Сплетение

На телефон, лежащий в небольшой бежевой сумке, пришла смска. Мобильный тихо пропищал и замолк. Хозяйка навороченного гаджета не могла ответить. Она лежала на кровати, рассматривая белый потолок. Пять дней назад её привезли в эту больницу. У неё был ишемический инсульт. В первые два часа ей сделали МРТ и ввели тканевый активатор плазминогена, чтобы растворить образовавшийся тромб. Через день после приезда в клинику ей дали аспирин и диуретики. Последние дни за ней ухаживала одна милая медсестра, которая постоянно просила её переворачиваться то на один бок, то на другой, а также постоянно расправляла складки на простыни. И Жене было неудобно перед ней. Она не хотела доставлять женщине лет сорока неудобства. Девушка не чувствовала правую руку и ногу. Это удручало, однако, ей чудом удалось сохранить речь, хоть она иногда и забывала некоторые слова. В основном она общалась с медсестрой, когда та приходила к ней. Эта женщина также помогала ей уже делать небольшие упражнения для того, чтобы вернуть чувствительность к её конечностям. — Может Вы уже прочитаете сообщение?— медсестра мило улыбнулась: — О Вас, наверняка, беспокоятся. — Вряд ли, — вопреки своим словам, Женя потянулась к телефону. На тумбочке справа лежал её смартфон и стакан воды. Так было сделано специально, ведь главной задачей было — вернуть чувствительность руки и ноги, поэтому, чтобы избавиться от паралича девушка тянулась здоровой рукой, опираясь на больные части тела. Об этом процессе ей рассказ лечащий врач. Открыв сообщения, она увидела одно от «Отца»: — Из-за твоей болезни, ты можешь лишиться работы. Как всегда: сухо и кратко. Отец не очень любил девушку. Мужчина всегда говорил по делу и знал на что надавить. Женя устало выдохнула и открыла ещё одно сообщение. Теперь уже от «Андрея Павловича»: — Женя, слышал о твоем инсульте. Выздоравливай! Яночка очень волновалась. Всё касательно твоей работы в силе, возможно этот случай даже пойдет на пользу… Яночка думает о том, чтобы взять академ отпуск, потому что не хочет оставлять тебя одну. Кстати, твой академ уже оформлен отцом. Согласись, он же не захочет с тобой возиться. В общем, я не против решения своей доченьки. Она хочет после твоего пребывания в клиники забрать к себе и ухаживать за тобой. Это хорошее решение. Ты выполняешь свою работу. Я буду платить, не волнуйся. Поправляйся. Евгения тяжело вздохнула эта работа… эта дружба с Яной… Всё это даже ей самой казалось фальшью, хотя она искренне ценила свою подругу. Отец Жени имел небольшую телохранительную компанию. Сам мужчина воевал и преподавал боевые искусства. Конечно, росшая с отцом и в ежовых рукавицах девочка только и знала, что есть такая профессия — телохранитель. С ранних лет Евгения обучалась борьбе. Будущее было определено. Её единственный член семьи являлся старым школьным другом Андрея Павловича. И Громов, когда его Яночке исполнилось четыре, нанял её ровесницу как телохранителя. И дальше судьбы двух малышек стали закручиваться в тугой узел. Они были вместе всегда и везде: в саду, в школе, на кружка, в университете. Университет, конечно был выбран чисто для вида, просто, чтобы постоянно находится рядом с Громовой. Евгения научилась стрелять, умела вести рукопашный бой, да и вообще могла постоять за любого, кого надо защитить. Она была вторым человеком, который опекал Яну с ног до головы. Только ей за это платили. Неплохие деньги. Платил отец её «подруги», которого, на самом деле, она ни разу не видела за свои шестнадцать лет «службы». Это было своеобразным табу в их деловых отношениях. — Тук-тук, Серебрякова Евгения Николаевна здесь? — дверь одиночной палаты чуть приоткрылась и в неё просунулась голова с русыми волосами. — Антон Артёмович, ей нужен покой! — медсестра тут же подскочила с насиженного места. — Да ладно Вам, Дарина Львовна, — он протянул ей шоколадку огромных размеров. Она посмотрела с презрением на «взятку», но, потрепав его по щеке, распахнула дверь, впуская, а сама ушла в коридор. — Здравствуйте, — тихо