я твоя тень

В комнате темно настолько, что глаза привыкнуть не могут, и кажется, будто ты утопаешь в этом осязаемом мраке. Ничего не видно. Лишь хитрые голубые глаза смотрят прямо на тебя. Прячься под одеяло, жмурься, читай молитвы — бесполезно. И Чон, наверное, предпочёл бы монстра из шкафа, чем это эфемерное нечто, что пугало его до смерти. Позвать взрослого страшно, вдруг это существо его съест прежде, чем придут родители? Они ведь будут плакать и искать сына. А Чона нет. И не будет. Поэтому мальчишка собирает все свои силы, даже не прячется, стараясь уснуть под этим внимательным взглядом, чтобы утром, за завтраком, рассказать всё маме с папой, услышав в ответ: «Тебе это приснилось». Как приснилось, если это повторяется уже не первый день? Но сколько бы он не объяснял — родители не верят, а чудище по ночам продолжает смотреть. Страшно поднимать взгляд, страшно уснуть, страшно даже дышать. — Кто ты? — голос предательски дрожит, пальчики сжимают край одеяла, но обладатель голубых глаз молчит, даже не моргает. Слишком пугающе. — Что тебе нужно? — уже более смело продолжает Чон, видя бездействие неизвестного. — Не молчи! Говори! — и, о чудо, это нечто шевельнулось, закрывая глаза, тут же исчезая. На крики ребёнка пришла мама, вновь решившая, что ему приснился кошмар. Пока Чона успокаивающе гладили по волосам, напевая нежную, но ненужную ему колыбельную, в углу комнаты вновь показались глаза, что на этот раз подмигнули, вновь исчезая. *** Молодой парень спешит после занятий на работу, придерживая сумку на плече, чуть ли не налетая на прохожих. С его удачей, он оставил кошелёк дома, потому приходилось бегом, на своих двоих, добираться до компьютерного клуба. Да ещё и телефон не переставая звонил. Непонятно кому понадобившийся Чон только раздражённо нажимал на «отбой», проскакивая между двух машин. Вскоре, парнишка уже был на месте, валясь с ног. Коллега даже хотела вызвать скорую помощь, увидев такой вид парня. Но после того, как он попил немного бананового молока, то стал приходить в себя, приступая, непосредственно, к работе. Случаи с теми страшными голубыми глазами остались в далеком детстве. Мало ли что может присниться ребёнку с воспалённой фантазией? Да, Чон всё же решил, что нечто ему лишь приснилось, как и говорили родители. Ведь ничего такого в реальной жизни не существует. Да и, тем более, после того единственного раза, когда мальчик заговорил с этим неизвестным, он больше не появлялся. Ни одного взгляда. Ни намёка. Потому Чону лишь оставалось забыть всё это, как страшный сон. Хотя эти глаза всё же оставили после себя след: Чон боится темноты, как бы это смешно не звучало. — Сегодня мало работы, — заметил Юкван, убирая помещение после посетителей. — А по-моему, как обычно, — Чон переписывался с парнишкой из его потока, что просил его провести пару уроков. Ким Тэхён, если быть точней. Оказалось, это он названивал малиноволосому, пока тот бегал по городу. Дотошный тип. Но Чону деньги нужны, потому он соглашается, назначая встречу завтра в библиотеке, после пар. Репетиторство ему даётся неплохо, да и дополнительный доход, так почему бы и нет? Пока коллега убирается, парень подсчитывает сегодняшний заработок, после чего отдаёт выручку боссу. На этом всё, пора домой. Вечер выдался прохладным, ветер гулял между зданий, нарочито касаясь людей, тем самым заставляя их закутаться в курточки сильнее, и поспешить скрыться; вывески по обычному зажигались, окрашивая тёмные улицы своим светом. Как жаль, что улочка, которая ведёт к дому Чона, остаётся, при всём при этом, без освещения. — Не впервой, — вздыхает малиноволосый, решая не вытаскивать фонарик из рюкзака, и смело шагает вперёд. Однако вся уверенность тут же испаряется, как только последний столб остаётся позади. Ему всюду мерещатся тени, что принимают образы жутких тварей, а если рядом тёмный угол, то, уверен парень, там обязательно прячется что-то страшное. Потому он прибавляет шаг, стараясь не смотреть по сторонам, слыша позади какой-то шум. Обернуться не решается, лишь в последний момент отскакивает в сторону, чуть не оставшись под колесами велосипеда. Поняв, что это никакой не монстр и не маньяк, Чон переводит дыхание. Однако его манёвр не обошёлся без травм — ладонь поцарапалась об каменную стену, и теперь была покрыта мелкими царапинами, откуда уже выступали бусинки крови. — Чёрт, — он уже представляет, как всё это будет щипать. Но пока он доходит до дома — никакой крови не остаётся, ровно как и царапин. Чон ведь точно чувствовал боль, неужели показалось? Всё-таки было темно. Пройдя в ванную, чтобы умыться и, задумавшись, он не сразу замечает что-то странное в своём отражений, в упор смотря на себя. Внешность парня постепенно меняется, волосы становятся иссиня чёрные, словно смоль, черты лица заостряются, а глаза глубокие, голубые и до боли знакомые. Чон задерживает дыхание, смотря на не совсем своё отражение, что сейчас дьявольски улыбалось. — Ты… Я… — всё, что смог выдавить из себя парень, тут же срываясь с места. Но на какую бы зеркальную поверхность он не взглянул — на него смотрела его искажённая копия, гипнотизируя взглядом. Он был буквально везде одновременно, сводя с ума. Можно ли назвать это сном? Определённо нет. Ведь во сне сердце не уходит в пятки, пульс не бьётся как сумасшедший, голова не кружится столь реалистично, а ноги не трясутся от одного взгляда незнакомца. Страшно. Вновь этот липкий страх, что пробирает до костей. Прямиком оттуда. Из детства. Чон уверен — это те самые глаза. Обессиленно рухнув на пол, он отчаянно зашептал спасительную молитву, со всей силы жмурясь, лишь больше раззадоривая собственное отражение. Забавно наблюдать за действиями человека, с которым был всю жизнь в роли незаметной тени. Несправедливо, что только Чон может существовать в этом мире. Ему тоже хочется жить. Раздался звук трескающегося стекла. По паркету, осторожно ступая, передвигалась тень, сгусток темной материи, при виде которого парень на полу замер, не в силах сдвинуться. Наконец это нечто начало приобретать человеческие черты, снова превращаясь в тёмноволосую копию Чона. Он обвёл комнату вокруг глазами, окончательно убедившись, что находится на этой стороне, смахивая с себя осколки зеркала. На пухлых губах появляется ухмылка, а голубые глаза наконец смотрят на испуганного, сжавшегося парня. — Привет, Чонни, — нараспев произносит тень более глубоким, нежели у самого Чона, голосом, наклоняясь ближе. — Кто ты? — единственное, на что решился малиноволосый. Чужие глаза буквально готовы сожрать тебя, сделай он сейчас неправильное движение. — Я твоя тень, а имя моё — Гук.