А, б, в... Художник, ну на кой черт мне русский алфавит?

— Хочу Единорога, — если честно, Мауи надеялся, что первые слова Таматоа этим утром будут нести немного другой смысл. — Что? — Мауи хмурит брови и подходит ближе к дивану, на котором оба парня вчера благополучно уснули. Только Таматоа не обязательно знать о том, что сегодня ночью он лежал на сильном вытатуированном плече и прижимался к теплому телу. А вот Мауи об этом знает, да что там знает, он помнит каждую гребаную минуту. Декапод не предупреждал, что говорит во сне. — Хочу единорога, — снова повторяет Таматоа и наконец открывает глаза, но не спешит выбраться из-под одеяла. Его фиолетовые волосы растрепаны и торчат в разные стороны, а кожа бледная от того, что парень не покидает стен своей холодной комнатушки круглыми сутками.       Маленький уголок комнаты, которого пока не коснулось маленькое безумие и хаос, что царит в комнате художника, напоминает больничную палату. Стены бледно-фисташковые, от только вида которых становится холодно, хоть на ощупь они и теплые, немного шершавые. Постельное бельё, хоть и испачкано в краске, а все равно белое, конечно не первой свежести. Таматоа никогда не заправляет её, а ещё его кровать могла бы стать полноценным местом жительства какой-нибудь своего рода членистоногой животине, потому что чего там только нет. Рядом с кроватью, у тумбочки стоят металлические костыли, которые холодные не только визуально, но и так, просто. И всякий раз, когда Мауи их видит, он почему всегда представляет, как Таматоа ломает на части, похрустывают кости, а пронзительный крик оглушает. И тогда Демиургу становится дурно. — Какого единорога? — Мауи подходит ближе и присаживается рядом с парнем, на край его кровати. Таматоа прищуривает глаза и осматривает лицо парня, а затем уходит под одеяло с головой. Мауи осматривает комнату и хмыкает. — Обычного, — слышится приглушенный голос из-под одеяла, а Мауи проводит рукой по одеялу, зная, что под ним корсет рёбер, тонкий позвоночник, до которого только притронься — хрустнет, и всё это обтянуто тонкой бледной кожей. Тельце вздрагивает, и Таматоа отодвигается к краю кровати, но Демиург лишь притягивает его ближе и берёт на руки, прямо в одеяле. — Что ты… — Ну ты же хотел единорога, — Таматоа принимает сидячее положение и высовывается из-под холодных почти больничных простыней, непонимающе смотря на Мауи. Демиург сжимает руки плотнее и толкается бедрами вперёд, а Таматоа в тот же момент покрывается густой краской и дергается, тихо пискнув.       Рука скользит по холодному металлу, но Мауи успевает перехватить руку парня, заваливает того на кровать и наваливается сверху. Декапод судорожно выдыхает и испуганно бегает глазами по его лицу. — Н-не…не надо… — скулит он и тянется рукой к краю тумбочки Мауи выдыхает и оставляет легкий поцелуй на его носу. — Он не дикий…он подождёт…