прошептала Женя. От этого голоса по коже Перова пробежали мурашки. — Привет, это у тебя всегда такой тихий голос или это после инсульта ты еще не оправилась? — он разложил стул и сел рядом с кроватью. — После инсульта. Мне кажется, я Вас где-то видела… — У тебя память пропала? — врач нахмурился, скрещивая на груди сильные руки. — Доктор говорит, что я могла забыть последние пару часов до инсульта, — она осторожно погладила свою правую руку. — Паралич руки? — Еще ноги, все остальное цело. Единственное с чем мне повезло, так это с тем, что я левша. Хотя правой рукой я орудую не хуже, — она рассмеялась. Сначала тихо, а потом заливисто, несмотря на небольшие проблемы с голосом. А по телу мужчины снова пробежали мурашки. — В общем, я Антон. Нас вызвала твоя подруга. Я один из фельдшеров в этой больнице, — он, улыбнувшись, пожал правую руку девушки. — Совсем ничего не чувствую… Приятно познакомиться. Спасибо Вам большое за тот день, — Серебрякова устало улыбнулась: — А почему Вы не на выезде? — Пока что не поступали звонки, — Перов рассматривал девушку. Её и без того белая кожа казалась еще светлее. Глаза не были подведены и от этого были менее яркими, чем в их первую встречу. Волосы были разбросаны по подушке. Они сидели несколько минут в тишине. Евгения не понимала, почему к ней зашел фельдшер. А Перов осознавал, что чем-то она его зацепила. То ли заманчивым блеском голубых глаз, то ли приятным голосом, то ли своей беззащитностью. Но это только ему так казалось. В коридоре послышались голоса и в дверь палаты постучались. Не дожидаясь ответа, её открыла милая девушка с волосами цвета коры молодой вишни. Казалось будто от неё самой пахло этой ягодой. Эта шумная особа нарушила давящую атмосферу. Сзади медсестра лишь пожала плечами, видимо, она пыталась всеми силами остановить особу, но это не помогло. — О, здравствуйте! Спасибо Вам огромное за тот раз, — девушка тут же подбежала к фельдшеру, обнимая его: — Женечка, как ты себя чувствуешь? — она поцеловала лоб больной. — Хорошо, Яна. Оставайся, посиди со мной. — Что ж, тут становится очень людно, да и работать пора. Приятно было увидеть тебя более-менее адекватной, Женя. Я еще к тебе забегу, — Антон снова погладил её парализованную руку и пошел к двери. Евгения помахала ему вслед. Она долго смотрела на его спину и не понимала как он так быстро перешел с ней на «ты». Это не могло не настораживать. Складывалось ощущение будто ему что-то нужно было от нее. Но она постаралась это выкинуть из головы. Сейчас рядом с ней была Яна, а значит пришло время для её работы. Она нацепила свою самую лучшую улыбку и приготовилась слушать болтовню своей подруги. — Женя, я поговорила с твоим доктором, тебя выпишут через недельку. Правда, на больничном придется сидеть месяца три точно. Тебе сделают академ. Поскольку твой папа за границей и не может о тебе заботиться, то я тоже возьму отпуск. Я не могу оставить тебя одну в таком состоянии в твоей однушке! Будешь жить со мной, пока не поправишься. Тебе нужен серьезный уход, дорогая, — Громова снова поцеловала лоб подруги. — Хорошо, спасибо тебе, Ян, — девушка улыбалась, сжимая её руку своей здоровой рукой. — Не вопрос, подруга. Ведь ты у меня одна. Я очень скучаю без тебя, ты же всегда таскаешься со мной, как верный пёс, — Яна ерошит длинные крашенные волосы. — Посидишь со мной? — Конечно! Мне столько всего надо тебе рассказать… За дверью стоял Антон. Он теребил маленький гвоздик-сережку в своем левом ухе и топтался на месте, прикусив губу. Фельдшер не понимал. Не понимал, почему так сильно бьется его сердце. Евгения слушая подругу, удивленно подметила кого-то, стоящего прямо за дверью. Всё из-за тонкой полоски матового стекла в двери. И суди по расплывчатым голубым тонам, можно было понять, что это рубаха и штаны Антона, который недавно удалился из палаты. Сердце Серебряковой забилось чаще, она будто перестала слышать Яну совсем. Её взгляд был прикован к голубому пятну, пока то наконец не скрылось из её поля зрения.