной сорочке, которая не боялась находиться в комнате с раскрытыми створками. Знала, что, если кто-то из недоброжелателей отца или матери и находится в Риме, в эту гостиницу не сунется. В этом месте представителями мафии являлись не только семья Марино, Розетти или ди Клементе. И никому не хотелось участвовать в побоищах вместо того, чтобы спокойно провести время и отдохнуть в шикарном номере. К тому же, когда она сидела подобным образом, с легкостью представлялось, как она сидит на балконе у себя дома, в Генуе. Где-то недалеко сидит, спрятав голову под крыло, ее ворон. И все спокойно. Но не сегодня. И не сейчас. - Ты должна радоваться, что все же смогла туда попасть. - Вот именно, что должна, — Джулия выдохнула и лбом уперлась в предплечье. Она же знала, что Кёя не любит внезапные душеизлияния. В первую очередь, потому что не понимал, как на такое реагировать (но об этом никому не скажет). Но все равно хотелось высказать все, что накопилось за этот вечер, нажаловаться на всех тех кретинов, что не замечал младшую из дочерей. Натравить на них своего персонального Хищника и наблюдать со стороны. Задето самолюбие. Марино понимала это, но в то же время и не могла ничего поделать. Чужое безразличие и игнорирование разбило ее гораздо сильнее, чем казалось изначально. В какой-то момент появились мысли, зачем она делает все это? Зачем стремится улучшить свои боевые навыки? Зачем зубрит составы мафиозных семей и правила этикета? На кой черт ей сдалось изучение языков, чтобы иметь возможность поддержать разговор без переводчика? Она с детства вбила себе в голову, что должна соответствовать высокому статусу своих родителей. Габриэле Марино — глава одной из центральных мафиозных семей. По своей силе уступает разве что Адриано Розетти, да и то этот момент проверить смогли только на выпускных экзаменах в Академии мафии. Больше эти двое друг против друга не вставали. Только рядом. Карлотта Марино — один из лучших снайперов Академии. Та женщина, которая еще в юношестве не только выигрывала конкурсы по скачкам или конкуру, но и могла завоевать сердца многих мужчин одним лишь взглядом из-под полуопущенных ресниц. Лилиана Марино — маленький гений и талант, который буквально несколько часов назад пытались переманить главные фигуры мира итальянской мафии. А кто же она? Кто Джулия Марино? Всего лишь четырнадцатилетняя девчонка, которая вбила себе в голову, что хочет казаться в глазах других людей чем-то большим. Девушка отводит руку чуть в сторону и едва давит вырвавшийся всхлип. Наружу лезет еще один, но и его итальянка пытается заглушить. Кёя хороший. Но Кёя не поймет. Она это знает. Она дает себе этот момент слабости, потому что знает, что завтра снова будет той сильной Джулией Марино, которая старается быть идеальной во всем. Которая делает все, чтобы остаться в числе лучших учеников Академии. Которая улыбается приветливо, но за улыбкой может быть и угроза, которая вполне воплотится в жизнь, если кто-то попытается сказать или сделать что-то плохое в адрес ее семьи. Она будет той же примерной дочерью и сестрой, будущим Лигурии, несмотря на подрастающего Эннио. И только стены отеля будут знать, насколько она была расстроена этим вечером. Насколько ее не устроила эта лесть, направленная в адрес сестры только потому, что Лилиана старше и в глазах тех была наиболее вероятным кандидатом. Джулия не хотела чувствовать на себе их фальшь. Но ей также хотелось не быть той невидимкой, которой она оказалась на этом вечере. Но мама права. Джулия запомнит каждого. И когда отец объявит о своей наследнице перед всем мафиозным миром Италии, она сполна насладится выражениями лиц тех, кто сделал неверный вывод. - Джури? — позвал подругу Кёя, которому пауза показалась слишком уж затянутой. Девушка вздохнула, собравшись с духом и засовывая начинающие клокотать проявления ее слабости далеко вовнутрь. И улыбнулась. Будто