Внеклассные чувства

      И без того достаточно удивленный в этот вечер Итачи снова испытал недоумение, что разбавилось обескураженностью и его поражением. Ее смелая дерзость до сих пор заставляла его молча смотреть на нее в ответ, не веря в то, что сейчас происходит. Такие кардинальные перемены в их непростом общении и отношениях окончательно расставили все по своим местам, позволив Учихе кое-что понять. Это еще не всё, с чем ему придется столкнуться.       Даже не пытаясь найти сил, чтобы успокоиться и взять себя в руки, Куруми окончательно поддалась влиянию своей обиды, которая достаточно долго заставляла ее молчать. Она едва не лишилась оставшегося терпения, но сумела преподнести все так, как и планировала. Сенджу сделала новый вдох перед тем, чтобы добавить и еще кое-что, пока он был весь во внимании.       — Думаете, я такая же сухая и черствая, как Вы, и смогу сделать вид, что ничего не было? Вынуждена Вас разочаровать. И не подумаю!       Итачи все-таки смог преодолеть свой ступор, который до сих пор связывал его по рукам. Так как ее выходка позволила ему во многом разобраться, теперь и у него появились причины, чтобы не молчать, а ответить ей так, как следует.       — Может, ты «не подумаешь» о своей задетой подростковой гордости и уже наконец-то займешься своими оценками? Ты отстаёшь от программы.       — Мои проблемы — не Ваши заботы. Справлюсь и без этих нудных занятий с Вами.       И следующим его ответом на ее глупое своевольство снова стало молчание, но не по его воле. Учиха лишь успел позволить своему новому негодованию и недовольству проявиться на лице, когда она гордо задрала нос и направилась в другую сторону зала.       В этот раз шаги ей давались не так, как обычно. Сенджу хоть и переступала с ноги на ногу с видимой яростью и уверенностью в движениях, но все ровно рисковала оступиться. Благо музыка не прекращалась. Игра музыкантов глушила громкий звук ее каблуков, не привлекая к ней лишнего внимания. Но понимая, что сама не знает, куда идет, Куруми остановилась.       — И когда это закончится? — она устало вздохнула и с той же усталостью накрыла лицо ладонями. — Невероятно…       Эти безумные мысли и чувства уже изрядно над ней поиздевались и по-настоящему вымотали ее. Раньше она постоянно напоминала себе о том, что он учитель, а теперь голова забита лишь его ответом. «Вкус». От этого становилось еще невыносимее и тяжелее. Ведь если с места студентки она еще может сдвинуться на следующий год, то вот появиться в рамках женщины в его вкусе стало невозможным. Это не просто ее обидело или задело, а вызвало невероятно сильную боль, с которой Куруми не в силах была что-то сделать.       — Руру?       Она замерла и выпустила лицо из рук, с удивлением обернувшись на знакомый голос.       — Шисуи?       Оставшись наедине со своим мужским недовольством и учительским недоумением, Итачи громко вздохнул. Пытаясь найти способ прийти в себя, он нашел лишь единственный и проверенный вариант. Что как ни бар поможет остудить пыл его мыслей, причиной которых стала непредсказуемая и неспокойная женщина, нагло заполучившая все его мысли? Учиха нахмурился, расслабляя галстук и внося некоторые коррективы в то, о чем начал думать. Еще ни одна женщина не выводила его из привычного для него состояния. И речь идет не о женщине, а о девушке. О школьнице.       Подойдя к стойке, за которой стоял бармен, наблюдающий за празднованием этого светлого, но не простого мероприятия, Учиха заказал любимый виски с удвоенной порцией льда. Можно сказать, что это был лёд с виски, так как на данный момент Итачи испытывал необходимость остыть, а не расслабиться, наслаждаясь горьким и терпким вкусом этого успокоительного. Он не провел с ней и пяти минут наедине, как лишился дара речи, а вместе с ней и способности просто думать. Кто же знал, что котенок снаружи, внутри окажется настоящим…       — Кто бы мог подумать, что тем вечером мы говорили об одной и той же свадьбе?       Не успев сделать и глоток ледяного виски, Итачи задержал руки со стаканом на весу, лишь пригубив его. Если младшая сестра появилась здесь, то разве у ее старшего брата есть причины этого не делать? С не самым приятным осознанием того, кто именно к нему подходит, Учиха опустил руку, поворачиваясь на звук приближающихся шагов.       