Принц и Пёс

      Я прекрасно знаю, что любой мой каприз будет исполнен, ведь моё положение в обществе говорит само за себя. Особенно если это то, что под силам моим слугам, моему стражу, например. Хотя, особо меня не заботит, способны они или нет. В любой момент могут попасть за решетку в темницу, и это их очень не устраивает. Меня, если честно, тоже бы не устроило. Когда отец серчает, я и не в такие места попадал, ненадолго правда… К-хм, не стоит об этом. — Вы довольны, сэр? — поинтересовался идущий рядом страж, что контролировал моего коня на всякий случай. — Был бы доволен, если бы ты молчал, надоел, — огрызнулся я, недолго думая. Это его работа, спрашивать об моём состоянии, настоящей заботы я в этих словах никогда не ощущал и не ощущаю. Да и не очень-то и хотелось, мне опеки моей бабки хватает с лихвой, да даже отец в лучшие минуты куда заботливее, чем этот… этот… пёс. Я бы сказал, что ненавижу его, но это будет слишком громко сказано. Всё же он бывает полезен. Например сейчас он еще и несет вдобавок мои лук и колчан со стрелами за сутуленной спиной (собака сутулая). Прекрасное оружие, из серебра, повсюду усыпанное изумрудами, даже наконечники стрел из изумруда. Мне это подарили еще на десятилетие, которое было всего несколько лет, а точнее, четыре года назад. Обычно подобное дарят ещё раньше, но моя мать была категорически против, ребенок я был резвый, мог выколоть себе глаз или еще что сотворить, так она думала. Поэтому и обзавелся я своим луком только в десять, и то благодаря тому, что начал буянить, когда понял, что всё ещё не могу получить то, что обычный деревенский эльф имел уже лет в шесть, если не раньше. Уже тогда прислуживающий в замке по части моего спутника Тревор тоже кажется был на моей стороне, но это не делает его благородным. Ведь он столько лет меня поддевал немного на тот счет, что я всё ещё без оружия, как дурак. Сколько себя помню, этот идиот является моей тенью с утра до того, пока я не сомкну свои глаза. Никакой личной жизни. Кажется, что только я появился на свет, как ко мне приставили эту омерзительную, пахнущую псиной и бедностью, личность. Но нет, его работа началась, когда мне было лет шесть или семь, точно уже и не скажу. И, как я уже говорил, от собаки не так уж и мало толку… — О чем задумались? — о боги, снова задает свои надоедливые вопросы. — Сходи к ведьме какой, авось она тебе расскажет, — свёл я брови грозно, ну, это должно было быть грозно, но глядевший на меня Тревор лишь ухмыльнулся и перевел взгляд на дорогу, которая уже постепенно обращалась в лесную тропку. — Скоро река, — зачем-то сказал я, услышав этот хорошо знакомый плеск холодной, просто ледяной, воды, и поежился от воспоминаний о том, как уже один раз, года два назад, решил испить из Сильвии воды, но вместо этого, не удержался на берегу, упав в ледяную воду. Потом меня оттуда практически за шкирку вытащил мой верный страж и очень долго смеялся надо мной своим отвратным лающим смехом, пока я и моя одежда просыхали у костра. Я покосился на Тревора и, не смотря на его тканевую маску на лице, по глазам, понял, что он улыбается. Похоже, не один я вспомнил про тот крайне глупый случай. Срам-то какой… — Вы как-то раз чуть не повторили тут судьбу Сильвии, — подтвердил словами мою догадку он, бросив на меня мимолетный взгляд и тут же вернув его на дорогу. — Самая идиотская смерть на свете, — пробормотал я, сморщив немного нос по привычке, — И глупо было из-за этого назвать водоём в честь этой безмозглой девы. — Я бы поспорил, ведь умерла она не просто так, не было выбора, — покачал головой он, ну вот, опять со мной спорит, блохастый пень, — А вот брат её, Сильвеон, не очень-то и заслужил того, чтобы его имя носило целое королевство. — Я бы поспорил, — передразнил его я, фыркнув, тут