бы Кёя мог увидеть ее улыбку и поверить в то, что все хорошо. - Я здесь. Прости. - Одно слово — и я специально устрою в Японии праздник только в честь тебя с кучей травоядных. Джулия хмыкнула и одной рукой обняла колени. - В чем подвох? - Меня там не будет. Ненавижу толпы. - О, ну и зачем мне тогда этот праздник? - Чтобы все подходили к тебе и говорили всякую льстивую чушь, которую ты не услышала сегодня. Прозвучало не очень ласково и, может быть вежливо, но Джулию эти слова заставили тихо рассмеяться. Непонятно, что именно повлияло — сама идея или серьезный тон почти настоящего главы японского клана. И почему-то синьорине Марино показалось, что Кёя вполне мог бы устроить то, о чем только что сказал. Между ними снова повисла тишина, но в этот раз она не показалось гнетущей. - Я поговорю с отцом… может, получится приехать на неделю в следующем месяце. Ты не будешь против? Кёя ответил почти без промедления. - Жду. От этих слов по всему телу разлилось приятное тепло и на губах расцвела улыбка. Наконец-то впервые за весь вечер девушке стало хорошо и уютно. Оставалось надеяться, что друг не слышал ее минутной слабости. Джулия лбом снова утыкается в предплечье. Он хороший. Но многого не замечает. Но Кёя все слышит и все замечает.***
Утро началось как минимум странно. Мама уехала в Геную еще ночью, но папа, казалось, и не собирался говорить о причинах этого. Джулия, Лилиана и Габриэле собрались в гостиной, чтобы позавтракать. Но казалось, что завтрак должен был пройти в тишине и едва ощутимом напряжении. Лилиана задумчиво тыкала в яичницу и будто бы находилась где-то в своем мире. Совсем не как обычно. Витала в облаках и не замечала ничего вокруг. Габриэле Марино пил свой утренний кофе, слегка нахмурившись. Он думал. И думал явно не о чем-то хорошем. Джулия же пыталась понять, почему ее мама уехала так скоро. Поругалась с папой? Тогда бы это как минимум было слышно, да и девушка не помнила, когда они ругались в последний раз. Что-то случилось дома? Но если бы что-то произошло с Эннио, поместьем или Генуей в целом, то папа бы не сидел здесь, а его место, как раз-таки, заняла бы именно Карлотта Марино. Какой бы Правой рукой она ни была, основные проблемы ложились на главу. И он же принимал все решения. А так как и Лилиана, и Джулия остались с отцом в Риме, можно сказать, что причины уехать у донны Ламенто были свои. Но только какие? Джулия не хотела есть, но все же укусила тост, потому что это было проще, чем отвечать на вопросы обеспокоенного родителя, почему она ничего не ест. Хотя казалось, что Габриэле сейчас заботили совершенно другие вещи. Девушке резко тоже очень захотелось вернуться домой. Туда, где все, как надо. Туда, где можно расслабиться и не думать обо всем произошедшем. Но говорить об этом она не собиралась. Лучше дождаться вечера, когда они поедут все вместе, а не нервировать папу еще сильнее. С другой стороны, у них всегда был человек, который с поразительной точностью умел срывать эту нервозность. Послышался стук в дверь. Тут же, не дождавшись ответа, Адриано Марино зашел в номер. Конечно, охрана его не обыскивала. Слишком хорошо все знали, что этот человек был способен на все, что угодно, но только ни на вред дорогим себе людям. - Всем доброе утро, — этот человек, даже если пил всю ночь, наутро, на людях всегда выглядел так, будто бы сошел с какого-нибудь глянцевого журнала. Например, Forbes, только симпатичнее раз в сто. - Доброе утро, дядя Адри, — кинула Джулия. Лилиана подняла на мужчину глаза, в которых зажегся любопытный огонек. - Утра, — мрачно бросил дон Марино. В этот раз почему-то не было сил делать вид, что все хорошо. Да и дочери были уже достаточно взрослыми, чтобы сразу раскусить его попытки. - Что вы такие мрачные? — конечно, причина была на поверхности. Не заметить отсутствия сестры синьор Розетти не мог, но сейчас решил в первую очередь