Расстёгнутые верхние пуговицы белой рубашки и ослабленный галстук подходящего к нему психолога говорили о том, что первую часть этого мероприятия он пропустил из-за работы, которая вынудила его задержаться. Однако, встретившись взглядом с другом, Котуки задумчиво усмехнулся и согнал со своего лица признаки непростого рабочего дня.       — Ты как-то хотел узнать, насколько мир бывает тесным, помнишь? Эта свадьба самый подходящий для того пример.       — И самый яркий, — тише добавил Итачи, решив продолжить то, на чем остановился.       С появлением Котуки волнение, которое он испытывал, заметно расширило свои границы, от чего даже пересохло в горле. Уже не оставалось сомнений в том, что этот день он запомнит на всю жизнь не только по причине свадьбы его брата. Стоит одному очень интересному факту стать известным в семье Сенджу, как Котуки сложит все воедино, придя к весьма занимательному выводу. Разумеется, не только как друг, но и как мужчина Итачи должен признаться во всем сам. Однако слишком рискованные обстоятельства, что буквально единой рукой тянутся к его шее, не дают ему на это решиться.       — Никогда не видел Сакуру такой робкой и смущенной, — продолжил Котуки, окидывая взглядом зал и гостей. — Саске поразительным образом влияет на нее. Удивительно, что он первым решил создать семью. Готов поспорить, половина присутствующих здесь уверены, что его старший брат еще тот прожигатель жизни и настоящий повеса.       — Меня успокаивает лишь то, что другая половина так не считает. Однако, если кто и спросит, не думаю, что мой младший брат ответит в моих интересах.       Котуки оценил предположение друга, тихо посмеявшись от того, что представил такую ситуацию. Однозначно, если получит от кого-то такой вопрос о старшем брате, Саске красноречиво промолчит, что и сойдет за ответ, или же немногословно выскажется об этом. Точно так же поступила бы и его сестра, которая не упустит возможности запятнать репутацию своего «любимого» старшего брата.       — Кстати про младших, — вспомнив о ней, Котуки начал искать среди гостей сестру. — Тут ведь и моя…       Найдя взглядом знакомый профиль светловолосой головы, Котуки уже решил продолжить, как увиденное недоумение временно лишило его дара речи. Под «недоумением» подразумевался темноволосый парень в черном костюме, который непозволительно близко стоял возле девушки.       — Я не понял, — Сенджу нахмурил брови, наблюдая не самую приятную картину. — Что за…       Куруми до сих пор испытывала удивление, однако понимала, что подобному суждено было произойти. Заботы и мысли об одном человеке напрочь заслонили собой мысли о другом. Если бы не учитель с его неудержимым желанием доказать ей, что такие, как она, ему не по вкусу, она была бы готова к встрече с Шисуи на свадьбе его кузена.       — Ты обворожительна, — Шисуи поднёс ее ладонь к губам, нежно коснувшись поцелуем и манерно склонившись перед ней. — У меня нет слов, чтобы передать то, насколько ты прекрасна. Надеюсь, ты не нарочно решила затмить невесту в этот день.       — Шисуи, — тихо протянула Куруми, не контролируя свою неловкость, что не заставила себя ждать. — Хватит меня смущать. Никого я не затмила.       Учиха лишь виновато улыбнулся, потянувшись к пряди ее волос, выбившейся из прически. И если оба этот момент они взаимно разделяли в неловком юношеском молчании, то те, кто наблюдал это со стороны, испытывали далеко не нежные чувства.       — Какого черта этот пёс подкатывает к моей сестре?       Котуки едва сдержал свое недовольство. Увидев, как какой-то парень галантно целует руку его сестре и прикасается к ее волосам, на что та лишь робко краснеет и что-то бормочет в ответ, мужчина нахмурил брови.       — Кто это вообще?       — Кузен.       Ответ со стороны не сразу дошел до ушей Сенджу. Лишь спустя несколько секунд он понял, что Итачи ему что-то сказал. С трудом оторвав взгляд от новоиспеченной парочки школьников, Котуки взглянул на друга.       — Что?       — Это мой кузен.       Котуки молча обдумывал ответ Итачи, смотря на него с легким непониманием, словно и сейчас услышанное достигло его с опозданием. Затем, как и до этого, Сенджу с новым недовольством вернул взгляд на сестру и кузена Итачи.       — А не много ли хочет твой кузен? — Котуки скрестил руки на груди, чтобы взять свое недовольство под контроль. — Ты, кажется, говорил, что он «бегает» за твоей студенткой, в которую ты влюбился.       — Кхем.       Раздавшийся чей-то кашель позади заставил Итачи и Котуки обернуться. Имея профессиональную привычку вникать в проблемы каждого посетителя, бармен и в этот раз решил проникнуться непростой ситуацией ревнующего старшего брата. С удовольствием заварив себе чашечку ободряющего кофе, парень незаметно пристроился за стойкой, что, как никогда кстати, расположилась за спинами этих двоих. Разговор был о том, с чем он сталкивается каждый день: семейные вопросы, ревность, отношения братьев, сестер и прочих. Но, когда Котуки, не следя за своими словами, напомнил не только себе, но и стоящим рядом, о том, в кого влюблен его друг-учитель, бармен поперхнулся и чуть не пролил на себя кофе.       — Простите, — тихо извинился он, отворачиваясь, чтобы прокашляться.       Уже испытав новую дрожь легкого волнения, что граничила с дрожью паники и страха, Итачи не смог с этим смириться. Он поставил стакан на стойку и тяжело вздохнул. Странно, но бессовестно подслушивая разговор незнакомцев, этот бармен все-же умудрился помочь одному из них. Итачи кое-что осознал, когда услышал очевидную и слишком предсказуемую реакцию за своей спиной на замечание Котуки.       — Чем дальше это заходит, — задумчиво начал Итачи, решаясь на серьезный разговор с другом, — тем становится хуже.       Он уже пошёл на крайние меры, видя решение проблемы только в правде, о которой должен узнать его друг. Может, так действительно будет лучше и хоть как-то получится повлиять на его сестру через него?       — Та студентка и есть твоя…       — Коту, ты уже нашел нашу милую Руруми?       Знакомый женский голос перебил Итачи, не позволив ему закончить. Вошедшая в зал Юки в черном облегающем платье уверенным шагом и с довольным настроением шла к мужу, не сдерживая восторженных эмоций от этого мероприятия.       — Руруми? — Котуки с новым непониманием обернулся, услышав голос подходящей к нему супруги.       — Я говорю о твоей сестре, — пояснила она, приветливо улыбнувшись Учихе. — Итачи, у тебя замечательная семья. От твоего брата и его жены я в полном восторге! Мой муженёк оказался таким занятым, что я не со всеми успею познакомиться, а здесь столько много интересных людей и… Ох, это же…       Юки удивленно вскинула брови, когда нашла среди гостей еще пару знакомых людей. Все же наградив вниманием сестру своего мужа, девушка не меньше уделила внимания и тому, кто стоял рядом с ней. До сих пор находясь под впечатлением от знакомства с ним, Юки внезапно озадачилась своим внешним видом.       — Как я выгляжу? Моложе своих лет?       — Что? — не понимая, почему уделил этому внимание больше, чем чему-либо, Итачи повернулся к Юки. — Моложе?       Но не дав никаких объяснений мужу и его другу, Юки тихо пробормотала себе что-то под нос про свой возраст и направилась в сторону самых молодых гостей на этой свадьбе. Оставшись в стороне наблюдать за тем, как тот самый пёс-кузен уже галантно целует руку смущенной Юки, которая однозначно видит его не впервые, Котуки нахмурился ещё сильнее.       — Если твой кузен уведёт у меня жену, я его убью. И тебя. Как соучастника.       Ничуть не удивляясь подобному предупреждению от друга, Итачи уже чувствовал на себе его тяжелый и испытывающий взгляд.       ― Без обид.       Учиха смиренно кивнул, после чего к Котуки обратилась его мать. И снова ее приход заставил Итачи затаить дыхание. Однако вместо того, чтобы дождаться Митоку, ее сын сам решил к ней подойти, оставив друга наедине в его скрытом, стрессовом состоянии. Но даже несмотря на то, что остался один, вместо облегченного вздоха Итачи смог позволить себе слишком тяжелый и уставший. Все же он и решительный на правду, однако волнение и некий страх оказались сильнее. И все-таки можно сказать, что Юки спасла ситуацию тем, что пришла невовремя. Котуки однозначно еще не готов к тому, чтобы узнать правду о своем друге и о сестре. Но все равно дни ожидания отнимают силы и терпение. Учиха, каждым утром просыпаясь с мыслями об этом, чувствует, как груз на плечах становится тяжелее, что вскоре просто не оставит ему выбора.       — Ведь когда-то это безумие должно закончиться, — тихо прошептал он, наблюдая за разговором Юки и Куруми.       И если закончится, то как? Какой уже будет правда на тот момент и станет ли она вообще кому-то известна? И главный вопрос — изменится ли что-нибудь? Имея за плечами лишние пятнадцать лет, которые так и хочется назвать «добрыми», он слишком многого хочет и о многом думает.       Все же вопреки своим опасениям Юки успела познакомиться со всеми родственниками жениха. Разумеется, восторга больше, как и в тот вечер, вызвал его кузен. И это уже стало порождать определенные идеи, поэтому, чтобы воплотить хоть одну из них, Котуки старался не упускать из вида Куруми и ее «друга». И, как только сестра осталась одна, к ней впервые за этот вечер подошел старший брат.       ― Ты что, охренела?       Увидев его, пока он к ней подходил, Куруми даже не могла предположить с чего начнется их разговор. Но все же она могла подготовиться ко всему, прекрасно зная характер и особенности общения брата с ней. Однако в этот раз Котуки смог сбить ее с толка.       ― Что? — с застывшим на лице недоумением Куруми задержала взгляд на недовольных глазах брата. — А ты сам не…       Только собираясь дать достойный ответ старшему, Куруми замерла, когда увидела до боли знакомое выражение лица и действия. Прошли считанные мгновение перед тем, как Сенджу почувствовала на своих плечах пиджак брата, который тот любезно ей одолжил.       ― Живо иди в машину. Я отвезу тебя домой. И слышать ничего не хочу. Что это за откровенность? Ты не на охоту сюда пришла, мелкая.       Не обращая внимание на немые вопросы и непонимание сестры, Котуки принялся застегивать пуговицы на пиджаке, едва накинув его на ее плечи.       — Не забывай, тебе пора в кроватку со своим мишкой.       ― Ты что несешь? — придя в себя, девушка нахмурила брови в очередном за этот вечер недовольстве. — Я не сплю с игрушками уже лет пятнадцать.       Игнорируя бесполезные в этой ситуации ответы и протесты сестры, Котуки даже и не думал останавливаться. Но, идя на поводу своих эмоций, он забыл, что пришел на это мероприятие далеко не один. Словно предчувствуя, что подобное может произойти, Юки успевала следить и за ним. И как только супруг направился в сторону сестры, она сразу же пошла следом.       ― Что, Коту, снова ревнуешь свою сестру-красотку? Поделом тебе. Я ведь говорила, что мы найдем ей мужчину ее мечты. Мне уже известно, что кое-кто из друзей Саске…       ― Этот кое-кто обойдется, ― бросил Котуки, закончив с пуговицами.       Юки не сдержала тихого смеха, насквозь видя мужа и его нескрываемую ревность. Но стоило ей перевести взгляд на Куруми, руки которой так и не добрались до рукавов пиджака, ее улыбка сразу же сменилась на возмущение.       ― Ну и что ты наделал? ― Юки подошла к девушке, чтобы расстегнуть пуговицы и освободить ее. ― И когда ты уже избавишься от своей привычки думать после того, как что-то сделаешь?       ― Боюсь, что никогда, ― ответила за брата Куруми, с трудом сдерживая свое возмущение. ― У него это с детства. И что только вам сделало это платье?       ― Кажется, тот кто его шил, забыл пришить ему треть, — с прежним недовольством заметил Котуки. — Домой.       Снова не успев ему что-то сказать, Куруми уже шла вперед в сторону выхода. Сопротивления и любые протесты были бесполезны, так как девушка просто не успевала хоть что-то из этого предпринять. Обхватив плечи сестры, Котуки повел ее на улицу, не оставляя выбора ни ей, ни себе самому.       ― Заводи машину. Ключи в правом кармане.       Не отпуская плечи сестры, Котуки уже вывел ее из здания, собираясь перенаправить ее в сторону парковки. Недовольно что-то пробубнив себе под нос, Куруми сунула руку в карман, спускаясь с братом по лестнице.       ― Может, ты сначала дашь мне попрощаться с…       ― С кем? С английским псом?       ― Я имела в виду Сакуру-сан, ― хмуро заметила Куруми, сразу же после этого заметив и еще кое-что. ― Ключей нет. Ни в одном из карманов.       ― Что? Как нет? ― Котуки остановил сестру, сунув руки в карманы пиджака. ― Эта женщина…       Куруми, не сдержав нового приступа негодования, схватила руки брата, чтобы освободить свои временные карманы.       ― Она твоя жена, ― возмущенно прошептала она, ударив удивленного брата по плечу. ― И как она тебя еще только не убила?       ― Жди меня здесь, ― вежливо проигнорировав искреннее непонимание сестры, Котуки оставил ее у входа в отель.       Провожая взглядом брата, Куруми покачала головой. Столкнувшись с упрямым и своевольным проявлением его заботы, она решила написать пояснительное сообщение Сакуре. Уже смирившись с тем, что Котуки все равно добьется своего, она и сама поняла, что оказаться дома ей хотелось бы сильнее, чем снова встретить учителя. Проведя весь день на ногах, Сенджу ощутила усталость лишь тогда, когда получила от него предложение «по-хорошему» все забыть. Ее обида смешалась со злостью, раненая гордость стала испытывать нужду в расправе и мести. Вот именно в те моменты она истратила все оставшиеся силы на ответ ему. Поэтому для отпора брату в ней уже просто не осталось ни моральных, ни физических сил.       ― Быстрей-быстрей, пока на улице еще не стемнело.       Так и не отправив смс с причиной своего экстренного возвращения домой, на которое стоило рассчитывать в момент появления Котуки на свадьбе, Куруми обернулась. Сакура шла к выходу в окружении своих незамужних подруг и родственниц с обеих сторон, держа при этом в руках букет. Заговорщически сбежав с торжества для западной, но слишком известной шалости-традиции, девушки решили не ограничиваться банкетным залом. Если и подбрасывать букет, то так, чтобы во время его полета и падения каждая смогла бы правильно выбрать себе место.       Наблюдая то, как толпа девушек нетерпеливо выходит из холла и спускается по лестнице во двор, оставив невесту с букетом у дверей, Куруми в непонимании вскинула брови. И понятия не имея о том, что происходит, она, уже пребывая в женском любопытстве, неуверенным шагам направилась ко всем.       ― Готовы? ― разделяя девичье нетерпение со своими подругами, Сакура повернулась к ним спиной. ― На счет три. Точно все готовы?       Получив в ответ синхронное «готовы-готовы», Харуно еще для одного личного убеждения оглянулась через плечо, затем обхватила букет руками.       ― Тогда начнем. Раз, два… три!       Прицелившись и собравшись, Сакура подбросила букет вверх. И, как только выпустила его из рук, девушка сразу же обернулась, чтобы не упустить один из решающих моментов этого мероприятия. Выйти на улицу все-таки было верным решением, так как на силу, с которой подкинула цветы, Харуно не скупилась. Взлетевший вверх со всем размахом, букет стремительно пролетал над внимательно следящими за ним девушками, которые в шаг отступали в соответствии с его траекторией.       Забавное со стороны зрелище, которое в данный момент наблюдала Куруми, приближаясь к девушкам, постепенно стало ей понятным. Разобравшись в том, что сейчас происходит, Сенджу остановилась, чтобы продолжить свои наблюдения со стороны. Еще никогда лично не сталкиваясь с этой традицией, она отметила какими взволнованными стали желающие поймать букет. Ни одна западная, континентальная картина не передаст тех эмоций, которые переполняли присутствующих сейчас. Что же будет, когда одна из них завладеет букетом невесты? Уже готовясь к подобному забавному зрелищу, Куруми вздрогнула, когда услышала чьи-то голоса.       ― Куруми-чан, лови!       ― А?       Застыв на месте, девушка в испуге распахнула глаза, когда букет, до этого летящий над всеми, уже спешил приземлиться возле нее. А точнее в ее руках, которые Сенджу машинально вытянула и, уже спустя несколько мгновений, держала в них перетянутые белой лентой розовые розы.       ― Поздравляю, Куруми-чан!       Среди ловивших букет показалась Ино, которая спустилась с лестницы, чтобы лично поздравить счастливицу.       ― Ты станешь следующей невестой среди подружек! Кстати, перед тем как в прошлом году я вышла замуж, я тоже поймала букет на свадьбе своей одноклассницы.       ― О, ― не так удивленно, как безысходно протянула Куруми, вернув взгляд на букет. ― Это так… мило.       ― Мило? ― хмуро и с долей легкого возмущения заметила одна из девушек. ― Ты хоть понимаешь, что держишь в руках? Билет в счастливую супружескую жизнь. Хм, ― кареглазая шатенка сложила руки на груди, решив вернуться в банкетный зал. ― Еще как «мило».       ― Наоми, завидуй молча, ― тихо хихикнула идущая рядом с ней девушка, взяв расстроенную подругу под руку. ― Значит, Хен-кун еще не созрел, чтобы сделать тебе предложение. Придётся подождать.       В это время, пока зал незначительно опустел от отсутствия в нем незамужних и очень суеверных девушек, Котуки нашел супругу. Юки, уже зная, что ему нужно, с нежеланием отвечала на его вопросы и просьбы. На своем упрямом, мужском основании Икоши конфисковал ее сумочку, однако ключей от машины так и не нашел.       — Что за шутки, Юки? Верни мне ключи. Я отвезу ее домой, пока один из развратных псов не положил на нее глаз.       — Котуки, — Юки, уже не имея сил хмуриться или спорить с ним, устало вздохнула и забрала свою сумочку. — Ни ты, ни твоя сестра никуда не поедете. Она уже достаточно взрослая и сама должна принимать такие решения. Ты уже не вправе говорить ей, что делать.       Не желая и дальше ему что-то объяснять, Юки решила вернуться к родственникам жениха, чтобы дослушать забавную историю из детства молодожен. Но отойдя от возмущенного мужа на пару шагов, она остановилась и повернулась к нему.       ― И кстати, — задумчиво и слишком тихо начала Юки, смотря на мужа. — Глаз на нее уже положили. А ты этого даже не заметил.       По выражению ее лица, слишком задумчивому и довольно непростому, Котуки так и не понял, что еще она хотела сказать. Но, не желая мириться с таким положением дел, он, как любой сын своей матери, мог просить поддержки только у нее. И, как только Сенджу нашел Митоку, он поведал ей в деталях историю случившегося. Однако реакция его матери оказалось не той, на которую он рассчитывал.       Выслушав слишком красочную, но немногословную предысторию о том, что позволила себе Юки, Митоку с умилением продолжала делать вид, что эта история ее тронула, как и сына. Но чем дальше он продолжал, тем яснее становилось, кто в итоге оказался прав.       ― И теперь она не отдает мне ключи. Кажется, я потерял свой авторитет, мама, ― Котуки, до сих пор не веря в то, что говорит, взял мать за руку. ― Моя жена идет вразрез с моей волей. Ты должна с ней поговорить и сказать, что так нельзя.       Женщина задержала взгляд на глазах сына, впервые за много лет увидев его таким беспомощным. А его взгляд, голос, выражение лица уже граничили с искренним отчаянием. Позволив себе минутную слабость, Котуки решил просить ее о помощи, на что даже в самом юном возрасте никогда не решался.       ― Милый, но ты ведь сам говорил, что ваша семейная жизнь, это только ваше с ней дело.       Стоило последнему слову слететь с уст Митоку, как настроение Котуки изменилось. Вместо милой, мягкой просьбы на его лице снова воцарилось возражение. Он нахмурил брови, выпустив ладонь матери из рук.       — Да, я это говорил. Ведь тогда ты начала учить меня, а не ее. А сейчас ситуация требует обратного.       — Многие свекрови могут лишь мечтать о такой невестке, как моя Юки. Единственный человек в вашей семье, которого стоит учить, это ты. Пора прислушиваться не только к своей упрямой ревности, но и к другим. Ты же знаешь, что Юки права, но твоя гордость не позволяет тебе с этим смириться. Хватит уже вести себя как ребенок, Котуки. Смирись с тем, что твоя сестра выросла и вправе сама распоряжаться своей жизнью.       И это была очередная констатация действительности, которую ему с нежеланием пришлось выслушать. Еще ни одно решение не давалось ему с таким трудом. Котуки прекрасно понимал, что мать говорит правду, однако, как она и сказала, гордость ему твердила о другом. Оставшись один против всего большинства, мужчина тихо выругался и достал телефон, чтобы сделать глубокий вдох перед звонком.       ― Дай угадаю. Юки-сан не отдает тебе ключи, заявив, что я сама вправе решать, что мне делать?       Даже не сказав «алло» в ответ на принятый звонок, Куруми с ювелирной точностью озвучила то, с чем остался брат. Все же испытав мимолетный ступор от того, что так быстро был раскрыт, Котуки до сих пор молчал. Одно дело — принять поражение перед женой и матерью, другое — перед младшей сестрой, которая изрядно над ним потешится, если окажется победителем в этом непростом противостоянии. Но если ему и вправду некуда деваться, то выход лишь один — неизбежное принятие собственного поражения.       ― Если хочешь, ты можешь вернуться. Я был не прав.       ― Кажется, не хочу, ― тихо ответила Куруми, опустив взгляд на букет роз. ― Я доеду на такси. Но пиджак забираю себе в качестве компенсации за моральный ущерб. Его ты больше не получишь.       И этот ответ стал настоящим подтверждением того, о чем говорили Митоку и Юки. Хоть и младшая в семье, но уже вовсе не маленькая. Ему снова потребовалась молчаливая пауза, которая позволила ему понять эту вещь. Все не так, как он предполагал раньше. Однако это не означает, что теперь он не должен за ней приглядывать. Сегодняшнее поражение станет его самым первым и последним, а во всех последующих случаях он будет прежним.       ― Я провожу тебя.       ― Нет, не стоит. Машина уже подъехала, — Куруми поспешила к черному автомобилю, что в этот момент остановился у тротуара. — Я позвоню тебе, как приеду домой.       Положив трубку, Сенджу открыла дверцу машины. И как только села на заднее сидение, она услышала, что дверь с другой стороны захлопнулась.       ― Вы?       Увидев севшего в машину Учиху, который также, как и она, не ожидал увидеть здесь кого-то ещё, Куруми замерла на месте, так и не закрыв дверь со своей стороны.       — Что ж, — выдохнула девушка, не дождавшись от него какого-либо ответа. — Не проблема. Подожду новую машину.       ― Следующие машины будут здесь только к полуночи, ― неловко заметил водитель, встретившись взглядом с Куруми в зеркале заднего вида. ― Это частная территория, поэтому службы такси здесь только от отеля.       ― Тогда отвезите сначала ее, после можем ехать по моему адресу.       Водитель кивнул, переведя взгляд на Учиху в отражении. Сенджу этим временем не спешила закрывать дверь, но понимая, что лишнюю пару часов проводить в ожидании машины не хочет, всё-таки сдалась.       ― Замечательно, ― она перевела взгляд в окно, сжимая в руках букет от волнения. ― Буду «приятно» удивлена, если мы еще час другой простоим в пробке.       Итачи лишь ответил тяжёлым вздохом, с трудом сдержав желание ответить ей словесно. Однако, принимая во внимание то, чем кончился их недавний разговор, как бы ни просил ее прекратить, Учиха знал, что все равно ничего не добьётся. К тому же ее далеко неразумное и неспокойное настроение дало ему повод позволить ей выговориться снова. Пусть сказала и сделала уже достаточно, но если она позволит себе что-то ещё, то ей однозначно станет лучше.       — Если бы не эти туфли, — продолжала Сенджу, ничуть не удивляя мужчину своей откровенностью и прямотой. — Я пошла бы домой пешком.       И он понял, что оказался прав. Прошло несколько минут, за которые недовольно что-то говоря себе под нос, Куруми расслабила плечи и хватку в руках. Учиха заметил, что букет уже просто лежал на ее коленях, а не терпел ее недовольство и злость, которые она с трудом взяла под контроль. Стоило ли пытаться гадать, чем, в ее представлении, были эти цветы? Его шеей, не иначе. Но с тем, что он стал видеть то, как она успокаивается, Итачи начал обращать внимание и на другое. Теперь его внимание привлек профиль ее лица, которого касались последние лучи уходящего солнца.       Не заботясь о том, что может быть замечен, Учиха целенаправленно бросал на нее взгляды. Пользуясь тем, что она увлеченно рассматривает пейзаж за окном, он так же увлеченно рассматривал ее. Можно с уверенностью заявить, что эти цветы определенно ей подходят. Конечно, если опустить прямой смысл ее полного имени, то эту связь между ней и розами заметно сразу. Стоит увидеть эти цветы, как в мыслях появится она. Волшебная смесь внеземной красоты с колючей элегантностью являются лишь одними из множества других общих черт.       Так же, как их лепестки, ее кожа обладает той же бархатной нежностью, которую ему уже довелось ощутить. Невинно розовый цвет нежного восхода солнца, которым природа наградила розы, так же свойствен и ей. Ее румянцу, когда смущена или злится, и ее губам, смотреть на которые у него нет больше сил. Как и сейчас. Ее губы с каждым днем только сильнее завлекают его, становясь слишком притягательными и желанными. Итачи добровольно канет в пропасть бреда и беспамятства, после чего склонится к ним и ощутит их вкус, от которого и вовсе потеряет…       — Что-то хотите мне сказать?       