же покраснев, вспомнив, как он постоянно сравнивает меня со злобным ежиком, когда издаю такие звуки. Сейчас снова это скажет. — Маленький ежик вышел на охоту? — снова улыбается своими глазами, ух, весело ему. Посмотрел бы я, как ты запел, если тебе не выплатят в этом месяце ничего. Одно лишь моё слово и такое бы произошло, но опять же, моя бабушка заступится за псину. Этого мне не понять, что такого-то? Уроком зато было бы. — Заткнись, — пробурчал я, но страж, будто и не слышал меня, продолжил рассуждать: — Ведь если кому-либо, вне зависимости от расы, не позволяют любить того, кого он сам захочет, то это является полным ущемлением, с которым тяжело жить. Вот Вы бы, мой Господин, если бы Ваша сестра полюбила человека или еще кого, вы бы запретили ей эту любовь? — Какая мерзость, — тут же откликнулся я, замечая, что мы уже оказались в лесу и теперь следуем по узенькой тропинке вглубь чащи. Тут тихо и спокойно, нет шумных карет, громко стучащих копытами лошадей, благодать… Я бы не сказал, конечно, что променял бы жизнь в столице на какую-то затхлую провинцию. Это не по мне. — Где-то здесь недалеко должны быть олени, — Тревор явно потянул носом воздух, прежде чем заявить это. Ну вылитый пёс, какая мерзость. Хотя, всё же полезно, я бы не учуял своим носом. Я больше по части слуха, но тут Тревор со мной наравне, у него ещё и опыта побольше будет. Чертова псина. Протянув руку к нему, я получил обратно своё оружие, которое было совсем легкое на самом деле, просто ленился сам нести, только и всего.       Дальше он наконец замолк, слава всем богам, это было очень умно с его стороны, потому что теперь тишина была обязательна, чтобы не спугнуть дичь. Насторожился и я, видя как Тревор действительно состредоточился над тем, чтобы не издавать ни одного лишнего звука. Мы крадучись продвигались вместе всё глубже и глубже в лес, на подсознательном уровне чувствовал, что совсем рядом действительно есть кто-то. — Стой, — сказал внезапно Тревор, когда я уже резким движением достал из колчана стрелу и готов был выстрелись в заросли кустарника, где явно кто-то был. Ничего не поняв, я всё же решил послушаться, всё из-за растерянности, ибо голос пса прозвучал слишком резко в такой тишине и даже громко. Из укрытия выскочила стройная грациозная оленуха и следом за ней, немного путаясь в ножках, поспешил олененок. — Всё из-за детеныша? Серьезно? — сказать то, что я был раздосадован, это ничего не сказать. — Вы бы хотели оставить беззащитного малыша без матери ради одной только своей прихоти, Ваше Высочество? — игнорируя мой испепеляющий взгляд, обратился ко мне пёс. Я поджал губы, отведя взгляд. И правда. — Вот именно, — вздохнул Тревор, тоже опустив взгляд вниз. — Пошли домой, — сказал я вскоре негромко. Мне уже не хотелось здесь находиться, лес будто начал странно давить на меня. Этих мест я вообще не помню, ведь обычно мы бродили по примерно одной и той же территории. Кажется, мы зашли слишком далеко. Небольшая тревога поселилась в моем сердце, но тут же поспешил её унять. Пёс найдет дорогу обратно, верно ведь? — Я так не думаю, — произнес кто-то негромко, и я чуть не вывалился из седла, то есть, конечно, вывалился, но оказался пойманным. От испуга я не сразу понял, кто это, а потом мне в нос ударил характерный запах. Чертов Тревор. Конь, оставшись без всадника, поспешил наутёк. Вот это сюрприз, события развиваются явно не в нашу пользу. — Как Вы, мой Господин? — снова этот равнодушным тоном заданный вопрос. Меня передернуло, и я поспешил выбраться из его объятий, чтобы встать ногами на землю. — Кто-то тут есть, — сказал я, осматриваясь по сторонам. — И кто же это? — по тону Тревор недоверчиво выгнул бровь, мне даже оборачиваться не надо было, чтобы это понять. Неужели, он ничего не слышал?