Bring me home

Сокджин и Намджун видятся в последний раз (3/3) Вероятно, вам снова нужны будут одеялки и шоколад

      На базе Намджун делит комнату с тремя другими мальчиками-ровесниками. Сейчас она пуста, никого, кроме него, нет. Он лежит на верхней койке, пялясь в потолок, потом закрывает глаза, вспоминает о Сокджине и улыбается. Он вспоминает, как читал Сокджину, когда они заваливались на его кровать вместе. Когда Намджун менял голоса для разных персонажей, Сокджин смеялся и смотрел на Намджуна, а его глаза сияли, будто звёзды. Вспоминает, как учил Сокджина играть в шахматы. Тот постоянно жульничал, но Намджун позволял ему, только чтобы увидеть широкую улыбку, когда мальчик выигрывал.       А после Сокджин начал требовать вознаграждения. Намджун спрашивал, чего он хочет в награду. Сокджин улыбался ему и говорил каждый раз:       — Тебя.       А потом смеялся над тем, как Намджун краснеет. Ким Сокджин был всем самым прекрасным в мире, собранным в одном человеке.       Он скучает по нему. Очень. Но если то, что он остаётся здесь, гарантирует Сокджину безопасность, то пусть так оно и будет. Ему бы хотелось, чтобы у них просто была возможность попрощаться.       Это место… Странное. Ему не нравится здесь. С тех пор как он приехал, прошло уже полгода. В первую неделю ему устроили экскурсию, показали комнату и заставили пройти множество тестов. Большинство из них были распечатанными и касались измерения уровня интеллекта. Он слышал, как люди в чёрных костюмах и с зализанными волосами говорили друг другу, что его результаты отличаются от тех, что были в школе. Намджун понятия не имел, какие результаты были у Сокджина, так что он не мог знать, должен ли ответить неправильно на какие-то вопросы, или попытаться притвориться ещё умнее, чем он есть. На второй неделе начались тесты с оружием. Они выкладывали оружие на стол и просили Намджуна опознать его. Он знал несколько видов, но ничего конкретного сказать не мог. Знал, что пистолет – это пистолет, нож – это нож, а пулемёт – это пулемёт. Но кроме этих основ, он не знал ничего. Люди вокруг не выглядели разочарованными или злыми. Их лица больше напоминали маски без эмоций. И Намджун не понимал: успокаивало это или напрягало.       На третьей неделе его допустили до занятий с остальными детьми. Учились по шесть часов в день. Изучали всё об оружии, наркотиках и о том, как запугивать. Он узнал о человеке по фамилии Мин, который был главой той группировки, какую они должны были ненавидеть. Его учили, как стрелять из пистолета, как держать нож и другие виды холодного оружия. За эти шесть месяцев он выучил больше, чем за всю жизнь.       Дверь открывается. Намджун садится, натыкаясь взглядом на женщину в чёрном, волосы которой собраны в пучок. Она вскидывает подбородок.       — Ко мне, — приказывает она, будто Намджун – собака.       Не похоже, что он может возразить. Какая-то его часть желает просто закатить глаза, пока он слезает с кровати и идёт за ней. Наверное, ещё один тест.       Теперь тесты отличаются от тех, что он проходил, когда только прибыл. Они не на бумаге и не по расписанию. Его тестируют в любое время и заставляют его делать всё, что в голову взбредёт, выдавая это за тест. Однажды он спасал утопающего, в другой раз – бил человека. И ему не то чтобы нравилось это. Спасать – да, но не причинять кому-то боль. Он никогда этого не хотел. Кроме того, он сказал, что если он откажется, они накажут его. Самое худшее, что ему пришлось сделать - это сломать руку незнакомцу. И ещё целую неделю его преследовали кошмары, в которых слышно было эхо пронзительного плача.       Женщина подводит его к двери в подвал, на которой висит замок. С любопытством Намджун наблюдает за тем, как она вводит комбинацию Раздаётся громкий щелчок, и его сопровождающая открывает дверь. Но не заходит в неё.       — Иди в конец коридора, — командует она, — и открой там дверь.       Намджун колеблется, но всё равно идёт вперёд, когда она вперяет в него строгий взгляд. Он делает несколько шагов от двери, прежде чем женщина захлопывает её у него за спиной. Сердце Намджуна бешенно колотится, когда он оглядывает длинный коридор, на каждой из боковых стен которого по несколько дверей, а в самом конце – красная ржавая дверь с маленьким затемнённым окошком. Намджун сглатывает ком страха, подкативший к горлу и идёт вперёд.       Каждый его шаг отдаётся эхом. Он старается не думать ни о чём, кроме красной ржавой двери. Если он позволит себе думать, то наверняка случится паническая атака.       До конца коридора он доходит слишком быстро. Кладёт ладонь на ручку. Сделав глубокий вдох, он открывает дверь.       