отвлечь племянниц. Он звонил Карлотте посреди ночи. Как только Лилиана сказала, что видела, как мама уходила из номера вместе с охраной. Донна Ламенто всегда все держала под контролем. Пусть не так крепко, как это было в подростковом возрасте — все же Габриэле действительно много сделал для того, чтобы его супруга оттаяла от всех произошедших в ее жизни событий и полученных уроков. И сорваться просто так посреди ночи — не в ее правилах. Объяснять она ничего не хотела. Значит, если будет необходимо, расскажет потом. Или все можно вытянуть из ее супруга. - Не особо много поводов для радости. Что-то хотел? - Конечно. Хотел похитить своих прелестных племянниц для прогулки по Риму, как моя любезная сестрица решила так преждевременно уехать. Никто же не против? — усмехнулся мужчина. Лилиана прекратила мучить свою тарелку и подняла глаза на родственника. Габриэле ухмыльнулся. - Только если через часа два. - Хоть через три, занятой вы мой. За этим столом явно кого-то не хватало. Той, что так фырчала на шуточки брата, но иногда не могла скрыть улыбку. Ради Карлотты Адриано был готов сорваться в любой уголок мира. И пусть они часто пререкались, а глаза женщины закатывались на поступки брата гораздо чаще, чем у нормальных людей, они действительно были очень любящими и близкими братом и сестрой. Его Лотти — единственная нить, которая тянется из прошлого и заставляет убедиться в том, что и он кому-то дорог. Что у него есть близкий человек, который беспокоится о нем и никогда не оставит. Даже если она находится в другом регионе. Что жизнь в целом — не такое уж плохое действо. Карлотта всегда будет его младшей сестренкой, его семьей. Тем, ради кого он сделает все, лишь бы не потерять. И Лаура это знала. Она знала, что никакие ее игры не смогут заставить Адриано быть только ее. Да, этот мужчина ценил родственные узы. Да, у нее получилось продлить их связь, методично избавляясь от конкурентов или конкуренток, которые могли оказаться чем-то большим, чем увлечением на один раз. Именно об этом и думала синьора ди Клементе, сидя у себя в комнате. Она очень хотела сделать так, чтобы Адриано Розетти всегда был рядом с ней. Ради этого она была готова оказаться дьяволом на его плече и вытеснить Карлотту как можно дальше. Разбитым человеком всегда проще манипулировать. А то зачем было Лауре ломать ее любимого мужчину и заставлять его жизнь рассыпаться мелкими осколками как раз тогда, когда он был счастливее всего? Джулия немного оживилась новостью о возможной прогулке. Ей очень захотелось позвать с ними Эмилию. Подруга в последнее время ходила не особенно радостной, поэтому ее тоже хотелось как-то растрясти и привести в чувство. Поэтому после завтрака девушка пробежалась по коридору, застеленному дорогим красным ковром, и остановилась у двери. Ей всегда было интересно, не проще ли снимать один большой номер с несколькими комнатами? Почему ди Клементе всегда выбирают только отдельные номера. Для всех членов семьи. Даже для каждого из родителей. Со счастливой улыбкой Марино постучала в дверь. Генуэзка уже представила, как всей компанией они прогуляются по Риму, может, зайдут в Капеллу и посетят знаменитый римский фонтан. А потом, быть может, к ним присоединится отец и они заглянут в ресторан «Temporale»*, который открыт не только в Генуе. Какой же замечательный план! Всю радость стерла подросток из Реджо-нель-Эмилии, приоткрывшая дверь. Гостья готова была увидеть что угодно, но только не злость на лице подруги. - Проваливай, — Эмилия даже не поздоровалась с родственницей, которая никак не ожидала подобного приветствия. — Не хочу видеть ни тебя, ни твою семью. Дверь захлопнулась с громким звуком и скрыла девушку за стенами номера, оставляя Джулию в недоумении смотреть туда, где еще мгновение назад стояла принцесса Орфано. *Temporale — обновленное название сети ресторанов Габриэле Марино. Изменено с «Alma»