А, б, в... Художник, ну на кой черт мне русский алфавит?

— Это ёлка? — Таматоа скептически изогнул бровь и осмотрел дерево снизу вверх. Мауи воодушевлённо кивает и проходит за порог. — Зачем ты притащил в дом ёлку? — Завтра Рождество, — Мауи оставляет дерево у стены и треплет собственные волосы, отчего прямо на пол и в разные стороны летят маленькие кусочки замёрзшей воды. Таматоа брезгливо морщится и отскакивает к стене настолько, насколько далеко может отскочить человек с костылями вместо левой ноги. — А она зачем, cher? — Декапод трёт переносицу, опираясь локтём правой руки о костыль. У ёлки густые ветки, а её присутствие делает всё вокруг настолько живым, а приятную негу наслаждения навивает такой сладкий запах соснового леса. Но Таматоа лишь осторожно оглядывает дерево и сильнее сжимает железные палки. — Какое же Рождество без ёлки, Художник? — Мауи подходит ближе и слегка наклоняется вперёд, оказываясь на одном уровне с Таматоа, заглядывает ему прямо в глаза.       Декапод молча разворачивается и движется в сторону комнаты, а Мауи хмурит брови. — Я думал, тебе понравится, — Демиург делает шаг вперёд и выдыхает. — Я всем своим существом не понимаю, для чего у нас в доме дерево, — Таматоа вскидывает вверх правую руку и уже почти летит вниз, благо Мауи стоял сзади и смог успешно подхватить его. Таматоа краснеет. — Я бы не упал… — Ну да, конечно, — Демиург тихо хихикает и оставляет на мочке его уха легкий поцелуй. — Художник, просто позволь мне сделать это…       Таматоа тихо кивает и в украдку улыбается. А вечером он готов отдать любой день своей жалкой жизни, лишь бы прожить всё это еще раз, потому что запах сосновых лесов мутит сознание, на гирлянды хочется смотреть не отрываясь, что они с Мауи и делают.       Просто лежать, завернувшись в теплый плед, потягивать из пластмассовой трубочки горячий шоколад и смотреть на сверкающую ёлку, почти северное сияние — вот ради чего бы он жил и жил.