Комната за дверью не маленькая и не большая. Она пуста, если не брать в расчёт стула посередине. Он проходит внутрь, закрывает за собой и только тогда замечает людей. По пять человек в чёрной одежде и таких же чёрных масках стоит по каждой стене. Ещё пятеро стоит по правую руку от него, у каждого по пистолету. Самый ближайший к Намджун держит два пистолета, один из которых – револьвер. Намджуна учили, как стрелять из него. Он кидает взгляд на мужчину, потом снова переводит на револьвер и, наконец, на пустой стул.       Должно быть, задание в том, чтобы кого-то застрелить.       Страх снова подбирается к горлу и перекрывает кислород.       Ему придётся выстрелить в человека. Сделать кому-то больно. Что происходит, когда в кого-то попадает пуля? Они кричат? Боже, Намджун надеется, что нет. Он надеется, что все пройдёт тихо и быстро.       Дверь, находящаяся в противоположном конце комнаты, открывается. Там есть кто-то, примерно одного с Намджуном роста, одетый в джинсы и простую футболку, а на голове у него мешок. Мужчина и женщина, оба в чёрном и в масках, вводят этого человека в комнату, держа его руки, каждый со своей стороны. Намджун гулко сглатывает, когда они подводят незнакомца к стулу. Как только его усаживают, мужчина, стоящий рядом с ним, протягивает Намджуну револьвер. Он берёт его с тяжёлым сердцем. Револьвер такой же холодной тяжестью чувствуется в ладони. Он смотрит на него и направляет в пол. Он не сможет этого сделать. Вот только они всё равно заставят его. Если угроза наказания не подействует, они выпнут его. Может, убьют. Ему придётся пройти это испытание.       Он надеется, что человек, которого он убьёт, хотя бы не безвинен.       Он поднимает глаза на сидящего на стуле. Его руки связаны за спиной, щиколотки привязаны к ножкам стула. Женщина, что его привела, стоит рядом. Намджун глубоко дышит, стараясь успокоиться, но его сердце отбивает барабанную дробь в тишине комнаты. Женщина ждёт, пока он нацелится на человека, метясь прямо в грудь, а затем снимает мешок и уходит. Сердце Намджуна замирает, а пистолет выпадает из рук, с шумом приземляясь на пол.       Знакомый тёплый взгляд карих глаз, розовые губы и бедное лицо.       — Нет, — задыхается он, а внутри всё переворачивается. — Нет.       Напротив сидит Сокджин, уставившись на Намджуна печальным глазами.       — Джун-и, — мягко говорит он.       Энергия тут же покидает его, будто он ничто иное, как безжизненная марионетка. Его складывает пополам, и он с силой сжимает колени, крепко зажмурившись. Из горла вырывается скулеж.       — Если хочешь быть Сокджином, — произносит жёсткий голос, — настоящего тебе придётся убить.       Намджун смотрит на пистолет, валяющийся на полу. Он думает о том, чтобы схватить его и направить на кого-нибудь в этой комнате, на кого угодно, кроме Сокджина.       — Джун-и, всё в порядке.       — Нет, — вырывается у него.       — Эй, взгляни на меня. Всё в порядке, золотко.       У Намджуна ноги дрожат, когда он выпрямляется. Как только он натыкается на взгляд сокджиновых увлажнившихся глаз, всё, чему его обучали, вылетает из головы.       — Спасибо, — произносит Сокджин, и уголок его губ слегка дёргается вверх. — Ты попытался меня спасти, и это почти сработало, — глаза Намджуна щиплет от слёз, а из горла ни звука не может вырваться. — Не вини себя. Время, проведённое с тобой, было всем, о чём я вообще мог просить.       — Ты не умрёшь, — отвечает Намджун, чувствуя, что по лицу катятся слёзы, — я тебя не убью.       Сокджин гулко сглатывает.       — Джун-и, — лепечет он нежно, так нежно. — Мы оба знаем, чем это всё закончится.       Кажется, что всё вокруг отдаляется. Последний огонёк надежды гаснет, оставляя его в одиночестве. Оставляя его ни с чем. Он смотрит на Сокджина, желая, чтобы тот попросил не убивать его. Если он только скажет Намджуну эти слова, то он не станет. Он направит дуло себе в лицо и выпустит эту пулю в себя, вместо того, чтобы забрать жизнь Сокджина. Но тот молчит. Сокджину и так нормально. Он выглядит умиротворенным, как если бы они были в приюте много лет назад. Руки Намджуна трясутся, пока он наклоняется и поднимает пистолет, а глаза неотрывно следят за Сокджином.       — Скажи, что это не то, чего ты хочешь, Джин-и, — молит его Намджун.       Одинокая слезинка катится по чужому лицу. Намджун видит, что Сокджин в отчаянии, и ждёт ответа. Но ничего не слышит.       Он тихо плачет, пока направляет пистолет на Сокджина, целясь в голову. Пробует глубоко вздохнуть и успокоиться настолько, чтобы руки перестали трястись. Не хочется ошибиться и прострелить Сокджину горло или задеть ухо, не хочется, чтобы он страдал. Палец ложится на курок.       — Я люблю тебя, — выдыхает он.       Губы Сокджина складываются в печальную улыбку.       — Джун-и, будь счастлив. Ради меня.       Сердце Намджуна порезано на лоскуты. Он медленно закрывает глаза и спускает курок.       Громкий выстрел эхом разносится по комнате. А потом тишина.       Намджун роняет пистолет, сам падает на пол и кричит в трясущиеся ладони, пока лёгкие не начинает жечь.