Услышав ее голос, который синхронно раздался с движением ее губ, Итачи только сейчас заметил, что произошло. Настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как она повернулась к нему в ожидании того, что он ей скажет.       — Не вынуждайте меня щелкать пальцами перед Вашим лицом, сенсей, — добавила Куруми, чуть поддавшись к нему вперед. — И Вы снова это делаете.       — Делаю что?       — Смотрите на мои губы.       Учиха тут же вернул взгляд на ее глаза, оторвавшись именно от того, о чем думал до этого. Сколько он мог ими восхищаться и мечтать о них, ровно столько же Итачи мог их проклинать. И на одних губах он точно бы не остановился. Но думать, что именно это будет, находясь при этом в полуметре от нее, слишком рискованно.       Их молчание затянулось. Она, проявляя упорное терпение, надеялась на то, что он все-таки даст искренний и честный ответ. Но Итачи предпочел промолчать, оставив ее слова без внимания. Слова, но не губы — мысленно протянула она, уже хмурясь от того, что так и не получила никаких от него объяснений. Дело точно не в том, что ее губы выглядят «забавно», как он говорил. Она хочет предположить один вариант, но как только приближается к нему, сердце начинает беспорядочно менять свой ритм, чем вынуждает ее отбрасывать подобные мысли.       — Как знаете.       Сдавшись, Сенджу в женской обиде сложила руки на груди и снова повернулась к окну. Решив последовать ее примеру и убедившись, что даже смотреть на нее уже слишком рискованно, Итачи отвернулся к своему окну. Но насладиться ночным городским пейзажем не позволило уведомление, которое пришло на его телефон. Учиха решил прочесть его сразу же, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о розах и ее губах.       — Почему тебя нет в списках посещения дополнительных занятий на следующей неделе?       Получив от завуча письмо с вложением списков студентов, которые будут ходить на его дополнительные задания на следующей аттестационной неделе, Итачи сразу же заметил, что среди знакомых фамилий нет одной. Он вернул взгляд на Сенджу. Та в ответ на его вопрос все равно не соизволила к нему повернуться, но сделала глубокий вдох перед тем, как что-то сказать.       — Потому что я собираюсь сдать математику экстерном. Время дополнительных занятий я потрачу на самостоятельную подготовку.       — Ты хочешь сдать прошлый курс за три года на втором месяце обучения? Сенджу, ты сама себя слышишь?       — В отличие от Вас, да. Я слышу себя прекрасно. Прошу, чтобы и Вы услышали меня. Я сдам математику досрочно. Если не позволите Вы, обращусь с этим запросом в аттестационный комитет школьной администрации.       — На что они спросят причину, по которой ты хочешь изменить график сдачи экзаменов. Я лично не вижу ни одного аргумента и причины, по которой…       Резко повернувшись к нему, Сенджу сбила его с мысли и заставила продолжить лишь молчаливым взглядом на нее.       — Аргументы и причины? — она с легким нетерпеливым недовольством нахмурила брови и сделала глубокий шумный вдох. — К примеру, Ваш предмет не попадает в категорию «в моем вкусе». Чем не аргумент?       Думая, что все еще самое интересное ждет его впереди, Учиха все-таки надеялся на постепенный и довольно плавный характер ее «укусов». Но, кажется, даже не имея представления о понятии «деликатность», Сенджу уже приняла полноценное и окончательное решение идти до конца. Идя на него войной, она уже всеми силами пытается его не спровоцировать, а просто добить. Слово за словом, укор за укором Куруми буквально обвязывает его шею веревкой, в ожидании момента, когда уже наконец сможет ее затянуть. Итачи хоть и наслышан о женской гордости и склонности к мести, но все-таки до сих пор не мог поверить в то, что его вынужденный отказ ее так сильно задел.       — Никаких экзаменов экстерном, — уверенно заявил Учиха, чувствуя, что остатки его спокойствия пропадают с каждым сказанным им словом.       — Снова хотите услышать мой ответ?       — Я в нем не нуждаюсь. Повторюсь. Я не собираюсь принимать у тебя экзамены досрочно. Будешь сдавать их со всеми. По плану.       — А вот и…       — Да, — строго перебил ее мужчина, на что в глазах девушки уверенность уступила волнению. — Во мне нет столько терпения, чтобы спускать тебе всё с рук. Ты будешь ходить на мои занятия и отработаешь все свои незасчитанные работы, хочешь ты этого или нет.